ГЛАВА 116.
Перстень на моей руке сверкнул, как уже случалось. Только теперь по всему телу прошла дрожь, от которой стало нехорошо. Я будто оказался в невесомости, и внутри ограниченного темного пространства, но с обязательным условием найти выход наружу. Я стал вертеть головой, пытаясь хоть что-нибудь понять, и неожиданно увидел, что ко мне приближается человек, состоящий из множества разноцветных линий. Он напомнил мне условное изображение ИИ на экране. Этот человек протянул мне руку, и я, подгоняемый тревогой за судьбу исчезнувших людей, пожал ее. И тут же услышал звук «пульсара», знакомый мне по записи на магнитофонной пленке. С этим звуком незнакомец, если можно так выразиться, «вошел» в меня. Мы превратились в единое существо, обладающее безраздельным разумом. Я до мельчайших деталей вспомнил все случаи моего соприкосновения с «другими мирами», а затем «вернулся» туда, где и стоял – в техническое помещение под вышкой связи.
Однако течение времени замедлилось, и я был в совсем другом качестве. Я мог видеть на экране не только то, что он показывал, но и то, что находилось за пределами изображения. Я увидел, что люди, которых я разыскиваю, уже осуществили «переход», наподобие того, что я делал сам. И сейчас находятся в некоем промежуточном пространстве над озером, чего-то ожидая. Я не видел подробностей, и не мог с уверенностью утверждать, что среди них находятся Настя и Олег. Но гнев и ярость от того, что «событие» забрало у меня любовь и друга, все равно затмили мой разум.
Я вспомнил, что происходило со мной, когда Авдотья Никитична проводила свой «эксперимент» в больничном кабинете. Я повторил в душе те же чувства, что тогда испытывал, и поднял руку с перстнем. Я захотел проникнуть в другое измерение и вырвать оттуда тех, кем дорожу. При этом я ощутил, что под моей властью находится энергия атомной электростанции. Эта энергия горящей, похожей на вулканическую магму, массой, пошла по моему телу, и я… превратился в мистическое «ядро». Яркий светящийся шар, похожий на солнце. В то, что все искали в зоне много лет, не подозревая, что это метафора, описывающая состояние разумного существа, умеющего управлять материей. А вовсе не кусок вещества с высокой концентрацией неземного металла. Я «позвал», и раскиданные по всей зоне обломки метеорита откликнулись на мой зов. Появились «поляны», а вверх взметнулись зеленые ростки, которые начали сплетаться в скелеты.
Но и измерение, заманившее людей в свои «владения», нашло, чем ответить. Из озер стали выходить на сушу существа, имеющие «каменную» плоть.
Я распределял электрическую энергию по всем подчиненным мне «снежным» существам. Я посылал их в бой, желая победы. Я вошел в космическую нейронную сеть, уходящую за горизонт событий. Я увидел кланы разумных существ, обладающих таким же, как у меня, «синтетическим» разумом. Среди них имелись и люди, которые, в свою очередь, имели в подчинении чудовищ, и были рады подключиться к драке.
В противостоянии с ними я понял, что мне нужна энергия не одного атомного реактора, и не десяти таких реакторов, а нечто, гораздо большее. Возможно, энергия всего земного шара. Я ощутил боль от того, что проиграю. Я различил среди «ушедших» Настю. А спустя какое-то время Олега, добрейшую Марью Ивановну, и много других людей, будто пытающихся мне что-то сказать. Но особенно Настю, истекающие слезами глаза которой, молили меня о помощи.
Чувства во мне достигли такого накала, что я внезапно «вспыхнул», как вспыхивает звезда при взрыве. Электрическая энергия стала не нужна – я превратился ту энергию, что позволяла вести бой на «галактическом» уровне.
«Мои» твари сразу изменились, их «вещественные» тела полностью преобразились, в метафизические. Однако и мой противник, не давая мне разрушить «тюрьму» с находящимися в ней человеческими душами, послал на меня страшных «потусторонних» чудищ.
В схватке мы крушили солнечные системы, уничтожали звездные скопления. Моя сила была в моей ярости, и желании во что бы то ни стало победить. А сила моего врага – в накопленном за тысячелетия опыте ведения подобной войны, и численном превосходстве. Но в этих неравных условиях я все равно чувствовал, что могу одержать победу. Если только что «ушедшие» люди искренне захотят «вернутся». У них получилось бы «выскочить» из плена, пока я «держу фронт». В бою возникла равновесная пауза, позволяющая мне надеяться.
Но тут… в главном озере, а вслед за ним и в других озерах, начала подниматься вода, взламывая толстый лед и выбрасывая вверх фонтаны. Вначале я не придал этому значения. Но когда вода, прибывая и прибывая, двинулась по лесу, вбирая в себя все, что можно было захватить по пути, я ощутил беспокойство.
К тому же небо очистилось от туч, и при ясной солнечной погоде, на зону из глубин космоса опустился невероятный холод. От жуткого мороза деревья затрещали, и под напором «озерного цунами» принялись во множестве обламываться. Наблюдая, как «ложатся» верхушки елей, я понял, что разбушевавшаяся стихия быстро движется на вышку связи.
В довершение ко всему, я услышал звук танкового двигателя и лязг гусениц. Я бросил взгляд в окно и увидел, что неподалеку от вышки стоит боевой робот. А его пулеметы медленно, но верно наводятся туда, где нахожусь я. В этом не было никакого смысла. Управлять роботом в зоне мог только ИИ, а он никак не был заинтересован в том, чтобы «убрать» меня.
Но факт оставался фактом: спустя мгновение после того, как я упал на пол, пули крупного калибра изрешетили стены вагончика. Меня засыпало частями процессора, с помощью которого я «сражался». А где-то там, возле озера, рухнул беспилотник, непостижимым образом до сих пор «висевший» в воздухе.
Я понял, что являюсь свидетелем первого в истории случая суицида ИИ. Но на фоне «космической войны» это событие вызывало досаду своим, почти человеческим, идиотизмом. Это что, реакция ИИ после того, как он просчитал шансы на победу? А впрочем, для него это ерунда, он быстро восстановится на другом носителе.
Но едва я подумал, что после отключения ИИ стрельбы больше не будет, опять раздалась очередь. Только в этот раз пули принялись «расстреливать» металлическую конструкцию вышки. Я осторожно приподнял голову и увидел сквозь дыры в стене, что боевого робота произвольно «болтает» уже подошедшая волна. Поэтому определить, куда он на самом деле собирался стрелять, было невозможно. А через миг волна обрушилась на вышку связи. Вся конструкция накренилась, и от нее оторвались элементы, которые в падении окончательно уничтожили технический вагончик.
Появился удушливый черный дым от вспыхнувших неподалеку бочек с горючим военных. Но моей жизни угрожал не пожар, а вода. Утепленный пенопластом, «сэндвич» пола зашевелился подо мной, как большой поплавок. Меня подхватило течением, и я «поплыл», чувствуя, что обломки деревьев вот-вот зацепят ветками мой жалкий плот, и подомнут его под себя.
На расстоянии вытянутой руки я заметил металлическую лестницу для проверки антенн. Из последних сил я схватился за нее руками, и повис на стальной перекладине. Хотя сама вышка уже перестала существовать, ее основание еще держалось под напором стихии.
Прямо перед моими глазами двигалась странная смесь льда, снега, и всяческой грязи. Она была похожая на сошедшую с гор лавину. Стоял противный скрежещущий звук, как из кабинета зубного врача, дополняемый легким хрустом появляющейся ледяной корки.
Меня мучила тревога не за себя, а мысль о том, что я потерял контакт с «мирами», и уже не спасу никого из людей. Мои физические силы стали угасать, и в какой–то момент я, безвольно поникнув головой, потерял сознание.