Продолжаем разговор, как говорил Карлсон. Кстати, и это как раз о либерте, прообразом Карлсона послужил Герман Геринг. Да, тот самый, гендиректор Люфтваффе. Всё очень просто. Писательница Астрид Линдгрен придерживалась нацистских взглядов и как следствие, дружила с Герингом. Но дело не в этом, пока что не в этом.
***
Уж так устроило себя человечество, или Кто-то его так устроил, что не может оно не изменяться само и не изменять свою жизнь. А оно и правильно. Если бы оставалось всё неизменным бегали бы мы сейчас без штанов по лесам и полям, и продолжали оправляться не выходя иж жилого помещения, пещеры, в костёр. Так и с желаниями дворян, и вообще, людей считающих себя отличающимися от простолюдинов. Надо было выделиться, чтобы какая-нибудь деревенщина сиволапая сразу видела: перед ней не хрен с ярмарки, а барин. А раз барин, шапку долой и кланяться, кланяться… И здесь французский язык продолжал быть эталоном такого отличия. Сиял что твой Эверест, в те времена пракрасный и почти недоступный.
Во время Отечественной войны 1812 года был зафиксирован такой случай. Лежали, значит, ночью казаки в секрете. Вдруг слышат, идут двое и по французски разговаривают. Казаки, ясно дело, обрадовались, кресты Георгиевские сами на грудь лезут. Короче, повязали они этих французоговорящих. И что оказалось! Оказалось, это два офицера армии императора Александра I. Не написано было, куда они шли. А разговаривали на французском всё по той же причине, дабы отличаться от харь сиволапых. Вот чуть и не доотличались. Хорошо казачки дисциплинированными оказались. А что если бы они были на веселе — бошки поотсекали бы спьяну вот и весь французский.
***
Но это было время, если можно так сказать, заката французского языка как единственного символа отличия простолюдина от непростолюдина. Наступил век девятнадцатый. Наступил и принёс с собой совсем другие няшки-неваляшки по части отличий лика благородного от рожи постномасленной.
Уж неизвестно кто и каким богам малился или кто на чём колдовал только вдруг, о ужас, среди дворян стало популярным образование. И принялось оно, образование, не жалея сил своих, различать простолюдина от не простолюдина. А французский… Ну да, гувернёры и гувернантки продолжали обучать деток дворянских языку, носителем которого являлись. Только попозже, когда дитятко дворянское поступало в университет за тот же французский, за его качество, принимались университетские преподаватели. А, сами знаете, гувернантское образование с образованиемуниверситетским рядом и близко не стоит. Конечно же балбесов хватало. А где их нет, этих самых балбесов? Они были, есть и будут, причём не только в дворянской среде.
***
Вы не подумайте, пожалуйста, что я весь такой из себя, прямо вареньем намазанный выпендриваюсь тут, делать мне больше нечего. Всё гораздо проще и без какого-нибудь там гламура. Сам, можно сказать, только-только обратил на это внимание. Да и кроме того, любое явление в жизни вообще имеет своё начало, исток, как у реки. Самому интересно всё это сводить до кучи.
***
Но в ответ на такое поведение дворян не дворяне устроили им свой кандибобер. Всё больше и болььше народа, из крепостных крестьян или же мещан стали прорываться наверх, иногда на самый верх. Иными словами, с каждым годом в доме тех самых дворян, кстати, всё смешивалось больше и больше.
Всё больше и больше выходцев из крестьян, из мещанства, из мелкопоместного дворянства начали прорываться наверх. Известный факт: Тараса Шевченко выпупили за сто тысяч рублей. Карл Брюллов написал свой автопортрет, продал его, на эти деньги и выкупили.
Но, как говорится, не всё сразу. Дворянство предпочитало воинскую или государственную службу. Трудиться в бурными темпами развивающейся промышленности им было, типа, не по статусу. В промышленность шли или мещане, или мелкопоместные дворяне имеющие крепостных человек по десять. Ну а крестьяне предпочли купечество, торговлю. Кстати, братья Елисеевы, те самые, создатели Елисеевских магазинов вышли из крепостных крестьян.
Знаменитый Савва Морозов из крестьян был. Сначала пастухом, а потом извозчиком трудился. Андрей Воронихин, архитектор Казанского собора, да, того самого тоже был из крепостных. Это я перечислил немногих, действительно великих. А сколько было тех, кто кардинально изменил в лучшую сторону свою жизнь, и жизнь державы, но с течением времени их имена позабылись. А вы говорите...
***
Но это те, кто предпочитал созидать. А ведь были и другие. К примеру, Дмитрий Каракозов, из мелкопоместных дворян, кстати. Тот созиданию предпочёл разрушение посредством индивидуального террора. А вот Софья Перовская, непосредственно руководившая покушением на императора Александра II, та была дочкой губернатора Санкт-Петербурга. А пращур её — сам граф Алексей Разумовский. Нормально, да?
Вот почему они предпочли разрушать? Ну разрушил ты, ладно, а дальше что? Что ты способен создать, если по жизни «заточен» только разрушать и убивать? Им что, свободы не хватало? Думаю, хватало. Тем, кто созидал свободы как раз хватало, не жаловались, некогда было, трудились. А этим? А этим, как раз, либерты не хватало. Спросить бы, что их, давно почивших, что нынешних: а зачем вам либерта и что вы с ней собираетесь делать?
***
Увы, не помещается всё задуманное в две статейки. Но, зуб даю, следующая, третья, будет заключительной. Да чтоб мне!