Серым пологом укрывался от глаз небесный окоем, но солнце все так же ярко светило сквозь облака, проливая золото на бескрайнее лесное море, беззвучно колышущееся где-то внизу. Курумник пленял древностью теплого камня, подставлял идущим свои покатые плечи, и тут же встречал их обломанными клыками каменных мешков. Пахло смородиной. Неосторожно потревоженные камни шатались от прикосновения, неслышно посмеивались. Взгляд тонул в бесконечности просторов, но ноги подкашивались от предательской усталости. Там, высоко-высоко, за краем каменных отвалов, сточенных алчными пастями ледовых великанов, ожидали увидеть мы плато, пересеченное непролазным кедровым стлаником, россыпями лишайника и безводными далями. Но, с трудом поднявшись на высоту, за горделивой головой останца мы увидели лишь драконий хребет в непролазных космах тундровой растительности, и усмешку Бэльчира, приглашающего непрошенных гостей пробираться по плитам древних камней. От Улан-Байса ветер гнал иссиня-черные тучи, поливал отроги отрывистым дождем. А впереди была только бесконечная курумная даль, поросшая лишайником и невидящие безжалостные взгляды, прорезающие спину холодом и тревогой…