Сергей Матюшенко
Bella donna
После ссоры с женой и её ухода меня замучила бессонница. Всю ночь ворочаюсь с боку на бок, пытаюсь считать баранов. На третьей сотне сбиваюсь, забываю про баранов и начинаю думать о жене. Вновь и вновь хочу понять, что я сделал не так и в чём моя вина, но не нахожу ответа.
После двухнедельной пытки бессонницей я забыл причину ссоры. Значит, это был какой-то пустяк! И чего я тогда мучаюсь? Надо хоть под утро уснуть, иначе весь день буду чувствовать себя разбитым.
Но не тут-то было. Действительность не отпускает меня в объятия Морфея, и сквозь полудрёму я слышу звуки просыпающегося города. Вот зачирикали воробьи, вот машина отъехала от подъезда – сосед отправился на работу, вот прогрохотал первый трамвай…
Полежав ещё полчаса, перевернувшись несколько раз с боку на бок, я осознаю безуспешность моих попыток уснуть, открываю глаза и смотрю на часы. Половина девятого. Суббота.
Хорошо, что не надо идти на работу. Снова буду весь день клевать носом. Конечно, лучше это делать дома. Но как справиться с бессонницей? А ведь мне ещё нет и сорока, чувствую себя вполне здоровым, нигде не болит, по врачам не хожу.
Стоп! А может, как раз и надо обратиться к врачу? К этому, как его, сомнологу.
Поискав в интернете, я нахожу нужную клинику и звоню.
Мне повезло: в субботу врач принимает до двух часов, и я записываюсь на приём.
Через час стою на проспекте Социалистическом перед зданием с зелёной вывеской, написанной в готическом стиле, – «Клиника доктора Кранке».
Поднимаюсь на крыльцо, берусь за дверную ручку и под мелодичный звон колокольчиков вхожу в фойе.
У стойки администратора меня встречает улыбкой кареглазая красавица. Она что-то говорит, а я вижу только движение её пухлых розовых губ.
Я перевожу взгляд на её изящную белую шею, опускаюсь ниже в вырез декольте, но перед моим взором вдруг всплывает лист бумаги, который она держит тонкими пальцами.
Вижу на бланке свою фамилию и возвращаюсь в реальность, запоздало понимаю смысл сказанных красавицей слов:
– Возьмите вашу карточку и пройдите в кабинет. Доктор вас ждёт.
Вхожу в кабинет. Худощавый рыжеволосый доктор молча кивает, жестом предлагая присесть, с сильным акцентом спрашивает:
– Ну, и какие праплемы прифели фас ко мне, господин Бессонофф?
Я слегка смущаюсь, но беру себя в руки и говорю:
– Не сплю, доктор.
– Софсем?
– Можно сказать и так. Лягу, уткнусь глазами в потолок и лежу до утра.
– А о чём вы думаете в этот момент?
– О баб… ну, о женщинах.
– Фы женаты?
– Да как вам сказать, формально женат, но она две недели живёт у мамы. Хочет подать на развод. Короче, мы поссорились.
– Ну, корошо, фот фы лежите так, тумаете о женщинах, и они фам сняца?
– Снятся.
– Фот! А гофорите, не спите софсем.
– Да разве двадцать-тридцать минут – это сон? И потом, я не помню ничего софсем! Тьфу ты! Извините, совсем ничего не помню! Последнее, что я чувствую, это сильный удар прямо в лицо, и я просыпаюсь с головной болью. А потом лежу до утра и больше уснуть не могу.
– Корошо, – произносит доктор.
«Чего же тут хорошего?» – думаю я, а доктор продолжает:
– Пафел Анатольефич, сядьте удобнее, расслабьтесь, откиньтесь на спинку кресла.
Я выполняю указания доктора.
– А теперь закройте глаза, я сосчитаю до трёх, и фы заснёте.
Я ухмыляюсь. Наступает пауза. Через минуту слышу:
– Ein, zwei, drei…
Неожиданно моё сознание провалилось в пустоту. Я увидел себя на белом коне, в доспехах. Услышал шум толпы, повернул голову и увидел её.
Она сидела в окружении благородных особ. Это можно было понять по их осанке и королевской одежде.
Сама она была в пурпурном платье с глубоким декольте, наполовину открывавшем красивую грудь. Лицо её прикрывала широкополая шляпа с павлиньими перьями.
Я засмотрелся на красавицу, мечтая увидеть её лицо, и тут услышал:
– Что фы фидите, Пафел Анатольефич?
– Красавицу.
– Что она делает?
– Опускает два пальчика за корсаж.
– Корошо, дальше.
– Достаёт шёлковый платок и бросает мне.
– А вы?
– Я наклоняюсь, остриём копья подцепляю платок и перехватываю его рукой.
– Дальше.
– Я подношу платок к лицу. На нём вензель – латинская E. В нос бьёт резкий запах незнакомых духов.
– Sehr gut2, – произносит доктор. – Корошо. Мне ясно: Белла Донна.
– Что вы сказали? – не понимаю я.
– Это не я сказал. Это мой итальянский коллега так гофорит: bella donna. «Красафица», значит. И если бы фы не открыли глаза, то мы бы узнали и причину фашей голофной боли. Фпрочем, я её знаю.
Я поднимаю взгляд на доктора, ожидая продолжения.
– Я знаю, что её имя начинается на букву Е.
– Это не имеет значения, – перебивает меня доктор.
«Как бы не так!» – думаю я в ответ и хитро усмехаюсь.
Доктор молча встаёт, подходит к шкафу из красного дерева и достаёт из кармана бронзовый ключик. Открывает стеклянную дверцу, извлекает из шкафа круглую баночку. Подаёт мне баночку и поясняет:
– Это очень сильное средстфо. Принимайте его па одной таплетке перед сном. И через нетельку ко мне на приём.
– Спасибо, доктор. Карточку передать девушке на ресепшн?
– Не беспокойтесь, Пафел Анатольефич, Эльза заберёт карточку.
«Так вот как зовут красавицу, из-за которой я не могу уснуть! Эльза! На вензеле была Е. Но это латиница, а по-русски там будет как раз Э!» – обрадовался я.
Доктор изображает дежурную улыбку, я киваю и выхожу в фойе, на ходу соображая, с какими словами мне подъехать к Эльзе. Но девушки нигде нет.
Я беру с вешалки куртку, медленно одеваюсь, но как ни тяну время, Эльза не появляется. Разочарованный, выхожу на крыльцо.
***
Вторую половину дня я думал только о ней.
Я надеялся увидеть её хотя бы во сне. Но взяв баночку с лекарством от доктора, прочёл: belladonna. «Стоп! Это же трава ядовитая! Он что, отравить меня хочет! Запудрил мне мозги: “Belladonna – по-итальянски «красафица»”. Уж где красавица, а где отрава, я и сам знаю!»
Недолго думая, я спустил содержимое баночки в унитаз. Обойдусь без психотропных препаратов.
Взяв себя в руки, я разделся, лёг в постель и стал думать об Эльзе.
Вскоре я заснул и увидел сон. Еду в белом кабриолете. Мимо мелькают знакомые здания на Соцпроспекте. И вот – желанное крыльцо. На крыльце стоит она, улыбается мне своей обворожительной улыбкой и машет шёлковым платком с вензелем Е.
Останавливаю автомобиль, перепрыгиваю через дверцу и бегу к ней. Вдруг Эльза меняется в лице и показывает мне рукой – оглянись!
Оборачиваюсь и вижу, как огромный чёрный внедорожник врезается в мой кабриолет, превращая его в груду искорёженного металла.
Бросаюсь к кабриолету, потом к Эльзе, но её уже нет!
Распахиваю дверь, влетаю в фойе. Открываю двери всех кабинетов подряд. Их не так много, и они пусты.
Последний кабинет доктора Кранке. Я врываюсь и вижу, как Кранке обнимает Эльзу непозволительно ниже талии, а в руке у него баночка с белладонной.
«Ах ты, гад! – думаю я. – Вот какими средствами ты добиваешься расположения красавиц!»
Я бросаюсь к ним, хватаю Эльзу за плечи, и… В нос бьёт резкий запах незнакомых духов.
В голове моей всё плывёт, и я просыпаюсь.
Холодный пот прошибает меня, тело трясётся. Ощущаю под головой мокрую подушку. Нет сил встать.
Медленно поворачиваюсь на бок, спускаю ноги с постели и поднимаюсь. Время – два часа ночи…
***
В понедельник я позвонил на работу и взял отгул в счёт отпуска.
Позвонив в клинику доктора Кранке, я попросил записать меня на приём. Весь день доктор был занят, и меня записали только на вечер.
Время тянулось медленно, после обеда я уже бродил вокруг клиники. Зашёл в несколько магазинов, присмотрелся к шоколадкам, коробкам с конфетами, и тут мне на глаза попались цветы.
Я выбрал шикарную белую розу. Отказавшись от упаковки, просто спрятал цветок под куртку. По дороге в клинику я улыбался и нырял носом за пазуху, вдыхая розовый аромат.
В шестнадцать двадцать пять я поднялся на крыльцо и вошёл в фойе.
Там было пусто. Огляделся. Подождал минуту. Никто из персонала не появился.
Я положил благоухающую розу на стойку администратора и прошёл к кабинету доктора. Приоткрыл дверь, заглянул.
Увидев меня, доктор сказал:
– Патаждите за дферью, я занят. Фас пригласят.
Я прикрыл дверь, пошёл обратно по коридору. Тут меня ждал сюрприз. За стойкой сидела сухонькая старушка. Глаза её были полуприкрыты, а на лице застыла счастливая улыбка. Двумя руками она бережно держала мою розу.
Открыв глаза, старушка спросила:
– Это вы принесли?
– Да, – проглотив комок, хрипло ответил я.
– Огромное вам спасибо. Это так мило с вашей стороны, мне давно никто не дарил цветов.
Я глупо улыбнулся, не зная, что сказать.
Старушка промолвила:
– Доктор скоро освободится. Присядьте пока.
Я кивнул в ответ и стал ходить по коридору взад и вперёд.
Наконец, послышался звук открываемой двери и голоса. Вскоре из-за угла показались женщина-пациент и сам доктор Кранке.
Распрощавшись с женщиной, доктор, бросив на меня вопросительный взгляд, проговорил:
– Прошу са мной.
Я последовал за ним, и, пока я прикрывал за собой дверь кабинета, он расположился в кресле за столом.
– Слушаю фас, Пафел Анатольефич. Я ждал фас через неделю. Ф чём дело?
– У меня кончилось лекарство.
– Что?!
– Лекарство, что вы мне дали, закончилось. Я пришёл за новой дозой.
Доктор подскочил в кресле и забегал по кабинету.
– Скажите, фы дейстфительно приняли фсе сто дражже?
– Ну да.
– Удифительно, какой сильный организм! У фас нет аллергической реакции на фитамины.
– Это были витамины?
– А фы что думаете, я бы дал фам белладонну?
– Да вы шарлатан, доктор! – не удержался я.
– Ошибаетесь, Пафел Анатольефич, это назыфается эффект плацебо.
– Ах вот оно что!
– И как фы спали, фам снился тот же сон?
– Нет, другой.
– Значит, фы на пути к фыздорофлению.
– И вы дадите мне ещё витаминов?
Доктор с выражением отчаяния посмотрел на меня и вполголоса промолвил:
– Geheimnisvolle russische Seele,3– а по-русски добавил. – Нет, я дам фам амброзию, напиток богоф. Принимать по чайной лошке перед сном.
– А я не заверну с неё ласты?
Доктор не стал отвечать. Открыл потайную дверцу и исчез в другой комнате. Через мгновение появился с бутылкой, запечатанной сургучной печатью.
***
Придя домой, я вылил всю жидкость из бутылки в высокий стакан и прошёл в зал.
«Витаминчиками, значит, пичкаешь, доктор Кранке! Ну, ладно…»
Сев в кресло, я поднёс стакан к губам, глотнул и ощутил нежнейший аромат манго.
«Так, – подумал я.– Сок манго. Эффект плацебо, говоришь…» – и сделал глоток побольше.
И услышал шум прибрежных волн, крики чаек.
И вот я уже плыву на яхте под белоснежными парусами. Сижу в шезлонге на палубе и щурюсь от яркого солнца.
Моё плечо трогает чья-то рука, нежные шёлковые волосы касаются моей щеки. Жмурясь от яркого солнца, я вижу её в контражуре. Она стройна и прекрасна, как богиня. Я любуюсь изгибами её тела в лёгком бикини.
Хочу увидеть её лицо, но мы то скользим на яхте по волнам, взлетая вверх и вниз, смеясь от налетающих на нас морских брызг. То ныряем с борта в бирюзовые воды и плывем наперегонки. Я пытаюсь её догнать, но только вижу, как она изгибается, рассекая волны.
Наконец, я её догоняю, но тут солнце превращается в ярко-оранжевый диск и опускается в море. Я чувствую только запах… Тот самый запах сандалового дерева с примесью мускуса.
Я понимаю: он принадлежит той, которую я страстно хочу.
Открываю глаза. Яркий солнечный свет. Надо мной склонилась моя жена Елена. Лицо её заплакано. В одной руке у неё мокрое полотенце, а в другой – чайник, и тонкая струйка льётся мне прямо на голову.
1Bella donna (итал.) – «красотка, красивая женщина»; белладонна –
ядовитое растение семейства паслёновых.
2Sehr gut (нем.) – «очень хорошо».
3Geheimnisvolle russische Seele (нем.) – «загадочная русская душа».