Недалеко от небольшого провинциального города Заранск, а может быть Казанск, назовём его просто город N, располагалась маленькая деревушка Н. Вельховка. Почему её назвали Н. Вельховка, значит где-то есть В. Вельховка, а может быть Б. Вельховка? Назовём эту деревню просто Вельховка. Рядом с деревней протекала маленькая речка Сетрик, она была такая же маленькая, как и сама деревушка. Эту речушку в некоторых местах можно было перепрыгнуть, а в отдельных местах перейти вброд босиком или в резиновых сапогах. Жители этой деревни были точно такими же, как и жители соседних деревень, и события, которые происходили в этой деревне, мало чем отличались от событий соседних деревень.
Вот в эту маленькую деревню и переехали Митька, Витька и их мама. Мама купила в этой деревне маленький домик, чтобы быть ближе к городу N. В этом городе располагалась прядильноткацкая фабрика, на которой работала их мама. Все семьи в этой деревне жили, примерно, одинаково.
Подойди к любому дому и увидишь, что вместо замка на двери воткнута палочка в дверные ушки или завязана тряпочка, чтобы дверь не распахивалась сама по себе.
Вдоль всех домов, по всей деревне проходила обычная слегка накатанная дорога, так как по этой дороге редко кто ездил, а сразу же за дорогой протекала эта маленькая речушка Сетрик. С другой стороны Сетрика построек никаких не было, за исключением одного дома. В этом доме проживала семья Грачей, так называли двух пожилых стариков (мужа с женой), которые одиноко жили с противоположной стороны речки. Как я уже говорил, жили все в деревне небогато, но в каждом дворе были овцы, корова, куры и др. животные. Только две семьи выделялись зажиточностью в этой деревне, это была семья лесника, который жил на самом краю деревни и одного водителя грузовой машины, который жил в самой середине этой деревни напротив деревенского колодца. Чем же они отличались от остальных жителей деревни? Лесник был украинец, а по-простому хохол, звали его Иван Ферапонтович, это был чуть выше среднего роста мужчина, худощавого телосложения, говорил с акцентом и постоянно подкашливал. В деревне его все звали не по имени, а по фамилии Кулак, да и всё, такая странная у него была фамилия. Поскольку он был лесник, то пользовался авторитетом среди деревенских мужиков. Для того, чтобы разрешить кому-либо спилить дерево в лесу, он предлагал деревенским мужикам помогать ему в очистке леса, в покосе и в других делах. А взамен этого - выделял место под покос травы, что было проблемой в то время, помогал с перевозкой сена или дров, так как у него была лошадь и телега. Был такой случай, что когда Митька, который вместе с мамой стал жить в этой деревне, обкосил луг, который шёл от опушки леса вниз, вглубь этого леса, и хотел убрать сено для домашней скотины, то Кулак запретил убирать сено, сославшись на то, что это территория лесничества и траву здесь косить нельзя. Эту траву он собрал сам и увёз, сказав, что это трава лесничества.
Дружил Кулак с Половинкиным Павлом Николаевичем, а по-простому - Пашей, как звали его все деревенские. Он был чуть ниже среднего роста, полноватый, но не толстый, хитроватый и любви обильный. Он очень был не равнодушен к женскому полу. Работал Паша водителем грузовой машины при Райпотребсоюзе, где трудилась и е го супруга Екатерина Михайловна. На своём грузовике он постоянно ездил за продуктами в Москву, привозил оттуда колбасу, сосиски, сардельки, рыбу и др. продукты. Молоко, масло и прочие молочные продукты в городе N были свои, так как в городе был свой молочный завод, а скотина имелась во всех колхозах, что располагались на территории N -ого района. А вот колбаса, сосиски и прочие отдельные продукты были дефицитом, не всегда они в достаточном количестве имелись в магазинах. Этот Паша умудрялся так устраивать поездки, что всегда привозил дефицитные товары домой. Для этого он при взвешивании пустой машины, подкладывал кирпичи, чтобы вес пустой машины был больше, а при погрузке товара в Москве кирпичи убирал. По приезде из Москвы в город N, он вновь подкладывал кирпичи, а товар, который равнялся весу кирпичей, снимал и прятал.
Как говорят в народе: «Голь на выдумки хитра». За счёт этой маленькой хитрости в доме у Паши всегда был достаток. Сам он был весёлый человек, летним вечером всегда выносил на улицу баян и веселил всю деревню.
Играй гармонь двухрядная,
Сегодня воскресение.
Какая ж ты нарядная
Весенняя, осенняя.
Жену свою он постоянно ревновал к другим работникам Райпотребсоюза и частенько у них возникали ссоры и даже драки между собой. Однажды поздним вечером, когда у них произошёл очередной скандал, и супруга его стала кричать:
- Ой, убивают! Караул! – Митька, который был недалеко от них, решил заступиться за его жену. В результате получилось, что они вместе набросились на Митьку. Не зря в народе говорят: «Муж и жена – одна сатана». Ребята потом смеялись над Митькой и говорили ему, что эти стычки у них постоянны, но Митька был новый житель этой деревни и этого не знал.
Так вот, довольно таки, часто Кулак с супругой и Паша со своей супругой собирались в доме у Паши и проводили очередной банкет. У Кулака была астма, и он очень мало выпивал на этих банкетах, а Паша пил стаканами, после чего доставал свой баян и музыка неслась по всей деревне. По истечении какого-то времени у Кулака обнаружился рак гортани, Кулак заболел. Во время своей этой болезни он так возмущался и говорил Паше:
-Паша, ты вот пил горькую, а я воздерживался. Теперь у меня очень опасная болезнь и наверняка всё закончится очень печально. Как жаль, что я не пил водку как ты, всё берёгся, вот и доберёгся. Пропади всё пропадом. Лучше бы я квасил вместе с тобой.
Ну да как говорится: «На всё воля божья. Чему быть, того не миновать».
Короче говоря, умер Кулак. И вот его похороны. Ну на сам процесс похорон, никого днём с огнём не найдёшь, у всех свои проблемы, каждый занят. Только родные и близкие провожали в последний путь Кулака. После того как похоронили, в доме у Кулака накрыли стол, помины по усопшему.
Вот тут-то собралась почти вся деревня мужиков и баб, за исключением Митькиной мамы, которая была новичком в этой деревне, да ещё некоторых жителей этой деревни. Начали потихоньку поминать, каждый говорил какие-нибудь хорошие слова в адрес усопшего.
Соседка дома, в котором жил Митька со своей матерью, Софья Петровна Сварлова, которую в деревне все звали Сварлиха, после третьего стаканчика встала и говорит:
-Да, трудно даже поверить в случившееся. Я вот работала с бабами на ферме в Кизловке (Кизловка – это соседняя деревня, где располагалось правление колхоза), а мне бабы и говорят
- Никак у вас в деревне Кулак сдох?
- Да, что вы отвечаю я. Не может быть такого.
Прихожу с работы в деревню, а Кулак и правда сдох. Вот, такая вот оказывается судьба его. Сейчас, наверно, стоит перед господом Богом, отчёт даёт о своей жизни. Ну да пусть ему земля будет пухом – сказала она и опрокинула еще стаканчик. Рядом с ней сидел Саня Хмырь, Хмырь это было его прозвище. Он тоже был соседом Сварлихи, его дом располагался между домом усопшего и Сварлихиным домом. Он толкает Сварлиху:
- Дескать, ты чего, мол, говоришь - то? А она:
- Как чего? Я говорю, как есть. Сдох Кулак – вот мы его и поминаем.
Паша, который был товарищем Кулака, изрядно набравшись, сказал:
- Ну, хватит болтать, да горевать, давайте споём что-нибудь. Как говорят в народе: «Умер Максим, ну и бог с ним». Теперь его судьба в руках господа бога, а наше дело продолжать жить.
И запел: «И пить будем, и гулять будем, а смерть придёт, помирать будем».
Родня зашушукала на него, потребовала окончания помин. Гости начали расходиться. Большинство гостей было в изрядном подпитии. Почти все деревенские гнали самогон, поэтому спиртного на столе было много, а с закуской помог Паша, как – никак, а всё-таки корешок скончался. Соседка Сварлиха так захмелела, что обняла соседа Хмыря, и они пошли к нему домой. Дома у Хмыря никого не было, жена с детьми ушла в город к своим родителям, а после того, как вернулась из города зашла к матери Хмыря, что жила на другом конце этой деревни. Паша Половинкин пришёл к своему дому, вынес баян и заиграл на нём, веселя всю деревню. Возле колодца собрались деревенские девчата и парни, стоят, смеются, слушают, как Паша играет на баяне и поёт.
Горит калина красная,
В садах весны цветение.
Какая ж ты прекрасная,
Как чудное видение.
В это время из дома матери Шныря вышла сестра самого Шныря и направилась к дому Сани Шныря. Она подошла к дому и стала стучать в дверь, но никто не открывает, тогда она посмотрела в окно, стала стучать в окно и кричать на всю деревню:
- Ой, срам-то какой! Сашка - гад такой! Ты, что творишь то скотина? Тебе что жены мало?
Она отскочила от окна и побежала к дому своей матери. Из родительского дома выскочила жена Шныря, она помчалась к своему дому. Подбежала, стала стучать в двери и кричать:
- Открой гад! Ты что творишь сволочь?
Дверь открылась, из двери вышел Шнырь с молотком и закричал: «Не подходите ко мне, я за себя не ручаюсь»! Вслед за ним вышла соседка Сварлиха, которая, качаясь, пошла к своему дому. Жена Шныря бросилась на Сварлиху, ударила её, та упала. Жена Шныря стала бить её ногами, но тут подошёл Паша, оттолкнул жену Шныря, помог подняться Сварлихе и отвёл её домой. Концерт закончился. Вот только от дома Паши до позднего вечера играл баян и раздавался пьяный голос Паши. Недалеко от Пашиного дома, на скамеечке сидела деревенская молодёжь, веселилась и слушала музыку.
Играй гармонь двухрядная,
Сегодня воскресение.
Какая ж ты нарядная
Весенняя, осенняя.
Горит калина красная,
В садах весны цветение.
Какая ж ты прекрасная,
Как чудное видение.
И хочется, и колется,
Унять бы душу грешную.
Пусть кто-то богу молится,
А я люблю по-прежнему.
Играй гармонь двухрядная,
Сегодня воскресение.
Какая ж ты нарядная
Весенняя, осенняя.