Новый год подходил всё ближе. Мороз разрисовывал на окнах домов замысловатые узоры. Вьюга убаюкивала своей грустной песней. Далёкое небо покрылось редкими звёздами. Люди в магазинах, на рынке, на почте, в автобусе поздравляли друг друга с наступающим. А Лёшка носил свою любимую шапку-ушанку и был этому несказанно рад.
- Как хорошо – каникулы!- сказал мальчик, делая снежный ком. Вот уже третий час он и Ахмед лепили армию снеговиков. Уже было слеплено пять штук, но Лёшка заявил, что это слишком маленький полк и нужно слепить ещё. У Ахмеда не оставалось сил на спор и поэтому мальчик молча собирал снег в круг.
- Я завтра уеду, Лёшка,- сказал другу Ахмед, устало присев на снежный ком. – И тогда лепи свой полк сам.
От услышанной новости Лёшка потерял дар речи:
- Как это?- спросил он спустя время. – Куда? Зачем? А почему? Что случилось?
- Ничего,- пожал плечами Ахмед и выпустил пар изо рта, наблюдая, как он растворяется в воздухе. – Я еду в Азербайджан. Новый год же.
- И долго тебя не будет?- Лёшка пребывал в крайне испорченном настроении.
- Мама сказала, мы уезжаем на все каникулы,- ответил Ахмед, сделав свой зелёный вязаный шарф на шее туже.
- А зачем туда-сюда ехать? Можно жить в одном месте?- не понимал Лёшка, расхаживая в разные стороны.
- Нельзя,- Ахмед посмотрел на свои синие варежки, на которые прилипли твёрдые снежинки. – Нас там ждут. И бабушка, и дедушка, и дяди, и тёти…
- Не продолжай,- прервал Лёшка недовольным голосом и встал напротив друга. – Все тебя там ждут. И, наверное, твои друзья тоже.
- Наверное,- кивнул Ахмед. – Там я дружил с Мамедом и Натаван. Они хорошие ребята, мы вместе купались в речке и ещё пасли гусей. Гуси потом за нами бежали…- Ахмед улыбнулся, вспоминая эту историю.
- Не хочу слушать твои мемуары,- отрезал Лёшка, продолжив ходить в разные стороны. – Они тебе, конечно, друзья, и, наверное, лучше, чем я. С ними ты можешь говорить на своём языке и все всё поймут, и не надо ничего объяснять. А я же всё время переспрашиваю и не понимаю, даже если переспросил,- Лёшка спрятал руки в карманы и, насупившись, стал ходить между снеговиками.
- Лёшка, почему ты такой злой стал?- удивился Ахмед, встав со снежного кома. – Я с тобой прекрасно разговариваю и на русском языке. Кажется, у нас ещё не возникало проблем из-за этого.
- И они такие же как и ты, а на меня совсем не похожи,- продолжал возмущаться себе под нос Лёшка, обходя снеговика за снеговиком. – Кареглазые, волос – чернее ночи, как говорит бабуля, и свои сказки знаете, и песни народные поёте, а я их не знаю, и вообще пою скверно,- Лёшка прошёл мимо Ахмеда.
- От того, что ты не знаешь песни, которые поются в азербайджанских семьях, у меня не возникает желания перестать с тобой дружить,- сказал Ахмед, повернувшись к Лёшке. Тот, громко сопя, наворачивал круги. – Дружба же – это не песни.
- Будете кушать гранаты, фейхуа и другие фрукты, названия которых я едва выговариваю,- Лёшка вернулся к снеговикам. – И шутить станете между собой, а я бы всё равно ничего не понял бы.
- Лёша, перестань,- Ахмед рассмеялся и подошёл к другу. – Раз в год мы обязательно едем домой…
- Домой!- воскликнул Лёшка, сев на снег. – То есть тут – это уже не твой дом.
- И тут – тоже мой,- Ахмед сел рядом с другом. – У меня два дома, получается. Я обязательно вернусь. Навсегда – это здесь, а иногда – это там.
- Неправда,- Лёшка опустил глаза. – Ты говорил, что Азербайджан в твоём сердце навсегда, хотя ты сам живёшь не там.
- Конечно, навсегда,- согласился Ахмед, кивнув. – Азербайджан это моя любимая Родина, а ты мой самый лучший друг. И то, что я нашёл тебя не в Азербайджане, не значит, что ты чем-то хуже моих азербайджанских друзей,- мальчик поднял глаза к небу. – Я очень тоскую по своей семье там, по своим ребятам. Я вижусь с ними намного реже, чем с тобой. Ты только представь их и мои чувства, когда мы так долго в разлуке. Я не стану предавать эту дружбу, даже если она на расстоянии. И ты останешься моим лучшим другом – и мне всё равно, что ты не знаешь мой язык.
Лёшка тоже поднял глаза к безмолвному небу.
- Извини,- сказал он. – Конечно, важно – приезжать домой, туда, откуда твои корни. Я иногда забываю об этом, о том, как это нужно – потому что я родился там же, где и живу всё время. У меня есть один дом и нет внутреннего… как-то бабушка сказала,- Лёшка зажмурил глаза, вспоминая слова Виктории Семёновны. – И у меня нет внутреннего конфликта. Я не разрываюсь между двумя родинами. Поэтому, прости меня,- Лёшка посмотрел на друга. – Ты верный друг, ты ценишь дружбу. Я расстаюсь с тобой на каникулы, а те ребята не видели тебя целый год – это, наверное, очень грустно. Передавай им мой привет. И обязательно,- Лёшка посмотрел на свои перчатки. – И обязательно возвращайся сюда,- мальчик хмыкнул.
Ахмед протянул другу руки и ребята крепко обнялись. Тёмно-синее небо молча рассыпало блестящие снежинки. Под ногами прохожих хрустел снег. Где-то вдали по остановкам ездили автобусы. В соседнем дворе затявкала собака. Усатый дедушка катал своих маленьких внуков на санках. Трое малышей под присмотром бабули бесцельно ходили по лужайке, пытаясь языком поймать снежинку. Далеко отсюда был Азербайджан. Азербайджан, в который семья мальчика приезжала, чтобы увидеться с самыми дорогими сердцу людьми – с семьёй. С семьёй, с которой так мало времени можно было провести. Время, ограниченное самолётами.
- Я вернусь,- сказал Ахмед. – Обещаю.