Облом

    
     Черный Мерседес гнал по Рязанке. Скорость была приличная, и машины попроще уступали ему дорогу - не дай Бог поцарапать - во всю жизнь не расплатишься!  В Хохловке, на светофоре, ему пришлось остановиться. Пробка была не большая, и пока пешеходы переходили улицу, водитель Мерседеса открыл окно и закурил. Он лениво оглядывал улицу, людей на перекрестке, косился на светофор и слушал музыку. Прохладный ветерок рассеивал дым сигареты, и легонько обдувал его кудрявую голову. Кудри были черные, как смоль, аккуратно по-модному подстрижены и уложены. Он был красив, как может быть красив сильный, молодой мужчина, явно южных кровей. И все что полагалось ему у него было - и нос с горбинкой, и ослепительно белые зубы, и черные франтоватые усики. На нем была голубая с красным в клетку модная «ковбойская» рубашка, в распахнутый ворот которой выглядывала мужская гордость - черная густая растительность на груди. Он взглянул в зеркало и явно остался доволен и собой, и этим прекрасным летним утром, и своей шикарной машиной. В какой-то момент он заметил, как впереди, с правой стороны к краю тротуара подошла девушка и подняла руку.
 - Ух ты какая! - подумал он и мысленно взмолился - Только бы никто не перехватил, не тормознул перед ней раньше меня!
     Тоненькая складная фигурка в длинной легкой юбке и большой соломенной шляпе вся светилось на краю дороги. Светофор мигнул желтым светом, и он так рванул из крайнего левого в крайний правый ряд, что загудели машины и заорали водители ему в след. А он, подкатив к девушке гостеприимно распахнул перед нею дверь
- Вам куда, дорогая? От наклонившегося к машине нежного, округлого девичьего личика повеяло свежестью и легким ароматом духов.
 - Мне на Птичий рынок. Здесь четыре остановки, я заплачу вам десять рублей.
-  Конечно, конечно! - обрадовано сказал он.
 -  Но у меня вещи!
 -Можно и вещи! - а сам подумал -  Принцесса, а не девчонка!  Все на месте и ничего лишнего. И кофточка с декольте, но без пошлых выпирающих наружу грудей, и тоненькая нитка мелкого речного жемчуга на нежной девичьей шейке, и минимум косметики на ласковых голубых глазах и припухлых детских губах.
      Он открыл багажник, а девушка повернула изящную головку и куда-то в сторону сказала
- Крошки мои!  За мной! 
     И тут, о Боже!  От стены дома отошли две толстые тетки, тащившие за собой картонные коробки на тележках. У него упало сердце, но еще надеясь, что она поедет одна, он уложил вещи. Она же одарив его лучезарной улыбкой открыла дверь в машину и сказала - Мама, бабуля, вы сюда, а я сяду спереди - она  села, подняла руки и поправив шляпку спросила:
-  Что стоим?
 Мерседес так рванул с места, что и пассажирок и водителя прижало к сиденьям, а по салону поплыл нежный запах ванили, корицы и свежеиспеченного сдобного теста. Запах был такой вкусный, что он сразу вспомнил, что не завтракал.
 -  Вкусно пахнет! - сказал он.
 -  Это мы пирожки везем на продажу, улыбнулась она и достала из своей сумочки пакет.
 - Вот я вас угощу!  Мы всегда угощаем водителей! 
- Спасибо, дорогая - сказал он соображая, как бы попросить телефончик. Наконец на очередном светофоре он протянул ей визитку
- Позвоните, умоляю!  Как вас зовут?
- Алена! - произнесла она и тоненькой изящной ручкой со звенящим колечками браслетом показала:
-  Вот тут остановитесь, пожалуйста!
Он остановил машину, помог выгрузить вещи и пока тетки разбирались с багажом, ловко поймал и приложил к губам ее прохладную руку.
 -  Меня зовут Давид!
- Спасибо вам Давид!
       И, легко постукивая каблучками белых туфелек, она пошла к переходу, а  тетки заковыляли за ней. А он, проведя рукой по усам, сел в машину и…лицо его вытянулось. На приборной доске лежал пакет с пирожками, а на сиденье его визитка и десять рублей.