Алла только что проводила своих
родителей, они спешили домой, но
взяли слово, что их дочь придет с
зятем в гости.
Аллочка вернулась в зал и села на
диван напротив мужа. Он сидел за
столом и занимался партитурой Что-то
подправлял, дописывал.
- Ты так увлечен своей работой, меня
не замечаешь.
Алчик, ты же знаешь, скоро едем,
везём новую программу. Кстати, как
ты себя чувствуешь? Сможешь ехать?
- Вполне, вокал свой я знаю, ты же
слышал.
- Да, конечно. Но меня интересует
другое. Какая ты станешь в августе, ведь,
тебе будет шесть месяцев, моя дорогая.
И в костюмчик не войдёшь.
- Я как-то не подумала, Юрик.
- И трястись в автобусе тебе вредно.
Поэтому, не сможешь ты с нами ехать
на гастроли. Здесь что-то одно надо
выбирать: либо ребенок, либо концертная
деятельность. Всё вместе не совместимо,
ты понимаешь меня?
- Понимаю. Тогда, кто петь будет мои
партии? Или повезешь одну инструменталку?
- Есть у меня мысль, уже согласованная
с коллективом. Мы нашли тебе замену.
Хороший джазовый голос. Так, что всё
получается, как нельзя лучше. Завтра
первая с ней репетиция. Приходи послушать,
оценить.
Из глаз Аллы полились слезы.
- Ну, что ты, родная, мамочка моя, я
же о тебе забочусь. Пробегут эти месяцы
и ты снова сможешь вернуться к нам,
будешь петь... Все будет хорошо.
Он подошёл к ней, к хрупкой своей
девочке, сел рядом и обнял ее.
- Какие у тебя замечательные духи, и
сама ты такая сладкая, нежная...
Он повалил ее на диван, лаская и
успокаивая одновременно. То, что он
станет скоро отцом волнительно отзывалось
в его душе и сладко ложилось на его
сердце. А что будет дальше? Он, ведь,
хорошо себя знал. А себя не обманешь!