5.НИКОПОЛЬСКИЙ ПЛАЦДАРМ
Около двух месяцев военврачи лечили раненую руку Георгию Яценко в армейском полевом госпитале, расположившемся в здании школы той самой Акимовки, за которую и сражалась его дивизия. Пробитые сухожилия никак не хотели обретать прежнюю подвижность. Но молодой организм всё-таки взял верх над травмой.
В Акимовке Георгий стал свидетелем перехода на нашу сторону словацкой пехотной дивизии в полном составе. Славяне не хотели воевать против своих братьев. В новом обмундировании, с оружием в руках, с командирами во главе они прошли парадным строем перед зданием школы, приветствуя раненых бойцов и офицеров Красной Армии. Это вызвало большой духовный подъём у выздоравливающих, в том числе и у младшего лейтенанта Яценко, встретившего в госпитале своё 19-летие. Он сразу же запросился на фронт. В конце декабря 1943 года был выписан из госпиталя и направлен в 28-ю армию, увязнувшую с ноября в жёстких позиционных боях на Никопольском плацдарме и понёсшую значительные потери личного состава.
В штабе армии получил назначение в 309-й стрелковый полк 109 гвардейской стрелковой дивизии (комдив полковник И.В. Балдынов) 10-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора И.А. Рубанюка, чему очень обрадовался. Он слышал добрые отзывы о Рубанюке ещё на Кавказе в августе 1942 года, тогда Иван Андреевич был ещё командиром 176-й стрелковой дивизии, которая сдерживала гитлеровцев в Сальских степях, на Кубани, а потом и под Моздоком, являясь соседом курсантской сводной бригады. За участие в Моздок-Малгобекской и Нальчикско-Орджоникидзевской оборонительных операциях дивизия была награждена орденом Красного Знамени. А теперь прославленный военачальник будет и его командиром.
В полку младшего лейтенанта ждала ещё одна приятная неожиданность – начальником артиллерии оказался бывший командир соседней курсантской роты Краснодарского пулемётно-миномётного училища, который узнал Георгия, обнял его, как старого знакомца, поинтересовался, где воевал до ранения, и назначил старшим офицером тяжёлой миномётной батареи полка.
Георгий ещё не успел войти в курс дел, а только получил зимнее обмундирование, как в офицерскую землянку прибежал посыльный и передал требование командира полка, чтобы все вновь прибывшие офицеры явились на командный пункт. Младший лейтенант Яценко и несколько других офицеров прибыли в штабной блиндаж, представились командиру полка – майору Пенькову в лихо заломленной набок «кубанке» и начальнику штаба майору Кошицу. Командир довёл до офицеров боевую обстановку на направлении действий полка, сказал о задачах, которые необходимо выполнить по приказу вышестоящего командования. Начальник штаба коротко резюмировал:
- Предстоит генеральное наступление войск 4-го Украинского фронта. 3-й Украинский уже атаковал позиции противника. Мы утром поддержим его благие начинания. Вы являетесь резервом командира полка. Размещайтесь в блиндаже и будьте готовы в любой момент принять командование подразделениями вместо убитых или раненых офицеров.
Переночевали, сидя, в блиндаже. Перекусили солдатской кашей с запахом тушёнки. А на рассвете 11 января заговорил «бог войны» - артиллерия. Началась очередная попытка по прорыву Никопольского плацдарма гитлеровцев на Днепре.
Георгий вслед за начальником штаба полка вышел из блиндажа в ход сообщения. Январское утро было непривычно туманным, и эту белую пелену огненными змеями-горынычами прожигали залпы наших «Катюш».
«Серьёзная каша заваривается, - подумал молодой офицер, - Если такая артподготовка началась!»
Вскоре первый эшелон пехоты и артиллерии пошли вперёд. Через какое-то время начальник штаба объявил, что первая линия обороны противника взята, в бой вводится второй эшелон, и позвал:
- Яценко!
Георгий коротко ответил: «я» и подошёл к майору Кошицу.
Тот испытующе взглянул в его молодое безусое лицо, словно взвешивал – стоит ли доверять этому юнцу столь важное дело? Немного помолчав, заговорил спокойным, но твёрдым голосом:
- Ранен и захвачен немцами командир 5-й роты 2-го батальона, принимайте командование, - указал в сторону кургана «высота 1,5», - Там наступала Ваша рота и должна закрепиться. Задачу уточните у командира батальона майора Аверина. Видите, самоходную установку ИСУ? Под ней – его командный пункт. Удачи!
Георгий вскинул правую руку к шапке-ушанке, выбрался из траншеи и побежал в указанном направлении. Последнюю сотню метров до самоходки пришлось ползти – слишком назойливо роились вокруг свинцовые мухи.
Командир батальона уже был в курсе назначения нового ротного, распорядился без лишних слов:
- Главная задача - организовать оборону и не допустить прорыва противника! Остальное - по телефону, исходя из обстановки.
Младший лейтенант пополз к цепи своих бойцов. По пути встретил связиста с катушкой телефонного кабеля, спросил его:
- Куда направляетесь?
- К командиру 5-й роты.
- Я и есть её новый командир. А где рота?
- Да вот она – в воронках от разрывов залегла.
Вместе доползли до бойцов. Комроты насчитал 78 человек вместо 120, пошедших в атаку, и всего одного офицера – командира взвода. Назначил сержантов исполнять обязанности взводных командиров, поставил задачу оперативно копать окопы и обустраивать огневые точки.
Через полтора часа, едва только что-то более-менее похожее на окопы выдолбили сапёрными лопатками в подтаявшем сверху, но всё ещё мёрзлом грунте, начался налёт немецкой штурмовой авиации. Звенья «Хеншелей» сбрасывали 50-ти килограммовые бомбы, обстреливали роты, залегшие в заснеженном поле, из бортовых пушек и пулемётов. Потом в контратаку пошёл немецкий офицерский штрафной батальон, это были смертники в буквальном смысле, отчаянные и озлобленные. Они лезли напролом, невзирая на плотный ответный огонь. Но всё-таки вынуждены были залечь, когда их цепи изрядно поредели. Ещё четыре раза они пытались атаковать позицию 5-й роты и её соседей, но были отбиты.
Вечером младший лейтенант Яценко получил новую задачу – выйти на правый фланг своей дивизии и обеспечить стык с соседней дивизией. Пришлось бросать вырытые окопы и перемещаться в новом направлении в голом поле. Комроты нашёл соседей, договорился об огневой поддержке, взял их связиста, приказал измученным бойцам вновь окапываться. Часам к двум ночи что-то выкопали.
Вдруг в слабом свете от периодически выстреливаемых осветительных ракет Георгий увидел перед левым флангом роты бегущие фигуры людей. По прямым брюкам определил – немцы. Скомандовал:
- Противник слева, огонь!
Не успели отбить атаку гитлеровской пехоты, как послышался рокот танковых моторов и на позицию роты устремились новые немецкие танки «Пантеры», более мощные, чем «Панцер-4», с такими монстрами ротным бронебойщикам тяжело будет справиться. Комроты запросил по телефону артиллерийской поддержки у командира батальона соседней дивизии – ему были приданы расчёты 57-миллиметровых орудий.
Артиллеристы сработали оперативно – подбили 3 танка. И эта атака захлебнулась.
Пользуясь временным затишьем, на позицию 5-й роты пришёл старший лейтенант, заместитель командира 2-го батальона.
Младший лейтенант Яценко доложил ему обстановку и попросил:
- Необходимо срочно пополнить боеприпасы, эвакуировать раненых и накормить людей.
Старший лейтенант кивнул в знак согласия, потом, не глядя ротному в глаза, проговорил:
- Я пришёл, чтобы поставить роте новую задачу, – показал рукой в направлении высоты 0,2, находившуюся в метрах восьмистах впереди, - командир полка приказал вам взять эту высоту. Начало атаки в 4:00.
В голове ротного мелькнула мысль: «Это – верная гибель», но сказал о другом:
- Кто будет прикрывать стык дивизий? Разрыв-то немалый.
- Уже договорились, это сделает батальон соседней дивизии, что поддержал вас огнём во время танковой атаки.
- Тогда атаковать придётся не перебежками, а ползком, иначе погубим людей не за понюх табаку.
- Согласен с Вашим предложением, – резюмировал старший лейтенант, - Более того, я тоже останусь в роте и буду вместе вами выполнять боевую задачу.
За оставшееся до атаки время личный состав накормили, пополнили боекомплект, эвакуировали раненых. Ротный поставил задачу бойцам – доползти до первой траншеи опорного пункта противника на высоте 0,2, забросать гранатами и атаковать в ближнем бою.
В 4:00 начали выдвижение к высоте. Приблизились до расстояния броска гранаты, по взмаху руки ротного метнули «лимонки» и после серии разрывов рванулись к окопам. Дежуривших гитлеровцев уничтожили, остальные, оставив тёплые блиндажи, побежали к окопам других подразделений и в сторону 2-й линии обороны. Кого-то догнали пулемётные и автоматные очереди, кто-то спасся под покровом ночи. В одном из блиндажей захватили перепуганного насмерть майора – знатный «язык» для комполка и начальника разведки. На позиции были оставлены несколько ручных пулемётов и огнемётов. Командир полка, узнав о достигнутом успехе, усилил роту 3 расчётами 57-миллиметровых пушек во главе с командиром противотанковой роты старшим лейтенантом Кожемякиным.
На рассвете личный состав роты младшего лейтенанта Яценко получил нежданный ценный подарок от немцев – на позицию прибыла батальонная полевая кухня на конной повозке, управляемой пожилым интендантом, с роскошным для советских солдат завтраком. В ней были термосы с горячими макаронами и мясом, салат из свежей капусты, кофе, банки консервов, плавленые сырки, галеты, шоколад, хорошее французское вино для офицеров. Позавтракали бойцы и командиры с большим удовольствием. Накормили и незадачливого возницу, а потом отправили в сопровождении нашего автоматчика вместе с трофеями к комбату.
Оставшиеся без завтрака немецкие подразделения, между которых оказалась 5-я рота, не на шутку обиделись и начали мстить советским воинам миномётным огнём по блиндажу. Георгий Яценко и заместитель командира батальона успели выскочить в траншею, а старший лейтенант Кожемякин был убит осколком в висок.
Артиллерия 309-го полка быстро успокоила обиженных, и они на какое-то время присмирели, придумывая, как выкурить из первой траншеи своего опорного пункта непрошеных гостей.
Думал и штаб 109 гвардейской стрелковой дивизии, как развить успех, но сил для решительного прорыва не хватало ни в этом соединении, ни у соседей. На время ограничились локальными мерами – подбросили в роту Яценко подкрепление 80 бойцов, чтобы периодически тревожили противника огнём и не давали ему возможности перейти в контратаку.
За несколько дней боёв войска 3-го и 4-го Украинских фронтов продвинулись на несколько километров, но достичь более серьёзных результатов не смогли из-за недостатка личного состава и боеприпасов, малого количества танков и самоходных орудий. Было принято решение остановить наступление и более тщательно подготовить операцию.
Только в конце января 1944 года 109-я гвардейская стрелковая дивизия вместе с другими соединениями и частями фронта возобновила активные боевые действия и в ходе 7-дневных ожесточённых боёв прорвала оборону противника и овладела опорным пунктом противника в районном центре Большая Лепетиха на левом берегу Днепра. Разбитые германские подразделения пытались спастись бегством по наведённому понтонному мосту, но его разбомбили самолёты нашей штурмовой авиации. Пехотинцы довершили уничтожение оккупантов. Но и потери наступавших советских частей были немалыми. За освобождение Большой Лепетихи погибло около четырёх тысяч советских воинов, в том числе из стрелковой роты Г. Яценко.
Этот посёлок запомнился Георгию и другими трагическими моментами. Прочёсывая улицы и местность вокруг, бойцы дивизии нашли тело, захваченного гитлеровцами ранее в плен раненого сержанта И.А. Полторакина. Не добившись от него необходимых сведений, гитлеровцы облили советского воина бензином и сожгли заживо. В одном из полуподвальных помещений солдаты обнаружили около ста полуживых детей, вывезенных фашистами осенью 1943 года из Таганрогского детского дома и использовавшихся как доноров для переливания крови своим раненым. Детей, доведённых до дистрофии, должны были уничтожить перед отступлением из данного района, но стремительные действия гвардейцев 109-й стрелковой дивизии помешали этим злодейским планам. Увиденное ещё больше укрепило чувство праведного гнева к оккупантам в душах воинов, побуждая их к полному освобождению своей страны от фашистской нечисти.
Ещё месяц потребовался 10-му гвардейскому стрелковому корпусу и входящим в него дивизиям на подготовку и успешное проведение операции по форсированию Днепра. 9 марта части корпуса, преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, освободили сёла Софиевка, Дубчаны, Качкаровка, Червоный Маяк.
Возле села Дубчаны наступление 309-го стрелкового полка было остановлено огнём из вражеского дзота на кургане. Задачу на его уничтожение получил пулемётный взвод гвардии лейтенанта Миннигали Губайдуллина. Огневая дуэль желаемого результата не дала, поразить противника в бетонном укрытии очень сложно. Тогда несколько человек во главе с командиром взвода поползли по-пластунски к дзоту, чтобы забросать его гранатами. Тяжело раненый неподалёку от гитлеровской огневой точки лейтенант Губайдуллин последним рывком достиг дзота и закрыл его амбразуру своим телом, позволив однополчанам успешно продолжить наступление, взять господствующую высоту и разорвать огневую связь с другим опорным пунктом в районе села Рядовое. За этот подвиг уроженец Башкирии был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
11 марта 28-я армия, в состав которой входил 10-й гвардейский стрелковый корпус, овладела ещё 23 населёнными пунктами на правобережье Днепра, в том числе городом Берислав. При его освобождении вновь отличилась 109-я дивизия и была удостоена почётного наименования «Бериславская».
13 марта враг был выбит двумя дивизиями 28-й армии из города Херсона. Командиром одной из дивизий (49-й гвардейской) был будущий командующий Воздушно-десантными войсками полковник В.Ф. Маргелов, ставший Героем Советского Союза за освобождение Херсона. 10-й стрелковый корпус поддерживал наступление маргеловцев на правом фланге в направлении Загоряновки, перерезая гитлеровцам путь отступления по шоссе Херсон – Николаев.
Вечером 13 марта, когда на западных окраинах Херсона ещё добивали засевших в домах гитлеровцев, Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И.В. Сталин объявил благодарность всем войскам 3-го Украинского фронта, участвовавшим в освобождении городов Херсона и Берислава. В их честь Москва салютовала 20-ю залпами из 240 орудий.
Добрую славу снискал себе и Георгий Яценко, за умелое командование стрелковой ротой и проявленные мужество и стойкость в боях на Никопольском плацдарме он был награждён орденом «Отечественной войны» 1-й степени, ему присвоили воинское звание «лейтенант».