В восьмидесятых годах прошлого века за большими деньгами в районы крайнего севера поехать желающих было много. Авантюристы, жулики, романтики, бродяги, любители приключений, рванули с материка за большими деньгами на Колыму. Так и меня забросила судьба в дикий Колымский край. В основу повествования легли рассказы бывших заключённых ГУЛАГа, служивых, вольнонаёмных. Записки Любы, которая прошла через все круги Ада политической заключённой. Рассказ капитана рыболовного судна "Камчатка".
— Распишись вот здесь, что получили спецодежду, — сказал мастер участка. — Да, сходи к Петровичу, чтобы подшить непромокаемые подошвы к валенкам. Правда, деда надо уважить выпивкой, ты уж не поскупись, купи ему беленькой. Раньше это был большой человек, хозяин лагеря. Но времена меняются, люди тоже.
— Где он проживает? — поинтересовался Василий.
— От магазина первый барак, там спросишь, только сам смотри аккуратней с выпивкой, да за метлой следи. Здесь Колыма, много бывших заключённые ГУЛАГа, которые после отсидки осели в этих краях. Живут по понятиям и за неправильное поведение наказывают жестко. Перо под ребра, или мойкой по грызлу, это для них как с добрым утром. Жулики всех мастей, блатные, политические, да и сученых хватает. Скоро сам увидишь весь цвет в красе.
Василий постучал в деревянную дверь барака. Через минуту её открыл пожилого возраста мужчина.
— Добрый день. Могу я увидеть Константина Петровича? — спросил он.
— Здравствуйте, молодой человек. Что привело Вас ко мне? Хотя, догадаться не трудно. Валенки принёс, чтобы подошвы подшить? — и Петрович прищурив глаза покосился на пакет.
— Да, валенки. И, чтобы работа спорилась, прихватил беленькой пару бутылок, рыбку копчёную, круг колбасы, огурчиков банку, хлеба.
— Тогда проходи, хозяином будешь, раз с водкой и закуской пришёл. Первым делом надо выпить за знакомство, — он разлил по стаканам крепкий напиток. Когда приехал с материка? Как зовут?
— Василий. Два дня назад, поселился в общежитии.
— Всё приезжают сюда за большими деньгами, вот только не всех Колыма отпускает обратно. Но ладно, не будем о грустном, — они выпили, закусывая разносолами. Стукнула входная дверь, и в комнату вошла худенькая женщина лет шестидесяти.
— Познакомься Василий, это моя жена, которую я люблю больше своей жизни. Пострадал из-за любви. Потерял власть, здоровье, всё. Если вернуть, то время назад, поступил бы также.
— Зоя, — ответила она. — Он всем рассказывает о своей власти и любви, когда выпьет. Особенно новым людям, которые приехали в наш посёлок.
— Я не совсем Вас понимаю, как это из-за любви потерять всё?
— У нас выпивки много, да и времени до вечера еще предостаточно, — Петрович разлил по стаканам водку. — Давай выпьем, — крепкий напиток грел, радовал душу. Василий понимал, что повествование пожилого человека будет интересным.
— В 1940 году, по решению руководителей НКВД был назначен начальником лагеря поселения Штурмовой. Первое время было трудно, но благодаря жесткому режиму навёл порядок. План по добычи золота выполнялся каждый месяц. Разумеется, что без жертв не обошлось. Принимал на своём уровне очень смелые решения: высшая мера справедливости – расстрел. Благодаря этому добился беспрекословного повиновения заключённых и своих подчинённых. Был справедлив и беспредела не допускал. В 1942 году прибыл этап женщин, осуждённых по 58 статье. В памяти до малейших подробностей остались воспоминания о первой встречи с Зоей.
— "Что переминаешься с ноги на ногу, как кобыла? — спросил майор у одной из них.
— По нужде мне надо. Не успела. Можно, гражданин начальник, сбегать, я быстро?
— Иди, а то в мокрых валенках ноги отморозишь, — и он рассмеялся".
Это была Зоя. Пользуясь своей властью, принудил молодую девушку к сожительству со мной. Через время понял, что полюбил её душой и сердцем. Внутреннее Я, боролось, сопротивлялось, говорило: "Погибнешь из-за любви"! Не послушал себя. Пошёл на должностное преступление. По доносу оперуполномоченного был снят с должности и осуждён за связь с осужденной на пятнадцать лет по 58 статье с отбыванием срока наказания на Колыме. Всегда я смотрел в глазок камер с одной стороны, а здесь пришлось посмотреть с обратной. Зеки в первый же день выбили мне зубы, сломали ребра и загнали под нары. Благо, что за меня вступились политические заключённые, за это им низкий поклон. Если бы не они, то не миновать мне параши и масти "обиженные". Ради любви потерял всё: власть, силу, уважение, хорошие условия проживания. Что взамен: воспоминания, каторжный труд, баланда. Любовь в моём сердце не угасла, она предавала мне силы выживать в нечеловеческих условиях. В 1953 году благодаря "Ворошиловской амнистии" вышел на свободу. Зою освободили раньше, все эти годы она любила и ждала меня. Много ей пришлось пережить, когда она лишилась сильного покровителя в моём лице. Вряд ли найдётся женщина того времени, по которой не прокатился колымский трамвай.
— Что такое колымский трамвай? — спросил Василий.
— Групповое изнасилование. Женщина была редкостью в этих краях. За неё давали любую плату, как ЗК, так и служивые лагеря. Мне приходилось принимать очень жесткие меры к бесчинству и беспределу по отношению к женщинам. Помню заключенную Любу - подруга Зои, так вот, она помогла раскрыть оборотня в погонах, который подгонял колымский трамвай блатным заключённым. Платой было золото. Это был старшина, начальник охраны. Мною были приняты самые жесткие меры: старшина, часовой и десять заключённых были расстреляны у подножья сопки "Лысая".
— Петрович, Вас тоже могли расстрелять за связь с осужденной?
— Могли, но не расстреляли. Тяжелые были времена. Наверное, по-другому нельзя было. Преступников, предателей Родины необходимо было гнать на Колыму в лагеря, изолировать от общества и заставить работать.
— Но, ведь многие были осуждены несправедливо?
— Были ошибки, сломленные судьбы, покалеченные тем временем. Я тоже стал жертвой любви. Вступил в связь с женщиной, которая была осуждена по 58 статье. Правильно, что меня осудили и я понёс заслуженное наказание. Ну да ладно об этом. Сейчас мы с Зоей счастливы, у нас двое взрослых сыновей, которые уважают своих родителей. Поздно уже Василий, приходи завтра утром за валенками. Встаю рано, за час подошью подошвы. Если интересно поговорить со мною о лагерной жизни, то заходи на огонёк. Разумеется, что с беленькой.
— Спасибо, Константин Петрович. Обязательно зайду.
Мороз крепчал с каждым днём, сковывая водную гладь льдом, работы на полигоне по промывке золота были остановлены до следующего сезона. С завершением работ руководство "Прийска" премировало каждого работника денежными премиями, которые сбрасывались в общий котёл.
На эти деньги закупались продукты, спиртное и устраивались массовые гулянья, праздник "Золотого урожая". Было далеко за полночь, но в здании клуба было весело.
— Сергей, а куда подевался Роман? — спросил его Василий.
— Не знаю. Я его часа два назад видел. Наверное, забрёл куда-то на огонёк.
— Давай, найдём его. Горячий парень, особенно когда выпьет, а принял на грудь спиртного он славно. Пошли в общежитие, — они заглянули в каждую комнату, но приятеля нигде не было.
Выйдя из общежития, они увидели машиниста бульдозера - Федю, который спешил в клуб, где были накрыты столы, чтобы опохмелиться. Видимо, уже проспался.
— Фёдор, ты не видел Романа? — поинтересовался Василий.
— Видел. Он в барак пошёл.
— В какой?
— За мех-цехом, который.
Зайдя в барак, они услышали шум. Распахнув двери комнаты, парни увидели страшную картину: через деревянную балку была перекинута капроновая веревка, которую с усилием тянул на себя седовласый старик. Петля до синевы врезалась в шею Романа. Он висел в воздухе, едва касаясь носками пола. Из открытого рта вырывался хрип, вместе с пеной. Глаза от напряжения и прилива крови были на выкате. Деду, на вид, лет семьдесят, был он коренаст и крепок. Резким ударом в висок, Василий сбил душегуба с ног. Тело Романа рухнуло на пол.
Он хватал ртом воздух, хрипел, плевался и никак не мог прийти в себя. Понадобилось около десяти минут, чтобы привести его в нормальное состояние.
— Спасибо. Чудом остался жив, — с дрожью в голосе, сказал Роман. На его шеи осталась кроваво синяя полоса от веревки, которая содрала кожу.
— Убью суку! — закричал Роман, пытаясь схватить со стола нож. Они с трудом удержали его от безумного поступка. Дед заохал, приходя в себя, в его глазах была ненависть.
— Жаль, что не сломал шею этому гаду. Не один десяток вздёрнул на виселице, когда моими хозяевами были немцы. Ничего, дождусь, придёт ещё наше время, всех Вас вешать будем, — Василий смотрел на полицая, который во время войны творил бесчинства с русскими людьми, чтобы самому выжить. "Предал Родину, своих русских людей. Как его до сих пор земля носит? Живучий гад".
— Вижу по глазам, о чём думаешь. Отсидел я с лихвой свой срок, жизнь начал с чистого листа. Живу, никого не трогаю, Роман сам в петлю полез, когда узнал про свою мать. Дело прошлое, попала к нам Зоя в руки, когда её благодетеля под нары загнали. Прокатила она нас славно на колымском трамвае. Я пытался его спасти, отвязать веревку, а Вы меня избили. Уходите, или мною будет написано в милицию заявление, — сжав кулаки они вышли из барака.
— Роман, кто тебе сказал, про деда Прохора и про колымский трамвай? — спросил его Сергей.
— Моя мама говорила об этом с бабой Тоней, которая была осуждена и отбывала свой срок в поселении Штурмовой. Они были подругами. Так вот, дед Прохор изнасиловал мою маму с группой других заключённых. Я пошёл к нему на разборки, но не ожидал, что он такой прыткий. Врезал дед меня увесистой пепельницей по голове, я упал на пол и потерял сознание. А дальше Вы всё сами видели. Пройдет время, и я все равно убью этого гада. Даю слово. Клянусь. Такие люди как дед Прохор, за свои злодеяния не имеют право на жизнь.
— Сергей, ты кого в хату привёл, — спросил его отец.
— Так это Василий, мы с ним в одной бригаде работаем. Он меня на гитаре учит играть.
— Ладно. Музицируйте, мне такой расклад нравится. Мы здесь с бывалым водочки выпьем, да о делах наших потолкуем.
В соседней комнате голоса стали громче, отец Сергея разговаривал резко, повелительно.
— Ты Николай, наверное, забыл, что обязан мне многим? Или напомнить? — сказал Анатолий.
— Помню, благодетель. Благодаря тебе жив остался. Так вот, что скажу: прошло то время, когда у блатных ты был в авторитете. Сейчас все равны, живём на вольных хлебах. В общем, наше Вам с кисточкой, я ничего не должен и шестёрках ходить не буду. Если наехать вздумаешь, то цветным цинкану где спрятано золо…, — договорить он не успел. От резкого удара в живот, стал хватать ртом воздух опускаясь на колени.
— Жало выдерну и клешни сломаю, — Анатолий схватил его вываливший язык рукой и стал вырывать его изо рта Николая. На шум в комнату забежали парни. Такую картину редко кому доводилось видеть. Язык вытянулся красно-синей полосой сантиметров на десять, готовый в любую секунду разорваться пополам.
— Отпусти, дядя Толя, — Василий схватил его за руку. Он разжал пальцы отпуская язык терпилы. Коля стоял на коленях и пытался затолкать опухший язык обратно в рот.
— Вали отсюда сука, пока ливер не попортил и знай, что ботало я тебе закрою, — Анатолий пнул его ногой в лицо. Николай упал на пол и стал ползти к выходной двери барака.
— Тебе на будущее скажу Василий, никогда не хватай за руки уважаемых людей. Понял? Или объяснить?
— Понятно, — ответил он, не отводя взгляда.
— Прощаю тебе такую выходку, раз с моим сыном в корешах. Да и смотрю, что ты не испугался меня. Давай выпьем. Уважаю, смелых и сильных, — они выпили налитую в стаканы водку.
— Василий, давно за тобой наблюдаю. Я стар, мне скоро семьдесят лет будет, а ты молодой и сильный. Хочешь быть сказочно богатым?
— Конечно. Кто же от такого предложения откажется.
— Знаю я, где на кубометр породы килограмм золота. Золотая жила. Да и в закромах припрятано не мало. Есть у меня на материке люди, которые рыжьё могут пристроить. Взамен деньги, большие деньги. Ты себе даже представить не можешь, какую жизнь можно себе заказать. Деньги это все: богатство, власть, исполнение любых желаний. Что скажешь, Василий?
— Спасибо, дядя Толя. Многих сгубило золото. Да и не принесут счастье лёгкие деньги. За грамм похищенного золота пять лет заключения, а килограмм до гробовой потянет. При всём уважении к Вам, твёрдое нет.
— Жаль. Но, как говорят: "Каждый сам кузнец своего несчастья". Вякнешь, если не по делу про золото, на погост отправлю.
— Дядя, Толя. Никто не узнает о чём мы говорили.
— Вот и хорошо. Согласен с тобой, что смерть несёт золото. Помню, когда в поселение Штурмовой заехали политические заключённые. Среди них было двадцать молодых, красивых женщин. Я лет десять бабу не видел, а здесь, цветы расцвели среди снега на сопках. Крыша поехала у многих. Правда нашей братии к ним тропинки не было. Была дана команда часовым на вышке стрелять на поражение, если кто из ЗК приблизится к ограждению. А девки были славные, мы за них готовы были душу дьяволу продать. Дорогу к ним через старшину протоптали. Он от счастья голову потерял, когда приказ о назначении начальника охраны получил. Вот я к нему с просьбой от уважаемых людей и подкатил. "Ты сейчас большой человек, многое можешь, всё в твоих руках". Вскружила ему власть голову. Потерял бдительность, повёлся как бычок на поводке за травой зелёной. За килограмм рыжья нам такую девку подогнал, во век не забуду. Покатала нас славно Люба на колымском трамвае. Высокая, красивая, бедра упругие, тело молодое. Но, не долго веселье продолжалось. Вторая деваха с дуру удавилась, а на третьей наш брат погорел, всех расстреляли лагерники. Да вмести с нашими, старшину и часового завалили. Я чудом остался жив. Занемог в тот вечер, лихорадка свалила. Не было сил, чтобы пойти порезвиться с третьей красавицей. Вот и не верь после этого в судьбу.
— Вы же совершили преступление.
— Мои кореша под сопкой "Лысой" покой нашли, но вдоволь порезвились с королевой бала. Не понять тебе. Да и не надо.
Ту-154 взмыл в воздух, вдавив пассажиров в сидения. Василий смотрел в иллюминатор, мысленно прощаясь с Колымой.
— Давно в этих краях, — спросил его средних лет мужчина, который сидел на соседнем кресле.
— Нет. Два года. В отпуск еду.
— Семён, — представился собеседник.
— Василий, — они обменялись рукопожатием. — Вы тоже в отпуск?
— Нет, на похороны.
— Извините.
— Бабушку недавно похоронили. А за ней следом жена погибла, её сбила ночью на трассе грузовая машина.
— Семён, Вы, наверное, хотите поделиться наболевшим?
— Да.
— Лететь нам долго, а я умею слушать.
— Родом я из Москвы, но с детства проживал у бабушки. Видимо не по климату пришлась мне столица, болел часто. Кашель чахоточный беспокоил. Красивая и умная была моя бабушка, которая, вложила свою душу в моё воспитание. Было у меня с детства две мечты. Первая: это стать капитаном корабля, покорять моря и океаны. Вторая: жениться на девушке, которая будет похожа на мою бабушку.
— Сбылись мечты?
— Да. Сейчас я капитан промыслового судна "Камчатка". И вторая мечта сбылась, встретил девушку в придорожном кафе. Она была очень красива, копия моей бабушки в молодости. Только, работала у неё была не совсем правильная.
— Как это? — поинтересовался Василий.
— Занималась древним ремеслом. Её звали Любовь. Осуждать я её не имел право, каждый выбирает свою дорогу. От моего предложения руки и сердца она не отказалась. Полгода назад, у нас была свадьба. Любовь и счастье постучались в наши сердца. Но произошла трагедия, её сутенеры заставили силой заниматься услугами девиц лёгкого поведения. Знаю одно: она убила троих мужчин, которые после бурной ночи уснули под утро пьяным сном. Любовь не простила им унижений, издевательств над своим телом и душой. Она открыла конфорки газовой плиты и подожгла дом. Мне об этом следователь сообщил по телефону. Камеры видео наблюдения, установленные по периметру, записали всю картину трагедии. Разумеется, что у следователей еще много вопросов, на которые нет ответа. Любовь после того, как совершила страшное преступление, бросилась под колёса большегрузного автомобиля лишив себя жизни. Тяжело на душе, двое мне близких людей ушли из жизни. Моя бабушка в юном возрасте была осуждена по 58 статье и отбывала наказание в лагерях на Колыме. В 1942 году была реабилитирована и через десять месяцев пошла на фронт воевать с фашистскими захватчиками. Она была настоящей русской женщиной, которая смогла противостоять всем жизненным невзгодам, уготовленные судьбой. У нас дома хранится папка, где находятся пожелтевшие листы бумаги, на которых написаны страшные воспоминания моей бабушки. От прочитанного замирает сердце, а ей это пришлось пережить.
— Семён, хороший материал для рассказа.
— Вы пишете? — поинтересовался он, внимательно посмотрев на собеседника.
— Записываю рассказы о Колыме. Мне интересна тема ГУЛАГа. Всегда слушаю повествования бывших заключённых, охранников, конвоиров, надзирателей, оперативников. Знаком был с начальником лагеря, который пострадал из-за любви. Полюбил он заключённую, осужденную по 58 статье и сам, получил 15 лет каторжных работ с отбыванием срока на Колыме.
— Василий, давайте я отдам Вам записки моей бабушки, вышлю почтой. Напишите правду о тех временах. О том, что пришлось пережить людям, которые были осуждены по ошибке правосудия.
— Спасибо, Семён. Обязательно напишу.
В рассказе авторские дополнения, поэтому это произведение не является повестью. Имена и фамилия изменены. В повествовании много жестокости, насилия, произвола.
Продолжение. Часть 1.