Витька с Ванькой дружили, потому что были не «тутошние». Хотя Витька жил здесь уже полжизни с самого начала целины, на которую его привезли родители. Потом у него появились еще три сестренки, а отца посадили за пьяный дебош и теперь Витька сам себе хозяин. Матери не до его воспитания, кормить надо семью из пяти человек. А Ванька с родителями переехал из другого района, когда его отца назначили управляющим здешнего отделения. Местные дети с ними не очень водились. Пока не было Ваньки, Витька часто отбивался от них в одиночку. Теперь другое дело, они быстро всех поставили на место и ходили везде вдвоем.
Сейчас они собрались в Кадарчу. Мангыру нарвать, шпионов половить. Главной целью, разумеется, были шпионы. Но об этом взрослым не скажешь. Приходилось прикрываться мангыром. А чтобы младший брат Ваньки, Пашка, не увязался, сказали ему, что в коровнике вывелись птенцы ласточек и тот с другом Макилой побежал зорить их гнезда.
Собственно у взрослых отпрашиваться надо было только Ваньке. У Витькиной матери все равно не отпросишься. Пока она на работе надо было присматривать за младшими сестренками. Старшей шесть лет, младшей два. Им надо в обед сварить макароны и загнать домой, чтобы съели. Съедали-то они быстро. Только вот поймать непросто. Они всегда прячутся от летнего зноя то в стайках, то в свинарниках. Иногда там и спят. Мать потом за это ругает Витьку, боится, что свиньи во сне придавят или корова нечаянно наступит и что-нибудь поломает. Когда проголодаются, приходят сами.
Поэтому Витька с утра макароны сварил, от мух их полотенцем прикрыл и решил, что до возвращения матери они успеют поймать шпионов и нарвать мангыру.
Недалеко граница и шпионов этих видимо-невидимо, только постараться надо и не трусить. Но они с Ванькой подготовочку имеют такую, что пограничники позавидуют. Каждый день по пять километров пробегают.
Недаром в школе всегда напоминают, что неприкосновенность границы это первое дело для всех местных жителей и требуют проявлять бдительность. Обо всех подозрительных случаях и людях нужно немедленно сообщать управляющему. Они и сообщали. Об учетчике сообщили, что он подозрительно ловко перепрыгивает канавы. О дяде Елизаре, что он спал в зароде сена до обеда, а бригадиру сказал, что косил траву за речкой. Про Михайлиху, что к ней китаец из соседнего села по ночам тайком ходит. Что тут непонятного, граница-то с Китаем! Они хотели сами его под утро взять, да он Ваньку пнул и перепрыгнул через забор. Пока за Ванькиным отцом бегали, того и след простыл. Ванькин отец сам стал теперь подозреваемым. Он управляющий, а никаких мер не принимает. Ведь этого китайца все знают. Он вечно молодых баб вербует и под утро тайком от них выбирается. Его даже за это Генка Лесников побил, когда узнал, что он его жену вербовал.
А Ванькин отец сказал, что это глупости и в следующий раз он их самих плеткой проучит, чтоб в чужие дела не совались.
Друзья решили на него в Центральную усадьбу жаловаться. Но чтобы поверили нужно себя показать. Вот и решили подловить шпионов, тогда уж никто не отвертится. Да и время, пока выясняют да награждают, до сенокоса пролетит незаметно. А то после сакмана работы нет, приходится присматривать за сестренками, щупать кур, собирать яйца, поливать огород, чистить стайки и заниматься прочей скукотищей.
Когда они пришли с озабоченным видом к Ванькиной мамке и сказали ей, что мангыр уже перерастает и надо бы припасти его для засолки, та сразу согласилась.
- Вот молодцы! Давно пора делом заняться. Только сначала удавите белого кота, а то он утром добрался до цыплят. Вон они без голов валяются! Главное, голову отгрызает, а тушку бросает. Распробовал, теперь жизни от него не будет.
Шпионы сразу отошли на второй план. Этот кот давно был их головной болью. Откуда он взялся никто не знал. Просто пришел и нахально поселился в доме Ваньки. Зима прошла спокойно, на него нарадоваться не могли. Оказался крысоловом и мышей истреблял десятками. Вот так же как цыплят выкладывал в рядок обезглавленных.
Но весной стал врагом всей ребятни. Одним из развлечений было наловить птенцов и держать их дома. Диких утят и гусят ловили для хозяйства, взрослые за это хвалили. Если подложить незаметно к наседке, та могла их принять и вырастить. А совят, филинов, орлят притаскивали для забавы. Правда, они редко выживали. А тут еще этот кот. Сколько он их умертвил, не счесть. Особенно обидно было, когда съел орлят, которых Витька с риском для жизни добыл в скалах из гнезда. Мать их бросалась на него, чуть со скалы не сшибла и глаза не выклевала. Одной рукой цеплялся за выступ, другой отбивался. Прыгать с орлятами за пазухой пришлось с трехметровой высоты. Хорошо удачно скатился по россыпи, только штаны порвались и поцарапался, да пользоваться тем местом которым скатился, неделю не мог.
Кота за птенцов им трогать запретили, дескать, баловство. Кот же приносит пользу, истребляя крыс.
Теперь настал час мести за все утраты. Ребята быстро подкрались к ничего не подозревающему коту, привычным приемом зажали ему ноги, чтобы не царапался, и накинули на шею проволочную петлю. Потом отпустили, кот бросился наутек, но проволока была у них в руках. Петля затягивалась недостаточно, чтобы его удавить. Слишком грубая была проволока.
Подвесили его на забор, и пошли собирать мешки для мангыра, положили краюху хлеба и тайком острый отцовский складень. На случай встречи со шпионом.
В это время Ванькина мать закричала на весь двор.
- Ванька, куда ты задевался? Я же сказала, задави кота! Чего он у тебя на заборе болтается?
Кот взобрался на забор и орал, царапая шею в попытке освободиться от петли. Глядел на всех дикими глазами, приближаться к нему было опасно. Тогда они намотали проволоку на палку, длина которой не позволяла ему достать своих палачей и повели со двора на тракторный стан.
Времени, возиться с ним не было. Посовещались и решили утопить его в цистерне с соляркой. Забрались на верх двухметровой емкости, швырнули в открытый люк, теперь никуда не денется, все равно утонет. Собрали свои вещицы, и ушли в поиск. Немного жалко было кота брошенного погибать такой смертью. Гуманнее было его удавить. Но теперь уже делать нечего.
Проходили до вечера, мангыра набрали полные котомки, а со шпионами на этот раз не повезло. Жара была страшная, им было не до диверсий.
Зашли на Тибекин ключ, накупались в холоднющей родниковой воде и решили идти домой, пока не пришла с дойки Витькина мать и не задала ему жару за сестренок.
С пригорка увидели, что напротив Ванькиного четырехквартирного барака исчезли все сараи, курятники и стайки, которые жильцы дома понастроили для хозяйственных нужд. Приглядевшись, увидели, что там копошатся люди, разбирающие дымящиеся головни.
Со всех ног кинулись туда, на ходу сокрушаясь, что с этими шпионами пропустили такое событие и явились к шапочному разбору.
Их гиканье услышали люди на пожарище. Все встали и уставились на них, будто какую невидаль.
Ванька несся со всех ног, опередив Витьку. Тот приотстал на всякий случай. Жизнь, в которой ему часто доставалось по поводу и без повода, приучила к осторожности. Он не ошибся и на этот раз.
Как только Ванька добежал до дома его перехватил отец и сильной затрещиной сбил с ног на землю. Затем в его умелых руках засвистел, извиваясь, витой четырехгранный кнут и на всю деревню раздался истошный крик друга.
Витька увернулся от кинувшегося на него соседа, дядю Колю Булдыгерова и понесся к конюшне, сообразив, что там спрятаться будет легче. Бежать в степь бесполезно, догонят на коне. Его больше не преследовали. Издалека слышны были вопли товарища по несчастью.
Витька зарылся в сено, наваленное в ясли для племенных кобыл, и пролежал в нем до темноты. Потом пробрался к своему дому и потихоньку забрался на чердак, решив в нем переночевать.
Через некоторое время во двор вышла мать и стала кричать его. Отзываться было страшно. В чем их с Ванькой вина он не знал, и это внушало еще большую тревогу.
Вышел сосед, прикрикнул на мать.
- Ничего с твоим выродком не сделается. Проголодается и прибежит. Не мешай людям спать. Ишь ты, чуть деревню не спалил, а она о нем печалится. В пеленках таких душить надо.
- Если с ним что сделается, я сама тебя задушу и твоих щенков сожгу вместе с деревней! А за выродков их отец, когда вернется, с тебя спросит.
- Гляди, как заговорила! Да я тебя пришибу, и никто не увидит.
Взрослые при этом ругались матерными словами, и Витьке стало страшно за мать. Он нашарил в темноте вилы, хранящиеся на чердаке, подобрался к слуховому окну и стал наблюдать за ними, твердо решив вступиться, если сосед зайдет в их ограду. Громадный двухметровый дядька сверху казался отличной мишенью. Вилами Витька, единственный мужик в доме, умел орудовать не хуже взрослого. Но тот, погрозившись, ушел в дом. Отца их в деревне боялись.
Мать внизу плакала. Витька понял, что она боится за него и бить не будет. Шепотом сверху позвал ее. Она насторожилась, потом тоже шепотом заговорила.
- Витенька, сынок, где ты? Спускайся потихоньку, иди в дом.
Что же вы натворили? Вы ведь у людей все хозяйство пожгли. Ваньку отец так изгваздал, что лежать не может, всю шкуру спустил. Хорошо, ты убежал.
- Не жгли мы ничего, мы за мангыром ходили. Вон на чердаке мешок лежит.
- Да Пашка ихний сказал на вас. Ты вон садись, поешь. Потом я тебе постель дам на чердак, не показывайся пока людям на глаза. Девчонкам тоже, а то разболтают. Вступиться некому, еще попадешь кому под горячую руку. Потом видно будет.
Витька жил на чердаке два дня. Потом пришел управляющий, Ванькин отец и сказал, чтоб слезал и больше такими шалостями не занимался.
- Это хорошо, что он убежал. Я ведь дурак на скорую руку. Вон Ванька до сих пор оправиться не может. Хоть плачь. Уже не знаю, как и повиниться.
- Да что случилось-то, хоть разобрались?
- А что там разбираться! Моя дура дала им задание убить кота, цыплят потаскал. Они его сбросили в цистерну с соляркой, чтоб утонул, а сами убежали за мангыром. Тут прибежал мой младший с дружком. К этому времени кот умудрился выбраться из цистерны весь пропитанный соляркой. Зацепился палкой примотанной за шею и орет. Эти ничего не придумали, как его поджечь. Тот вырвался и бросился спасаться в сарай. А сараи все из дранок, аж звенят от сухости в такую жару. Да еще сено там кругом и тряпки. Все и вспыхнуло. Сгорело за полчаса. Пашка с перепугу сказал, что это Ванька с твоим Витькой подожгли сараи. Про кота никто ведь не знал. Это уже Ванька на другой день рассказал. Вот так сообща и наделали беды. Ну, это наука и нам и им. Ты подумай, сараи в десяти метрах от наших щитовых домов. Перекинься огонь, от них бы в помине ничего не осталось.
Витька первым делом побежал к Ваньке. Тот лежал на животе прикрытый простыней, а мать хлопотала возле него. Увидев Витьку, попросила давать Ваньке воду, если попросит, а сама ушла по хозяйству.
- Что, Ванька, больно?
- Конечно, больно, всю шкуру со спины спустил батяня. Как начну поворачиваться, так все лопается и кровь идет. Зато все меня жалеют. Папка пообещал велосипед купить. Мамка спину по три раза в день гусиным жиром мажет, надоела уже.
- Ничего, заживет. Меня вон в прошлом году даже в больницу положили, когда папка прикладом лоб проломил и ничего. Только шрам остался, да дырка во лбу. Врачи сказали, пальцы в нее не совать, пока кость не зарастет, а то мозги вытекут.
- Знаю. Тебе тогда еще больше досталось.
- Обидно, что совсем ни за что. Тебе хоть велосипед обещают, а наш вообще дом сжег и в тюрьму сел. Придет через пять лет, я ему самому лоб проломлю.
- А я своего простил. Я даже заплакал, когда он прощения просил.
- Твой первый раз тебя побил и не пьющий. А мой каждый день пил и через день дрался. Я за мамку заступался. Если не успеешь убежать, обязательно получишь.
Но ничего Ванька. Вот отлежишься, мы все-таки поймаем шпиона, получим награды, и нас отправят в суворовское училище. Тогда никто к нам и пальцем не прикоснется.
- Точно Витька! Городскими станем, военными.
- Городскими необязательно, а военными точно. Ты давай выздоравливай, и начнем готовиться. Вон Кенка Швалов из армии пришел, из погранвойск. Обещал приемам научить и на турнике. Турник уже поставил. Но высокий, не допрыгнешь.
- Допрыгнем, только заниматься нужно. Ладно, Витька, иди домой. Кликни мамку, пусть идет со своим жиром, а то опять спина засаднила. Как намажет, все проходит, и я засыпаю. Ты приходи ко мне, новости рассказывай, читать будем, а то скучно одному лежать.
Витька ушел, продолжая мечтать, как они вырастут и вернутся в деревню за семьями, высокие, стройные в военной форме. А сосед будет выглядывать, и трястись, как бы Витька не припомнил ему прошлые обиды. Да только он ему и на фиг не нужен, пусть трясется.