«У тебя нет души. Ты — душа. У тебя есть тело».
— Привет! — ее голос звенел, как колокольчик ранним июньским утром.
Я обернулась, не поверив своим ушам. Как будто не было этих полутора лет с тех пор, как она ушла от нас, даже не попрощавшись. Как будто только вчера мы расстались, пожелав друг другу спокойной ночи, и разошлись по своим комнатам... У калитки стояла моя младшая сестра Лиза.
— Привет! — она улыбнулась своей «фирменной» лучезарной улыбкой с ямочкой на левой щеке, слегка наклонив голову. — Можно присоединиться?
Я как раз накрывала завтрак в саду и уже налила себе чашку обжигающего черного кофе.
— Тебе со сливками, конечно? — Я старалась не выдать своего волнения, но голос предательски дрогнул.
— И с корицей. Ты же знаешь, как я люблю! — она подошла и обняла меня, прижавшись щекой к моей щеке (так умела только она). — Сестренка, я так соскучилась...
— Я тоже... — (Только бы не заплакать!) — Господи, я тоже! Где ты была так долго?!
— Ни за что не угадаешь! Я была в Париже! Кстати, эта маечка оттуда! Тебе нравится? — Она кокетливо покружилась, широко раскинув руки, словно в полете. Как же она была мила и воздушна в этой простенькой маечке цвета какао в белый горошек и в кремовой гипюровой юбке! Прямо картинка с парижского журнала!
— Очень симпатично. А тебе так не холодно? — На улице в этот ранний час было довольно свежо.
— Что ты! Мне хорошо!
Из дома вышла мама в фартуке с подносом и чуть не выронила поднос.
— Лиза?!
— Да, мам, я вернулась. Ну, не смотри же так! Ты что, меня не узнаешь? В Париже было довольно скучно... без вас всех. Жаль, что мы вместе не могли отправиться туда! А вообще там очаровательно! — Она была в своем репертуаре: совершенно не последовательна и не логична. Но она нисколько не заботилась об этом. — Сначала я там совершенно растерялась и даже заблудилась. А потом мне помогли. Добрые люди есть везде! — Она оборвала сама себя. — Мам, ну подойди же! Это и правда я! А это что у тебя? Плюшки? — Она подбежала, схватила одну и с аппетитом откусила кусочек. — М-м-м, вкусно!
Мама так и стояла с подносом в руках.
— Леся, пойди скажи папе... — Губы ее дрожали...
— А что, и папа дома? — Лиза встрепенулась и тут же вскочила, забыв о плюшке.
— Нет! Я сама! — я отстранила ее, быть может, чересчур поспешно, и оттого получилось грубо. Вернулась, поцеловала в мягкую теплую щечку:
— Лизок, кофе остынет. Ты устала с дороги. Я сама, хорошо?
Она просияла и села обратно за стол. Какая она все-таки милая...
— Хорошо... Только я совсем не устала!
И она начала с увлечением рассказывать маме о своих парижских приключениях, прихлебывая кофе со сливками и корицей. Она всегда любила такой кофе... Я стремглав бросилась в дом.
— Папа! Папа! Ты где?! — Только бы его опередить! У него уже было три инфаркта...
— Ты чего? — в дверях неспешно возник папа с пультом от телевизора. Прямо над дверью, где он стоял, висела картина (как это я раньше не обращала на нее внимание?). Циферблат без стрелок и маятник, лежащий отдельно, рядом с циферблатом... — Что, завтрак готов?
— Что? Какой завтрак?.. Ах да... — я взяла папу за руку. — Пап, подожди минутку... Я должна тебе кое-что сказать. Знаешь, в это трудно поверить. Но только ты не волнуйся... — я выдержала внушительную паузу. — Лиза вернулась.
— Подожди... Как — вернулась?.. Ты хорошо себя чувствуешь? — теперь уже папа волновался за мое здоровье.
— Да всё со мной в порядке! Я тебе говорю: Лиза вернулась!
— Ты же знаешь, мы договорились, эта тема закрыта!
— Да, пап, я знаю. Но она — там!
— Где? — папа не трогался с места.
— В саду, где же еще! Только ты... Ничего не спрашивай, ладно? Она такая ранимая... Вдруг опять уйдет... А я не хочу, чтобы она больше исчезала из нашей жизни!!! И ты не хочешь, я же знаю! Ну же, пойди, поздоровайся с ней!
Папа стоял как вкопанный. А я всё тянула его за руку...
Когда мы, наконец, вышли в сад, завтрак был окончен и Лиза щебетала, как майская птичка, то и дело вскакивая и всплескивая руками, будто крылышками:
— ...Во-от такой бокал шампанского, представляешь?! — она раздвинула руки да так и осталась в этой позе. — Ой, папа! Как здорово! — И бросилась обниматься...
В общем, утро получилось совершенно необыкновенным, я бы даже сказала — сказочным. Все искусно делали вид, что этих полутора лет просто не было. Все как-то сразу предпочли о них забыть, приняв новую реальность как данность. И сразу стало легко и весело. Лиза веселилась больше всех, стараясь рассказать обо всем сразу. Она порхала вокруг стола, суетясь и помогая убрать посуду, а потом вдруг бросила поднос и побежала к розовому кусту, чтобы с наслаждением вдохнуть пьянящий аромат, настоянный на летнем воздухе и солнечном свете...
— Господи, как же хорошо! — она вздохнула полной грудью. — Ой! А у вас что-то изменилось здесь! Я только не пойму — что... — Лиза остановилась, в рассеянной задумчивости обводя взглядом сад. — Там вдалеке что за ограда? Забор что ли новый поставили?
Меня словно током ударило.
— Стой! — закричала я, буквально пригвоздив своим криком сестренку, уже бросившуюся в зеленую глубь сада. — Не ходи туда!
— Но почему? Мне ведь интересно посмотреть, что это вы там придумали... — Она остановилась на полпути.
«Боже мой, только не это!» — пронеслось у меня в голове. — «Остановить ее под любым предлогом!» — Я заставила себя улыбнуться.
— Не ходи. Потом... Мы вместе сходим... Ты всё успеешь посмотреть. И всё узнаешь. Тебе надо отдохнуть с дороги...
— Но я вовсе не устала! Даже вот ни капельки! — Она все еще порывалась пойти.
— А я устала. — В моем голосе послышались строгие нотки старшей сестры. — Давай не сейчас. Пожалуйста...
— Ну что ты... Если ты так хочешь, я не пойду. Зачем же так волноваться? — Лизонька подошла, доверчиво и нежно прижалась ко мне, как раньше, когда мы были еще маленькими детьми. Я уткнулась носом в ее пушистую растрепавшуюся макушку...
— Вот и умница. Пойдем в дом... Ты еще мне ничего не рассказала про свое путешествие. Так что там насчет шампанского? Ты снова переборщила? Видимо, мое напускное оживление прозвучало слишком неубедительно, потому что Лиза остановилась в дверях и посмотрела на меня как-то странно, в ее глазах промелькнула тревога:
— Что-нибудь не так, сестренка?
— Ну что ты... Всё хорошо. Идем...
Ну разве я могла сказать ей о том, что было не так?! Ведь она всегда была такая ранимая, такая трепетная. Нет, ей нельзя туда! Это было бы для нее ударом, если бы она увидела, что скрывалось в глубине сада, под старым раскидистым каштаном, который она так любила... Ведь там, за оградой с чугунными розами, в тени склонившихся ветвей, высился гранитный камень, на котором было высечено ее имя! Внизу стояли две даты: дата рождения и другая, когда она разбилась в страшной аварии на мокром загородном шоссе... по дороге... в Париж?...... Мысли спутались и умчались с порывом ветра...
Я проснулась. В окне стоял розовый зимний рассвет. В голове еще звучали обрывки ее голоса: «Что-нибудь не так?.. Не так?.. Не так?..» Я машинально посмотрела на часы и прислушалась. Их привычного «тик-так» не было слышно. Часы стояли. Времени — не было...