От Автора: Прототипом персонажа стал мой друг - музыкант Александр Винокуров. Спасибо тебе, Саш, без тебя его бы не было.
Также он разрешил использование его песен. Еще раз спасибо.
Ссылки на группу Александра В. https://vk.com/echogroup
ГЛАВА 1
Комната была довольно уютная. Посреди неё стоял круглый стол, за ним сидел детектив Петрович, Рикошет и директор студии Вилкин Загрибайко. Комната освещалась хрустальной люстрой, окно было зашторено, хоть на дворе и была ночь. Дверь заперта, а посреди стола лежали три письма. Все хмуро смотрели на них, никто не решался начать разговор. Первым не выдержал Загрибайко:
- Так что делать – то будем? В письмах четко сказано, что на предстоящих концертах этого тура, который я устраиваю, будет убит один из знаменитых музыкантов, причем какой, будет сказано четко перед выходом на сцену. Так что, без подозрений вывести со сцены музыканта не получится, и я не сомневаюсь в мастерстве снайпера Рикошета, но точно знаю, чтобы стрелять, надо знать, куда и в кого, а мы не знаем. И также верю в вас, детектив Петрович, но вам все равно нужно время, которого может и не быть. Жду предложения и идеи.
Он хмуро посмотрел на парней, но они не повели и бровью, оба и так знали то, что озвучил Загрибайко.
- Хм, кажется, у меня есть план, но в нем есть огромная дыра, которую я не могу заполнить. Но план хорош!- проговорил Петрович.
- Говори,- подбодрил Рикошет.
- Смотрите, чтобы у меня было время, мы должны вынудить преступника работать по нашим правилам. Первое: нужен, скажем так, самый лучший сыр для мышеловки, цель, которая перекроет все цели. Второе: он должен уметь играть на музыкальном инструменте, так чтобы он смог выжить на сцене хоть какое-то время, чтобы я нашел преступника, а Рикошет смог выстрелить. Беда в том, что я не знаю такого человека. В этом месте план и рушится. Пока это мой единственный план. Напомню, концерт завтра.
Все снова замолчали, но через минуту Рикошет улыбнулся и проговорил:
- Есть такой человек. Он играет на гитаре так, что звук, как дрессированная собачка, выполняет все, что он захочет. У него огромная толпа поклонников во всем мире, он гений техники игры на гитаре, плюс гитары он делает только сам. Он своего рода музыкальный снайпер музыки, а ритмы, алгоритмы и прочее, его патроны. Короче, парень – огонь! Извините за сравнение, сравнил с тем, что мне ближе. Он подходит под все критерии. Я его фанат и могу ему написать и попросить о телефонном звонке. И, хоть он не любитель концертов, но ради такого случая может и согласится! Что скажете, пишу ему?
Загрибайко кивнул в знак согласия.
- Пиши, в любом случае выбора у нас нет, - произнес Петрович.
Рикошет кивнул, достал телефон и полез в интернет на страничку в соцсетях, проговаривая вслух текст:
- Привет, Алек Нивкор! Зовут меня Рикошет, я твой фанат, а еще я снайпер. Есть разговор. Срочно позвони мне, вот номер телефона, жду.
И послал сообщение, после чего перевел телефон в спящий режим и, посмотрев на сидящих за столом, произнес:
- Ждем, товарищи. Все сейчас зависит от него. Если что, позже подъедем сами, а пока, повторюсь, ждем.
ГЛАВА 2
Алек сидел за компьютером. Его взгляд поймал новое сообщение. «Наверно, опять фанаты» - подумал он и открыл. Прочитав, он удивился: «Что еще за снайпер?!» и быстро набрал номер. Ответили сразу. Дальше пошел получасовой разговор, итог которого был прост: Алек согласился на концерт, и завтра за ним заедут и сразу повезут на место проведения первого в туре концерта. Ну а сейчас он должен к нему подготовиться, ибо за дело берется Алек Нивкор и его тяжёлая музыка.
ГЛАВА 3
У сцены стояли Рикошет, Петрович и Загрибайко.
- Вы уверены, что он сейчас приедет?
- Не переживайте. О, смотрите, вон и его машина.
Все посмотрели, куда указал Рикошет: к ним на полной скорости мчался автомобиль Центра Специального Назначения. Резко остановился полубоком. Открыв дверь, из него выскочили сотрудники ЦСН, осмотрелись и махнули рукой в салон. После этого оттуда вышел Алек.
Черные берцы с черными джинсами, майка черная с надписью «Всем конец» в кровавом стиле и поверх ее джинсовая куртка, также темная, но с большими металлическими шипами. Когда Алек повернулся спиной, то сразу стало видно рисунок из треугольных шипов на все спину в виде гитары. В руках Алек держал футляр с гитарой. Легкая бородка с усами, рыжеватая челка с зачесом направо. Он осмотрел всю тройку и спросил:
- Кто из вас Рикошет?
- Это я. Вот это детектив Петрович, а это организатор всего этого безобразия Вилкин Загрибайко.
Он пожал всем руки и выслушал инструктаж, который сводился к простому факту: он выступает первым, так как обо всех группах все всё знали, единственным сюрпризом был Алек. Он выйдет первым и захватит внимание преступника на всем протяжении концерта. Алек кивнул и пошел с Загрибайко на сцену: концерт уже должен был начинаться.
ГЛАВА 4
Сцена закрывала Алека, пока на сцену выходил Загрибайко и толкал речь, плавно подходя к представлению музыканта народу. Алек включил гитару, передал флешку с программой «Эва» (Электронной Вокалисткой), так как петь особо Алек не любил - отвлекало от музыки. Программист - технарь по фону на сцене вставил флешку и запустил программу. И вот прозвучало имя Алека, и он с каменным лицом вышел на край сцены, держа гитару. Включив гитару, он сразу заставил появиться на экранах лицо девушки: та восторженно осмотрела зрителей, а они восторженно заорали. Алек также осмотрел толпу: ничего необычного. «Начнем»- и зазвучала гитара, а Эва начала петь.
I hope you will die!
(Я надеюсь, ты сдохнешь!)
А в это время, прорываясь через толпу с письмом в руках, бежал к краю сцены паренек лет восемнадцати.
Hey, hey, chase and kill!
(Эй, эй, преследуй и убивай!)
I’ll reduce your life to nil.
(Я сокращу твою жизнь до нуля.)
I beg your pardon:
(Прошу прощения: )
(От автора: в скобках перевод текста песни.)
Парнишка передал охране письмо от преступника, а те передали Загрибайко с детективом Петровичем: целью был Алек Нивкор.
- Рикошет, он захватил наживку, если ты на позиции, будь начеку!- прокричал в рацию Петрович.
- Работаю,- коротко ответил Рикошет. Он сидел на верхушке сцены: его не видно, а он видит всех.
Here’s nothing to amend.
(Здесь ничего не изменить.)
Hey, hey, fatal hide-and-seek,
(Эй, эй, прятки со смертью,)
You should be extremely meek.
(Ты должен быть чрезвычайно послушным.)
I beg your pardon:
(Прошу прощения: )
Щелчок затвора и пуля внутри ствола винтовки. Тёмная фигура, накрытая брезентом, лежала внутри грузовика, стоящего за всей толпой на автомобильной стоянке. Дырка в лобовом стекле для пули, а цель на сцене: прямой выстрел и все хорошо: «Я войду в легенды, стой смирно, музыкантишка,»- проговорила фигура.
This beast is satisfying,
(Этот зверь получает удовлетворение,)
I can’t help it’s thirst for crying,
(Я ничего не могу поделать с этой жаждой воплей,)
- Давай, слабак, - прошептал Алек, смотря в толпу.
I can’t help it’s thirst for death,
(Я ничего не могу поделать с этой жаждой смерти,)
- Я не промахнусь, Алек.
I can’t hold my anxious breath,
(Я не могу сдержать взволнованное дыхание,)
- Ты дешёвка,- прошептал Алек.
I hope you will die!
(Я надеюсь, ты сдохнешь!)
- Сдохни.
Щелчок предохранителя.
I hope that you will die!
(Я надеюсь, что ты сдохнешь!)
I hope that you will die!
(Я надеюсь, что ты сдохнешь!)
- Сдохни, дешёвка. Пальцы усиленно зажимают струны.
It vises my poor brain,
(Оно стискивает мой мозг,)
It crumples me like hand,
(Оно выжимает меня, как рука,)
There’s only one way out –
(Есть лишь один выход –)
Выстрел, и из машины полетела пуля. Вот она летит над толпой прямо в Алека, но мощный гитарный риф сбивает траекторию пули, и она лишь царапает левое плечо.
Some blood on chilly sand.
(Немного крови на холодном песке.)
But how it’s tough!
(Но как же оно сильно!)
So that’s enough!
(Всё, довольно!)
- Мазила ,- прошептал Алек.
Hey, hey, look at my reflection!
(Эй, эй, посмотри на мое отражение!)
Little chance for resurrection…
(Вряд ли тут возможно воскрешение…)
I beg your pardon,
(Прошу прощения,)
Here’s nothing to amend.
(Здесь ничего не изменить.)
- Лови ответочку, скотина,- прошептал Рикошет, выцепив направление по ране Алека, и сделал выстрел.
Hey, hey, do you want some more?
(Эй, эй, что, хочешь еще немного?)
The beast in chest like lustful whore.
(Зверь в груди – как похотливая девка.)
Пуля Рикошета влетела в дырку в лобовом стекле и пронеслась в сантиметре от фигуры.
- Что?!! Дуэль мне!!! Ха! Как скажешь.
Перезарядка, выстрел в район софитов, и пуля развернула один в лицо Рикошета, чем ослепила на время.
I beg your pardon,
(Прошу прощения,)
I know that I shall do,
(Я знаю, что я сделаю,)
Saying to myself:
(Говоря себе: )
Фигура снова переключилась на Алека. Перезарядка.
I hope you will die!
(Я надеюсь, ты сдохнешь!)
- Да умри же ты. ВЫСТРЕЛ.
I hope that you will die!
(Я надеюсь, что ты сдохнешь!)
- I hope that you will die! - пропел в ответ вместе с Эвой Алек, поднимая гитару и становясь в эпичную позу. Звук от гитары опять отразил пулю, и та даже не задела Алека, пролетев мимо, после чего попала в стену. Сверху раздался выстрел, но из-за музыки его слышал только Алек и все. Песня кончилась, народ в восторге прыгает, Эва посылает толпе воздушный поцелуй и, подмигнув, исчезает в пламени. После чего, на экране, на фоне пламени, появляются два слова, стилизованные под гитару: «Алек Нивкор». И пока все буйствовали, Алек поклонился и молча ушел, нагло поправляя челку. «Пуля ничто, музыка все!» - пронеслось в его голове, пока он спускался со сцены, уступая место Загрибайко для объявления следующего музыканта.
ГЛАВА 5
Алек сидел в своей охраняемой палатке и наигрывал мелодию, простенькую и легкую. «Интересно, Рикошет прибил этого гада? Ведь если нет, то толпы будет больше, и что нас ждет не ясно». Алек сделал глоток воды из бутылки, и в этот момент чья-то рука кинула в палатку письмо. Алек поставил бутылку на столик и посмотрел на конверт, подумал и, поставив гитару около кресла, встал и подошел к нему. Взяв его, он рассмотрел послание: обычный белый конверт. Алек вскрыл его и достал письмо, больше там ничего не было. Написано же было следующее:
«Алек Нивкор, ты умрешь! Сегодня тебе повезло, но на следующем выступлении, так как сегодня не получится. Отныне я охочусь только на тебя! Плевать на остальных, и передай своему охраннику-стрелку: если стреляет, то наверняка, а не так хреново. До встречи»
Алек повертел письмо. Только этот напечатанный на компьютере текст и все. Что же, план сработал! «Блин, надо рассказать парням». Он взял гитару, надел ее на плечо и вышел. Он шел к палатке, где основались Петрович, Рикошет, Загрибайко. Мимо проходила куча народу; кто-то пил соки, а кто-то разговаривал, обсуждали группы. Алека несколько раз останавливали, прося автограф, и он расписывался. Вот и сейчас к нему подбежал парень в хорошей физической форме с абсолютно непримечательной внешностью и произнес:
-Здравствуйте! Вы же Алек Нивкор? Я ваш фанат. Можно ваш автограф?
- Да, конечно, как вас зовут?- ответил Алек.
- Меня зовут Тод.
Алек взглянул на протянутую бумажку, взял из кармана ручку и расписался. Парень восторженно заулыбался, потом посмотрел на Алека и спросил:
- Скажите, Алек, вот если начал что-то делать, то надо доделать до конца и не переключаться на следующее, не доделав первое, ведь так?
- Конечно, никогда не бросай начатого, верь в себя, и все получится, а самое главное, верь в то, что ты делаешь,- произнес Алек. Тод задумчиво смотрел на Алека, потом посмотрел на автограф в своих руках, аккуратно сложил листок пополам и спрятал в карман, после чего снова посмотрел на Алека.
- Спасибо вам,- произнес Тод и пошел дальше. Алек смотрел ему вслед, и было чувство, что эта встреча неспроста. Только что в ней не так? Этого Алек понять не мог, и потому он тоже пошел дальше. Странно, как иногда переплетаются судьбы людей, и как потом ты не понимаешь, как так получилось, что вы встретились, общались. Всему нужен шанс, всему нужен повод, а если повода нет, то нет шанса. Судьба, если это она, или просто все это случайное скопление шансов.
Алек подошел к нужной палатке.
- Можно?
- Да, да, Алек, заходи,- произнес Загрибайко. И Алек вошёл. За столиком сидели: Рикошет с облокоченной о столик винтовкой; детектив Петрович, его шляпа покоилась на столе, а взгляд блуждал по карте всего поля. Загрибайко сидел ближе всех ко входу и пил чай, заедая его бутербродом с колбасой. «Реально – Загрибайко»,- проговорил про себя Алек. Он поправил свою челку, подошел к столику и, похоже, вовремя.
- Блин, Рикошет, как так-то?! Почему этот гад ушел?! У нас даже теперь нет доказательств, что он клюнул, он мог просто выбрать, не сравнивая! Блин, как мы налажали,- проговорил Петрович.
- Так что ты хотел, Алек? - спросил Загрибайко. После его слов и злополучная парочка тоже, наконец, обратила на Алека внимание.
- Я принес доказательство, что план работает и, как вы выразились, этот гад зациклился на мне. Вот, почитайте. И Алек кинул на столик письмо. Петрович его молниеносно схватил и начал жадно читать. Прочтя, он чуть успокоился, но внешне стал еще напряженнее, чем до этого. Рикошет спокойно взял его, прочел и передал Загрибайко.
Тот, прочтя, посмотрел на Алека и спросил:
-Алек, что вы по этому поводу думаете?
-Я думаю, раз у меня оказалось это письмо, то преступник жив, а значит, будет попытка номер два, и я к ней готов. Звук страшная сила в умелых руках, а в моих безгранично. Ему придется очень постараться, чтобы попасть в меня и вообще навредить, поэтому мы справимся. Ему от нас не спрятаться, мы либо его убьем, либо поймаем. Есть шанс и у него и у нас выиграть эту дуэль. Вся тонкость в том, кто лучше воспользуется своим шансом. Если я работаю с профессионалами, то мне нечего бояться.
Алек замолчал и посмотрел на всю тройку. Рикошет улыбнулся Алеку и сказал:
- Ты прав, Алек, мы столкнулись с профессионалом, и шанс у него есть, но против него четыре профессионала. Из них трое конгениальных. А это четыре суперских шанса победить его. Осталось только правильно ими воспользоваться, не зря мы тебя позвали! Молодец, и спасибо тебе за то, что рискуешь жизнью. Завтра едем в следующий город, и там будет новый бой, так что надо все спланировать.
ГЛАВА 6
Поезд несся по своим путям, проезжая леса и проселки, иногда преодолевая бескрайние поля. Целых три вагона музыкантов и один пассажиров.
И также вагон с инструментами, хотя основная масса уехала отдельным поездом, да и часть оборудования будет предоставлена на месте. Тем не менее, многие немного переживали: оно и понятно. Но Алек не переживал, его гитара и вокалистка на флешке легки на подъём и неприхотливы. Правда, если учесть, что Эва - искусственный разум, она имеет дурную привычку жаловаться на колонки и возможности. Сама их калибрует, беся программистов. Помнится, Алек ее придумал со скуки, без группы надо было с кем-то говорить, а начальство и заказчики с фанатами это не то. Заводить девушку было некогда. С одной стороны гениальный выход из ситуации, а с другой, так все это печально.
- Что грустишь, Алек? - раздалось сбоку от Алека. Тот оторвался от созерцания пейзажей и своих мыслей. Справа в коридорчике, где он стоял, ибо в купе была скучноватая тройка «товарищей», стоял, улыбаясь во всю ширь своего огромного лица, Тод.
- Привет, Тод, что ты тут делаешь?
- Так я самого начала купил VIP билет на пассажирский с музыкантами. Досмотр тут, я тебе скажу, лютый! Думал уж и в ж… ой, ну ты понял, залезут.
Он заржал и посмотрел в окно, где как раз проносились бескрайние поля. Алек улыбнулся на запинку Тода и тоже посмотрел на поля.
- Эх, под такие пейзажи песни петь да сочинять, - произнес Алек.
- Эх, это точно! Слушай, Алек у меня идея. Бери свою гитару, и погнали ко мне! Я там свою гитару притаранил. Споем на пару. Один фиг ехать долго, что скажешь?
Алек прикинул: с одной стороны на него охотится псих, и есть шанс, что он может среди пассажиров быть, но их так перетараканили, что капец, и надо быть гением, чтобы что-то утаить. Алек посмотрел на дверь в свое купе: « Да пошли они! Мне надо расслабиться».
- Хорошо, погоди сейчас гитару возьму.
- Круто, дружище.
Алек открыл дверь, и его взгляду предстала картина маслом: Рикошет с Петровичем и Загрибайко играют в карты на еду. Красный, как рак, Загрибайко уже поставил на кон последний ломтик колбасы, со стороны Рикошета не хилых размеров шмат сала плюс нарзан, Петрович поставил окорок, соус томатный и квас. Все трое кинули на него гневный взгляд.
- Партия разыграна, если хочешь, жди следующий кон, а сейчас извини, некогда… И, это, Алек, не подскажешь, что там у Петровича? - произнес Рикошет.
- Офигел?! Играй честно, или кишка тонка? - воскликнул Петрович.
- Вы, Алек, в столовку не пойдете? А то у меня последние инвестиции заканчиваются.
- Извините, Загрибайко, но нет, я тут с одним фанатом музицировать иду. К нему в купе, это в другой стороне. Я, собственно, за гитаркой заскочил.
- Ясно, но все равно спасибо.- грустненько и как-то даже безнадежно сказал Загрибайко. Алек порылся в карманах, достал пакетик конфет и протянул Загрибайко.
- Вот, возьмите, за меня сыграете, - и подмигнул Загрибайко. Тот немного воспарил духом.
- Спасибо, Алек.
Алек взял гитару, мини комбик на аккумуляторе и пошел в коридор. Выйдя, он увидел, как Тод заигрывает с какой-то вокалисткой, щедро расписывая ее вокальные данные. Та смущенно смеется и что-то отвечает. Судя по ее формам, у Тода вкус есть. В самый раз фигурка. Девчонка увидела Алека и смутилась. Тод обернулся и обрадованно сообщил:
- Алек, я тут вокалистку для нашей игры нашел. Вокал огонь, в том числе и экстрим вокал в разных формах. Богиня, короче, ты не против?
От этих слов девчонка смутилась в конец, а Алек, как нарочно, судя по всему, был ее кумиром и поэтому добил своим присутствием. Это не укрылась от Алека, и он сжалился над бедной вокалисткой.
- Нет, я только «за»! А как вас зовут, сударыня? - спросил Алек.
- Катя, - смущенно ответила девушка.
- Ну, тогда пошли. Компания у нас хорошая! Веди, Сусанин, где там твоя келья с гитарой? - сказал Алек.
Тод гордо пошел по коридору в сторону последнего вагона, за ним Катя, а за ней Алек. По пути они часто пропускали бегающую молодёжь из тех или иных молодых групп. Вальяжно похаживали, кто покурить, кто постоять, как Алек недавно, помедитировать на пейзаж за окном, бывалые русские музыканты. Они шли, не обращая на них внимания, Алек шел за Тодом с Катей, посматривая то на одного, то на другого и тут Тод вроде как оступился на одну ногу, словно подвернул ее или ушиб. Алек посмотрел на это и решил, что надо будет потом спросить у Тода, все ли нормально. Вот они зашли в последнее купе. Там было две койки: одна напротив другой, а не четыре, как обычно. Они расселись.
- Прикиньте, из-за тесноты только я тут еду, круто да?
Алек с Катей кивнули в знак согласия. Алек подключил и начал настраивать гитару, то же начал делать Тод. Его гитара была акустическая, хорошо настроенная, сразу было видно, за ней правильно ухаживали. Он подыгрывал, а Катя подтанцовывала плечами.
- Кать, а ты из какой группы? - спросил Алек.
- Из «Закулисье времен». Мы недавно существуем, но уже многим нравимся. Я всегда хотела пойти в певицы. В итоге отучилась в музыкальном, там же нашла всю группу, потом первый альбом, и вот мы в таком крутом туре! Парни, давайте, что-нибудь из твоего...
- Да, Алек, давай она споёт одну из твоих?
Алек покрутил в голове варианты и утвердительно кивнул, после чего взял бумажку и начал писать текст. Через минуту он дал листок Кате.
- Осилишь в гроул-стиле? - спросил Алек. Катя прошлась по тексту, улыбнулась и ответила:
- Легко! Настраивайтесь и погнали.
Алек кивнул и отредактировал характеристики гитары, ибо она должна будет заменить почти все инструменты. Через минуту Алек был готов, как и Тод.
- Раз, два, три, - нараспев произнес Алек и начал играть, и сразу к нему подключилась Катя.
He put on His hand on my forehead
(Он положил мне руку на лоб)
And said:
(И сказал: )
“I want you to go,
(«Я хочу, чтобы ты пошла,)
I want you to tell everybody
(Чтобы рассказала всем,)
Who rules all of their lives,
(Кто правит их жизнями,)
Who shuffles the cards.”
(Кто тасует колоду карт.»)
No one controls His madness,
(Его сумасшествие бесконтрольно,)
I’m like a marionette
(Я как марионетка)
In His skilful hands,
(В Его опытных руках,)
The piece of His jigsaw puzzle.
(Как кусочек Его головоломки.)
On the edge of my mission
(В преддверии своей миссии)
I stand on the stage
(Я стою на сцене,)
Doing my best.
(Стараясь изо всех сил.)
My companions
(Мои спутники)
Are playing and playing
(Все играют и играют,)
Cursing the moment
(Проклиная тот момент,)
We’ve met Him.
(Когда встретили Его.)
Something’s running through my veins
(Что-то бежит по моим жилам,)
Compelling me to find the ways
(Заставляя меня искать пути)
To rude callous hearts
(К грубым зачерствевшим сердцам)
Of the hoggish foul public.
(Свиноподобной омерзительной публики.)
It’s a virus and I love
(Это вирус, и мне нравится)
To infect the crowd
(Заражать толпу,)
Even knowing
(Даже зная,)
I’ve just follow His will.
(Что я исполняю Его волю.)
No resistance, because
(Нельзя сопротивляться, потому что)
If He notice refusals,
(Если Он уличит нас в попытках отказаться,)
He’ll cut off His drug.
(Он перекроет доступ к Своему наркотику.)
We play over and over,
(Мы играем снова и снова,)
So hard, so inspiredly,
(Так напряженно, так вдохновенно,)
But He laughs and laughs:
(Но Он все смеется и смеется: )
May be we should broach our veins
(Быть может, нам следует вскрыть наши вены)
And let the poison out?
(И выпустить из них яд?)
Let the poison out?
(Выпустить яд?)
Let the poison out?
(Выпустить яд?)
Катя действительно хорошо спела. Далее пошли чисто русскоязычные песни, потом были долгие разговоры, и смех. Во время такого разговора Алек спросил Тода:
- Слушай, Тод, забыл спросить, что с ногой, а то ты так неуверенно шел, даже вроде как оступился. Тод посмотрел на Алека и, не моргнув и глазом, ответил:
- Да с полки упал и неудобно ногу опустил, прямо о ножку столика. Ушиб, короче фигня. Но спасибо за вопрос и заботу, но, правда, ерунда.
И рассмеялся. Больше Алек Тода не спрашивал. И, пока они беседовали, играли на гитарах, а за окном проносились пейзажи, уже давно наступила ночь. Потому пейзажи были все однотипно черны. Иногда из темноты на долю секунды вспыхивала, как сверхновая звезда, какая-нибудь платформа, освещенная фонарями на серых столбах. И каждый раз Алек ловил в своём сознании мысль, что каждая такая платформа хранит верность тем, для кого она стала первым шагом к своему дому, и наверно помнит всех, кто сел на поезд и не вернулся. Словно мать, отпустившая дитя во взрослую жизнь. И, как страж, хранит каждую клятву, данную одним человеком другому. Удивителен мир и вещи в нем. Алек посмотрел на часы и сказал:
- Ладно, я пойду, а то спать уже хочется.
- Хорошо, удачи, друг, - произнёс Тод.
- Спокойной ночи, Алек, - пожелала Катя.
Алек кивнул, встал и, забрав гитару, вышел из купе. Народу стало мало, но кое-где все же шептались полуночники. Алек шел к себе. Мысли были размеренными и спокойными. Через минуту - другую он зашел в своё купе, а там все уже спали. Алек тихо убрал гитару и комбик, и забрался на свою полку. Он устроился поудобней и стал смотреть в окно. Так он потихоньку и уснул под стук колес.
ГЛАВА 7
Утром они все вышли на перрон, где их заблаговременно ждал транспорт. Все музыканты занимали места. Через некоторое время и Алек сел, а потом начался многочасовой перегон на очередное поле за городом. После появления Алека, народу, как и ожидалось, прибавилось.
Алек молча ехал на заднем сиденье УАЗ-Патриота, головой облокотившись о кресло и смотря в окно. В ушах играл «Наутилус Помпилиус», и Алеку казалось, что весь мир стал таким несущественным, и спокойно можно жить, и неважно, что где-то там его убийца готовит покушение и люто его ненавидит. Да и понять бы, кто это?!! Единственный, кто мог его хоть как-то разглядеть, это Рикошет, но это не важно. Что искать правды, где она бессмысленна? «Интересно фанаты об этом всем знают? Надеюсь, что нет, иначе мы его не поймаем».
Алек смотрел, как проносятся домики придорожных сёл. Небо было чистым и голубым, где-то маячили воздушные белые облачка, а солнышко игриво пыталось попасть в глаза Алека. Иногда, когда это ему удавалось, Алек щурил глаза, но все равно смотрел в окно и невольно, по-детски, улыбался, радуясь солнышку и миру в мире. Эх, как все-таки важна музыка в жизни человека, и, самое главное, дело, да, дело всей жизни. У Алека это музыка и ее воплощение в предметах, а у кого-то что-то своё. Мир огромен, и огромен выбор интересов. И все же, что с этим миром не так, почему в нем люди не могут просто взять и жить счастливо? Наверно, потому что они, как и Алек, не могут сами решить, что же для них счастье, и постоянно рыщут из края в край, из ада в рай, от добра к злу и обратно в попытках найти себя, найти свою путеводную звезду, найти свою судьбу. Порой не замечая, на какие жертвы они пускаются ради мимолетной попытки узнать: оно или нет. Вместо того чтобы развиваться, они все сходят с ума по тому, что даже представить себе не могут или хоть как-то обрисовать и возвести в цель. И все, что нас спасает, это слова и музыка.
Так Алек рассуждал, размеренно и тихо наблюдая за пейзажем за окном, а машина ехала, проглатывая все ухабы, и шины рвали асфальт, пока двигатель ритмично отбивал такт жизни.
ГЛАВА 8
После того, как Алек и все остальные расположились на месте проведения концерта, пошли долгие минуты распевок, отладок, и подгонки инструментов.
Кто-то занимался эффектами, кто-то светом, ну а Алек, поиграв, вышел из палатки, чтобы пройтись. За всю поездку ноги затекли, да и вообще хотелось посмотреть, что тут к чему. Погода, что называется, требовала оценить ее труды. Алек шел, рассматривая людей. С каждым часом их становилось все больше, и среди них мог быть он - тот, кто хочет его смерти. Алек увидел палатку с напитками и пошел к ней. Ему резко захотелось пить. Он подошел и, выбрав квас, попросил его у рыжей красавицы-продавщицы и добавил даже автограф по ее просьбе. Но только он собрался идти, как его нагнал Петрович в своём классическом костюме. В такую погоду это немного отторгало от него, но, судя по уверенной походке, он шел сейчас прямо к Алеку, а внешний вид в целом говорил, что ему все норм.
- Привет, Алек.
- Привет, детектив.
- Слушай, Алек, ты думал, что будешь делать на сцене?
- Ну, играть на гитаре, все как всегда, а что? – удивленно ответил Алек. Петрович раздраженно на него посмотрел и уточнил:
- Я имею в виду планы о защите. Вдруг он в этот раз калибр побольше возьмет? Ты об этом не думал?
- Детектив Петрович! Против меня с гитарой не устоит ничто! Тогда я не знал, откуда будет удар, теперь я понимаю и готов ко всему.
Петрович шел рядом и смотрел в землю. Слова Алека его, судя по всему, немного успокоили.
- Скажите, детектив, а вы можете хотя бы предположить, кто бы это мог быть?
- К сожалению, Алек, нет. Рикошет не видел его, только размытый камуфляжем силуэт. Калибр и размер силуэта говорят нам о том, что это взрослый сильный мужчина, но не старик, возможно имеющий опыт обращения с оружием и винтовками в частности, - ответил Петрович.
- Ясно, спасибо.
- А почему ты спросил, сомневаешься во мне? Или есть кандидаты, подозрительные люди?
- Да нет. Просто хочу знать, на что обращать внимание. Вдруг в этот раз он будет у сцены стоять, а я смогу хотя бы косвенно его вычислить. Шансов мало, но надо все использовать.
Петрович кивнул и пошел по своим делам, а Алек стал гулять дальше. Но долго побыть одному ему не получилось, его нагнал Тод в компании десантников. Парни были в беретах и тельняшках, на руках татуировки: «ВДВ».
- Привет, Алек! А круто: я тут парней нормальных встретил.
Парни поприветствовали Алека поднятием бутылок пива вверх.
- Так ты что, тоже десантник, Тод?
- Ну да, а что, не похож? - засмеялся Тод и показал татушку на плече, так как он был в футболке, видно ее до этого момента не было. Алек улыбнулся и сказал:
- Слушай, а на прошлом концерте ты где стоял, у сцены?
- Не, я в центре поляны стоял, не успел к сцене пройти, пивом увлекся. Пока покупал, пока пробирался. Короче, проворонил тебя, но все равно, ты круто выступил.
- Спасибо, Тод, парни! Тод, мне пора, поговорим позже. Десантники вяло махнули руками, явно больше увлеченные пивом, нежели ситуацией вокруг. Алек пошел обратно, попутно закинув пустую бутылку из-под кваса в урну. Ну, конечно, убийцей мог быть и десантник, а их тут, судя по всему, немало. «Надо дать задачу Петровичу». Алек шел, размышляя о преступнике: как он поступит в этот раз? Пойдет ва-банк и выстрелит в упор? Или опять винтовка? В любом случае, надо быть готовым ко всему. Пока Алек рассуждал и шел к своей палатке сквозь толпу, он не заметил, как пришло время выступать. И потому, зайдя в палатку, он просто взял гитару, решив сказать о своих мыслях потом.
Подбежав к сцене, он дождался объявления и пошел на сцену. На фоне опять было изображение прекрасной девушки - вокалистки Эвы. На этот раз Алек встал у самого края сцены. Толпа взревела, а Алек подумал, что это будет непросто. Он взял микрофон и крикнул толпе:
- Вы готовы повеселиться и оторваться от сногсшибательной музыки?
Толпа в ответ заревела еще громче.
- Отлично! Тогда погнали.
И Алек кинул микрофон помощнику. И начал играть. Пошла мелодия быстрая, будоражащая кровь, и вот Эва начала петь, одновременно изящно танцуя на экране за спиной Алека.
When I was
(Когда я была)
A sack of bones,
(Просто мешком костей,)
My aim was clean and coarse.
(Мои цели были прозрачны и просты: )
Good digestion,
(Хорошее пищеварение,)
Warm possession,
(Теплое местечко,)
Being without remorse.
(Существование без сожаления.)
Алек разошелся не на шутку, тряся в ритм головой и из-подлобья рассматривая первые ряды зрителей. В них прыгали, подпевая, пьяные десантники - дружки Тода. Ну а Эва резко, под ритм гитары, перестала танцевать и начала жестами помогать себе, впечатывая каждое слово в жест:
Days have gone,
(А потом я выросла)
Now I’m alone
(И теперь пребываю в одиночестве,)
Surrounded creeps and whores –
(Окруженная придурками и шлюхами: )
Good digestion,
(Хорошее пищеварение,)
Warm possession
(Теплое местечко –)
Is their only course.
(Вот их единственные заботы.)
А в это время в толпе человек в капюшоне и повязанной на лицо банданой стоял чуть сбоку от сцены на почтительном расстоянии, и его холодный взгляд следил за десантниками. Он дал им перед выступлением красивую коробочку и сказал, что там дорогие струны и чтобы они кинули коробочку либо посреди песни, либо в конце, мол, порадуйте меня, подарите, а то сил самому кинуть нет. Те согласились, не зная, что это бомба, которой они сейчас так усердно трясут. Человек в капюшоне сжал ручку детонатора в руке с единственной кнопкой под пластиковой крышкой.
They storm me from day to day,
(Они штурмуют меня изо дня в день,)
Their breath stinks like old cesspool. (Их дыхание смердит, как старая выгребная яма.)
I’m poisoned with tart-up play,
(Я отравлена их размалеванной пестротой)
Their apples are wormy…
(Плоды их червивы…)
Алек играл, на гитаре перебирая аккорды, гитара жила своей жизнью. Алек подставился уже как мог, но выстрела не было, но он был готов отразить все, что полетит в сцену.
Their eyes are shut up,
(Их глаза закрыты,)
Their hearts are locked up,
(Их сердца заперты,)
Their thoughts are plain and short.
(Их мыслишки убогие и коротенькие: )
To have a bonk,
(Поразмножаться,)
To fill a maw,
(Набить брюхо,)
The pants are always hot.
(Думают лишь об одном.)
And every time
(И каждый раз,)
I touch a flock
(Соприкасаясь с толпой,)
I want to wash my hands.
(Мне хочется вымыть руки.)
The life ridiculous to death –
(Такая жизнь до смерти нелепа –)
Hypocrisy of bangs.
(Все равно, что трахаться с видом святоши)
Эва закончила петь, а Алек добивал последние ноты, когда красная коробочка полетела ему под ноги. Алек почувствовал: вот оно, но прервать ритм не мог, поэтому он воспользовался хитростью всех метал-групп: не хочешь уходить со сцены, играй соло как можно виртуозней, и он ударил по струнам со всей силой, выведя усилители на максиму. Звуковая волна пронеслась мимо Алека и ударила коробку. Та резко взмыла высоко вверх и взорвалась яркой вспышкой. Второй аккорд разогнал пепел и осколки; никто не пострадал. Алек закончил играть, махнул всем рукой, поднял вверх гитару и прокричал в толпу:
- Будет вторая песня! «Надеюсь, у тебя есть план «б» неудачник».
А в это время, зажав до белых костяшек пальцев детонатор с кнопкой, стоял человек в капюшоне, и взгляд его уже был не холоден. Он думал, что неожиданность и конец музыки не помогут этому гаду. Как же Алек его бесит, а ведь где-то еще этот снайпер и сыщик! И этот вызов, что Алек себе позволил. Ладно, ты прав, у меня есть план «б». Он выкинул под сцену детонатор и достал из другого кармана планшет. Программа установлена, цель на экране, один шанс и он будет ярким…
Алек чуть отошёл вглубь сцены и сказал Петровичу, что корректировал действия полиции и Рикошета.
- Петрович, это последний шанс. Мне нужны все усилители, что есть. Подключите меня ко всему, и пусть меня прикроет Рикошет.
Петрович кивнул и начал распоряжаться. Загрибайко помогал авторитетом, разрешая все, что говорит Петрович.
Алек медленно вернулся на край сцены, осмотрел толпу и дал пробный аккорд, толпа всколыхнулась. Алек подправил настройки и сыграл еще раз аккорд, вышло то, что он и ожидал. Тогда он еще раз осмотрел толпу и сразу начал с жёстких ритмов, всей музыкой вызывая невидимого противника на бой. Эва начала петь грубо, монотонно и агрессивно.
You fuck my brain,
(Ты е…шь мой мозг,)
You play with forces
(Ты играешь такими силами,)
Which no one allowed to touch.
(К которым никому не дозволено прикасаться.)
-Ну же, - прошептал Алек.
My self-border’s
(Мои внутренние границы)
Bulging at the seams…
(Трещат по швам…)
It’s so insane!
(Ты не входишь)
You’re underneath
(В список мужчин,)
My list of Acceptable smart men,
(Которых я считаю подходящими для меня и обладающими блестящим умом,)
But all my cells
(Но каждая моя клеточка)
Are long for chance
(Жаждет возможности)
To see you one more time.
(Встречи с тобой хотя бы еще раз.)
Цель в перекрестии и человек в капюшоне нажал на кнопку планшета. Вдалеке задние дверцы мини-грузовичка ГАЗельки разорвались на лоскуты под дикий грохот пулеметов, чуть-чуть уступавшим зенитным. Двери исчезли, вмиг выставив на обозрение черное нутро, где огненными вспышками строчил пулемет.
I’ll brick myself up hard
(Я хорошенько замурую себя)
In my routine and net,
(В бытовухе и интернете,)
I shall delete
(Я сотру)
The things we’ve corresponded
(Всю нашу переписку)
And every trace of our
(И все следы нашего)
Reciprocal desire
(Взаимного желания,)
Which sublimated into
(Которое сублимировалось)
The virtual sixty-nine.
(В виртуальном занятии сексом в позе 69.)
Алек играл на максимуме своего таланта, отбивая пули аккордами. Рикошет изрядно помогал. Петрович всматривался в толпу, та испуганно шумела, но Алек продолжал играть и у него получалось. Но тут ГАЗелька вдалеке взорвалась, и Алек за считанные секунды увидел летящую в него ракету. Это уже было перебор, и он сделал единственное, что оставалось, чтобы выжить: он прыгнул в толпу, где мог быть преступник. Это он прекрасно понимал, но другого выхода не было. Во время прыжка он дал последнее максимальное соло настолько мощное и неотвратимое, насколько это было можно. Усилители взорвались от звука, и когда Алек спиной соприкоснулся с землей, над ним пролетела ракета, как раз в то место, где секунду назад стоял он, и взорвалась. Огненная волна пронеслась на Алеком. Он закрылся руками, всем телом, ощущая жар взрыва. Волна огня втянулась в сцену, где бушевал пожар. Пожарные уже неслись, на подходе включая брандспойты. Вода полилась на сцену, та зашипела и задымилась. В воздухе повисли запахи горелых пластика и досок. Глаза нещадно начали слезиться. К Алеку подбежал пожарный и помог встать, после чего отвел подальше от сцены и наскоро осмотрел Алека. Через минуту подбежал Рикошет, а за ним Петрович, также весь в гари, лицо черное и злющее.
- Мы опять его упустили! Ну что же ты будешь делать, я ведь видел: он стоял почти у сцены, в капюшоне, единственный, кто не реагировал на концерт! Единственный, кто не запаниковал во время стрельбы! Я уж было отдал приказы, как эта ракета! А потом очнулся от того, что меня пожарный тащит от сцены! Что это было? Ракета?!! Слава богу, ты жив, Алек! Я не знаю, что делать.
- Допросить всех и каждого! Никто не должен уйти отсюда! - орал Рикошет в рацию и что-то еще, но Алек знал, концерт не закончится, пока он этого гада не поймает или сам не помрет. Он взял гитару, осмотрел ее. С ней, слава богу, все было хорошо. Он ее вытер и произнёс:
- Значит так, ребята, вы как хотите, а я его из-под земли достану, и сам в него пущу ракету. ТУР ПРОДОЛЖАЕТСЯ, - громко выговорил он последние слова и пошел к себе в палатку. Петрович что-то хотел сказать, но Рикошет его остановил, дав Алеку уйти и перевести нервы.
ГЛАВА 9
Опрос всех, кто был на концерте, ничего не дал. Одежду преступник сжёг. Анализ пепла тоже ничего такого не дал. Алек равнодушно смотрел на всех, кто был подозрителен, но не было в них того расчетливого, агрессивного настроения. Все не понимали, что произошло. Десантники, что кинули коробочку, сказали, что их попросил это сделать парень в капюшоне. Лица они не видели, да и зачем? Парень явно стеснялся их просить, и они к нему не приставали. Они сожалели о содеянном. В итоге их отправили домой под домашний арест на неделю, с отчётностью в местном отделении полиции. Рикошет рвал и метал. Петрович был чуть лучше и поэтому закопался в маршрут следующих остановок и названия городов. Алек, в итоге, с охраной сходил в ближайший хозяйственный и музыкальный магазин и чуть-чуть улучшил гитару. А также купил себе личные усилители и адаптировал к мощности гитары, чтобы те могли выдержать нагрузки. Ну, а дальше они опять поехали на поезде. На перронах, где они останавливались, из всех радио шла речь о двух террористических нападениях на концертах, явно целящихся в Алека, но в итоге билеты продавались в утроенном количестве. Все пытались попасть на концерт Алека. Билеты разыгрывались на радиостанциях, в разных программах, на телевидении, в шоу. В некоторых городах Алек играл на сцене как никогда, пытаясь спровоцировать террориста, но ничего. Ловили только фанатов и мелких психов; один бросил в него тортом, крича, что так ему велел голос в голове. Торт был магазинным, совершенно обычным, что было обидно: испортил вкусняшку. Потом шли следующие концерты, и следующие зрители сходили с ума. Было безумное шоу с огнем, а где-то с дымом. Алек играл лучшие хиты. Эва танцевала и пела. Один раз он по просьбе фанатов сыграл в своем стиле песню из классики металла «Megadeth». Эва станцевала лёгкий стриптиз под смачные аккорды. Было весело, но преступник так и не появился.
Каждый следующий концерт выпивал все больше сил из Алека, но ничего не давал, ведь для отдачи надо расслабиться, а Алек был все время напряжён: он ждал от каждого подвоха, а от него ждали шоу и крутой музыки. И он им ее давал. Гитара пела, пальцы скользили по грифу и били струны, колонки выдавали мощь звучания. Самый смак Алековой игры был в том, что он со своей гитарой был всей группой. После того, как первая его группа распалась, и он закрылся от концертов, он создал гитару способную заменить все инструменты, что ему нужны. В итоге появилась Элеонора, способная загрузить в себя любой инструмент, какой нужно владельцу гитары, а чуть позже родилась из-под рук Алека Эва - программа искусственного интеллекта, способного на самообучение. Она сама выстроила под себя свой внешний облик и стиль, хорошо сочетающийся со стилем Алека в музыке. Все, что она делала на экране, было исключительно рождено её умом. Алек гордился своими девочками. На сцене равных им не было. Многие культовые группы пытались повторить, но все это было дешёвой копией с огромной кучей фальши и потому быстро прекращалось, поняв, что это просто невозможно. А Алек даже не обращал внимания, в соцсетях выкладывая шедевр за шедевром, создавая саунды под культовые игры.
И сейчас он стоял на очередном концерте, выписывая высший музыкальный пилотаж, под горячий танец и прекрасный вокал Эвы. Пламя на заднем фоне вспыхивало. Алек был весь в черном. Струны блестели в лучах софитов. Толпа беснуется и задиристый взгляд Алека блуждает по толпе. Пот течет, но Алек играет не замечая. Его первая, вторая, третья, десятая, двадцатая, финишное соло, а врага Алека так и нет. «Куда ты делся, струсил?» - прошептал Алек.
Вот кончился концерт и опять поездка. Концерты идут один за другим, уже пройдена почти вся Россия, все города и все ничего. И, самое обидное, никому не известно, кто бы это мог быть. Уже пошли даже мысли, что он бросил эту идею, но так готовиться и так резко все бросить! Нет, что-то тут не так. И Алек был уверен, он еще себя покажет и это явно будет не ракета.
ГЛАВА 10
Алек шел по очередному полю очередного места выступления. По идее это последний концерт, и если этот гад не объявится сейчас, то он не объявится уже никогда. Алек посмотрел на небо, надвигались тучи. Кажется, концерт будет дождливым. Он обернулся и посмотрел на сцену, там уже выступали. Алек будет последним на всякий случай. Раздался грохот. Алек резко обернулся и увидел на горизонте вспышки молний: огромная грозовая туча шла на их концертное поле. Как же это странно,- сегодня смешается все и вся. Он пошел дальше и тут начал накрапывать дождик, пока неуверенно, осторожно и в тоже время многообещающе.
- Алек, Алек, Алек! - раздались крики. Сзади к нему подбежал Тод. Они уже хорошо сдружились и не раз отдыхали после концертов. Вот и сейчас он шел с одной куриной ногой в одной руке и Колой в другой. Его быстрые глазки осмотрели впереди тучи, а потом Алека.
- Алек, ты как, все нормально?
- Все ок. Тод, просто мысли.
- Что, Алек, опять об этом преступнике думаешь, забудь. Мало ли что там журналюги говорят, ты мне лучше скажи, из-за дождика будешь выступление переносить?
Алек посмотрел на его жующую физиономию с доверчивым квадратным лицом ВДВшника - этакий большой, сильный, но при этом ребенок.
- Конечно, сыграю, гроза не помеха, даже круче будет - люди звук увидят, если его сильно не сметет от сцены, - ответил Алек, и лицо Тода просветлело яркой улыбкой. Он откусил последний раз ножку и выкинул ее, потом сделал большой глоток и выкинул в ближайший мусорный контейнер банку.
- Знаешь, Алек, ты круто играешь, таких как ты больше не будет.
- Да, Тод, ты уже мне говорил и я с тобой согласен.
- Скажи, а ты когда-нибудь думал, что ты оставишь после себя? Кому что завещаешь? - спросил Тод.
- Что это ты вдруг? Ну, думал об этом, да и не сложно: музыка и чуть-чуть вещей, все родственникам, так как девушки нет, а что? - ответил Алек и посмотрел на Тода. Тот шел, задумчиво, потом печально посмотрел на Алека и сказал.
- Да вот, что-то печально стало. Не получается у меня оставить что-то после себя. Понимаешь, я в ВДВ отслужил спокойно, родину защищать, по сути, не довелось в принципе, и слава богу, но все равно обидно. Учения - казарма, учения – казарма, туда - сюда как стадо баранов бегали. Видишь ли, я как-то в один из праздников ВДВ сел на скамейку на берегу реки и понял, а что мне праздновать-то, вот эту беготню «казарма - учения», да? Так разве это хочется вспоминать? И вот, я на гражданке, и что? Нечего не умею! Все, что умею, это убивать правильно, разбирать разные виды оружия и прыгать с парашютом. Друган один предложил инструктором пойти по парашютному делу, мол, хоть деньги будут, а дальше? Что дальше? Вот умру, и кто вспомнит хоть как, хоть плохо, хоть хорошо, но вспомнит кто? Нет, никто. А потом смотрю, концерт: «Мировой тур». Ну и решил хоть так оставить след в своей жизни. Но потом встретил тебя, поговорил, и понимаешь, не знаю, а надо мне это? Ты вот как решил, что вот, например, гитару оставишь тому, а этому квартиру или дом там, и надо ли это делать вообще?
Тод посмотрел на Алека, а Алек молча шел рядом: ну как тут ответить правильно?!!
- Не знаю, Тод, я просто понял, что этот вопрос надо решить пока могу, пока жив, понимаешь. Если хочешь, чтобы помнили тебя, и ты знаешь, как этого добиться делай и не смотри назад. Сзади ничего нет, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Понимаешь, если думал об этом и даже пускай просто прикинул, как воплотить то, что хотел, значит, оно тебе надо, а значит надо идти к цели до конца. Знаешь такую фразу: «Вижу цель, не вижу препятствий»? Вот это и есть след. Вопрос: насколько ты можешь его сделать широким и значительным. Вот как-то так.
Алек замолчал. Тод шел, молча обдумывая слова Алека и, судя по лицу Тода, что-то прикидывая, потом повернулся и протянул руку Алеку. Они остановились, и Алек пожал ее в недоумении.
- Извини и спасибо. Ты…. Ты помог мне все решить. Еще раз прости, я пошел оставлять свой след.
И он уже собрался пойти, но Алек остановил его, схватив за руку.
- За что извиняешься? Что ты задумал? Все в порядке?
- Извинился за все и за будущее. Самое главное скоро поймешь, встретимся после концерта, как всегда. Все ок.
Тод вырвал руку и уверенно пошел от Алека, а дождь усилился. Алек стоял в смятении и не знал, что делать. Вроде знакомы не так уж и долго, а вроде и не один день. Алек вздохнул и пошел к сцене. Дождь бил по голове, мысли были спутанны, что все это значит? Что он имел в виду? И на что я его подтолкнул? Алек осмотрел бегающих вокруг людей и тех, кто не обращая внимания на дождь, просто шел. Кто-то пьяный валялся в грязи, и к нему шли полицейские. Действительно, что этим людям от их жизней надо? Как понять, что ты прожил хорошую жизнь? Вот оставил человек после себя картину - настоящий шедевр, бесспорный, непокоренный, но при том сам он, например, недоедал, постоянно жил без семьи и ходил в старых обносках. И все, что мог он, это рисовать и рисовать одну и ту же картину, каждый раз доводя ее все больше и больше до совершенства. Была ли его жизнь хороша? Рад ли он был? И равноценна ли его жизнь с жизнью того человека, у кого есть дом, любимые, изобилие еды и хорошая чистая одежда, но нет таланта. Чья жизнь правильней, чья лучше, и как понять, что лучше: оставить после себя память в любимых людях о себе или память в памяти миллионов и миллионов людей, но при этом в жизни нечего не иметь? Алек не знал ответа, да и нужно ли это было ему, он также не знал. Он знал в этот момент, подходя к сцене, у которой ждала его гитара Элеонора и где-то на экране Эва, что он, Алек, сейчас взойдёт туда и сыграет под чудный голос Эвы, и то, что тот неуловимый преступник сегодня его уже ждет в толпе, и все решится сегодня. Либо он, либо Алек. Рикошет уже на позиции, Петрович бдит. Все, ни шагу назад. Но почему Алек уверен, что он там, в толпе, откуда такая уверенность?! Неважно, будь что будет.
Он взял гитару и поднялся на сцену, встал в центре. Толпа разочарованно взвыла, но Алеку было все равно. Ему был важен только один человек, и он не будет стоять у сцены. Алек подключил гитару, взял у помощника микрофон и жестом показал не уходить, после чего проорал в толпу, зная, что он услышит:
- ТЫ ГОТОВ?
И отдал под восторженный крик: «ДА!» толпы микрофон помощнику, и тот быстро исчез со сцены, а Алек взял пробный аккорд, кивнул Петровичу и сразу заиграл, вкладывая всего себя в каждый аккорд. Эва танцевала, словно провокатор – стройная, почти безо всего. У нее были белые ангельские крылья и демонические рожки. Эва запела…
If you wanna be OK
(Чтоб всё было хорошо)
If you wanna be OK
(Чтоб всё было хорошо)
Clean your karma and obey!
(Чисти свою карму и подчиняйся!)
Clean your karma and obey!
(Чисти свою карму и подчиняйся!)
Алек играл под уже сильным ливнем, смотря одновременно и в толпу и за нее.
Smoke and stink are in the air,
(В воздухе дым и вонь,)
Sirens burst tympanic membranes,
(Сирены взрывают барабанные перепонки,)
Mob’s divided into groups
(Толпа разделена на группы)
And subdued by angels’ troops.
(И подчинена войсками ангелов.)
Человек в капюшоне стоял в самом дальнем углу поля. Вода стекала по лицу, ветер трепал капюшон, а руки предательски дрожали. В голове трепыхалась мысль: «Он сам все решил, а теперь ты должен достигнуть цели и оставить кровавый след о себе в истории!» Человек в капюшоне нажал на индикатор в сенсорном планшете, и в сторону сцены полетел целый град мелких ракет.
I look through the window glass
(Я смотрю сквозь оконное стекло)
At the crying children passing,
(На проходящих мимо зарёванных детей,)
Angels use clubs and whiplashes,
(Ангелы используют дубинки и плети,)
Angels don’t believe in patience.
(Ангелы не ведают, что такое терпение.)
Алек увидел ракеты и удвоил натиск звука. Дождь теперь обтекал место, где стоял Алек. Ракеты эпично взорвались об звуковую преграду, люди кинулись, кто куда, прозвучал выстрел Рикошета, и что-то взорвалось вдалеке.
I’m spelled by their expertise,
(Я заворожена их профессионализмом,)
Frozen faces, wings in fire,
(Холодными лицами, огненными крыльями,)
Feathers in the camouflage,
(Перьями в камуфляжной раскраске,)
Growing camps of razor wire.
(Быстро строящимися лагерями с колючей проволокой.)
Это всего лишь прелюдия, Алек, лови первую партию. И на поле из-под замаскированных ям выползли старые, но живые танки. Людей в них не было, управлял ими человек в капюшоне. Они медленно ползли к своей цели и хором дали первый залп.
Cars are crashed, the doors are opened,
(Машины разбиты, двери раскрыты,)
Angels’ jackboots crumb glass fragments…
(Под сапогами ангелов крошатся осколки стекла,)
No one is to rescue us –
(Никто не будет нас спасать –)
Death regardless of the class.
(Смерть вне зависимости от класса.)
Алек увидел танки и их залп и увеличил длительность и интенсивность соло, а потом резко прервал, продолжив играть грубо. Волна от соло неслась навстречу снарядам и, достигнув, разрезала их как горячий нож масло, но не остановила. «ВОЙНА» - пронеслось в голове Алека….
Heavy step on the stairs –
(Тяжелые шаги на лестнице –)
Angel’s barging into flat,
(Ангел вламывается в квартиру,)
He is pinioning my arms,
(Он скручивает мне руки,)
I hear the sound of beating drums.
(Я слышу барабанную дробь.)
Человек в капюшоне увидел, как распались и попадали снаряды. В небо устремились фонтаны земли. Людей перед сценой уже не было. Раздался выстрел Рикошета. О нем человек уже знал многое, и танки с каждым его выстрелом замедлялись и загорались, после чего останавливались и взрывались. Следующая атака, и из разных машин автоматически начали стрелять пулемёты.
Angels marching in the air,
(Ангелы, марширующие в воздухе,)
Angels marching on the ground,
(Ангелы, марширующие на земле,)
Angels marching in the street –
(Ангелы, марширующие по улице –)
Can’t believe it’s all indeed!
(Не могу поверить, что это происходит на самом деле!)
Пулеметы застрочили по сцене, круша все, кроме Рикошета и Алека. Два выстрела Рикошета, и они умолкли, но тут появился вертолет модели «Черная Акула» оскаленный ракетами и пулеметами, и вел его Тод. Это Алек увидел, когда тот, стреляя, промчался над ним, безумно зажимая гашетку. Часть пуль, пусть и изрядно замедлившись, прорвалась через музыку и ранила в ногу и руку Алека. Боль обожгла, придав силы, по руке потекла кровь, но Алек собрал все силы.
My hands are bleeding,
(Мои руки в крови,)
Nose is smashed,
(Нос расквашен,)
I do not know
(Я не знаю,)
What they will do.
(Что они собираются делать.)
The angels lead us
(Ангелы ведут нас)
Through the mud,
(По грязи,)
So it’s too hard
(И поэтому всё труднее)
To praise the God.
(Славить Господа.)
I’m thirsty and tired,
(Меня мучат жажда и усталость,)
Our formation is wide,
(Наш строй широк,)
They torture every third –
(Они истязают каждого третьего –)
Strange educative mode!
(Странный метод воспитания!)
They are even charming
(Они даже хороши собой)
With the guns on beefy chests, (С этими ружьями, висящими на накачанной груди)
But what is the final
(Но каков будет финал)
Of the human race arrest?
(Ареста человеческой расы?)
I look in angel eyes
(Я смотрю в глаза ангела,)
And they are empty like his head,
(И они столь же пусты, как и его голова,)
They just carry out order,
(Они просто исполняют приказ,)
They are robots with blond hair.
(Они – роботы с белокурой шевелюрой.)
Authorized slaughter!
(Санкционированная бойня!)
«Я убью тебя, прости, Алек», - прошептал Тод. Он понял, его Алек узнал. Тод пустил ракету в Рикошета, одновременно стреляя из всех орудий в Алека, но последнее соло Алека, самое мощное, встретилось со снарядами и взорвало их. Рикошета откинуло взрывом ракет, а волна Алека срезала верх кабины, раскрыв вертолет пополам. Винты унесло назад, а вертолет летел прямо на стоящего на одном колене Алека. Сцена пылала. Тод вжался в кресло и закрыл глаза, раздался грохот, и скрежет металла по сцене. Сцена обрушилась на остатки горящего уже вертолета. Алека со сцены выбил нос вертолета, и он, отлетев на шесть метров, лежал на спине, весь в крови. Алек почти ничего не чувствовал и еле видел. В гудящей голове, в заторможенном от шока сознании гудела, как пчела, мысль: «Тод, неужели это все ты был? Это все твой след, который ты хотел оставить - моя смерть?! Вот за что ты извинялся! Боже, ведь он почти отказался от этого, а я сказал сам ему доделать! Если бы я знал!!!»
Раздался грохот. Алек скосил глаза в сторону вертолета. Сбросив горящие тряпки из-под обломков, из кабины вылез Тод. Он был ранен. В левой части груди, ближе к боку, торчала круглая арматурина. Видно было, что она прошла навылет. Лицо Тода было все в крови, и она продолжала течь. Левая рука висела плетью, а в правой руке он сжимал пистолет Токарева «ТТ». Он медленно, подволакивая правую ногу, шел к Алеку, вытирая с глаз правой рукой кровь и отплевывая ее с губ. Иногда он пошатывался, но снова упорно шел к лежащему Алеку. А Алек не мог встать, у него было сотрясение с контузией и все медленно кружилось. Гроза ударила в сцену. Жуткий ливень лил и не унимался. Алек с трудом сосредоточился и увидел, как Тод встал над ним и наставил пистолет. Он пытался прицелиться, пистолет то и дело блуждал над Алеком.
- Прости, Алек, я только что потерял зрение. Прямо перед тем, как остановился. Я так хочу войти в историю, но, похоже, не выйдет. Я не вижу тебя. Мне все сложней стоять. Я почти мертв… Что ж, я войду тогда, как тот, кто сделал все, чтобы убить тебя, но не получилось. Я все продал, чтобы воплотить этот план. Никто меня не ждет кроме смерти, прости.
- Не надо, Тод, тебя можно спасти! Тут врачей много. Не стреляй, я приведу помощь…
И только это сказал Алек, как за спиной Тода раздался выстрел, пуля попала в сердце Тода и он, улыбнувшись, упал замертво.
- НЕТ!!! КТО СТРЕЛЯЛ?!!
Алек привстал и увидел стоявшего Рикошета с дымящимся пистолетом. Алека покачнуло, он протянул руку к Рикошету и, уже теряя сознание, где-то там вдалеке услышал крик Рикошета:
- АЛЕК!
ГЛАВА 11
Алека привезли в больницу вместе с Рикошетом, где они пролежали месяц. При первом прибытии в сознание Алек ударил Рикошета и обвинил в том, что он не должен был стрелять. Тод не выстрелил бы, так как он ничего не видел. После чего он опять потерял сознание. Раны и сотрясение давали о себе знать. Потом, когда он уже мог ходить по больнице, он игнорировал все попытки Рикошета заговорить. Алек знал: Тод был потерявшимся человекам, без всего, чем можно было дорожить, и ему оставалась только сделать свой шедевр из того, что Тод умел делать лучше всего, а именно убивать. Или быть убитым. И он выложился на всю, и, судя по новостям, ему удалось воплотить в жизнь свой шедевр. Кто-то уже наклепал псевдофильм о Тоде, но там было все вранье и чушь. Лишь Алек знал, кто был Тод, и в этом помогла ему музыка и тот разговор, последний перед боем: перед шедевром Тода.
ГЛАВА 12
Рикошет и Алек вышли из поезда. С неба опять полил дождь. «Да что ж такое!» - пронеслось в голове Алека. Элеонора чуть пригорела в некоторых местах, но несущественно. Сейчас она висела за спиной Алека, а в кармане лежала флешка с Эвой. Алек посмотрел на небо, закрыл глаза и впился всеми чувствами в прикосновение дождя. По глазам потекли слезы; он нашел друга и врага в одном лице и обоих потерял, - опять он один.
- Алек, ну выслушай меня. Я не знал, что он слеп! Я дал слово тебя защищать и сделал все, что умел. Прости. Вот держи, это мое извинение - маленький подарок. У американских снайперов есть примета: если они убивают перед самым выстрелом в них самих вражеского снайпера, то пуля, которую они зарядили, становится счастливой, так называемым «кабаньим клыком». В твоем случае смысл чуть-чуть другой. Это пуля, что не собиралась стрелять. Захочешь мне отомстить или еще что, сможешь воспользоваться.
Он замолчал. Алек повернулся, посмотрел на Рикошета и ответил впервые ему:
- Я тебя давно простил, но не надо мне этой пули, оставь себе как память о своей ошибке. Если есть добрый «кабаний клык», то этот злой. Везде должно быть добро и зло, все остальное шелуха. И помни, Рикошет, этот «клык» - то, что ты оставил после себя. УЖЕ! Подумай о том, какой след оставишь потом, завтра, или после смерти. Тод решил для себя и все сделал для этого. И только итог оставил на волю судьбы. Как бы то ни было, удачи тебе и твоему будущему.
Рикошет грустно смотрел в глаза Алека.
- Обещаю, я его сохраню. Спасибо.
Алек кивнул и, вставив наушники в уши, пошёл домой сквозь дождь, слушая свой любимый трек. Он знал, жизнь не кончена, а значит, не сыграна еще его гениальная композиция, что войдет шедевром в века …
The line on line, the day by day,
(Строка на строку день за днём,)
And in this monotonous ride
(И во время этого монотонного пути)
One may contrive to hear faint voice.
(Кто-то, возможно, расслышит слабый голос.)
The latter “a”, the latter “b”,
(Буква «а», буква «б»,)
And only moon is changing face
(И только луна изменяет свой лик,)
To set down whirls of gone ways.
(Чтобы отметить вихри ушедших возможностей.)
My fingers drop the pen,
(Мои пальцы роняют ручку,)
My eyes see more than could,
(Мои глаза видят больше, чем могли бы,)
My ears hear that would
(Мои уши слышат то,)
Never be asked,
(О чём никогда не спросят,)
Never be said.
(То, что не будет сказано.)
Belonging to unknown
(Принадлежа к неизвестной,)
But very mighty force
(Но очень могущественной силе,)
I’ll hear that would
(Я услышу то, )
Never be asked,
(О чём никогда не спросят,)
Never be said.
(То, что не будет сказано.)
The words fall down
(Слова падают)
On clean white pages…
(На чистые белые страницы.)
The sound on sound, the rhythm on rhythm,
(Звук на звук, ритм на ритм,)
But who has sent them
(Но кто послал их сквозь)
Through the transparent cloth of uncertain being?
(Прозрачную ткань неясного бытия?)
The sense on sense, the force on force,
(Смысл на смысл, усилие на усилие,)
And here you are: the new assembly
(И вот вам, пожалуйста: новая сборка)
Of the pseudo-serious work.
(Псевдо-серьёзной работы.)
The words fall down
(Слова падают)
On clean white pages…
(На чистые белые страницы.)
The soap bubbles of the talks
(Мыльные пузыри разговоров)
Fly up and hide between the thoughts
(Взлетают и прячутся между размышлений)
Of breaking news and week-end.
(О последних новостях и выходных.)
So, I’m not sure who moves my hand
(Поэтому я не уверена, кто же водит моей рукой,)
When blue ink percolate through paper
(Когда синие чернила проникают в бумагу,)
Leaving heat of casual phrase.
(Оставляя жар случайной фразы.)
All poets are lying!
(Все поэты лгут!)
They haven’t got own tongue!
(У них нет своего языка!)
They enclose in us
(Они вкладывают в нас)
The fancy letter,
(Иллюзорное письмо,)
Employing us
(Нанимая нас для того,)
To deliver it right.
(Чтобы доставить его правильным образом.)
We’re blind and deaf
(Мы слепы и глухи,)
But try to do all better,
(Но стараемся сделать всё как можно лучше,)
We are only echo
(Мы – лишь эхо)
Of unspoken words.
(Несказанных слов.)
My boring gods,
(Мои скучающие боги,)
I hope you’ll read
(Я надеюсь, вы прочтёте)
Painstaking rows of verse lined up
(Старательные ряды виршей, выстроенных)
Under your care!
(Под вашим руководством!)
Under your care!
(Под вашим руководством!)
КОНЕЦ