С возрастом мир человека сужается. Начавшись с размера Вселенной, он уменьшается до законов притяжения и цветения, затем ограничивается кругом бытовых забот. Запертые в стенах своей профессиональной деятельности, редко кто вытягивает шею, чтобы заглянуть за забор своих должностных обязанностей. Руки привычно перебирают шестерёнки бытия, а мозг уже упустил возможность объять необъятное, постичь непостижимое, превратившись в маленькую горошину.
«Ну как, хорошо?» – максимальный диалог при встрече. Привычный обед проскользнул вниз. И пустота. Пустота сознания при взгляде на голые качающиеся ветви берёз за окном. Пустота в душе, где некогда теплились чувства. Пустота в руках, что держали нити управления другими людьми. Нет больше звонкого смеха рядом и топота ног. Застывший как мумия, человек даже не разлепляет губ, чтобы произнести ту единственную мысль, что осталась как прямая линия пульса на мониторе: конец.
И это звучит не больно. Ну, если только чуть-чуть, где-то внизу живота что-то булькнуло, словно попыталось всплакнуть. «Слёзы?» – высохшие глаза уже давно забыли о предназначении этого целебного средства. «Поплачь, станет легче», – когда-то говорила мать. Человек отводит взгляд от окна: «Неужели она здесь?»
Знакомый образ невесомо расположился в кресле. «Она пришла за мной?» – возникает стереотипный вопрос. Нет, души родных людей не жаждут смерти своих близких. Они просто соскучились по возможности прикоснуться к привычному и дорогому. Преимущества человеческого тела в том, что оно способно помнить все чувства и при необходимости может воскресить забытые переживания.
Но что помнит иссохший ум? И надо ли вспоминать? К чему тревожить давно погребённые под завалами ежедневных бессмысленных дел проблески воспоминаний? Они тлеют, словно искорки угасающего костра. И человек наблюдает за последними отсветами в своём умственном багаже.
Что он возьмёт с собой, когда уйдёт? «Мама, что ты взяла?» – человек вновь оборачивается к пустому креслу. «Ничего», – звучит ответ откуда-то изнутри. «Зачем тогда всё это?» – хочет понять человек. И не столько постигнуть глубокомысленность бытия, сколько успокоиться. Потому что не хочется снова волноваться по поводу всего, что было. Труд во имя светлого будущего окончен. Хотя не завершён. Можно опечалиться или испытать боль по этому поводу. А можно просто остаться стоять у окна, глядя в серое промозглое утро.
«Почему я не сплю?» – снова скользит вопрос, не требующий ответа. Последние вспышки обрывающихся нейронных связей не утомляют сознание. Возможно, его уже и нет. Человек оглядывается на убогую пустую комнату. «Никого нет?» Но это странное ощущение присутствия толпы не покидает. Кто-то деловито переговаривается, решая насущные вопросы, проталкивает свои идеи, отдаёт приказы. Другие недовольно ворчат, но смиряются, потому что не знают, как возразить.
«Что это за мир?» – снова спрашивает сознание. И из открытого рта раздаётся непривычный грудной крик. И мир снова раздвигается до размеров Вселенной, которой нет края, нет конца. И человек спешит познать, впитать, попробовать, насытиться, насладиться, пережить, открыть, доказать… чтобы однажды снова остановиться у распахнутого окна и перестать чувствовать ветер, холодящий кожу, и потерять интерес ко всему вокруг.