И зачем он только появился в нашем классе?! Жила спокойно до семнадцати лет и проблем не знала. Никаких душевных терзаний, никаких беспокойных ночей, наполненных глупыми и, самое главное, совершенно бесплодными мечтами о парне. Спросите, почему бесплодными? А как же иначе? Он пришел в наш класс в середине этого года и сумел покорить сердца всех девчонок, обзавелся кучей друзей, завоевал расположение учителей и стал значимым и уважаемым членом футбольной команды. Он звезда! Если бы было можно, девчонки бы его одежду на кусочки разодрали и на сувениры бы себе растащили. Вот как он популярен! Высокий стройный красавчик с курчавыми темными длинными волосами, собранными сзади в хвост, с серыми, как пасмурное небо глазами, обрамленными не по-мужски длинными ресницами и с белозубой улыбкой, открытой и, казалось бы, радушной, но несущей печать такой харизмы, что узревших ее девчонок можно укладывать штабелями. И зовут его по-царски – Александр, Александр Вуд.
А я, Мия Уильямс. Моя внешность не такая, которая могла бы привлечь к себе особое внимание. Среднего роста, худенькая, длинные прямые светло-русые волосы, которые почти всегда ношу распущенными, потому что за ними удобно прятать своё лицо. Ну, и глаза зеленого цвета, как трава. Вот, пожалуй, и все. Не знаю, что еще добавить… Я - всего лишь обычная девчонка. И, пожалуй, даже слово «обычная» в моем случае – это слишком громко сказано. На фоне девочек нашего класса я растворяюсь так, что меня почти не заметно. Наверное, можно сказать, что я белая ворона. Но есть белые вороны, которые не вписываются в существующий порядок, выделяются чем-то ярким, броским, привлекают внимание, притягивают взгляд, а я… я люблю быть невидимой. Сложно оставаться собой в бурлящем потоке школьной жизни, когда от тебя постоянно чего-то хотят, куда-то тянут, заставляют на все реагировать, откликаться, и поэтому самое простое – это, когда тебя не замечают. И я делаю все, чтобы меня не замечали. Учусь средне, ну, за исключение литературы и биологии, в классных мероприятиях участия почти не принимаю, разве что, в роли статиста или помощника: подай, принеси, подержи. Близких друзей тоже не завожу. У меня есть в классе те, с кем я общаюсь, но это скорее приятели, чем друзья…
Но это в школе. Дома, конечно же, все по-другому. У меня есть увлечения. Я очень люблю читать. И книжки поглощаю просто стопками. А еще… я обожаю цветы. У меня все подоконники уставлены цветочными горшками. И все цветы в нашем небольшом садике около дома – это тоже мои подопечные. Люблю за ними ухаживать и наблюдать, как они растут, как распускаются их бутоны. А еще мне очень нравится делать букеты. И у меня это получается. Знаю, потому что много раз делала такие букеты маминым знакомым по их просьбе. И еще у меня есть друг, самый лучший друг. Это Фрэнк, мой младший брат. Мы с ним погодки и, поэтому общаемся с самого раннего детства. В общем, моя основная жизнь – это дом. А в школу я хожу только для того, чтобы учиться. И меня это вполне устраивает. Или устраивало… до некоторых пор, пока в январе этого года в наш класс не явился он, Александр Вуд. И тут я с горечью осознала, что такой, как я, ничего не светит. И парень, в моем представлении чуть ли не сошедший с высот Олимпа, никогда и ни за что не обратит на меня внимание. И мне ничего не оставалось, как смириться с судьбой. Вот только, к сожалению, смириться с судьбой – еще не означает перестать страдать и думать о том, что для тебя недостижимо. Так и я продолжала все время думать и мечтать об Александре. Но, как оказалось, иногда мы-то с судьбой смиряемся, а она берет и все решает по-своему. Ведь на то она и судьба!
… Май месяц. Теплая солнечная погода. Сидение в кабинетах переносится все тяжелее и тяжелее. И вот наш класс решает отправиться в поход. Причем, не просто на день, а даже с ночевкой. Недалеко от города расположено живописное озеро. Вот туда-то и хотят пойти наши ребята, чтобы по полной программе слиться с красотой природы: расставить палатки, развести костер, попеть песни, полюбоваться закатом, а у кого получится рано встать, еще и встретить рассвет. Если честно, я не очень большая любительница подобных прогулок в шумных компаниях. Но с нами должен пойти наш учитель математики. Так что порядок и культурное поведение будут обеспечены. И это обнадеживает. Но главная причина, по которой я вношу себя в список идущих, это то, что идет Вуд. Глупо? Наверное. Но хочу полюбоваться на него вне школьных стен и… лишний раз потерзать свое сердце...
Мы выезжаем на автобусе за город, высаживаемся у леса. Около часа добираемся пешком до озера, по пути по-щенячьи радуясь свободе, восторгаясь видами и подкармливая ошалевших от нашего появления комаров.
Шумная группа из девятнадцати человек растягивается пестрыми бусами по неширокой лесной тропинке. Вуд идет немного впереди меня. И я отчетливо слышу, как он весело и задорно переговаривается с девчонками, которые старательно путаются у него под ногами. Он, как всегда блистателен и остроумен. И, наверняка, ему очень нравится быть в центре женского внимания. Хотя, возможно, это как раз одна из причин, по которой он не заводит серьезных отношений. Вряд ли, какой-то девчонке придется по вкусу делить его сразу со всеми.
И вот мы на месте. Начинаем распределять спальные места, так как палатки есть не у всех. Но у меня, к счастью, своя собственная двухместная палатка. Не уверена, что хочу ее с кем-то делить, но учитель определяет ко мне Кимиллу Бартс. Надо сказать, ни я, ни она не в восторге. Она очень шумная, эмоциональная, беспокойная. Для меня она - что-то вроде взрыва посреди мирного поля из ромашек. А я для нее, скорее всего, подобна паутине в углу темной комнаты. По крайней мере, ее взгляд, брошенный в мою сторону, вещает именно об этом. Но делать нечего. Приходится смириться. Места ограничены. Ее подруга, с кем она планировала ночевать, сегодня заболела и не пришла. А палатка была как раз у нее. Но какие бы не бродили мысли у нас в голове, мы весьма дружно и ловко устанавливаем и обустраиваем наше жилище на ближайшие сутки. Потом, кто уже разобрался со своими палатками, идет собирать хворост для костра. Все спорится и ладится. Берег озера заволакивается веселым гомоном разговоров, звонким смехом и задорными вскриками. Вскоре взметаются ввысь языки умело сложенного костра. А когда немного темнеет, все начинает успокаиваться, и над озером раздаются мелодичные звуки гитары, а вместе с ними появляется песня, сначала едва слышимая, но потом все новые и новые голоса подхватывают ее, и она становится все громче и увереннее…
И вот уже вечер. Над лесом становится совсем темно. И лишь в озере еще отражаются оранжевые блики заката, так похожие на наш догорающий костер. Ребята потихоньку начинают расходиться по своим палаткам. И я тоже иду спать. День, целиком проведенный на свежем воздухе, дает о себе знать приятной усталостью, разливающейся по всему телу. Клонит в сон, и глаза уже сами начинают смыкаться.
Я расстилаю свой спальник, когда в палатке появляется Камилла.
- Мия, прикинь, меня на свидание пригласили! – раздается ее крайне возбужденный голос.
- В смысле? – не въезжаю я, про какое свидание идет речь, и, вообще, зачем она мне это говорит.
Но, видимо, она настолько этим событием взбудоражена, что ей непременно надо хоть с кем-то поделиться.
- Представляешь, я сегодня записку получила. Когда солнце припекло, я куртку на камне оставила, а потом поднимаю ее, а там записка эта! А в ней написано, что он будет меня ждать в час ночи у озера возле большой ивы.
- А кто он-то? – спрашиваю я, так и не услышав имени во всей этой тираде.
- Ну, там подписи не было. Но я уверена, что это Вуд!
Мой сон словно метлой смели. Я перестаю раскладывать спальник и направляю свет своего фонарика прямо в лицо Камиллы. Та машет рукой:
- Ой, ярко же! Убери!
- А с чего ты взяла, что это он написал? – стараюсь придать своему голосу нотки равнодушия, но он меня не слушается и предательски спотыкается.
- Александр сегодня несколько раз на меня смотрел. И мне показалось, что это было весьма выразительно. И даже пару раз над моими шутками смеялся. Вот! Так что это точно он!!!
Меня ее доводы не слишком убеждают. Но все же вызывают беспокойство. А вдруг? Камилла яркая, веселая, иногда чересчур болтливая, но, возможно, парням это нравится. По крайней мере, в отличие от меня, она мужским вниманием пользуется. Так что никаких гарантий, что Вуд не обратил на нее свое внимание нет. Скрепя сердцем, я желаю ей удачи в ее ночных похождениях и ложусь спать. Какое-то время ворочаюсь, одолеваемая демонами ревности, но под конец усталость берет верх, и я проваливаюсь в глубокий сон…
… Покрытые сочной зеленью горы, шум низвергающихся с высоты и сияющих на солнце водопадов, благоухающее море цветов под ногами, щебет птиц вокруг и я среди всего этого великолепия.
- Мия! Почему ты не хочешь остаться здесь, с нами? Это же волшебная страна! В ней все становятся счастливыми! Оставайся, Мия! – на ветке большого раскидистого дерева, цветущего нежнейшими бело-розовыми цветами, сидит невообразимо красивая большая Птица и смотрит прямо на меня умными глазами. Но я отчего-то нисколько не удивляюсь, что Птица разговаривает по-человечески. Я отвечаю ей:
- Прости, но мне надо домой. Я никак не могу остаться. Никак! Прости, пожалуйста!
- Как знаешь… - отвечает Птица с сожалением в голосе. – Как знаешь… Может, оно и к лучшему…
Вдруг птичий щебет, который окружает меня начинает нарастать. Он становится все громче и громче. Просто невыносимо громким и… я открываю глаза…
Мир вокруг очень тесный и синий. Мгновение я пытаюсь сообразить, что это и где я. Но тут же вспоминаю, что нахожусь в палатке. Щебет, который чуть не оглушил меня во сне, присутствует и в реальности. Звонко и безудержно гомонят где-то за тонкими стенами птицы, должно быть, разбуженные восходом солнца. Смотрю на часы на сотовом: без пятнадцати семь. Интересно, кто-нибудь уже встал? За спиной слышу мирное сопение своей соседки. Вспоминаю, что Камилла планировала пойти на свидание и, как она предполагала, не с кем-нибудь, а самим прекрасным и недосягаемым Александром Вудом. Чувствую болезненный укол прямо в сердце: для меня-то он точно недосягаем. Надо узнать, как она сходила, и действительно ли ее ждал Вуд, а не кто-нибудь из простых смертных. Я тихонько поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свою спящую соседку и… в то же мгновение рывком приподнимаюсь на локте, открываю рот, чтобы закричать, но понимаю, что голос у меня пропал, и единственное, что я в состоянии делать – это беззвучно шевелить губами, которые всеми силами пытаются произнести… произнести…
- Александр! – наконец, выталкиваю я из себя едва слышным шепотом.
Видение рядом со мной шумно ворочается, сонно и весьма реалистично причмокивает губами, что заставляет меня всерьез предположить: это вовсе не видение, не игра теней и не плод моего разбушевавшегося воображения, а вполне настоящий несравненный Александр Вуд собственной царской персоной. Но… но что он тут делает? И где Камилла? И что, черт возьми, вообще, происходит?!
Я приподнимаюсь и сажусь, при этом не сводя глаз со спящего длинноволосого красавца. Все мысли перемешались, в голове царит полный кавардак, а сердце барабанит так, словно силится вырваться наружу и убежать от переизбытка разномастных эмоций. Александр мотает головой во сне, и его вьющиеся локоны, освобожденные (видимо, на ночь) от пут резинки, съезжают прямо на глаза. Это так мило! Но от лицезрения подобной милоты я вдруг прихожу в себя. Мозг начинает работать, а сердце перестает требовать отпустить его на волю. И снова возникает вопрос: что Александр Вуд здесь делает? Одна за другой появляются всевозможные теории.
Первая из них, и, пожалуй, самая неприятная, это та, что меня разыгрывают. Все это настоящая подстава, и меня, возможно, даже снимают скрытой камерой. Я тут же внимательно осматриваюсь, но камеры не обнаруживаю.
Потом предполагаю, что они вместе с Камиллой сюда пришли со свидания. Но тут так тесно, и они бы были не одни. Но даже если так, то тогда возникает вопрос: где Камилла?
А может, он поспорил с кем-нибудь, что сможет переночевать со мной в одной палатке? Я уже пытаюсь прикинуть, насколько эта версия реальна, как вдруг Александр начинает морщиться. Наверное, упавшие на лицо волосы щекочут его и мешают спать. Потом он ерзает всем телом и… открывает глаза. И по его очумевшему взгляду я сразу понимаю, что последняя версия, что он спит здесь на спор, тоже провалилась. Александр ошарашенно пялится по сторонам, а потом, сконцентрировав свой не до конца проснувшийся взгляд на мне, хрипловатым со сна голосом спрашивает:
- Ты кто?
Я кто? Знаете ли, это обидно!! Да мы же четыре месяца вместе учились! Я что, вообще, для него не существовала все это время?
- Привет! – несмело начинаю я. – Я Мия, Мия Уильямс. Твоя одноклассница, вообще-то.
Александр частично высвобождается из спального мешка и садится.
- Отлично… А как я сюда попал? – в его голосе слышится настороженность.
Я в ответ лишь закусываю губу и пожимаю плечами.
- Точно не знаешь? – вновь пытается он добиться от меня вразумительного ответа.
- Я спала. Ничего не слышала. А когда проснулась, ты уже здесь был.
- А ты одна в палатке была или... – Александр проводит рукой по спальнику, - или здесь кто-то спал… ну, до меня?
- Здесь должна была спать Камилла Бартс. Но она собиралась на свидание идти в час ночи. Видимо, ушла.
- На свидание? – недоумевающе переспрашивает Вуд.
- Да. К озеру… и… кажется… это должно было быть свиданием с тобой… - я смотрю на него растерянно, совершенно не представляя, как он отреагирует на эту новость.
- Со мной?! – глаза парня округляются, и он пялится на меня, не моргая. Я вновь киваю головой и поясняю, что Камилла получила записку и решила, что это от него.
- Я ни на какие свидания ночью ходить не собирался и записок никому не писал. Но, судя по тому, что ее нет, свидание состоялось… Слушай, а возле вашей палатки елка небольшая растет?
- Да, как выходишь – справа.
- А позади палатки метрах в двух - пенёк?
Я пытаюсь припомнить, а потом не совсем уверенно отвечаю:
- Да, кажется. Ну, может, не совсем в двух метрах, а подальше. Но есть.
Александр вдруг выпускает негромкое ругательство, а до меня начинает доходить, что все-таки произошло.
- Ты что, палатки перепутал?
Александр отводит взгляд и с досадой произносит:
- Видимо, да.
У меня невольно вырывается смешок. Но я тут же умолкаю и даже слегка краснею под укоризненным взглядом парня.
- Твоя же палатка метрах в двадцати от нашей. Как же ты так с курса сбился?
- Откуда я знаю! Я вышел, ну… понятно зачем, а когда из леса возвращался, видать немного лишнего вправо дал. Потом стал по приметам искать. А они совпали: елка, пень, чтоб его!
- Ну а сама палатка?
- А я особо не рассматривал. Тоже двухместная, цвет похожий, и спальник почти как мой. Да и пустой тем более был. Соседка-то твоя ушла.
- Да уж… Интересно, где она сейчас?..
Александр пожимает плечами. Кажется, этот вопрос его не слишком тревожит. Но вот кое-что другое беспокоит очень сильно. Он подбирается к выходу из палатки и осторожно выглядывает из нее.
- Черт, народ уже проснулся! – недовольно заключает он. Хотя понять это и так было несложно хоть и по редким, но все же раздающимся снаружи голосам.
- Слушай, Мия… не хочу, чтобы ребята узнали о моих ночных странствиях. Как-то глупо они выглядят. Понятно, что спросонья человек хуже соображает, но… не хочется, чтоб мне потом эту историю все время припоминали…
Я внимательно смотрю на него и слушаю, но никак не могу понять, куда он пытается вывести свою длинную запинающуюся речь…
- Давай, если ты не против, конечно, представим все так, будто мы с тобой встречаемся. Ну, типа, романчик такой небольшой во время похода закрутили. Костер, озеро, закат, все такое... Ну и мы с тобой так вдруг… взяли и сошлись. Вроде, правдоподобно, а? Как думаешь?
Я постепенно вникаю в то, что он мне предлагает, и чувствую, что на душе становится как-то гадко.
- Александр, а потом? Мы же сегодня уезжаем домой.
- Ну… это небольшой романчик. Потом мы возвращаемся и через день или два делаем вид, что расстаемся. Как будто не сложилось…
И мне вдруг становится так больно и противно. Парень, который мне так нравился все это время, парень, который в моих глазах стал чуть ли не эталоном мужчины, вдруг оказывается подленьким трусом! Он трясется перед последствиями своей ошибки, боится стать посмешищем и пытается прикрыться мной, девчонкой, которую спросонья даже вспомнить не может. Какая мерзость!
- Мне это не нужно. Я не виновата, что ты палаткой ошибся. И выгораживать тебя за свой счет не собираюсь, - неожиданно твердо заявляю я и вижу смятение на его лице.
- Но ты же ничего не теряешь! – пытается возразить Александр.
- Ты уверен? Я буду девчонкой, с которой его Величество Александр Вуд, пробыл аж целых два, или (сколько ты там планируешь?) три дня. Потрясающе! А когда посмешищем стану я, кто меня будет выгораживать? Может быть, ты?
- Ну… ну, хорошо… предложи свои условия.
- Не буду я никаких условий предлагать. Просто иди к себе в палатку. А если будут спрашивать, объясняйся, как хочешь, но меня в это дело не вмешивай! Я тут, вообще, не при чем!
Александр смотрит на меня сердито, и, должно быть, нелестное высказывание в мой адрес уже висит у него на языке, как вдруг вход в палатку заграждает фигура Камиллы. И выражение ее лица, кажется, тоже не предвещает ничего хорошего.
- Утречка доброго! Как ночь провели? Отлично, надо полагать?
- Ты о чем? – спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, о чем она говорит. Но я пытаюсь выиграть время, чтобы сообразить, как лучше выпутаться из ситуации, которую не я создала. Но Камилла считает иначе.
- Не строй из себя дуру! Я вчера тебе записку показывала, помнишь?! Знаешь, кто ее написал? Знаешь? Этот придурок Мартин Винс. Да если бы я знала, что это он, то ни за что бы на это долбанное свидание не пошла. А ты ведь знала, что там меня будет ждать совсем не тот, кто… ну… не тот, кого я ждала там увидеть.
Камилла вдруг начинает запинаться, и я понимаю, что свои вожделенные мечты в непосредственном присутствии их объекта она озвучивать не собирается. Александр пока молчит, должно быть, выжидая, как я себя поведу. А я, понимая, что нужно срочно действовать, решаю говорить правду. Самый простой и надежный метод. Ложь, по моему мнению, никогда к хорошему не приведет и, все равно выплывет наружу. А я в данном случае даже отношения никакого к произошедшему не имею. Так что тем более вранье неуместно. Я собираюсь с духом и произношу:
- Камилла, извини, я тут, вообще, ни при чем! И знать я ничего не знала. Я вчера при тебе спать легла, а сегодня просыпаюсь, а на твоем месте Александр. Я уж подумала, что… - и здесь я пытаюсь выражением лица как можно красноречивее изобразить, что я подумала о том, что Вуд пришел вместе с ней.
Это срабатывает, Камилла делает испуганные глаза, боясь, что я выдам перед Вудом ее чувства к нему, а я заканчиваю:
- Но потом оказывается, что Александр ночью просто палатки перепутал. А так как место было пустое, он решил, что это его спальник. Вот и вся история.
А дальше идет немая сцена. Камилла изумленно переводит взгляд с меня на Вуда, с Вуда на меня и снова обратно. Александр исподлобья зло смотрит мне в глаза. Ведь я ему даже возможности не оставила сухим из воды выйти. Теперь Камилла точно растрезвонит, что Вуд ночью заблудился. И даже ее желание быть его девушкой, вряд ли, ее остановит. Болтушка-то она известная!
- Твоя ж палатка метрах в двадцати отсюда… - вдруг изрекает Камилла, повторяя мою же фразу и выдавая ту же степень зашкаливающего удивления.
И так злой Вуд вдруг срывается:
- Да, в двадцати метрах, да, очень сложно ошибиться, но я ошибся! Вот просто взял – и ошибся! Все люди когда-нибудь и в чем-нибудь ошибаются! – злой, как черт, он высвобождается из спальника и выскакивает из палатки. А я понимаю, что нажила себе врага в виде парня, к которому еще несколько минут назад была более чем неравнодушна. Вот уж повезло, что сказать! Зато с Камиллой отношения не испортила. Мы с ней некоторое время весело обсуждаем замечательное появление Вуда в нашей палатке. А потом ее свидание, на которое ее, как уже выяснилось, пригласил Мартин Винс, типичный заунывный ботаник. Он и подпись-то не поставил, потому что боялся, что Камилла не придет.
- Знала бы, что он, точно бы не пошла!
- Что, все настолько плохо? – интересуюсь я, уже предполагая эмоциональный утвердительный ответ, подкрепленный кучей нелицеприятных фактов о бедном Винсе. (Мне-то он, кстати сказать, кажется вполне милым. Ведь тихие и незаметные люди далеко не всегда плохие. Имею в виду себя в данном случае. Но тут речь идет о парне, так что…)
Однако, к моему удивлению, Камилла вдруг умолкает и задумывается.
- Знаешь, я все-таки сразу не ушла. И мы с ним погуляли немного вдоль озера… Он прикольный. Я даже не предполагала...
- Хочешь повстречаться? – улыбаюсь я.
- Даже не знаю… Думаю пока.
- Да… Иногда люди начинают раскрываться с неожиданных сторон… - задумчиво произношу я, размышляя в это время об Александре.
Камилла кивает. Но на этом наш разговор обрывается, потому что в палатку заглядывают подруги Камиллы, у которых она, кстати, перекантовалась этой ночью, и зовут помогать разводить костер. Пора завтракать.
Весть о том, что Александр Вуд вышел по малой нужде, заблудился и ночевал в моей палатке, быстро облетает всех ребят. В ее распространении, конечно же, немалую роль играет Камилла. Но и сам Вуд ничего не отрицает. Смысла нет отнекиваться от очевидного. Его-то в палатке тоже под утро хватились. Но на меня он зол. Иногда бросает гневные взгляды в мою сторону. А я думаю о том, что никогда не получала столько внимания от его царственной особы. И ловлю себя на мысли, что это даже приятно. Пусть злится, ведь я тоже на него рассердилась, и тоже злюсь… И на кой он мне теперь сдался после всего этого?!! В моих глазах с высот Олимпа он с грохотом рухнул…
… В поход сходили. Но еще только начало мая, и впереди учеба и итоговые тесты. Казалось бы, ничего не изменилось, и школьная жизнь снова должна течь по своему обычному руслу. Но… в моем случае это совсем не так. Александр Вуд, который, кажется, даже имени моего толком до этого не знал, а уж интереса ко мне и подавно никакого не проявлял, теперь начинает наблюдать за мной. Иду по коридору, чувствую его взгляд на себе, стою в очереди в столовой, снова он поглядывает в мою сторону, а если отвечаю у доски, то просто нагло сверлит своим взглядом. И взгляд мне его, ну, совсем не нравится. Словно он что-то замышляет. Это же надо было на такого злопамятного напороться! Ему уже его ночное похождение припоминать давно перестали, а он на меня все зуб точит! Кретин!
… Так проходит неделя с лишним. И вот урок биологии. Вроде, все, как обычно. Но в конце учитель объявляет, что есть небольшая работа.
- Ребята, младшие классы будут показывать спектакль для родителей. И им нужно, чтоб было побольше зелени на сцене и вокруг нее. Директор предложила перенести цветы из учительской и из кабинета психологической разгрузки. Но их нужно привести в порядок. Мне, к сожалению, заниматься этим некогда, тестирование на носу. Хотела попросить кого-нибудь из вас остаться сегодня после уроков. Там ничего сложного: полить подрыхлить, сухие листочки убрать. Кто хочет?
Понятное дело, что добровольцев – прямо-таки «лес рук». Все, как один, сверлят взглядами парты. Я была бы не против заняться цветами, но время после уроков как-то тратить жалко. Кое-что подучить надо, да и доклад по истории еще не написан. Вдруг поднимается рука Вуда. Я удивленно смотрю в его сторону. Он что, тоже цветы любит?
- Александр, ты хочешь? – немного удивленно, но обнадеженно спрашивает учитель.
Но… все не так просто.
- Я хотел кандидатуру порекомендовать, – весомо заявляет Вуд. - Думаю, мисс Уильямс отлично с этим справится. Она недавно читала сочинение о своем хобби на уроке литературы. И как мы выяснили, ее хобби – это цветы. Так что…
Вуд, паршивый гад, оборачивается в мою сторону и криво улыбается. Сдал, значит. Учитель же обнадеженно смотрит на меня.
- О, Мия, это правда? Я была бы тебе так признательна. Все-таки умелые руки с подобным заданием гораздо лучше справятся!
Ну, и как после этого я могу отказать учителю?
- Хорошо, миссис Грин. Буду рада, если смогу помочь, - безропотно отвечаю я. – Но…
Я делаю небольшую паузу.
- Думаю, цветочки надо будет сразу перенести в актовый зал и заодно красиво там расставить.
- Да, было бы очень неплохо! – сразу же соглашается со мной вдохновленный учитель.
- Расставить-то я их сумею, в этом у меня опыт есть. Но вот некоторые горшки очень крупные и тяжелые, и мне понадобится помощь, чтоб их перетаскивать. Я думаю, мистер Вуд сможет мне в этом помочь. Ведь он такой сильный.
- О, Александр, ты же не откажешь?! Было бы так замечательно! – окончательно окрыляется учитель, видимо, изначально и не надеявшаяся получить толковую помощь в этой затее.
Вуд искоса бросает на меня испепеляющий взгляд и весьма сдержанно произносит:
- Хорошо, миссис Грин.
Получил, голубчик? Так тебе и надо!
… После уроков миссис Грин, еще раз разъяснив, что требуется сделать, оставляет нас в кабинете психологической разгрузки.
- Я цветочки рыхлить и поливать не буду! – сходу заявляет Вуд, лишь за учителем захлопывается дверь.
И я чувствую, как он начинает меня бесить. Разворачиваюсь к нему и, уперев руки в бока, говорю:
- Знаешь ли, я тоже не по собственному желанию сюда попала. Но можешь и не помогать приводить цветы в порядок. Ты мне здесь нужен лишь для того, чтобы горшки в актовый зал перетащить. Так что, вон там кресло стоит – можешь сесть и подождать. Правда, не уверена, что одна быстро справлюсь.
Вижу, как Александр поджимает губы. Я его раздражаю… хотя, судя по сверкающему взгляду, я несколько преуменьшила. Пожалуй, я его тоже бешу!
- Не собираюсь я тебя ждать. Я просто перенесу цветы в актовый зал и все. А там уж возись с ними сколько влезет. Хоть до завтрашнего утра!
- Туда не нужно переносить все подряд. А какие, я смогу сказать, только когда приведу их в порядок. У некоторых нужно убрать сухие листья, какие-то подрезать. И как они будут выглядеть после этого, я понятия не имею.
- Ты издеваешься, да? – кажется, Вуд начинает скрипеть зубами.
- Нет. Кажется, ты забыл, кто эту кашу заварил. Так вот напомню: это был ты. И теперь расхлебывать ее будем вместе. Если хочешь, чтоб было быстрее, помогай! – Я беру две бутылки с водой для полива и одну протягиваю ему. – А если лень, тогда сиди и жди!
Вуд смотрит на меня, я – на него. Мы оба стараемся испепелить друг друга взглядами. Никогда бы не подумала, что смогу быть такой стойкой перед парнем своей мечты, правда, уже бывшим. А в гляделки играть я со своим младшим братишкой научилась. А он тот еще упертый говнюк! Так что пусть Вуд попробует переглядит!
И уже через несколько мгновений я оказываюсь победившей стороной. Вуд выхватывает у меня из рук одну бутылку и начинает лить в первый попавшийся горшок. Но сделанное со злом добром не обернется. Уже через несколько секунд его неумелого полива в пику мне вода начинает вытекать со дна горшка и ошеломительными темпами растекаться грязным пятном по белоснежному подоконнику. Я великодушно протягиваю ему тряпку. Он вырывает тряпку у меня из рук, а я спокойно замечаю:
- Не спеши.
И получаю в ответ лишь гневное сопение.
Горшков с цветами несколько десятков. И судя по тому, что за ними не больно-то ухаживали все это время, то и работы оказывается много. Но большой плюс монотонной кропотливой работы в том, что она успокаивает, тем более, когда это уход за растениями. Я постепенно прихожу в состояние душевного равновесия и Вуд, как мне кажется, тоже. По всей видимости, дел с цветами он никогда не имел, и теперь вынужден учитывать мои советы. Сначала он делает все молча, но, немного погодя, начинает задавать отрывистые вопросы:
- Это обрезать?
- Поливать сколько?
- Тут ветка падает. Что делать?
А я отвечаю. Не торопясь, с расстановкой, со знанием дела, иногда приукрашая свой ответ какими-нибудь занимательными подробностями о растении. И вижу, что совсем недавно метавший громы и молнии парень начинает прислушиваться, как-то позитивно реагировать на мои высказывания, что-то отвечать и даже… улыбаться. И вот с цветами в кабинете психологической разгрузки и в учительской (там их оказалось немного поменьше) мы, наконец-то, разбираемся и начинаем перетаскивать их в актовый зал. Я ношу небольшие и легкие горшки, а Вуд тяжелые. И в их расстановке, которой я сперва единолично командую, он вдруг тоже начинает принимать живое участие и давать разные дельные советы. И я вижу, что работа его увлекла, и от этого мне становится радостно. Мне кажется, что общее дело нас примирило и даже немного сблизило. И в этом убеждаюсь еще больше, когда Вуд после того, как мы все закончили, неожиданно произносит:
- Может, в столовую сходим, перекусим?
Но что-то внутри меня подсказывает, что соглашаться не стоит. Он оскорбил меня в походе, предложив побыть его фиктивной девушкой пару дней, он наглейшим образом подставил меня сегодня на уроке биологии и даже помогать мне отказывался, а я с ним перекусывать в столовку должна идти? Может, я и не сияю ярким светом звезды на небосклоне нашего класса, но чувство собственного достоинства у меня все же есть.
- Извини, Александр, меня дома ждут. Я обещала к трем подойти. А время уже без пятнадцати. Так что я побежала. – Я машу ему рукой, добродушно улыбаюсь, чтоб не подумал, что я отказываюсь из вредности, и исчезаю из поля его видимости…
Следующий день начинается для меня не очень-то приятно. Я прихожу в класс за десять минут до начала урока, выдвигаю свой стул и обнаруживаю, что все сидение измазано какой-то дрянью. Мне приходится отмывать свой стул, а пока я это делаю, пытаюсь сообразить, кто же устроил мне этот «милый» сюрприз. В классе, кажется, никто не знает ответа на этот вопрос, а, может, кто и в курсе, но говорить не хочет. Но вскоре виновник дает о себе знать. Когда на перемене после второго урока я выхожу из туалета, мне дорогу вдруг преграждает Ванесса Уайт, крупномасштабная звезда классного небосвода, и весьма значительная по величине, хотя, все же, и не первая, общешкольного. Ванесса - кареглазая блондинка, с ослепительной улыбкой, всегда оттененной ярчайшей розовой помадой, стройная и большегрудая. Она всегда жесткая с теми, кто встает на пути достижения ею какой-либо цели, будь то школьный конкурс на лучший наряд лета, либо проект по экологии, за который ей стрельнуло получить первое место, либо же парень, на коего она положила свой алчный взгляд. И вот на этот раз взгляд свой она положила на Вуда, долго обхаживала его, но все безрезультатно. И в тот момент, когда она нависает надо мной (а ее рост на каблуках больше моего чуть ли не на голову) отчего-то мне кажется, что по ее мнению, я встала у нее на пути.
- Уильямс, я надеюсь, ты поняла, что сегодняшний стул – это было предупреждение? – она говорит негромко, но старается четко выделить каждое слово.
- О чем? – недоумеваю я, пытаясь ускользнуть в сторону, потому что мне начинает казаться, что она придавит меня своей необъятной роскошной грудью.
- Не надо дурой прикидываться! Ты прекрасно знаешь, что я про Александра Вуда. Не липни к нему. Вообще, забудь, что он есть в этом классе. Этот парень мой! – шипит она мне в лицо, нависая, словно кобра перед смертельным выпадом.
Но мне, все же, удается сдвинуться в сторону. И, глядя прямо ей в глаза, я тоже четко, но негромко произношу:
- Во-первых, Вуд не твой парень и никогда им не был. А во-вторых, я к нему не липну. И если ты имеешь в виду то, что он ночевал у меня в палатке, так не я виновата, что он палатки перепутал. Уж извини! Да и цветы поливать тоже идея была не моя, а его. А я предложила его в помощники, чтоб не думал, что ему все с рук может сойти! Так что, если очень хочешь кому-то претензии предъявлять, так предъяви ему.
Я разворачиваюсь и иду по коридору в сторону нашего кабинета.
- Учти, так просто не отмажешься, Ульямс! Я за тобой слежу! – выкрикивает мне вдогонку Ванесса, снабжая последнюю фразу порцией мата для пущего устрашения.
Ванесса неравнодушна к Вуду. И это неравнодушие проявляется с первых дней появления Александра в нашем классе. И уж если кто и липнет к нему, так это как раз она. Виснет на нем, постоянно заигрывает, все время торчит где-то возле, но вот девушкой его пока так и не стала, но стремится и отдавать другим не собирается, устраняя на корню всех едва наклевывающихся конкуренток. Вот только я себя конкуренткой как-то совсем не считаю. Такие, как Вуд, ищут не таких девушек, как я…
Однако в обед в столовой, когда я вполне благополучно устраиваюсь одна за освободившимся столиком у окна, ко мне вдруг подходит ни кто иной, как Александр Вуд собственной персоной.
- Привет, Мия! Можно сесть? – я смотрю на него в некотором замешательстве. Вот уж никак не ожидала, что меня вдруг удостоят такой чести. Может, подвох какой есть, как вчера на биологии?
- Садись, конечно, - отвечаю я.
Вуд ставит поднос с обедом на стол и опускается на стул напротив меня.
- Я тут хотел у тебя получить небольшую консультацию, - начинает он и протягивает мне свой сотовый. - У мамы вот такой цветок недавно появился, он ей нравится, но отчего-то начал желтеть и бутоны отваливаются. Может, посоветуешь что, как профи в этом деле?
Я смотрю на цветок, потом на Вуда, потом снова на цветок. Отчего все это мне кажется подозрительным? Хотя будешь тут подозрительной, когда с тобой уже в который раз странные и непривычные вещи происходят. Была тихой, незаметной, а теперь столько внимания от таких великих личностей!
Цветок мне знаком. У меня дома есть точно такой же.
- Это гипоцирта. Возможно, твоя мама подобрала для нее неподходящее по освещенности место.
- Там очень солнечно.
- А это растение прямой свет не любит. Нужно попробовать поменять место. И полив особый нужен. Возможно, твоя мама недостаточно его поливает, - поднимаю глаза на Вуда. Он сидит и внимательно меня слушает. Я начинаю подробно расписывать, какой уход нужен за гипоциртой. Мне-то это все интересно, а вот ему? – Может, мне лучше все это написать твоей маме? Ты же цветами не интересуешься, и для тебя это сплошное занудство!
- Вовсе нет! Я все запомнил! Могу даже повторить! – Вуд улыбается, а его глаза весело смеются. Он начинает выдавать подробности ухода за цветком, в которые я его только что посвятила. Да уж, во внимании и памяти ему точно не откажешь!
- Ну, ладно, хватит! Хватит уже! – теперь смеюсь я, пытаясь остановить его монолог. – Да и поесть надо, а то перемена скоро закончится.
Но приступить к обеду я не успеваю. У нашего столика неожиданно материализуется Ванесса Уайт с подносом в руках.
- Кажется, у вас тут места полно свободного! – восклицает она и ставит поднос рядом с моим. – Уильямс, подвинься!
Я сдвигаю свой обед в сторону. И жду, что последует дальше. А дальше Ванесса вполне обычным для нее образом захватывает все находящееся рядом пространство, причем не только материальное. Она располагается на большей части стола, сдвинув меня практически к самому краю, и полностью овладевает вниманием Вуда, не давая ему отвлечься от нее даже на долю секунды.
- Александр, наш проект по физике уже скоро пора будет сдавать. Предлагаю встретиться у меня дома и все оформить.
- Надо со Стивеном и Софией обговорить. Когда и где им удобно будет. Мы же, все-таки этот проект вчетвером делаем.
- Да-да, обязательно. Но я уверена, что у меня дома нам будет удобнее всего! – и Ванесса пускается в разглагольствования, почему у нее всем должно понравится.
Как раз позади меня освобождается место. Я беру поднос, произношу изъезженную фразу «Извините, не буду вам мешать», и пересаживаюсь туда, сопровождаемая беспокойным взглядом Вуда. Может, ему стало немного неловко?..
… На следующий день у нас физкультура. Погода хорошая, и мы идем играть в волейбол на улицу. Мне нравятся занятия на свежем воздухе. Игра проходит, как всегда, оживленно и с азартом. Играем: парни против девчонок. Наша команда с самого начала начинает проигрывать. Девчонки кипятятся, парни злорадствуют. И вдруг в пылу этого сражения я получаю мячом по голове. В глазах темнеет, а из носа начинает капать кровь.
- Уайт! – кричит учитель.
- Я же не специально! – жалобно хнычет та.
А я оседаю на землю, потому что стоять со звоном в ушах и плывущим перед глазами миром оказывается слишком сложно.
- Мия, ты как? – встревоженно осведомляется учитель, наклоняясь ко мне. И задает еще несколько вопросов о моем состоянии. – До медпункта дойти сможешь?
Я утвердительно киваю.
- Кто проводит мисс Уильямс до медпункта?
- Я!
Знакомый голос заставляет меня поднять голову и осмотреться. Неужели это… ?
- Мистер Вуд, поддерживайте мисс Уильямс, пожалуйста, когда будете провожать. Боюсь, после такого удара у нее может кружиться голова.
Учитель помогает мне подняться. В этот момент подходит Вуд и аккуратно берет меня под локоть. Я опираюсь на его руку, и мы выходим с площадки.
- Спасибо! – шепчу я.
И в это время слышу, как мистер Дэвис, наш учитель физкультуры начинает отчитывать Ванессу.
- Послушайте, мисс Уайт, вам нужно учиться владеть мячом и быть осторожнее. Это уже третий подобный случай за два месяца. Так и серьезную травму можно нанести человеку!
Но вот мы достаточно отошли, и то, как оправдывается Ванесса, слышать я не могу.
- Спасибо, что вызвался проводить! – уже громче говорю я и поворачиваю зажатое платком лицо в сторону моего спутника. А Вуд вдруг останавливается.
- Ты точно идти можешь? – с явным беспокойством в голосе спрашивает он.
- Точно.
- А то, если трудно, я тебя донести могу.
От такого неожиданного предложения у меня округляются глаза, и я чувствую, как начинает пылать лицо. Хорошо хоть из-за носового кровотечения оно платком прикрыто.
- Спасибо, конечно. Но, думаю, не стоит. Мне уже лучше.
До медпункта недалеко. Он находится на первом этаже школы. И все расстояние до него мы проходим молча. Вуд стучится в дверь. Выглядывает медсестра.
- Что у вас?
Вуд отвечает за меня.
- Можете подождать минут десять-пятнадцать? Я сейчас рану одному заядлому драчуну обработаю и вас приму.
- Да, - отвечаю я. – Все в порядке. У меня и кровь, кажется, уже остановилась.
Мы с Вудом садимся на скамейку возле кабинета медсестры. Я стараюсь стереть остатки крови с лица. Жаль, что зеркала рядом нет, и я себя не вижу. Вуд сидит рядом, опустив голову, и смотрит в пол.
- Мия… - вдруг говорит он. В его голосе отчего-то слышится тревога. – Это все из-за меня.
- Что из-за тебя? – не совсем понимаю я, что он имеет в виду.
- Твоя травма.
Я тоже так думаю. Ванесса меня предупреждала вчера, а я снова общалась с Вудом, хоть и не специально. Вот она и отомстила. Догадаться тут не сложно. Но раз Вуд мне об этом говорит, значит, он осознает, что Ванесса видит во мне соперницу. И значит, что Вуд понимает, что мы создали повод, чтобы она так думала.
А вслух я спрашиваю:
- Почему ты так решил?
- Она увивается вокруг меня со дня моего появления в школе. И негодует всякий раз, когда кто-нибудь из девчонок пытается со мной поближе пообщаться. Камилле Бартс, к примеру, она тараканов в сумку напихала за то, что та меня печеньем, которое сама пекла, угостила. А Миранде юбку на полоски разрезала в физкультурной раздевалке.
- Ни в тот, ни в другой раз доказательств не было. Одни предположения. Может, это и не она вовсе, - уточняю я.
Как-то так выходит, что раз Ванесса мне пакостит, значит, я подкатываю к Вуду. А мне не хочется, чтоб все так выглядело. Ведь я к нему никогда не приставала и не пристаю.
- Да это точно она была. Все же уверены. Камилла, кажется, даже сказала тогда, что Ванесса ей угрожала, - отстаивает свое мнение Вуд.
- Хорошо. Допустим, это так. И ты пошел со мной, потому что хотел извиниться за попавший в меня мяч?
- Ну… наверное, да. И хотел сказать, что с Ванессой поговорю, чтоб она перестала к тебе приставать. Она же и вчера за столом в нашу беседу влезла.
- Если ее действительно бесит, что мы общаемся, то, тебе не кажется, что пойдя меня провожать, ты ее еще больше разозлил?
- Скорее всего. Но я с ней сегодня же поговорю, - твердо заявляет Вуд.
На несколько мгновений повисает молчание, а потом я задаю вопрос, который мне очень даже интересен:
- А почему бы тебе встречаться с Ванессой не начать? Она ведь красивая, нескучная, да и учится неплохо, вся такая яркая, активная, звездная. Ну, разве что, вредная немного. – На последней характеристике я слегка ухмыляюсь.
- А еще она капризная, шумная, надоедливая и порой вульгарная.
- Нехорошо критиковать одну девушку перед другой. Это как-то не по-мужски, - нравоучительным тоном вставляю я.
- Ты меня сама вынудила на этот разговор! – возмущается Вуд.
- Возможно. Просто, как только ты в нашем классе появился, так все девчонки только про тебя и говорят. И ты об этом знаешь. И, должно быть, тебе это очень нравится. Ведь нравится же?
- Н-у-у… - тянет Вуд, - в центре внимания всегда быть приятно.
- Вот-вот! – подхватываю я. – Морочишь всем головы только. А обзавелся бы девушкой, все бы сразу успокоились, и никому бы больше тараканов в сумку не подкладывали и мячом по голове не шарахали.
Говорю, а сама удивляюсь, как это у меня смелости и нахальства хватает подобное самому великому Александру Вуду говорить. Он, наверное, думает о том же. Но, видимо, решает поддержать мой курс безрассудной прямолинейности:
- Вот ты сейчас сказала, что все девчонки про меня только и говорят. Ну, вроде как, я всем девчонкам в классе нравлюсь…
- Ну, да… - подтверждаю я свои слова, еще не понимая, куда он клонит. Но Вуд вдруг спрашивает:
- А тебе?
- Что мне?
- Тебе нравлюсь?
Я разворачиваюсь к нему и, судя по его напряжению, у меня складывается такое впечатление, что он ожидает от меня оплеухи.
- Нравился, - твердо заявляю я. – До тех пор, пока не предложил твоей девушкой побыть два-три дня, чтоб свой дурацкий промах с палатками прикрыть.
- А потом?
- А потом разонравился. Я тебя совсем другим увидела. Не идеальным как сначала.
- И какой же я неидеальный? – Вуд смотрит на меня с неподдельным интересом.
- Наглый, самовлюбленный, эгоистичный, трусливый… да, еще и вредный. Мог бы на биологии не изощряться.
- Да и ты в долгу не осталась.
- Приходиться защищаться – иначе не выживешь, - парирую я.
- Слушай, а хороших качеств у меня совсем, что ли, нет?
Я задумываюсь на мгновение.
- Сильный. Горшки с цветами таскать можешь. Ну-у, и еще смог мою болтовню про цветы слушать. Мне кажется, это не каждый вынесет.
- Да нет, - Вуд пожимает плечами. – Мне это интересно даже было.
- Значит, еще и врун, - добавляю я.
- Да уж… - задумчиво тянет Вуд, - и сыворотку правды вводить не надо. Такого про себя наслушался. – При этих словах он почему-то улыбается.
- Наверное, многое в этой характеристике правда… Мия, ты меня прости за то, что я эту глупость стать моей девушкой на несколько дней предложил. Просто посмешищем быть не хотелось. Отец мне всегда твердит: «Ты во всем всегда должен быть первым!» А тут вдруг вышел по нужде и палатки перепутал. Идиотизм! Я действительно испугался тогда… Простишь?
- Ладно, подумаю, - улыбаюсь я. – Знаешь, мне кажется, первым во всем невозможно быть. Да и незачем. А иногда нужно и других уметь пропустить…
Ненадолго мы умолкаем. Сколько же я ему всего наговорила! И, вроде, не раскаиваюсь. Даже как-то легче стало. Может, только пока?..
- А на счет девушки… - неожиданно произносит Александр, - У меня была девушка. В школе, из которой я перевелся. И ушел я оттуда из-за нее. Отец настоял.
Александр говорит тихо. Он сидит ко мне боком, опустив голову, плечи его ссутулились, а взгляд упирается в пол. Чувствуется, что рассказывать об этом ему тяжело.
- Тина пришла к нам из другой школы. Не могу сказать, что я сразу запал на нее. Мы вместе проучились почти год, прежде чем между нами завязались отношения. Она очень яркая и внешне, и по поведению. В этом ее можно сравнить с Ванессой. Правда, внешность у нее совсем другая. Она черноволосая, с синими глазами, со спортивной фигурой. – Александр умолк на какое-то мгновение, должно быть, вспоминая ее. – А вот выходки у нее отличались, пожалуй, большей открытостью и дерзостью, чем у Ванессы. Она всегда находилась с кем-то в противостоянии. И очень часто это были учителя, которые ее чем-то не устраивали, и которых, конечно же, не устраивала она. Она любила уличать преподавателей в несправедливости, могла открыто нагрубить им. Она всегда бросала кому-нибудь вызов. И мне это в ней понравилось... Знаешь, отец меня воспитывает один. Они с матерью развелись, когда мне было шесть. И он забрал меня к себе. И с тех пор он постоянно требует от меня наилучших результатов, говорит, что иначе не пробьешься в жизни. И я понимаю, что он прав, и стараюсь. Но это постоянное напряжение при стремлении быть лучшим изматывает. А тут появилась Тина со своим бунтарством и тягой к свободомыслию. И я … я увлекся ей и тем, как она воспринимает этот мир, как пытается приспособить его под себя, а не прогибаться под него. Я очень сильно увлекся… А потом оказалось, что у нее есть друзья. Целая компания парней и девчонок, разделяющих подобные бунтарские идеи. Я влился в эту компанию. Это были байкеры. У меня тоже был мотоцикл в то время. И я вписался туда очень даже неплохо. Но вскоре понял, что их компания практикует не только безобидные тусовки и веселую езду по городу, но и мелкие разбойные нападения на жилища или транспорт неугодивших им людей, людей, которые, по их мнению, в чем-то провинились. Это мог быть нагрубивший им владелец кафе, которого они уличили в обмане посетителей, или зазнавшийся ученик, устроивший подставу своим одноклассникам. Сначала мне казалось это правильным. Но потом я стал ощущать, что делается все это не столько из чувства справедливости, сколько для развлечения. А еще они иногда баловались наркотиками. И отец застукал меня. Это была та капля, которая переполнила его терпение. И он решил не только поменять мне школу, но даже город. И мы переехали. И вот я здесь…
Александр умолкает. Я тоже не произношу ни слова, пораженная услышанным. Но спустя несколько мгновений все же спрашиваю:
- А сейчас? Ты все еще любишь ее?
- Я… не знаю… Я не хотел переезжать, не хотел расставаться с ней… но понимал, что отец прав… Все, что окружало Тину, мне перестало нравится, оно отталкивало меня… Но ее я забыть не мог… Мы расстались, поссорившись… И от этого было еще тяжелее, ведь она даже созваниваться и переписываться со мной не захотела… Вся связь была полностью оборвана с переездом.
- А из-за чего вы поссорились?
- Тина обвинила меня в трусости, в том, что я папенькин сынок и всегда иду на поводу у отца. По ее мнению я должен был устроить бунт. А я ничего не сделал. Покорился его воле… Прошло уже полгода, а я все еще не могу забыть ее… все еще больно… Но в последнее время меньше.
Я улавливаю, как уголки губ Александра вздрагивают, и на них возникает тень улыбки.
- Недавно появилась одна девушка, благодаря которой я стал меньше думать о Тине. И это здорово!..
- Но она не из нашей школы? - почему-то вдруг вставляю я.
Вуд поворачивается ко мне.
- Почему ты так решила?
Я пожимаю плечами. Он же ни с кем в школе не встречается, вроде. Если бы кто-то что-то заметил, шуму бы было на весь класс.
Из двери выглядывает медсестра.
- Можете заходить! Я освободилась!
… И вечером этого же дня я получаю очередное предупреждение от Ванессы. Около одиннадцати ночи раздается звон бьющегося стекла на втором этаже, там, где наши с Фрэнком спальни. Мы с ним бежим наверх. И я у себя в комнате обнаруживаю разбитое вдребезги окно и булыжник с запиской на полу: «Кажется, ты меня не поняла?» Я сразу соображаю, что это послание от Ванессы. Родителей сейчас нет дома. Они уехали в гости, и мы с братом остались вдвоем. Я рассказываю ему обо всем и прошу не говорить маме с папой о прилагающейся записке. Не хочу их беспокоить.
Не уверена, что Вуд поговорил с Ванессой обо мне. А даже если и поговорил, то вряд ли, это могло помочь. Она не из тех, кто так просто сдается и отступает от намеченных целей.
… Несколько следующих дней проходят без происшествий. Хотя переживаний и так более чем достаточно. Мы сдаем тесты по разным предметам. Вуд со мной здоровается, но пообщаться не подходит, да, пожалуй, и некогда. Ванесса в мою сторону порой бросает взгляды, но больше настороженные, чем угрожающие.
Но вот тестирование заканчивается. Оценки объявлены. До каникул рукой подать. А я даже не уверена, что меня это радует. Я все думаю о той истории, которую рассказал мне Вуд, пытаюсь понять, зачем он это сделал, украдкой слежу за ним в надежде выяснить, что же это за загадочная девушка, которая теперь занимает его мысли. И, кажется, начинаю вновь мечтать о том, чтобы его мысли могла занять я. Он опять мне нравится. Хотя, наверное, и не переставал. Просто это чувство затуманилось обидой и злостью на него. А теперь оно словно поднялось с глубины души, где скрывалось все это время. Но вот образ Александра в моих глазах поменялся. Теперь это не просто недосягаемый величественный красавец, а симпатичный парень, со своими достоинствами и недостатками, который уже успел натерпеться от жизни за свои недолгие семнадцать лет…
… Ребята нашего класса решают устроить вечеринку по случаю окончания учебного года. Проводить такие вечеринки уже вошло в традицию. Организовывается она обычно у кого-нибудь дома. Ну, естественно, у того, у кого есть возможность принять орду из двадцати с лишним человек. Года три подобные мероприятия проводились под присмотром родителей, да первоначально и организовывались ими. Две же последние были полностью самостоятельными. Но в прошлом году я не пошла. Слишком шумно, конечно же, не обходится и без выпивка – все это не для меня. Да и большого удовольствия не испытываешь, когда слоняешься почти всю вечеринку одна, так как не имеешь отношения ни к одной из тесных компаний. На этот раз мероприятие планируют провести в доме Брендена Адамса. Там много места и, кажется, даже бассейн во дворе имеется. А я не знаю, стоит идти или нет.
Но вот в предпоследний день нашей учебы, когда я собираюсь домой, ко мне вдруг подходит Вуд и спрашивает:
- На вечеринку к Адамсу идешь?
И этот вопрос, заданный как бы невзначай, определяет мое окончательное решение.
- Да, иду!
То, что Вуд пойдет, я знаю. Ведь они со Смитом отвечают за освещение и музыку. И как я могу теперь сказать «Нет», когда Вуда интересует мое присутствие там?!
- Тогда до вечеринки!
- Но завтра же учебный день. Ты разве не придешь? – удивляюсь я.
- Нет. Отец хотел по делам съездить. А я с ним решил.
- Ну, тогда до встречи на вечеринке!
… Следующий день последний. А потом каникулы. Погода не задалась с утра. Дождливо и холодно, хотя начало лета. Но настроение позитивный градус не теряет. Каникулы, вечеринка и какие-то смутные надежды на что-то хорошее, что непременно должно произойти. Я немного задерживаюсь после уроков по просьбе учителя по литературе. Помогаю ей разобрать учебники. Когда заканчиваю, иду в кабинет, чтобы забрать свою сумку и ветровку, которые там оставила. И… обнаруживаю, что моя куртка совершенно мокрая, словно ее только что засунули в ведро с водой. Вот это сюрприз! И мои подозрения тут же падают на Ванессу Уайт. Ну а кто же еще мог это сделать? Она точно слышала, как мы разговаривали с учителем, и наверняка знала, что я задержусь. Но делать нечего. Засовываю куртку в пакет и направляюсь домой. Обнаруживаю, что на улице стало еще холодней и противнее, чем было утром. Кроме того приходится поторчать на остановке, так как автобус отчего-то задерживается. В результате промерзаю до самых костей. А как следствие, наиподлейшее следствие – в первый день своих каникул и накануне вечеринки я оказываюсь с температурой за тридцать девять и с едва терпимой болью в горле. Говорят: «Везет, как утопленнику!» Это про меня!!!
Теперь мне остается лишь мечтать, что могло бы случиться, окажись я на вечеринке, где мы договорились встретиться с Вудом. Хотя мне не привыкать. Видать, вся жизнь так и пролетит в заоблачных мечтаниях.
А через день после так и не состоявшегося для меня мероприятия ко мне приходит Камилла Бартс. После похода мы с ней немного сблизились. Она сейчас встречается с Винсом, и ее мнение о незаметных людях несколько изменилось. Она стала их замечать. А я для себя сделала вывод, что Камилла неплохая девчонка, хоть и подобна атомному взрыву. Она искренняя и открытая. И обычно говорит то, что думает. А это, пожалуй, можно отнести к ценным качествам в обществе, где все пытаются друг друга обмануть.
- Ну как ты? – спрашивает она меня, плюхаясь на кресло напротив моей кровати.
- Уже получше. Температуры вот первый день нет, - отвечаю я. – Как вечеринка прошла? Ты ходила?
Камилла кивает.
- Неплохо. Но в прошлый раз веселее было… Слушай, а у вас с Вудом что-нибудь…? – она как-то мудрено крутит руками, видимо, пытаясь изобразить то, что недоговорила. Меня этот ни с того ни с сего взявшийся вопрос сильно настораживает.
- Ты имеешь в виду, есть ли у нас с ним отношения? – уточняю я ее жестикуляцию.
- Да.
- Нет ничего. Мы просто немножко общались. А что?
- Да так… - она явно сомневается, стоит мне говорить или нет.
- Камилла, не тяни – выкладывай! – начинаю нервничать, предчувствуя что-то недоброе.
- Ну, просто Ванесса на Вуде всю вечеринку висела. Он выпил много. И она от него не отходила. Она, конечно, всегда возле него крутится, но в этот раз было уж слишком явно. Они и танцевали вместе, и сидели все время рядом. А потом, когда я по саду пошла прогуляться (у Адамсов сад очень симпатичненький), смотрю, а она его за шею обхватила, и они целуются. Все-таки добилась своего, потаскушка!
Это было неожиданно. Неужели той девушкой, мысли о которой помогали ему в последнее время, оказалась Ванесса? Но он же так плохо о ней отзывался! Соврал?
- Эй, Мия, с тобой все нормально? – Камилла внимательно вглядывается в мое лицо и, должно быть, все-таки что-то в нем замечает. – Однозначно между вами с Вудом что-то было. У тебя видок такой потерянный сейчас!
- Да не было ничего, Камилла! Не было… Но я думала… думала, что, возможно, будет…
… Я поправилась. И, наконец, ощутила, что наступили каникулы. Можно было не ходить в школу, не встречать тех, кого не хотелось встречать, проводить много времени за чтением интересных книг, за заботой о моих любимых цветах и за спорами и препирательствами с младшим братишкой, которые у нас уже давным-давно превратились в своего рода веселое развлечение. Лето собиралось перевалить за свою первую треть. Я уже почти приобрела душевное равновесие, постаравшись выкинуть всю романтическую блажь из головы. И поддерживать этот хоть и хрупкий, но все же баланс, у меня неплохо получалось, так как вокруг меня ровным счетом ничего не происходило. Единственным неприятным происшествием была обнаруженная мной на четвертый день после злосчастной вечеринки нецензурная надпись, сделанная красой краской на дорожке, ведущей к нашей калитке. Но мы с братом ее быстренько закрасили, так что даже родители узнать о ее коротком существовании не успели. Уверена, что не обошлось здесь без творческого порыва Ванессы. Это был ее стиль. Должно быть, таким образом она отпраздновала победу в своем сражении за Вуда. В тот день я мысленно пожелала им счастья и закрыла страничку своей не получившей продолжение романтической истории. Ну что ж, иногда бывают сказки и с печальными концами. Зато у Ванессы этот конец хороший. Кому уж как повезет!
И вот сегодня вторник. Погода солнечная, но не жаркая. Самое замечательное время заняться моими цвета в саду. Повыдергав все сорняки и полив цветы на клумбе возле окна, я решаю привести в порядок небольшую клумбочку за забором со стороны улицы. Выхожу за калитку и осматриваюсь, нет ли кого из соседей поблизости, чтобы поприветствовать их. Но улица пуста. Наклоняюсь над цветами и вдруг слышу звук мотора. Машин в это время по нашей улице ездит немного. Да и звук принадлежит не автомобилю. Вглядываюсь вдаль. На дороге появляется мотоцикл. Меня привлекает то, что мотоциклист перед собой держит большой букет цветов. Наверное, к девушке едет, решаю я, и снова наклоняюсь над клумбой, чтоб не привлекать внимания своим праздным любопытством. Но… мотоцикл вдруг останавливается возле нашего дома. А снявший с головы шлем мотоциклист оказывается…
- Мия, привет!
- Александр?! – изумляюсь я. Хотя, что тут изумляться, Ванесса живет со мной на одной улице. И Вуд, наверняка, направляется к ней.
- Шикарный букет! Ванессе везешь?
Вуд открывает рот, чтобы ответить, но я поспешно перебиваю, словно боюсь услышать ответ:
- Покупал у начала улицы в цветочном киоске, где огромная вывеска с фиалками?
- Да! Откуда ты знаешь? – явно удивившись, спрашивает Вуд.
- Там мистер Бернс работает. Он сам цветы выращивает. Очень красивые. А вот букеты собирать не умеет. Я его творения хорошо знаю. Сюда аспарагус можно добавить и пару георгинов, тогда, пожалуй, станет лучше. Хочешь, подправлю? – говорю, а сама думаю, зачем мне все это нужно? Неужели я собираюсь переделывать букет для этой идиотки Ванессы? Да пускай хоть веник ей дарит, мне-то что?!
Но когда Вуд отвечает: «Хорошо! Давай!», я отчего-то радуюсь. Отчего? Может, оттого, что появляется возможность хотя бы несколько мгновений побыть с этим парнем? Боже, какая же я дура!
Вуд ставит мотоцикл у калитки и проходит со мной во двор. Я срезаю пару георгинов и веточки аспарагуса, потом беру из его рук букет и разворачиваю его на небольшом плетеном столе, который стоит возле крыльца.
- Я слышал, что ты болела?
- Да. Простудилась. В последний день учебы было очень холодно, а я была легко одета и автобус долго прождала. А я слышала, что ты теперь с Ванессой?
- От кого?
- Мне Камилла сказала. Она видела, что вы на вечеринке были вместе.
- Знаешь… я плохо помню, что там было… - лицо Вуда выглядит озадаченным.
- В смысле?
- Я тогда напился сильно…
Я стою, смотрю на Вуда и жду продолжения, но он молчит.
- Камилла сказала, что вы целовались…
- Возможно… Ванесса тоже подумала, что я с ней… И мне потом пришлось поговорить и объяснить ей, что… что у меня другая девушка…
- Ты… ты опять с Тиной?
- Нет… С Тиной все… Собственно я и напился тогда из-за нее…
Я недоумевающе гляжу на Вуда. Мне совсем ничего не понятно.
- Помнишь, я сказал, что не приду в школу, потому что еду с отцом.
Я киваю.
- Так вот, мы отправились туда, где жили раньше. Я сначала удивился, почему отец предложил мне поехать, и только потом все понял. Мы пробыли там всего день. Я навестил своего друга, с которым мы раньше учились. И он рассказал, что Тина попала в тюрьму… Она и еще двое из их компании избили двух девочек из параллельного класса. Между ними какой-то конфликт был, и Тина с друзьями решили таким образом восстановить справедливость… Одна из девочек попала в реанимацию в тяжелом состоянии… Такое узнать было нелегко… Хотя мы и не общались уже более полугода, но воспоминания еще оставались, а тут… все перегорело…ничего не осталось…
- Поэтому ты напился на вечеринке?
- Да… А Ванесса… Она же всегда повод искала, чтобы рядом оказаться. Вот он и подвернулся. А я из всего только помню, как она нам спиртное подливала, - Вуд усмехнулся. – А потом она приходила ко мне. Но я ей объяснил, что пьяный был. Нехорошо, конечно, получилось, но она тоже должна была понимать, в каком я состоянии…
Вуд умолкает. А я принимаюсь заворачивать по-новому сложенный букет.
- Но, наверное, не совсем все плохо. Ты же сказал, что у тебя теперь девушка. И… эти цветы, должно быть, ей… Верно?
- Да…
Я вручаю Вуду роскошный букет.
- Вот. Надеюсь, ей понравится…
- Уверен. Тем более что она знает в этом толк.
- О! Замечательно!
Вуд стоит передо мной, держит букет, молчит и улыбается. А я стою перед ним и чувствую, что момент затягивается. По законам приличия он должен поблагодарить меня, попрощаться и уйти. А он стоит и…
- Это тебе! – Вуд протягивает мне букет.
Я с трудом сглатываю и пытаюсь понять, что происходит. А Александр вдруг говорит:
- Мия, ты мне очень нравишься. И я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Как ты думаешь, такое возможно?
… Вот так великолепный Александр Вуд и стал моим парнем. И был им на протяжении нескольких лет, пока мы заканчивали школу и пока учились в институте. Является он моим парнем и по сей день. Но скоро, совсем скоро перестанет им быть, потому что… мы собираемся пожениться. И я точно уверена в двух вещах: в том, что на свадьбе у меня будет самый красивый букет невесты – ведь я сделаю его сама, а еще я уверена в том, что у меня будет самый лучший, самый замечательный муж, потому что Александр любит меня больше всего на свете, а я больше всего на свете люблю его.