Нынче Света ездила с родителями в город. В большом Универмаге ей купили красивые лёгкие кожаные туфельки. Аккуратные, серого цвета, мягкие, словно носочки, нигде не жали и не давили. От счастья Света вся светилась. Бабушка выбор одобрила, чему ни мало удивилась внучка.
Но с этого момента взгляды на вещи у внучки резко поменялись. Красивые туфельки никак не вязались с неуклюжими длинными платьями. В разрез с бабушкиными категорическими понятиями о внешности, девчонка решительно пошла ва-банк, зная наперёд, что хорошего скандала не миновать!
Когда все легли спать, Света плотно прикрыла двери своей комнаты и, вся трясясь в душе, как распоследний трус, дрожащими руками отстригла подол школьной формы! Не раз, хорошо уколовшись, она торопливо подшила платье, и легла спать далеко за полночь, вся в тревоге, ожидая скандального утра.
Утром Света с бьющимся сердцем надела подрезанную форму. Бабушка не сразу поняла, в чём дело, сильно дёрнув вниз подол. Тут она, молча, схватила край платья, и внимательно глянув на ручную обработку короткого подшитого края, поняла, что внучка нагло отмахнула длину формы! В сердцах со злости баба Дуня крепко начала шлёпать Свету, задрав подол. Внучка покраснела от возмущения стыда и страха! Она развернулась, рванула подол, поджала обидой горящие глаза и тихо, но твёрдо, произнесла:
- Не смей меня больше шлёпать!
Оторопев, бабушка от неожиданности аж рот открыла!
- Да кто ты такая, чтобы ты мне указывала?! – затряслась она гневно над взбунтовавшейся внучкой.
Света выпрямилась и так же тихо, но твёрдо ответила:
- Я внучка твоя! Но мне уже не пять лет!
- Да хоть двадцать пять! – хлопнула баба Дуня ладонью по столику и ещё больше вскипела: - Кто тебе давал право так со мной разговаривать?!
- Я разговариваю с тобой так, как ты со мной поступаешь! – вдруг повысила голос всегда покорная и тихая внучка.
- Да что же я сделала такого плохого тебе? – обескуражилась баба Дуня и ещё больше взъелась: – Ты форму испортила и считаешь, что это правильно и красиво?!
- Бабушка! Пожалуйста, не надо делать из меня правильную и красивую! Я лучше буду плохая, но, как все! – задыхаясь от гнева и возмущения, едва сдерживая слёзы, произнесла девчонка.
- Да ты что такое городишь?! Ты в своём уме?! Или с ума сошла?! – возмутилась совершенно сбитая с толку её поведением бабушка.
- Считай, что сошла! – крикнула Света, и слёзы вдруг брызнули из её глаз от всего накипевшего: - Ты же сделала так, что на меня все плюют! Никто не носит сегодня таких подолов! Я всем в глаза влезла, как бесплатный клоун! Ты же сама говорила, что скромность не должна лезть в глаза! Я так влезла некоторым в глаза с этой такой скромностью, что мне теперь просто прохода не дают! Меня презирают! Унижают! Оставь меня в покое!!! – плача, палила девчонка, как из пулемёта.
Потом топнула ногой и, вылетев за дверь, грохнула ею, как пушечным залпом! На стуле остался лежать школьный фартук, который она забыла одеть в запале. На кухне стоял на столе нетронутый завтрак…
Баба Дуня, как расстрелянная жертва из собственной обоймы, взглянула на свой поверженный вид в зеркало и села в прихожей на тумбу для обуви прямо на тапки. Она схватилась за голову, стянула платок и, вытирая им пот с лица и шеи, пробормотала, словно спрашивая себя:
- Чё-т я, однако, перегибнула палку что ли?..
Тут ей вспомнился спор с родителями Светы, не раз возникавший между ними. Может, они правы. И баба Дуня уступила внучке отрезанные подолы. Больше на эту тему разговоров не заводилось.
продолжение следует ------------------