Прежде у нас в семье было два велосипеда. Один - у мамы, я ездила на багажнике сзади неё. Второй - у папы, с ним ездила моя старшая сестра.
Мне почему-то родители подарили велосипед Урал. Возможно, решили, что это самый практичный вариант. В случае чего, на нём мог поехать кто-то из взрослых.
До чего же он тяжёлый! Да ещё и с рамой.
Сначала я на нём училась кататься под рамой. Потом стала доставать ногами до педалей сверху рамы.
Не скажу, что я училась долго, некому было со мной нянчиться. Мама мне помогла забраться на него ... и... я поехала.
Когда я более-менее научилась кататься, тут же пришло первое испытание. Моя одноклассница, раза в полтора крупнее меня попросила её прокатить.
Веса моего явно не хватало, уравновесить её вес. Мне с трудом удавалось удержать руль, но управлять им не получалось.
Мой велосипед выделывал большие правильные зигзаги – восьмёрки, от одного бордюра до другого, на противоположной стороне широкого тротуара.
Так мы с ней проехали метров сто, она на меня кричала, чтобы я перестала крутить зигзаги, но это было физически невозможно.
Девочка с облегчением покинула мою двухколёсную машину, так и оставшись с мыслью, что я это устроила нарочно.
В нашей трёхкомнатной квартире родители спали в дальней комнате, окно которой выходило на противоположную сторону дома. Моя комната располагалась около коридора, в котором стоял велосипед.
Всю ночь я читала Анжелика - Маркиза ангелов или что-нибудь из этой серии. В семье у нас была очередь на эти книги. Мама или сестра, кому повезёт достать первому книгу, могли закрыться в ванной комнате и, лёжа прямо в ванной, читать, чтобы никто не мешал. После них наступала и моя очередь. Я читала ночью в своей комнате.
Родители засыпали. Звукоизоляция была хорошая, стены железобетонные, да ещё две межкомнатные двери между нами. Сестра работала ночью.
Часа через два после чтения я подходила к пианино. Начинала играть что-нибудь тихо, тихо - пианиссимо. Исполнив какую-нибудь любимую пьесу, а лучше всего ночью шёл Шопен или Шуберт, а то и Бетховен, вновь садилась за чтение.
Часа через два всё вновь повторялось.
На рассвете, около пяти часов утра, а то и раньше я одевалась. Брала свой тяжеленный Урал и тащила его с пятого этажа.
Город молодой, широкие проспекты – благодать для велосипедных прогулок. Ни одной машины, катайся, где хочешь. Дворники уже работают, убирают улицы.
А вот дом моей любимой тёти Насти.
Племянница на велосипеде подъезжала к их окну и стучала в него. В окне появлялись две заспанные, испуганные физиономии тёти и дяди. Конечно, они ещё спали в такую рань. После моего стука встревоженные муж и жена в одних пижамах подбегали к окну:
- Что случилось?
А там, на велосипеде сидела смеющаяся племянница, которая махала им рукой и уезжала в другой район.
А в другом районе жили ещё одни тётя с дядей. Картина повторялась, один к одному.
Накатавшись по утреннему, спящему городу, зарядившись смехом, солнечными лучами, я тащила тяжеленный Урал на пятый этаж.
Играла что-нибудь для души и ложилась спать.
Утром ничего не подозревающие родители уходили на работу. О проделках младшей дочери родители узнали через несколько лет. Тёти и дяди, погружаясь в суету дня, забывали об утренней гостье.
Через много лет я узнала от мамы, что у соседей под нами был грудной ребёнок. Жена милиционера (между прочим!) ночью просыпалась от звуков фортепиано.
Она сначала садилась на кровать, волнуясь, не проснётся ли малыш.
Потом начинала одеваться. После того, как она одевалась, музыка стихала.
Женщина вновь садилась на кровать – тишина. Она раздевалась и ложилась спать.
Через некоторое время всё повторялось... и так практически каждую ночь.
- Бедная женщина! – почему же она не сказала.
- Да она, говорит, утром всё забывала – ребёнок, муж, - ответила мне мама.
Велосипед интересная штука. Если на нём долго не катаешься, он перестает тебя слушаться.
Однажды, будучи в зрелом возрасте, после огромного перерыва катания на велосипеде, мы с другом взяли в аренду два велосипеда, решив совершить велосипедную прогулку по острову Ольхон.
По детской памяти, казалось, подумаешь, велосипед – сел, да поехал.
Но не тут-то было. А дороги в Хужире, столице острова Ольхон, на Байкале, шириной метров сорок, да мы были ещё и на перекрестке, там ещё шире.
Я села на велосипед, а ездить то не умею! Надо такому случиться, большая овчарка облюбовала меня, и прямо под колёса норовит.
Я ей кричу:
- Уйди прочь! Уйди!
А она, наоборот, ко мне. Думаю, ну всё – наезда на собаку не удастся избежать.
А собаки на Ольхоне миролюбивые, особенно днём, когда выпрашивают рыбу.
Получилось, ну точь в точь, как у Марка Твена в рассказе «Укрощение велосипеда».
«Говорят, что даже первоклассному велосипедисту не удастся переехать собаку, она всегда увернётся с дороги. Возможно, это и правда. Но думаю, что переехать собаку не удастся именно тому, кто будет пытаться это сделать. Я же просто наезжал на каждую собаку, которая попадалась мне под колёса. В этом-то вся и разница. Если пытаешься наехать на собаку, она поймёт, как увернуться, а если пытаешься объехать её, то она не рассчитает, в какую сторону отпрыгивать и всякий раз будет прыгать не в ту. ... Я непременно наезжал на собаку, которая выскакивала посмотреть, как я катаюсь».
В моём случае так и произошло. Собака, как прилипла к велосипеду, решив посмотреть, как я им управляю.
Она успокоилась, только после того, как я на неё наехала. Собака, надеюсь, осталась целой и невредимой, возможно, только синяком на боку отделалась. А у меня и синяков не осталось,так как дорога песчаная.
После встречи с собакой, мы отправились по гористой местности из Хужира по острову в сторону Иркутска. Но через каких-то пару часов шли пешком, с трудом ведя своих тяжёлых коней рядом.
Больше я не пробовала кататься на велосипеде. Больно неудобным он мне показался.
Фото автора, Марины Поповой