Шагая вдоль бело-голубых рядов картин рериховской выставки, открывшейся в областном художественном музее в дни трагедии в Беслане, я вспоминал свою единственную поездку на Кавказ в апреле 1982 года, после осетино-ингушского конфликта «местного значения»…
Тогда, как нам рассказывали, дело началось с драки между студентами: осетины избили студента-ингуша, который учился в Орджоникидзе (сейчас - Владикавказ). Потом сотни людей с обеих сторон учинили разборку за городом, на Военно-грузинской дороге. Разнимали их войска, в Орджоникидзе действовал комендантский час.
Нам, военным, не советовали после семи вечера ходить по городу в одиночку. И помню нашу поездку в гости на выходные в чеченское село Верхний Наур Надтеречного района (в нашей команде был парень с этого села). Помню свой восторг от гостеприимства, которое нам, четверым военным (узбеку, татарину, ингушу и кубанскому казаку) там оказали, устроив в нашу честь целый пир с песнями и танцами с участием всего села, от взаимоотношений между поколениями, между мужчинами и женщинами. Долгие годы я не уставал рассказывать о чеченском гостеприимстве друзьям и знакомым, мечтал побывать там еще раз.
Через много лет Чечня превратилась в кровавую арену. После ареста корреспондента радио «Свобода» Андрея Бабицкого (февраль 2000 г.) с болью в сердце в «АиФ-Вятка» я написал: «Я бы тоже очень хотел посмотреть в глаза этим боевикам, среди которых, вероятно, окажутся и мои бывшие сослуживцы по Советской Армии. Целовать один флаг, есть хлеб-соль из одной миски, потом стрелять по своему товарищу по оружию (неважно какой он национальности!) называется не иначе, как предательство. У любых народов» (http://proza.ru/2020/07/13/1397).
Помню звонок в редакцию «чеченского предпринимателя» из Йошкар-Олы, которого оскорбили эти слова. Он обещал раскрыть мне глаза, рассказать о зверствах русских солдат, но так и не появился.
...На выставке Николая Рериха мне с самого начала понравилась картина, где все еще продолжается стремительный полет ввысь ураганного ветра, который, поймав в кристально чистом небе белоснежное облако, ударил им об вершину горы и получил отпор.
Уверен, без наказанья не останутся и те, кто льет кровь и слезы невинных. Также надеюсь, что рано или поздно исчезнет с обихода мрачный термин «кавказская национальность»: рядом с нами, «в одной лодке», много людей с одинаково темными волосами или кожей, узкими глазами.
Но они, как и горы и небо Рериха, разные: есть люди и с одинаково светлыми волосами и кожей, но черным нутром. Просто смотрите глубже. Нам жить вместе.
Сентябрь 2004 г., Кировский художественный музей им. Васнецовых.
P.S. Я не нашел именно ту картину Николая Рериха, которая зацепила меня 16 лет назад. Но эта - о том же.