ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Глава седьмая. Способы исчезновения
-----------------------------------------------
(Ленинград, Большой Дом, 1938 год)
С утра Александра Авдеевича встретил лейтенант Стешнев с отчётом. Он только вернулся из Мошкино, явился к Бессмертову и нетерпеливо ждал в коридоре.
- Наконец-то! - проворчал Бессмертов в ответ на уставное приветствие. - Проходи, докладывай.
- Вот, - сказал вместо доклада Стешнев и положил перед ним листок бумаги.
- А своими словами? Давай, говори: он - не он?
Стешнев переступил с ноги на ногу и потупился. Точь в точь - девица на выданье, которая сама не знает, соглашаться на предложение или подождать другого кандидата.
- Я считаю, это не Соколов, - разом проговорил Стешнев, едва Александр Авдеевич открыл рот, чтобы прикрикнуть на него. - Но подтвердить это не могу.
- Рассказывай! - Бессмертов сел в кресло, вертя в руках отчёт, но не заглядывая в текст.
- Рост совпадает. Голова разбита, есть там рана или нет - понять невозможно, - доложил лейтенант.
- Что тебя смущает?
- Телосложение... Товарищ майор! Василий Викторович был такой... жилистый, но крепкий. А этот тощий какой-то.
- Полежишь после ранения в голову - и ты похудеешь, - возразил Бессмертов, ожидая от подчинённого более конкретных аргументов.
- Я считаю, что это не Соколов. Но поручиться за это не могу.
- Вот так! - Бессмертов мрачно вздохнул и кивнул на двери. - Ладно, иди. Разберусь.
То, что Стешнев не хочет брать на себя ответственность, Александр Авдеевич понимал. А кто захочет? С другой стороны, не стал бы молодой, но внимательный лейтенант, утверждать, что труп не Соколова, если бы не был в этом уверен. Значит, уверен, но хочет переложить решение на начальника. Мол, как сочтёт нужным - так и скажет.
"Вот, Васька! Вот ведь какая падла! - подумал Бессмертов, отвлекаясь от оценки личностных качеств подчинённого. - Значит, удрал! Брата бросил - и в бега! Всех нас бросил!"
От избытка эмоций, Бессмертов вскочил и зашагал по кабинету. То, что Соколов пытался застрелиться - это Александр Авдеевич мог понять и простить. Пожёг несколько дел, испугался ареста, понял, что могут и из него вытянуть всю подноготную - и пулю в висок! Но взять и удрать, оставшись в живых, подставить всех своих товарищей! Это Бессмертов простить не мог.
"Что же делать? - думал он, бесцельно шагая по кабинету туда-сюда. - Если ты тетрадку прятал - теперь точно концов не найдёшь. Но ты-то сам - не тетрадка!"
Он вернулся за стол и прочитал отчёт Стешнева. Ничего конкретного, всё на уровне предположений. Так не пойдёт! Бессмертов разорвал отчёт, взял чистый лист и написал новый, про то, что погибший на станции Мошково человек ни по каким признакам непохож на Василия Соколова.
Поставив точку, Александр Авдеевич вспомнил младшего Соколова. "Не зря Миша всё время про грифонов талдычит, - подумал он. - Что-то с ними связано. Что у нас за грифоны есть? Башня Грифонов на Васильевском - это понятно, но изображений на ней нет. А где есть? На Банковском мостике? Нет, это львы с крыльями. Но знает ли о том Миша? Может, как и многие, он привык считать их грифонами. На Мариинке? На Моховой есть, на Невском барельефы на домах... У Миши в голове они могут что-то конкретное означать. Может, ориентир? Бесполезно у него спрашивать, надо за ним проследить. А для этого добиться освобождения. Да, будет самое правильное - его освободить! Он же безвреден!"
Сам того не понимая, Бессмертов жалел Михаила Соколова. Сейчас он хотел одного: спасти парня от следствия.
Кинув отчёт в несгораемый шкаф, Бессмертов пошёл к Лучаку. Тот уже вернулся с дачи.
- Иван Давыдович у себя? - спросил Бессмертов дежурного.
- Да, он вас ждёт. Проходите, товарищ майор.
Лучак, стоя у окна, махнул рукой, чтобы подчинённый проходил без церемоний.
- Что скажешь, Авдеич? - спросил он устало.
Бессмертов не успел составить правильную речь.
- Есть у меня одна идея. Надо Михаила Соколова отправить в психбольницу. Он больной человек, совершенно безвредный, всё равно ничего толком сказать на допросах не сможет.
Лучак повернулся к нему и так внимательно слушал, словно боялся хоть слово пропустить. Бессмертов воодушевился.
- Зато Михаил может вывести нас на свои тайники. Подлечат его чуть и выпустят тихонько. Брата нет, обратиться не к кому - он наверняка пойдёт по всем своим потайным местам...
- План хороший, - перебил его Лучак и снова повернулся к окну. - Только уже не получится.
- Почему?
- Ты меня спрашиваешь?! - Лучак резко оглянулся, но сбавил тон. - Поздно. Расстреляли его уже.
- Как расстреляли? - не понял Бессмертов. - Ещё же следствие...
- А то ты не знаешь, как расстреливают. На охранника напал. Всё! У тебя остались его подельники - вот с ними и работай. А этот... - Он бесцельно махнул рукой. - В морге.
... Александр Авдеевич Бессмертов считал себя циником. Он начинал ещё в ЧК, на его руках достаточно крови. Он давно смирился с тем, что делает, научился делать это хорошо, защищая те идеалы, которые диктовали ему партия и начальство. Начальство даже больше, чем партия. Но идя по коридору к своему кабинету, он думал только об одном: ему было жаль Мишу Соколова!
Перед глазами стояла картинка: грузный, мешковатый Миша сидит, как огромная кочка, на крошечном табурете посреди комнаты. Безобидный? Да, безобидный. Кому мог помешать этот полубезумный дурачок? Он и в светлые моменты не отличался благоразумием. Бессмертов не сомневался - Миша, мог выдернуть из дорогущей старинной книжки листки только потому, что решил, будто это слишком опасное оружие. В его стиле! Но какую взрывчатку он мог похитить, для чего?
"Миша-Миша... - с горечью думал Александр Авдеевич, открывая кабинет. - Ну почему именно тебя?" И тут до него дошло: Лучак попросту отомстил. Обидно стало, что его обворовали на собственной даче, что не смог заставить убогого придурка признаться и вернуть украденное.
Бессмертов спохватился, сообразив, что достал из шкафа отчёт и держит перед собой. Он разорвал лист, смял и бросил в пепельницу, вместе с предыдущим, который забрал у лейтенанта. Сжёг оба, сел и написал третий отчёт.
"...по этим признакам можно с уверенностью утверждать, что погибший - Василий Викторович Соколов, 1897 года рождения. Проведённое на месте происшествия следствие выявило, что Соколов мог потерять сознание из-за недолеченного ранения в голову и выпал из поезда..."
Он дописал, перечитал, взялся было разорвать и этот лист, но передумал, подписал и вызвал помощника.
- Подшей к делу.
Будь у Александра Авдеевича время всё взвесить, он не стал бы столь категорично расписываться под липовым отчётом ради того, чтобы прекратились поиски старшего Соколова. Он сам понимал, что уже завтра пожалеет о своём поступке. Но он отрезал дорогу назад. Теперь ему, ради себя самого, придётся придерживаться именно это версии.
"Гуляй пока, - мысленно обратился он к Васе Соколову. - Только из-за твоего брата! Встретимся - сочтёмся!"
* * *
(Карелия, 1938 год)
Баба Гапа разбудила его, как и просил: ещё до рассвета. С почтальоном Вася договорился накануне, убедив, что должен непременно съездить в районную больницу, к старому инженеру. Сильно возражать почтальон не посмел, ворча показал, где стоит мотоцикл, и только просил быть поаккуратнее с техникой, на которой ему, почтальону, ещё по всему району ездить.
Карту Соколов изучил заранее, поэтому через час, в сереющих утренних сумерках, без приключений добрался до реки. Шаткий деревянный мост с покосившимися перилами никто не чинил. Надеялись, что скоро достроят большой, надёжный, ниже по течению.
Вася прислонил мотоцикл к перилам, снял кепку и кинул в воду. Потом переложил деньги и документы из пальто в пиджак. Пальто отправилось вслед за кепкой, в реку. Отвязав от багажника увесистый свёрток, который упрямо вручила ему старая бабка, Соколов развернул старенькое шерстяное полупальто. Из середины на землю выпала кепка.
"Сынок мой носил, - вспомнил он слова Агафьи Матвеевны. - Ему уж не нужно, а ты бери. Наденешь - и будет тёпло". Она делала ударение на букву "ё". Вася попытался отговориться, мол, у него своё пальто есть, но бабка всё равно твердила про холода и про то, что в этом ему будет "тёпло". Чтобы не спорить, Соколов забрал свёрток и приторочил к мотоциклу. Благо, больше он ничего с собой не брал. Только деньги и документы. Логично, если поверить, что уезжает он на несколько часов и вернуться собирается как можно быстрее, ещё до приезда следственной группы.
Вдруг его словно толкнуло: баба Гапа всё поняла! Куда делся её сын? Этот вопрос Вася задал только теперь, когда понял: старуха ещё с вечера догадалась, что он собирается удрать, поэтому так упрямо накармливала, подсовывая куски хлеба и картофелины. А потом всучила этот свёрток.
Вася вздохнул и огляделся. Над водой стояла дымка, солнце не спешило показываться из-за облаков, но чувствовалось, что рассвет уже наступил. Надо торопиться!
Он отодвинул мотоцикл и несколько раз ударил ногой в перила. Одна из досок хрустнула. Ещё немного усилий - и часть перил повисла над водой. Вася подумал про почтальона, которому придётся разносить почту пешком, но иного выбора не было. Он завёл мотоцикл, погазовал, заставив мотор крутиться в полную силу, а потом отпустил. Двухколёсное чудо техники под гордым названием "Красный Октябрь" полетело с моста, с тяжёлым всплеском врезалось в воду, погрузилось в непроглядную тьму...
Вася убедился, что машина скрылась полностью, потом надел на голову кепку бабкиного сына, накинул на плечи старенькое полупальто и быстрым шагом направился через мост, на противоположную сторону.
Несчастный случай? Почему нет. Шустрый инженер помчался затемно в район, не спросил про шаткий мост, не рассчитал, не справился с управлением. Торопился!
Мало ли утопленников исчезает во многочисленных карельских реках...
К шестой части: http://proza.ru/2020/09/20/1708