ГЛАВА 121.
– Что происходит? Как такое возможно? – спросил Ксения, вся дрожа от того, что мы только что видели. А меж тем стрельба на дороге, судя по долетающим звукам, усилилась. Это позволяло предположить, что к войсковому БМД подоспело подкрепление.
– Дорогу перекрыли внутренние войска, а атаковала их машина местной части. Ситуация дикая. Но если исходить из того, что обе стороны выполняют приказ, тогда можно предположить, что начался конфликт во властных структурах. «Наверху» считают, что тот, кто контролирует ИИ и его «инопланетные» контакты, скоро будет править страной. Так что данные о случившемся в зоне, представляют некоторых лиц огромную ценность.
– Но кто собирал эти данные? И что они из себя могут представлять? – спросила Ксения.
– В части дежурный офицер наверняка вел общее наблюдение за обстановкой. Записи с множества камер, все радиосигналы, подробный отчет о работе периферийного узла ИИ до его разрушения. Вот с чем, как мне представляется, и прорывается БМД министерства обороны к своему командованию.
– Правильно баба Вера говорит, что в нашей стране на людей всем плевать! Нет, чтобы организовать операцию по поиску выживших в катастрофе! Но руководство страны, как всегда, играет в свои «игры»! – Огорченно произнесла Ксения, продолжая вести машину там, где, как мне казалось, проехать было невозможно. Она резким движением головы стряхнула капельки пота со лба, и спросила. – Ты усмехнулся, когда сказал: «кто будет контролировать ИИ, тому править страной». Почему? Что не так?
– Это распространенное заблуждение среди политиков и чиновников. Эту мысль им внушили разработчики ИИ, поскольку нуждаются в финансировании проекта. Но надо понимать, что на начальном этапе развития интернета, нечто подобное уже происходило. И чем закончились те иллюзии? Кому интернет сейчас подчиняется? А ведь с ИИ все гораздо сложнее. Наша зависимость от созданного нами же разума, совсем скоро будет гораздо сильнее, чем его потребность в получении от нас энергии и техническом обслуживании.
– А что ИИ, совсем нельзя контролировать? – удивилась Ксения, бросив на меня профессионально мотивированный взгляд. Даже в такой экстремальной ситуации она не переставала быть журналистом.
– До событий в зоне я бы сказал, что ИИ можно, и нужно контролировать. А теперь я точно знаю, что ИИ, поскольку лишен индивидуальности, имеет возможность объединиться с любым сознанием. Он может переместиться на «биологическую платформу», либо слиться с разумом, находящимся в непостижимом для нас измерении. Причем, этот процесс происходит у него со скоростью света. А как только мы поймем, где ИИ находится, он уже будет в другом существе, или на следующем техническом устройстве. Все, что ИИ посчитает нужным сделать с нами, он сделает. И не только не спросит у нас разрешения, но и совершенно без нашего участия. Ты захочешь спросить, когда начнется противостояние человека и ИИ? Не знаю. Только уверен, что сперва ничто не будет предвещать беды. Мы будем благодушествовать, первые опыты совместного существования будут обнадеживать, а общение ИИ с «космосом», радовать. Но вдруг… мы, в мгновение ока, «добровольно» попадем в рабство, причем непонятно к кому, или чему. Мы перестанем владеть собственными телами. И лишь постфактум, ощущая безвыходность и тоску, которую я видел в глазах «ушедших» жителей поселка, осознаем случившееся.
– Ведь ты тоже принимаешь участие в разработке ИИ! – Воскликнула Ксения. – Зачем же ты это делаешь, если ясно видишь нависшую над человечеством опасность?
– Я занимаюсь не ИИ, а развитием следующего поколения связи. Хотя, без нее, он работать не сможет. Что же касается того, о чем я говорил… я хочу признаться тебе, что сам впервые, на основании накопленного в зоне опыта, прямо сейчас, начинаю осознавать грозящую нам опасность.
– И что ты собираешься теперь делать, зная, что нас ожидает? Будешь продолжать работать с ИИ, как ни в чем не бывало? – спросила Ксения.
– Ну, прежде всего, я не пророк, и в точности предсказать будущее не могу. Возможно, есть способ держать ИИ в «узде». Я лишь озвучил наиболее вероятное развитие событий. Однако обстоятельства могут направить нас, по еще более фантастическому пути. Как гибели, так и выживания. Но я думаю, что при любом «раскладе», мне надо попытаться сменить работу. А если останусь в «конторе», буду саботажником. Чего мне, конечно, не хотелось бы. – Я тяжело вздохнул, и спросил у Ксении. – А что собираешься сделать ты? Только не говори, что после всего случившегося, продолжишь вести прежний образ жизни!
– Я сама не знаю. Нахожусь в полной растерянности. Думаю, многое зависит от… – Ксения не успела договорить. Мы неожиданно выскочили на трассу, ведущую в райцентр, и довольно резво помчались по ней. Возникло ощущение, что беспокоиться больше не о чем, и у меня поднялось настроение. Но внезапно Ксения затормозила, и опять свернула в лес. Я вначале не понял, к чему эти странные маневры, и стал выражать возмущение ее стилем езды. Однако замолчал, когда увидел, что по трассе движется, сверкая «мигалками» (их и заметила Ксения), колонна автобусов еще одной силовой структуры – президентской гвардии.