Если страна позовёт меня-я не испугаюсь.
(Ли Якокка-Президент Форда в 80х и затем Крайслера)
Итак, в 1958 году наша семья оказалась в медвежьем угле белорусского полесья-городе Давид-Городке. Добраться до него в то время было не просто, так как шоссейная дорога Пинск-Столин-Давид-Городок-Туров сразу за Столином теряла твердое покрытие (в настоящее время она полностью асфальтирована) и в распутицу становилась трудно проходимой.
Хорошо помню, как мы часами иногда ждали начала киносеанса в местном кинотеатре "Заря", сохранившимся и в наше время, так как машина с кинопленкой где-то застряла на этой дороге.
Когда река Горынь была свободна ото льда, то по ней курсировал несколько раз в день маленький пассажирский теплоход до Столина и Речицы (где находилась железнодорожная станция Горынь). В шесть часов утра прибывал пассажирский речной трамвай из Пинска, а вечером в 18 часов отбывал, затрачивая на обратную дорогу 12 часов. Этим рейсом часто пользовалась наша семья. На Припяти теплоход останавливался у лодок кохозных рыбаков и пассажиры имели возможность купить свежую рыбу. Большим успехом пользовался у жителей города буфет этого теплохода.
Днем этот теплоход нанимали для увеселительных поездок на Припять, что практиковалось в нашей школе сразу после окончания учебного года. В 1960 году произошла денежная реформа и старые деньги обменяли на новые. Наши классы на этом теплоходе поплыли к противоположному берегу Припяти, где мы купались и играли на берегу. Ночью в 2 часа к нам явились родители моего одноклассника Точинского, который не явился домой, чтобы узнать, где он делся. Я не знал, но в последствии оказалось, что Точинский потерял там на другом берегу 1 рубль и по приходу теплохода в город бросился пешком обратно искать пропажу. Ночевал у бакенщика, но рубль нашел и довольный вернулся домой на следующий день.
В городе был аэропорт, откуда летали У-2 в Пинск (билет стоил 10 рублей), Брест и Минск. Помню боевого своего одноклассника по весьма распространенной там фамилии Хорошун. Его креативный и трудолюбивый племянник учился у меня в БГАТУ и затем сделал хорошую карьеру в Белпищепроме и Министерстве лесного хозяйства РБ.
Нам предоставили трехкомнатную квартиру, практически такую же, как была в Иваново, на улице Карла Маркса (ныне Лучниковская) дом 27 недалеко от почты. Эта улица была параллельна центральной Советской улице, но в отличие от нее не имела твердого покрытия и в распутицу тоже была трудно проходима, но краям ее были сооружены деревянные тротуары. Сегодня улица заасфальтирована, а наш дом тоже хорошо сохранился. По соседству с нами снова жил начальник милиции, что не спасло от трагического происшествия, произошедшего метрах в двухстах от нашего дома, но об этом ниже.
Достопримечательностью города был большой костел, переоборудованный в районный дом культуры, где случались концерты и другие подобные, в том числе праздничные мероприятия. В городе было немало церквей, многие из них действующие. Самым значимым сооружением было административное здание райкома партии и райисполкома. Сегодня там располагается городская поликлиника. В центре города под управлением родителей моего школьного друга Вити круглосуточно работал дежурный продовольственный магазин.
"В небе – жар и лучистые косы!
Я иду наугад, налегке
Солнце спелые пить абрикосы
В древнем тихом Давид-городке.
Вкусно каплет душистая мякоть,
Наполняя, врачуя, как мёд…
Я хочу горько-радостно плакать
И минуту, и час напролёт.
Я хочу в этом дне раствориться….
Всем реалиям вопреки
Встречу я золотую жар-птицу
Возле старой Горыни-реки.
Я войду в серебристые воды...
Во вневременье-царство зайду
И, постигнув все тайны природы,
Вдруг забытую пристань найду.
А когда вдруг ударят морозы,
Неожиданно вспомнятся мне
Солнцеспелые абрикосы
В древнем тихом Давид-городке.
Я почувствую спелую мякоть...
Буду плыть в древней бурной реке...
Буду долго и радостно плакать
О далеком Давид-городке.
А когда скажут годы проститься,
Превращаясь в прозрачный тлен,
Я хочу навсегда возвратиться
В абрикосовый жаркий плен.
Эту тайну скрывать нам не нужно:
Ты – мой добрый и сказочный рок...
Мудрый, тихий, оранжево-южный
Белорусский Давид-городок".
(Зизюлькина Виолета)
Я осенью пошел во второй класс СШ №2. Начальные классы располагались на крутом берегу Горыни в отдельных для каждого класса деревянных зданиях (теперь этих домов нет, а вторая школа расположена на окраине города со стороны Турова в новом здании). Поэтому во время перемен мы немало времени проводили на берегу реки, наблюдая суетливое движение самоходных барж, теплоходов и моторных лодок. Особенно нас интересовал ледоход, во время которого, для безопасности моста, лед саперы подрывали толовыми шашками.
Однако в случае хорошей погоды нашим основным занятием до начала учебы, во время перемен и после занятий были игры в футбол между классами. Далее следовали футбольные сражения улица на улицу. В городе существовал настоящий культ футбола, причем подобного я больше нигде не встречал. С пацаном, с которым нельзя было поговорить за футбол, обсудить результаты последних матчей на первенство СССР никто не хотел иметь дело. В городе существовала детская спортивная школа по футболу и как результат этого, очень сильная взрослая команда, которая регулярно била с крупным счетом футболистов всех приезжих команд из Столина, Иванова и Лунинца. В дни таких матчей на стадионе собирался почти весь город от мала до велика.
Местных футболистов все знали и очень уважали. Так я пристрастился к футболу, в том числе слушая по радио все репортажи о футбольных матчах комментаторов Озерова, Синявского и Котэ Махарадзе. Я стал самостоятельно тренировать обводку на скорости вокруг колышек, удары с ходу по отскочившему от стены дома мячу и скоро снискал уважение ребят. Но более взрослые парни меня часто ставили играть на ворота, где я обучился и вратарскому мастерству.
Уже в пожилом возрасте в 2004 году, когда у меня было мало сил бегать с молодежью, выступая на воротах команды ремонтного факультета в турнире, посвященном 50-летию БГАТУ, я был награжден как лучший вратарь. Полученные в Давид-Городке футбольные навыки мне очень пригодились в Крюковщине, Шклове и Горках, где я быстро становился желанным членом футбольных команд и дворовых компаний. Когда я вспоминаю прошедшие футбольные баталии в голове звучат стихи поэта Бориса Соколова
Стадион навсегда запомню,
Здесь на поле зеленом легко мне,
Здесь всегда ты со мною юность,
Здесь всегда ты со мною Юрка.
Как в футбол мы с тобой играли,
Как ботинки отчаянно рвали,
Как звучали для нас имена,
Футболистов из класса А,
И слова, словно было вчера еще,
Угловой, вне игры, нападающий…
Если б можно, для всех людей
Мы ввели бы футбольные правила,
Коль штрафной удар-не робей,
Не хитри, мол назначен не правильно.
Отзвенела упруго юность,
Как в ворота летящий мяч,
Девяносто минут на трибунах,
Вот и весь наш футбольный матч.
Да, не стали мы футболистами,
Но остались как в те года,
Одержимыми и неистовыми,
В нападении-навсегда.
Конечно, я сохранил огромную любовь к футболу на всю оставшуюся жизнь.
Еще мы увлекались интересной и оригинальной игрой в цурки, подобной которой я больше нигде не встречал.
Понятно, что особыми успехами в учебе я не отличался, поэтому, когда через много лет звезда нашего класса Алла Лущицкая узнала, что я стал кандидатом технических наук, она была крайне удивлена этому факту. Сама Алла впоследствии после ликвидации района переехала с родителями в Дзержинск и после окончания школы поступила учиться в Ленинград, где вышла замуж за человека, который в последствие стал директором одного из крупнейших заводов этого города.
Дважды, один раз летом, а затем и на первую половину учебного года меня направляли по путевкам в лесную школу санаторного типа в поселке Томашевка Брестского района на стыке границ Польши, Украины и Беларуси. Летом нас возили купаться на прекрасное озеро Пулемецкое в Украине, дважды в разных местах проходили очень хорошо оборудованную государственную границу СССР вместе с пограничниками до самого Западного Буга, посещали заставы. Напротив Томашовки находится польский город Владава (так называется и тупиковая железнодорожная станция в Томашовке), с польской стороны граница охранялась слабо и поляки, находясь от нас на расстоянии около 100 метров свистом и криками приветствовали нас. В целом условия для отдыха и учебы были хорошие, ребята там отдыхали и учились интересные, да и родители от меня отдохнули.
Жемчужиной Давид-Городка была быстрая, полноводная и чистая река Горынь, шириной где то метров под восемьдесят. Километров через десять вниз по течению от города Горынь впадала в Припять и была она судоходной до Ровно. В городе напротив городской бани (которая успешно функционирует и в наше время) был великолепный пляж с настоящим речным песком (сейчас он зарос и городской пляж в другом месте).
Я много учился плавать различными способами. Только в классе четвертом мне под экскортом двух старших ребят, тащивших за собой спасательный круг, было позволено успешно ее переплыть, что считалось серьезным достижением.
В городе многие успешно увлекались рыбалкой, но рыба ко мне на крючок не шла, и я так и не стал рыбаком, хотя пытался рыбачить даже на Браславских озерах. Помню один оглушительный провал в этом деле. Когда мы жили уже в Горках, местные любители рыбы сагитировали отца вместе со мной поехать на редакционном УАЗ-69 на верную рыбалку на одну из лесных рек соседней смоленщины. Взяли сетки, мешки для рыбы и поехали километров за 50. Но сколько не забрасывали сети и загоняли туда рыбу, поймали только пару мелких рыбешек. На обратном пути проезжали вечером мимо смоленских колхозных рыбных прудов и наши попутчики стали просить отца завернуть туда, а со сторожами они сами договорятся. Но отец им категорически отказал.
Сегодня Горынь уже бледное подобие былой славной судоходной реки. Она сильно обмелела, в том числе из-за плотины для Ровенской АЭС, а в Давид-Городке сохранилось старое русло с почти стоячей водой и заросшими кустарниками берегами, а основная вода пущена по искусственному руслу вокруг города, что бы предотвратить действительно имевшие место ранее ежегодные весенние подтопления нижней части города.
Но самым большим достоянием Давид-Городка и района были населявшие его люди. Из города и Столинского района вышли известные писатели и поэты, ученые. Некоторые из них составили цвет научно-преподавательского состава БГАТУ. Это ректор, лауреат государственной премии РБ, профессор, доктор технических наук Иван Николаевич Шило, заведующий кафедрой технологии металлов, лауреат государственной премии РБ, профессор, доктор технических наук Вячеслав Михайлович Капцевич, многолетний декан агроэнергетического факультета, доцент, кандидат технических наук Иван Васильевич Протосовицкий, заведующий кафедрой инженерной графики и САПР, доцент, кандидат технических наук Антон Григорьевич Вабищевич, один из ведущих сотрудников кафедры теоретической механики и ТММ Петр Николаевич Гарост и другие.
В городе была особая творческая и предпринимательская атмосфера. Известны далеко за пределами городка уникальный колядный праздник «Коники», яркий образчик народного фольклора. Местные жители специализировались на выращивании семян цветов на продажу и торговали ими на рынках на территории всего СССР, даже в таких отдаленных городах как Мурманск и Владивосток. Соседние с Давид-Городком Ольшаны и сегодня известны далеко за пределами республики своим трудолюбием и предпринимательским духом. Уже тогда в городе водились большие деньги, что однажды привело к трагедии.
Молодая пара из расположенного от нас на расстоянии метров в двести дома уехала продавать семена, оставив дома бабушку с внучкой. Выслали домой посылку, кто-то посчитал, что она с деньгами от торговли. Ночью преступники сделали подкоп в погреб и проникли в дом, пытали ребенка, требуя от бабушки сказать, где деньги. Потом обоих убили. Из Бреста приехала специальная группа следователей и недели через две преступников поймали, а затем судили и расстреляли.
Как то подозрительно часто в городе случались пожары, кто-то поджигал деревянные дома. Цыгане уже тогда составляли существенную часть горожан, их дети играли с нами и как то порезали ножом в руку мальчика из нашей компании.
В целом и отец и мать были довольны и своей работой и проживанием в Давид-Городке. В городе был хороший и дешевый базар, у нас на приусадебном участке в открытом грунте уже в августе вызревали прекрасные помидоры, чего и близко не было в Крюковщине.
Наша семья дружила с семьей ветерана войны директора местной МТС (машинно-тракторной станции), а также с семьей главрача и заместителя мамы в аптеке. Часто летом мы выезжали отдыхать на пикники у реки Горынь. Вместе встречали праздники.
У директора МТС я на книжной полке нашел и взял с его разрешения почитать, будучи учеником четвертого класса, замечательную книгу о летчиках защищавших небо Ленинграда "Балтийское небо", дома я уже до этого прочитал несколько раз книгу из отцовской библиотеки "Подвиг разведчика". Огромное впечатление произвели на меня многократно перечитанные книги «Люди с чистой совестью» Петра Вершигоры о партизанах и "Это было под Ровно" Дмитрия Медведева.
Я и в дальнейшем старался не пропускать книги по этой тематике и особенно был потрясен первыми публикациями эпопеи "Живые и мертвые" Константина Симонова, в которой появились первые проблески правды о войне в нашей литературе. Затем были книги Григория Бакланова, Юрия Бондарева, Анатолия Ананьева, Василя Быкова, Алеся Адамовича и пока еще робкие мемуары наших полководцев. Но настоящее раздолье и откровения начались только в начале 90-х годов. В связи с этим вспоминаются слова Эрнеста Хэмингуэя из "Прощай оружие" о том, что бык пощипывающий травку на лугу и бык на арене это принципиально разные живые существа и эти книги позволили мне лучше понять людей, их возможности и психологию.
Полной неожиданностью стало для нашей семьи решение правительства о ликвидации в порядке укрупнения наряду с другими Давид-Городокского района и присоединение его к Столинскому, который становился самым большим в республике. Как то быстро после того, как местное начальство уехало на новые места службы в городе появились военные, а из урочища Мерлинские хутора решительно и жестко выселили людей, устроив там в болотах большой военный полигон, куда летали бомбить и стрелять даже наши самолеты из Ивано-Франковска, где я проходил срочную службу.
А перед отъездом нашей семьи на новое место работы отца в город Шклов, я еще успел подслушать вместе с другими любопытными взрослыми у боковых аварийных дверей РК КПБ доклад на его закрытом пленуме о новой Программе КПСС и злоупотреблениях сталинского режима. Ликвидация райцентра быстро привела к снижению численности населения в Давид-Городке с 10 до менее 6 тысяч жителей.
"Капли на лице — это просто дождь, а может — плачу это я,
Дождь очистил все, и душа, захлюпав, вдруг размокла у меня,
Потекла ручьем прочь из дома к солнечным, некошеным лугам,
Превратившись в пар, с ветром полетела к неизведанным, неведомым мирам…"
(Юрий Шевчук)
https://nord-ursus.livejournal.com/270756.html
ДАЙЖЕСТ
Сергей Демьянов (18.10.2023). Сешка уже давно отделена от русла Горыни .Я пацаном помню ч то на лодке с мотором можно было проехать по кругу .весь Городок .Сешка соединялась внизу постоянно с Горынью ,а вот вверху только весной во время паводка .На "Болоте ." И это закончилось со строительством канала .1985 - 87 года .Тогда дорогой перегородили Сешку внизу .Ну а сверху постепенно затянуло .И потом только в 1999 году прокопали вверху и соединили с Сешкой , Горынь . Сейчас каждый год уровень воды малый и никуда река не могла вернутся везде перегорожено человеком. А Горынь такая потому что уровень воды общий у нас на Полесье упал на полтора метра .Спасибо мелиорации .Но ещё есть причина , и она чисто техническая .Неправильно рассчитали проект .И ширину и глубину .Не учли что воды будет мало .Думали что всегда хватало и дальше так будет .Сделали изначально и слишком широкую и слишком глубокую .Течение на этом отрезке замедлялось и все илистые отложения увеличивались. Выноса естественного не было .А сейчас имеем что имеем .И этого уже не исправить .Да оно никому и не надо .Судоходства то всё- равно нет .Течёт река , да и бог с ней .