По причине, знакомой многим моим знакомым и даже не очень знакомым и пронизывающей многие годы, я подрядился к Александру Николаевичу Бурганову в помощники. Причиной было отсутствие денег. Саша выдал мне задание: надо было выложить смальтой изнутри гипсовую форму. Форма была большая, из формы должна была выйти лошадь, которая предназначалась для установки на детской площадке в Орловском детском парке. Перед укладкой смальты форму надо было покрыть лаком, чтобы потом смальту укладывать на клей. Я был обучен так, что для покрытия гипса лаком используется шеллак (я позже узнал о том, что в моём случае можно было использовать прозаический нитролак, но тогда бы не было моего рассказика). В СССР шеллак представлял собою темно-коричневые чешуйки, которые надо было растворять в спирте. Спирт наравне с золотом в СССР был в ряду стратегических средств строгого учёта. По этой причине вместо спирта предписывался денатурат. Советский денатурат имел несколько отличительных особенностей. Во-первых, он имел нежно-голубой цвет, во-вторых, он имел дополнительно к спиртовому аромату, запах керосина, в-третьих на каждой бутылке были этикетки с изображением черепа с косточками. Характерный цвет получался при помощи стиральной синьки, керосин добавлялся не только для отпугивания, он добавлял текучести. Но самой главной особенностью нашего родного денатурата было то, что по личному строжайшему указанию И.Сталина советский денатурат изготавливался только на основе этилового спирта (знал Иосиф Виссарионович некоторые особенности передового отряда строителей коммунизма). Место для работы с формой мне было предоставлено в Орловском троллейбусном депо. Я договорился с заказчиками о том, что мне предоставят пять ящиков денатурата (в каждом ящике по 20 поллитровок). В назначенный час я увидел тележку с пятью ящиками, направлявшуюся ко мне. Но параллельно с ней ко мне же направлялась группа явно пролетарской наружности со строгими выражениями лиц. Тележка и группа оказались рядом со мной одновременно. Один из группы положил натруженную руку на верхний ящик и, показав на форму, спросил, с почти дружескими интонациями: "Ваня, ты хочешь всё это добро потратить на вот это?" За дружескими интонациями всё таки явно прослушивалась решимость не дать мне совершить недостойный поступок. Мне пришлось ограничиться в моей работе четырьмя ящиками светло-голубой жидкости. В общем, обошлось.