- Нет,- сказала я, как отрезала, и вжалась в диван как канцелярская кнопка.
- Да,- зарычал он.
Его губы расплылись по лицу, а в глазах блеснуло презрение.
- Ты кто? Сволочь подзаборная! Я тебя подобрал, одел, жрать дал, а ты мне: «Нет!»
Я вся скукожилась, давя своё негодование как выскочившую блоху.
- Ты меня не подбирал, и я не валялась. Сердце помнит ещё те слова, что ты мне говорил, душа помнит те мгновения, что поднимали меня к звёздам, чтобы напиться лунным сиянием, разум помнит обещания, которыми ты осыпал меня, как благоухающими цветами. Слова оказались мутной водой, что стекли сквозь пальцы, звёзды – шлаком, а цветы – сорной травой.
Ты смешал меня с грязью и бросил на обочину своей жизни. Для чего я тебе? Чтобы, придя от очередной любовницы, строить из себя крутого парня, унижая меня, а если что, то и кулаком в лицо. Знаешь, женщину обидеть и кулаков не надо! Мне от тебя ничего не нужно, ни денег, ни квартир, и бизнес твой делить не собираюсь. Твоё пусть останется твоим. И не лягу я с тобой в одну постель! Это как в помои шагнуть, - сказала я, брезгливо посмотрев на изрядно выпившего мужа.
- А вот не надо меня провоцировать! Не хочет она. От чего же? Всё за мой счёт. Я вот возьму, и тебя выгоню, и копейки не дам. Всё здесь моё, и ты моя, и не смей мне поперёк говорить! Это мои слова цену имеют, а твои ничего не стоят. Что скажу, то и будет, - сказал он, бросив на меня тяжёлый взгляд, будто гирю в душу бросил, та закровоточила, но выдержала и не раскрошилась, как сухарь под каблуком.
Страх выполз из моих глаз и повис у его лица, тот поёжился, потом рассмеялся. «Только бы не ударил», подумала я и слёзы потекли в меня, а глаза были сухи как пустыня.
- Ладно, иди спать. Всю охоту испортила. Добыча не под стать королю. Так что прощаю твой каприз. Я сегодня добрый, ужас какой добрый, - сказал он, и пошатываясь потащился в спальню.
Немного посидев, я стряхнула с себя обиду и злость, поднялась с дивана и стала собирать вещи. «Уйду всё равно куда, лишь бы подальше от него. К родителям не пойду, их и так четверо живёт в двухкомнатной квартире, отец с матерью и сестра с мужем, а тут ещё я. Комнату сниму.
Как прекрасно всё начиналось! Я увидела его, и земля ушла из-под ног. Он был красив, хорошо сложен, высок, умён, красноречив. В глазах его я видела искры звёзд и отблеск лунного света. Жаль, не видела своего отражения. Мне достаточно было того, что мне не запрещали глядеть в эти глаза и падать в их дремучую тьму. Как всё было хорошо, цветы, рестораны, шашлыки на природе, дорогие подарки!
Сказка кончилась сразу после свадьбы. Он был ангелом с душой Сатаны. Он заставил меня уволиться с работы, и исполнять все его прихоти. Ко мне он стал относиться всё хуже и хуже, масса претензий и никакого уважения. Всё ждала, когда всё наладиться, и он станет прежним, внимательным, ласковым. Но время шло, а он не менялся, только хуже становился. Всяко в жизни бывает и хорошее, и плохое, но за три года я даже вспомнить не могу ничего хорошего. Так, иногда поманит счастьем и бросит его мне, как кусок вкусности с барского стола своей верной собаке.
Никаких возражений терпеть не может. По всяким пустякам ругает меня как последнюю тварь. Он как паук, опутал меня своей паутиной и наслаждался моей беспомощностью. У меня не было сил вырваться из этой паутины. Я, красивая статная девка, шла к нему приложением, как дорогой автомобиль. Всё, ухожу, и пусть он плетёт паутину для другой дурёхи», думала я, и слёзы, что копились во мне, ручьём потекли из глаз, застилая туманом ночь, которая стекала за край горизонта.
Утро, ощупав небеса, выкатило ещё сонное солнце, позолотив край бездонного неба. Сумерки начали редеть, пропуская через себя солнечный свет. Я взяла документы, сумку, деньги, которые тайно откладывала от мужа. Иногда приходилось сдавать в магазин купленные мной вещи, после того, как я отчитаюсь перед мужем. Ключи я оставила на столе и пошла к выходу, тихо, стараясь не нарушить тишину.
Я вышла на улицу и пошла к остановке. На доске объявлений я нашла объявление о сдаче комнаты. Я посчитала, что звонить ещё рано и, дойдя до сквера, села на скамейку, и стала глядеть на проходящих мимо прохожих. На клумбах цвели цветы. Из-за громад домов поднималась жара. В синьке неба плескались облака, хватаясь за кромку горизонта, не желая тонуть в бесконечности. Время потихоньку двигалось, давя под каблуками мои сомнения, как перезревшую ягоду.
Ещё немного посидев, я позвонила по указанному в объявлении телефону, и услышав утвердительный ответ, пошла к дому, стоявшему недалеко от остановки. «Как хорошо, и остановка рядом», подумала я. Двери открыла худенькая опрятная старушка с гладко зачесанными седыми волосами, собранными в пучок, в простеньком ситцевом платье и синих тапках. Она показала мне комнату.
У стены небольшой комнаты стояла деревянная кровать, заправленная цветастым китайским одеялом, в углу расположился комод, держа на себе небольшой плоский телевизор, у двери возвышался старенький трёхстворчатый шифоньер, к окну прижался письменный стол, на котором стоял стеклянный графин с водой и утюг, на окнах висел белый тюль и голубые шёлковые шторы.
- Ну, как, глянется? – спросила старушка, буравя меня любопытным взглядом.
- Простенько, но чисто,- утвердительно ответила я.
- Тогда давайте знакомиться, меня зовут Лидия Егоровна, а вас?
- А меня Света.
- Света, денежку я беру вперёд за месяц. Плата скромная, ну и просьба у меня будет. Люблю тишину, и не люблю мужиков,- сказала она.
- Я тоже,- сказала я и, расплатившись за съём комнаты, стала разбирать сумку с вещами.
Я вслушивалась в белёную тишину, пытаясь представить, что делает мой муж. Зазвонил телефон.
- Ты где шляешься?- услышала я голос мужа. – Или ты забыла, что хорошие жёны дома сидят и мужу щи варят, и без мужа никуда не ходят, хвостом не вертят. Ты что, страх потеряла?- зарычал он.
- Я ушла от тебя. Надеюсь, ты найдёшь себе женщину, ради которой ты изменишься, и всё у вас будет хорошо, хотя вряд ли. Ты не способен кого-либо любить кроме себя. Всё равно я тебе желаю счастливого пути только без меня,- спокойно сказала я.
- И тебе скатертью дорога. Нагуляешься, вернёшься, а я посмотрю как тебя наказать, а может и наказывать не буду, просто прибью,- сказал он, сплёвывая слова.
Телефон зловеще замолчал. «Вот и всё кончено», подумала я.
День тянулся за моими мыслями, хватая их и утаскивая как коршун беззащитных цыплят. Вот уже спустились сумерки, заполняя темнотой комнату. День покатился в пошлое, как мячик под горку.
Утром я поднялась и пошла в городскую больницу, где я работала раньше, в надежде найти работу. Меня приняли медсестрой в хирургическое отделение. Сослуживцы меня встретили по-доброму, будто и не уходила.
На своей прошлой жизни я поставила крест, похоронив надежды, и лишь воспоминания иногда всплывали из темноты ночи и тонули в забытьи. Время шло, заканчивалось лето. Махнув цветастой юбкой, оно уходило, оставляя на душе лёгкую грусть. Муж не искал встреч, не звонил, не грозил разводом, может надеялся, что вернусь. «Все вы бабы деньги любите. Можно уйти от мужика, но отказаться от денег – никогда»,- любил говорить он.
«Может он уже и не вспоминает обо мне. Он просто выкинул меня из своей жизни, будто мусорное ведро вынес, да и забыл сразу, надкусив моё самолюбие. Всё-таки хотелось, что бы он хоть немножко помучился»,- подумала я, переступая порог кабинета.
- Светлана Викторовна, там больного привезли тяжёлого, в реанимацию положили после операции. Не ваш ли муж?- спросил меня Валентин Леонидович, грузный седовласый мужчина, хирург от Бога.
- Может быть. А что произошло?
- Ничего нового. Напился и врезался на большой скорости в бетонное ограждение. Очень тяжёлый,- сказал Валентин Леонидович и, немного помолчав, добавил,- Держитесь Светочка. Сочувствую.
Я надела халат и пошла в палату. Открыв двери палаты, я увидела мужа. Он лежал на кровати такой тихий, спокойный, лицо было в ссадинах. Он был подключён к аппарату искусственного дыхания и, глядя на капельницу и приборы, эти закрытые глаза, душа крикнула: «Люблю!» Сердце сказало: «Ненавижу!» Разум прошептал: «Жалею!» Я отбросила обиды и слёзы покатились из глаз. Тень вины проскользнула в щёлку моей души и спряталась там. В этот момент я желала ему только выздоровления.
После смены я пришла домой и долго сидела у окна, глядя в убогую серость уходящего дня. «Он там один лежит в палате, а я здесь. Может надо было остаться, побыть с ним. Хотя, всё равно не оценит», подумала я, и какая-то тревога поднялась со дна души, накрывая меня холодной колючей волной. Загустело небо и на землю стал спускаться дождь. Капли, падая с высоты, разбивались об асфальт, и лежали распластанными кляксами, придавив под собой серую дорожную пыль.
Лидия Егоровна пригласила меня пить чай с пирогами. Я вышла из своей комнаты и прошла в кухню.
- Вот смотрю на тебя, девка ты красивая, ладная, а мужа то чего нет?- спросила она, разливая по кружкам чай.
- Вроде как есть, а вроде и нету. Ушла я от него. Плохого о нём не скажу, да и хорошего тоже. У меня такое правило: о бывших подругах, друзьях, да и о настоящих тоже, либо ничего, либо хорошо. Земля круглая. Всяко бывает. А потом как в глаза смотреть!
- Ну, если жизнь не удалась, то и сожалеть не о чём. Гнилую нить сколько не связывай, всё равно рваться будет. Зачем боль терпеть! Ушла и… ушла,- вздохнув, сказала она.
Мы посидели, поговорили о жизни, и я спустилась в ночь, в чёрно-белые сны.
Утром мне позвонили и сказали, что мой муж умер, не приходя в сознание. Я перешагнула горе и вернулась в свой дом. Похоронив мужа, я закрыла дверь в прошлое, оставив там горечь разочарования и разбитые надежды.
На следующий день, после похорон, ко мне пришёл свёкор. Сев в кресло, он смерил меня с ног до головы, будто горе своё на меня примерил, размышляя долго ли я буду его носить, потом сказал:
- Ты прости моего сына. Знаю, что не подарок, но ты зла на него не держи. Он все свои грехи, извинения и просьбы забрал с собой, а за беспутную жизнь его наказала судьба, но наша то жизнь продолжается. Что с бизнесом будешь делать?
- Ни-и-чего. Забирайте. Если нужно какие бумаги подписать, я подпишу,- ответила я.
- Значит отдаёшь оба магазина, кафе и фитнес центр, правда он ещё не доделан.
- Да. Это всё было в собственности мужа, и я на это не претендую.
- Вот и ладненько, а мелочь можешь себе забрать,- сказал он, и подобие улыбки поплыло по его бледному лицу.
«Ничего себе мелочь! Две трёхкомнатные квартиры в центре с дизайнерским ремонтом, загородный дом и машина дорогущая. Одну квартиру сестре подарю, ведь они пополнения ждут», подумала я, бросив на свёкра благодарный взгляд.
Он был красив, подтянут и ухожен, жил один, жена умерла пять лет назад от неизлечимой болезни. Через год умерла дочь от передозировки наркотиков, а сейчас сын.
- Я один остался! Понимаешь? Один! Вот зачем мне это всё? Для кого? Что меня в этой жизни порадует? Посмотри на меня! Я стар, скоро болезни скрутят меня и увлекут в свою темницу. Хотя о чём это я? Сорок шесть — это разве старость! Светочка, выходи за меня замуж. Всё будет твоим, и не удивляйся. Я тебя полюбил с первого взгляда, и поэтому не приходил к сыну, чтобы не тревожить раненое сердце, да и сыну неприятности доставлять не хотелось. А вдруг…Я был не готов ломать сыну жизнь,- огорошил он меня.
- Вы что, Евгений Сергеевич! Что вы говорите! Горе вам разум затуманило. Вы ступайте домой, а я забуду этот разговор. У вас своя жизнь, у меня своя. Я думаю, что всё у вас наладится и может даже сложится.
Я, пожалев, подошла к нему, обняла и погладила по голове, как маленького ребёнка. Сердце возмутилось: «Что ты делаешь!» Душа сказала: «Он мне нравится». Разум прошептал: «Хочу счастья». Свёкор вдруг прижал меня к себе и заплакал, потом легонько отстранил от себя и тихо проронил:
- Я приду к вам Светочка?
- Приходите, Евгений Сергеевич,- произнесла я, и проводив его, долго ещё сидела и терзала свою совесть, потом успокоилась в ожидании подарка от скупой непредсказуемой судьбы.