Винтовка ИЖ 22М
------------------------------------------------
Винтовку ИЖ–22М я купил в 1966 году в магазине ВоенОхот на Немиге. Меньше всего ожидал увидеть за прилавком, где за спиной у продавца в стойках стоят охотничьи ружья, красивую девушку лет двадцати, которая на мою вопросительную заминку сказала:
— Папа болет. Я за него. Я тебе все покажу не хуже чем он....
Она вела себя вежливо, хотя и говорила мне ты.
— На пневматику никаких билетов не нужно. У тебя есть паспорт?
У меня уже был паспорт, в июле мне исполнилось шестнадцать лет. Заплатил в кассу сорок восемь рублей. Девушка исчезла за дверю, где находился склад и вынесла в длинной картонной коробке винтовку. Сказала:
— Вот, последняя. Остальное Досаф забрало. Цена одинаковая, экспортный образец. Тиры и школы не могут покупать эту модель, только ту, что у них есть в разрешении.
— А чем отличается? – спросил я.
— У нее ствол на семь сантиметров диннее и в механизме что–то еще. Очень сильный бой. Тирщики эту модель не хотят. В прошлом году у нас брал такую Парк Челюскинцев, она мишени дырявит.
Не стреляй вхолостую, разобьешь поршень, заряжай только ее собственными пульками, больше ничем другим, не заряжай.
Она согнула ствол как для зарядки и сказала:
— Смотри, какая нарезка.
Я заглянул в отверстие ствола и увидел красивую спираль, сделанную внутри тонким инструментом. Сказал восхищенно:
— Ух ты, какое дуло!
— Дуло у гладкоствольного оружия, у нарезного – ствол, — поправила она меня.
Коробка (двести штук) свинцовых пулек для пневматической винтовки ИЖ-22М стоила три рубля.
Не знаю, зачем мне нужна была эта винтовка?
К тому моменту, когда патрончики в коробке кончилась, я научился стрелять. По стоячим мишеням, навскидку по подброшенным консервным банкам.
Не удержался и однажды из азарта выстрелил и попал во взлетающую птицу, убил. Когда увидел, что наделал, горевал, раскаивался и больше никогда в жизни ни во что живое не стрелял.
Всю зиму 1966 года, все вечера я провел в автобусе-тире возле гастронома на Волгоградской, помогал тирщику, бегал за краковской колбасой, вином, сигаретами. Я раскручивал подвыпивших клиентов на ДОСАФ мишени по три рубля. Мужики, которые приходили в тир после работы вечерами, стреляли плохо. Бухие. Начинались жалобы на то, что винтовка не пристреляна, что из нее не попадешь.
Мы с тирщиком дружили. Он разрешал мне стрелять у него в тире своими пульками сколько угодно.
Винтовки в тире пристреливал я — шесть по центру и парочку под обрез. Тирщик объяснил, что дети и бабы любят под обрез, им так целиться легче».
— Какая винтовка не пристреляна? – спрашивал я мужиков, каких-нибудь работяг с 42-го завода. А они набрали пулек — рубль на троих, в том же составе, в котором только что выпили во дворе гастронома на Волгоградской, использовали уже половину боезапаса и никуда не могут попасть. Злятся. Меняют винтовки.
— Да они все тут у вас не пристрелянные!
Я брал винтовку и спрашивал в какую мишень вам попасть. Если бухарик выбирал самолет, я не целясь, стрелял в самолет и винтовка била с такой силой, что дверцы, которые держали самолет с капсюлем на носу, распахивались и сразу же закрывались снова, потому, что это была винтовка ИЖ–22М