Вновь отстроенный санаторий встречал гостей музыкой, распахнутыми вратами и радугой из воздушных шариков. На фоне сосен, моря и небесной лазури высотное здание напоминало белоснежный корабль, готовый сорваться со стапелей. В ожидании регистрации приезжие располагались в роскошном холле, устраивались в кожаных креслах, рассматривали картины на стенах и диковинные растения у панорамных окон. Особый шарм всей обстановке придавало потрескивание дров в мраморном камине и звонкое, мелодичное пение канарейки, доносившееся откуда-то из угла, но перекрывавшее все звуки. Прибывавших покоряло и то, что каждому выделялась отдельная комната со всеми удобствами. Двери номеров украшали элегантные резные ящички, куда вкладывались врачебные назначения.
Так началась моя жизнь в санатории. Соседями по столику, который украшал вензель в виде семёрки, оказались весьма коммуникабельные мужчины, программисты - Павел и Андрей. Приходили они на завтрак, как правило, с опозданием, успев от души поплескаться в бассейне. Четвертая персона появилась спустя несколько дней. Двухметровый детина угрюмо буркнул "здрассе", занял место, указанное дежурной диетсестрой, и сразу принялся уплетать овсяную кашу. Проглотил он ее в один миг и уставился на мою тарелку.
- Не хотите ли отведать и мою порцию,- поинтересовалась я.- Овсянку с детства ненавижу.
Содержимое моей тарелки тоже исчезло молниеносно. Боковым зрением я уловила жадный взгляд напарника в сторону оставшихся двух нетронутых блюд.
- Берите и ешьте,- подстегнула я оголодавшего мужчину. Мы все не дружим с овсянкой.
- О, у нас, наконец, появился сосед,- раздалось за моей спиной.- А что тут происходит? Это же…
Я резко повернулась назад и приложила палец к губам. Смекалистые ребята сходу всё поняли и деловито принялись за омлет с сыром. Потихоньку разговорились. Оказывается, Данила прибыл на Рижское взморье из далекого Колымского края, где работал на лесоповале. Выяснилось, что добраться до его рабочего места в таежной глубинке было не просто. Молодых ребят привлекали большие заработки, и они, сразу после окончания школы, вербовались в далекую "Тмутаракань", сидели там безвылазно по нескольку лет, совершенно оторванные от цивилизации. Вот и получилось, что, приобретя путевку на "другой край света", Данила впервые увидел и поезд, и самолет.
Мы с пониманием выслушали необыкновенную историю, вызвавшую у всех уважение к такой необыкновенной профессии. В свою очередь рассказали новому другу о специфике своей работы. В общем, в итоге подружились и даже устроили ему экскурсию по лечебнице и променад вдоль Рижского залива.
Утром, достав из элегантных ящичков направления, все отправились к специалистам по означенным кабинетам. После откровенных бесед на медицинские темы, пациентов предупредили, что все указания "как жить", они будут находить в "дверных заветных сундучках", а для получения соответствующей тары существует подсобка.
- Маша с Дубровским тоже общалась через дупло,- съехидничал Павел,- а что из этого вышло!
Так начались трудовые будни. После завтрака обменялись информацией. Программисты были очарованы симпатичными лаборантками, весело принимавшими склянки с уриной. Сибиряк же стоял мрачный.
- Ты что это сегодня не в духе,- поинтересовались мы,- жалко было со своим продуктом расставаться?
- Чего жалеть то! Наоборот. Вы ведь вон, какие коротышки. Я по сравнению с вами просто гигант, а вот бутылочки нам определили одинаковые, небольшие, хоть плачь! Как у нас говорят, "на один зуб". И что они там тогда напишут обо мне!
Пока мужчины покатывались от хохота, я приложила все силы, чтобы успокоить оскорбленного соседа:
- Сочинение о вас они писать не будут. Вы им, как личность, не интересны, а вот для выяснения медицинских показателей вашего организма им достаточно и "шкалика".
По угрюмому виду собеседника было понятно, что мне его убедить не удалось. Он сделал вид, что торопится, и быстро удалился.
- Надо срочно помочь бедолаге и как-то его успокоить,- призадумались его новые
друзья, но как?
На следующее утро Данила появился в столовой необычно приветливый и радостный. Оказывается, он получил повторное приглашение в лабораторию. Я внимательно посмотрела на соседей. Они же дружно ковырялись в своих тарелках, опустив глаза. Как выяснилось позже, ребята немного подсуетились и, каким-то образом, достали пустые медицинские бланки.
Войдя во вкус, проказники решили подсунуть в "заветный ящичек" своего приятеля направление на суточный анализ урины, для которой необходима трехлитровая банка. Всё закончилось скандалом в лаборатории, о котором рассказал сам виновник происшествия прямо за столом:
- Ничего не понимаю. Сутки старался, даже на прогулку не ходил, и концерт пропустил. Они же на меня накинулись, как тигрицы, когда я, прижимая трехлитровку к груди, вошел в центр приема анализов. "О, знакомые всё лица! Кто тебя сюда звал? Ты что это носишься со своей жидкостью, как дурень со ступой,- визжали они.- Она что, содержит золото, и ты решил устроить у нас уринохранилище! Выкатывайся со своей драгоценной бутылью подобру-поздорову". Я, было, открыл рот, чтобы оправдаться, но меня буквально вытолкали взашей.
Бедный парень, наивный и доверчивый. Он так ничего и не понял. После его ухода проказники усиленно отговаривались: мол, хотели сделать человеку приятное, как-то нивелировать его первую обиду на медицину. Кто же знал, что в лаборатории работают такие мегеры.
Постепенно климат за столиком №7 потеплел. Друзья даже начали вместе ходить в бассейн и учить Данилу плавать, причем ученик оказался смышленым и талантливым.
Но пути господни неисповедимы. Провидение приготовило нашей компании новое
испытание.
Обычно, выполняя назначение врача и бегая по разным процедурам, мы с соседями встречались, что называется, "на лету", а тут вдруг вся компания оказалась в одной очереди на радоновые ванны. Все пребывали в игривом настроении, слушая пикантные анекдоты Павла. Вдруг резко распахнулась дверь ванной комнаты, и оттуда со словами : "Я так и знала, что опоздаю", выскочила корпулентная дама и, застегивая на ходу блузку, помчалась к выходу. Спустя несколько минут, оттуда же спокойно вышла хмурая сестричка, и, обращаясь к нам, произнесла:
- Кто следующий, заходите, раздевайтесь, устраивайтесь!
Первым оказался наш сибирский Медведь, как мы за глаза прозвали Данилу. Он уже хорошо освоился, смело двинулся на водную процедуру и исчез в заветном помещении. Неожиданно дверь ванной комнаты приоткрылась, и оттуда выглянул наш приятель. В руке он держал что-то, похожее на женские капроновые чулки.
- Что это такое и зачем оно здесь висит?- удивился мужчина.
Я поняла, что в руках он держал колготки.
- Послушайте, это же …
Меня неожиданно перебил наш неугомонный Павел. Он вскочил, подошел к Даниле и торопливо начал его просвещать:
- Понимаешь, старик, ты же сейчас будешь принимать радоновые ванны. А это очень вредная штука, плохо действует на тело. Поэтому ты оголяйся, натягивай на себя это "обмундирование", ложись в наполненную ванну и жди. Сестра принесет раствор радона и смешает его с той водой, в которой ты будешь находиться. А тебе и черт не сват, ты обезопасил себя, лежи-полеживай и лечись.
Вскоре в коридоре появилась сестричка с сосудом в руке и скрылась в ванной комнате. Все замерли. Через мгновение воздух был буквально разорван в куски криком разъяренной женщины:
- Сколько здесь работаю, такой дикости не видела! Ты что издеваться надо мной приехал, садист! Надо же придумать такой изощренный финт: напялить женские колготки на свое слоновье туловище.
Далее монолог возмущенной особы состоял из того, что называют недипломатическими выражениями, так что оба моих соседа буквально зашлись в кашле, дабы оградить мои нежные уши от доносившихся непристойностей.
Не знаю, как, но мужчинам удалось быстро помириться. Перед ужином я их видела в креслах, весело беседующими у камина, а позже мы всей компанией с удовольствием фланировали вдоль морского побережья. Павел был прощен. В знак примирения он подарил Даниле бутылочку "Рижского бальзама" и всех нас пригласил в кафе.
Трогательное примирение было налицо. Спустя сутки коллектив столика №7 снова в полном составе встретился на радоновых ваннах. Мы весело обсуждали вчерашний концерт в санаторском клубе и предстоящие гастроли столичной знаменитости. Очередь на радон, медленно двигаясь, добралась и до нас. Процедура всем была знакома: вышел посетитель, вскоре за ним - сестра, и наш Медведь отправился в ванное помещение. Ну, наконец, он спокойно примет полагающуюся процедуру.
Как бы не так. Дверь, за которой он исчез, тихонько приоткрылась и мы увидели удивленную физиономию нашего товарища.
Ребята,- сказал он,- там, на окне стакан кефира и булочка. Это зачем?
Павел сидел смирно. Я, было, открыла рот, чтобы предостеречь Данилу от неосторожного шага. Ведь мне было ясно, что это сестричка оставила себе пищу для "перекуса". Но из моей попытки ничего не вышло. Неожиданно вскочил Андрей:
- Слушай, кореш, ты, как маленький. Тебе же говорили, что радон вредный. Помнишь, еще на вступительной беседе врачи предупреждали нас, что за полчаса до принятия ванны надо перекусить, иначе могут возникнуть слабость или головокружение. Ты, конечно, забыл об этом?
- Да, забыл. Бегал из кабинета в кабинет и замотался.
- Я так и думал. Бери угощение и забирайся в ванну. До прихода сестры успеешь съесть.
Сестричка засекла нашего героя как раз в тот момент, когда он удовольствием запивал кефиром свеженькую ватрушку с изюмом. Раздался звон разбиваемого стекла, но ожидаемого скандала почему-то не последовало. Данила вышел через полчаса, какой то умиротворенный, и подошел к Андрею. Все напряглись в ожидании расплаты. Но Данила пожал ему руку и молча удалился.
Дальнейшая жизнь санаторских обитателей протекала спокойно, по предусмотренному расписанию, в процедурной суете и беготне. Наш сибиряк уже прекрасно ориентировался в обстановке, при этом использовал любую возможность, чтобы поплавать в бассейне или поиграть в неизвестный ему прежде новус. По вечерам куда-то исчезал, объясняя свое поведение тем, что ему полюбились уединенные прогулки в сосновом лесу под шум волн Рижского залива. Правда были одно небольшое ЧП и паника работников всего оздоровительного комплекса, когда наш вольнолюбивый приятель, выросший в тайге, в конце своего пребывания пробрался к клетке канарейки и выпустил ее на свободу. На все обвинения он весьма авторитетно пояснял:
- Эти желтокрылые птички любят свежие ветки, прыгать и свободно летать. А клетка есть клетка. Кроме того, вы не можете понять как невыносимо тоскливо канарейке в одиночестве. Ведь именно самцы канареек являются великолепными певцами. Где ее друг?
Все были озадачены, зато защитник пернатых заслужил уважение всех обитателей санатория.
Лечение и отдых подходили к концу. Обитатели столика № 7 за это время сдружились и привязались друг к другу. Первым покидал приютившую обитель Данила, попросивший помочь ему с чемоданами, число которых было столь велико, что один человек был не в состоянии их унести. Поведение Медведя у вагона немного нас озадачило: он вел себя как-то странно, нервничал, оглядывался, отвечал невпопад. Вдруг всё стало ясно: по перрону бежала знакомая по ванным процедурам сестричка Марианна. Оставив нас, Данила бросился ей навстречу, затем подвел свою спутницу к нам и торжественно произнес:
- Знакомьтесь, моя невеста. Края эти навсегда покидает и уезжает вместе со мной.
После секундного онемения, весь эскорт быстро пришел в себя. Завершив объятия последним, Павел многозначительно воскликнул:
- Вот что значит радон!
…Поезд тронулся. Счастливая пара стояла в тамбуре, при этом ликующий Данила, нависая над проводником, старался своим голосом перекрыть шум колес:
- Приезжайте к нам на Колыму!
- Нет, уж лучше вы к нам! - кричали мы в ответ и прощально махали руками*.
*Крылатая фраза из кинофильма
"Бриллиантовая рука".