Вместо предисловия:
Когда кто-то уверяет, что в СССР секса не было, я всегда в ответ говорю: «Это у тебя не было, а в Союзе был. Да ещё какой! Только это «сексом» не называлось».
Читатели, скажите какой же это «секс» если ... если в этой маленькой повести я пишу всё как было? И убеждён, что подобное, в разных вариациях было практически у каждого здорового человека.
Когда она была совсем маленькой, они с папой- Фёдором Алексеевичем, приехали в большой город Ростов-на-Дону в гости к папиной сестре - Нине Алексеевне. Оказалось, что у неё есть сын, Миша, на десять лет старше её - Анечки, в которого она влюбилась «по самую макушку» так как он подарил ей куклу, играл с ней, и она, как говорится «не слазила с его рук». Когда гости уезжали домой, в хутор, она плакала. А брат, утешая её, обещал приезжать к ним в гости.
- А ты меня не обманешь? – утирая слёзы, спрашивала маленькя Анюточка.
- Анечка, ни-ког-да! Обязательно буду приезжать и мы будем с тобой играть.
И он не обманул.
С той памятной встречи мгновения её любви к жизни и брату полетели волшебно. Как бутон розы, Аннушка начала превращаться в девственный цветок. Обрисовывалась девичья фигурка, как яблоки белого налива зрелись груди с торчащими сосочками, которые выпирали через ситцевый сарафанчик. Когда брат приезжал на рыбалку или охоту в хутор, то он обязательно бывал у своего дяди и ночевал до утренней зари. Привозил подарки и, конечно же был радостью для Анечки. Брата она не стеснялась и вела себя свободно, порой вводя его в безумство похотливой страсти. Особенно, когда балуясь с ней, ему в руку попадала её молоденькая сисечка прекрытая от взора только тонкой тканью сарафанчика. Или когда она садилась к нему сначала на колени, а потом придвигалась всё ближе к его мужскому естеству (любовнику) своим женским естеством (любилкой), его «любовник» вздыбливался чего скрыть от сестрёнки было невозможно. Она чувствовала это и с каждым разом стремилась к сладостному ощущению.Страсть быть «отлюбленной» двоюродным братом завладела Аннушкой в четырнадцать лет. И когда по приезду он сказал, что приехал на целую неделю и будет их гостем, она начала искать поводы для свершения своей похотливой страсти. Она и до его приезда всегда спала в одной ночнушке, без трусиков. Теперь же, ложась в постель, притворившись спящей, вовсю начинала «охоту» на него. Когда в комнатах начинл царить дух сна, она, словно тень замирала за лёгенькой гардиной дверного проёма меж комнатой брата и своей, и не сводила глаз с него.
Ранее он всегда заставал её «спящей» со сброшенной в сторону простынёй, с задранной выше пупа ночнушкой и «нечаянно» раздвинутыми ножками. Или с оголённой грудью. В первую «охоту» ночи «ловушка» Анечки не сработала. Он даже не пытался заглянуть ей между ляжек. Её это бесило. «Неужели для него я такая страхолюдина?... Может он меня считает ещё маленькой?» - думала она.
А в это время ему снилось, что у него вот-вот должно свершиться половое совокупление с какой-то женщиной, но она всё время ускользает. Он уже почти вставил свой «любовник» в её лоно и готов кончить, но опять всё срывается! С этими ощущениями он проснулся. И ещё в полудрёме почувствовал, что его «любовник» кто-то трогает, а по всему телу бушует жаркая кровь. Как рукой сняло сон. С гулким биением сердца, он лежал на спине. Во время сна простынь сползла с него и он лежал в одних трусах со вздыбленным «любовником». Рядом с постелью стояла Анечка в ночнушке и с интересом рассматривала его напряжённый «любовник», при этом осторожно трогая его пальчиками. Брат резко приподнял корпус, чтобы выдернуть прижатую задницей простынь, при этом Анечкина рука, скользнула по «любовнику» до самых яиц.
- Ты что делаешь!? – вскрикнул брат.
- Любуюсь. Дай полюбоваться ещё…Я давно этого хотела, - нисколько не смущаясь, ответила сестрёнка.
- Ты ещё мала для такого любования. Маленькая ещё, - спокойней продолжил он.
- Ничего не маленькая! Покажи!
- Да отстань, Анка !
- Ты же мой любимый брат. Кто мне кроме тебя всё объяснит? Ты хочешь, чтобы я у чужих мальчишек смотрела? – хитрым голосом уговаривала она его.
- Анка, но … - он не закончил фразу, начиная уже сдаваться.
- Ну, пожалуйста! У нас уже почти все девчонки видели, только они с пацанами в кусты ходили и показывали друг другу… Я тоже тебе покажу, хочешь?
Отказывать ему и самому не хотелось. Так было приятно прикосновение к «любовнику» её пальцев! «В конце-концов – это моя сестра, но не родная, почему бы не помочь ей? – подумал, чувствуя прилив крови возбуждающей желание «любить». Похоть брала своё. Родственные узы уже не могли удержать его желания. Желал он таже рассмотреть молоденькую «любилку» четырнадцатилетней Анны. И не только увидеть, но и насладиться этим умопомрачительным чудом природы. Он отвалился на спину. Анечка как завороженная упёрлась взглядом в него.
- Потрогать можно?
- Можно.
Она очень осторожно, кончиками пальцев потрогала «любовник». Потом смелей.
Стоять рядом ей показалось не удобно и она забралась на брата, уселась на его ноги и склонилась над вздыбленным «любовником». Он почувствовал на себе её мягкую попку. От этого возбуждение возросло. «Любовник» дёрнулся.
- Ого! - вырвался восторг у сестрёнки. Она принялась изучать его. Её шаловливые пальчики, мяли, наклоняли в разные стороны, ласкали живую плоть брата.
- Аннушка, давай и я тебе буду делать приятное, - говорю я. - Ложись на меня так, - что она послушно и делает. Любовная игра приносила божественное наслаждение. Конец был близок. Брату стоило усилий прервать эту чарующую пытку. Он резко вывернулся, подхватил сестёнку под ягодицы и поставил на ноги.
- Аннушка, прошу тебя уходи. Уходи сейчас же! Иначе...
За завтраком, она вела себя, как будто ничего не случилось - болтала всякую ерунду. За ней зашла подружка и они убежали на улицу. В обед повторилось то же самое. Она много болтала, смеялась. На него не смотрела, только один раз кинула лукавый взгляд из подлобья и опять на улицу. А вечером…
До полуночи она прихорашивалась в своей спаленке, глядясь в зеркальце. Убедившись в том, что родители её спят безмятежным сном, вошла в комнату брата с вопросом:
- Как дела?
- Как сажа бела!
- Ты на меня обиделся? - За что?
- За вчерашнее…
- Вот глупая! Ничего я не обиделся. Просто ты ещё… - он не успел сказать «маленькая для этого».
- Тогда давай ещё, - сощурив глазки и наморщив носик сказала Анечка, - поиграем в любовь.
- В какую?
- Ну…, покажи еще.
- Ну, ты… - возмутился он для порядка, хотя, готов был сдаться сразу.
- Хочешь, я первая покажу, - и вмгновение ока сняла ночнушку.
Он увидел в лёгком волосяном пушке лобка «любилку» Анечки. Наружние половые губы, как два зверька ласки, лежали бугрясь в нежном тёмном бархате волосяного покрова, спускались вниз и прятались между ног. А меж губами-ласками пробивались наружу нежные внутренние розовые губки «любилки». Эта божественная картина была открыта брату всего несколько секунд. Вдруг послышались звуки, это мама Анечки по какой-то причине проснулась и вышла в коридор. Аннушка в мгновение ока нырнул в ночнушку и, словно приведение, исчезла в своей комнатушке. Всё, что могло состояться этой ночью, рухнуло.
Размышляя на рыбалке в Панском лесу о ситуации возникшей между Аннушкой и им, он прекрасно понима, что сестрёнка на достигнутом не остановиться. Его предположение подтвердилось. Стоило ему зашевелиться в постели, как эта настырная девчонка оказалась возле его постели. Она опять стояла рядом в ночной рубашке.
- Проснулся? Я давно тебя жду!
- Зачем?
- Как зачем?! Теперь твоя очередь!
- Какая очередь?
- Я тебе вчера показывала…, теперь ты!
- Ты опять? - для приличия возмутился брат, целый день только об этом и думавший на рыбалке.
- Ну…, - надула губки Анечка, делая молящий вид.
- Ладно, только подожди.
Он сбегал в туалет, что во дворе. Когда вернулся, сестрёнка уже забралась на его постель. Он лёг, снял трусы. И в предчувствии «любви-похоти» «любовник» предстал пред очи Анечки во всй красе.
- Ты только смотреть хотела? - Она промолчала. Как в прошлый раз села на него сверху. Только в этот раз посадка её была не совсем ровной, она села только на одну его ногу. Он почувствовал опустившиеся на ляжку попку и мягкую, влажную «любилку». «Любовник» дёрнулся и встал дыбом. Этому способствовали и руки сестрицы, «изучающие» его «любовник». Он отдался во власть ощущениям - закрыл глаза, стараясь только не пропустить момент семяизвержения. Процесс пошёл. Его «любовник» стал как сучок дуба. На глазах Анечки он багровел в переплетении всё более вздувавшихся вен. Сестрёнка не сидела на ноге неподвижно, а всё время елозила по ней своей «любилкой». От выделений из «любилки» нога становилась мокрой, но Аннушка не унималась. Он почувствовал, что сестра привстала, не выпуская из руки «любовник», переместилась немного, поставила его вертикально, направила меж пухлых губ «любилки», слегка присела. Головка «любовника» упёрлась во что-то мягкое и … - Ой! – вскрикнула Анечка.
Михаил открыл глаза. Его глупая сестрёнка, оказывается, завела «любовник» ко входу в «любилку» и со всего маха села. Её, видимо, пронизала боль порвавшейся девственной плевы, из-за этого она вскрикнула, приподнялась, полностью не выпуская «любовника» из себя, упала телом вперёд, опершись руками о кровать.
- Что ты сделала!? – прошептал брат. Руками ухватил её за бёдра и хотел выйти из трепещущего лона «любилки».
- Не, нет! Подожди! Не надо! – взмолилась она. Лицо её было пунцовым, руки держали её не уверенно, внутри «любилки» всё судорожноь сжималось и разжималось.
- Аннушка, - с тревогой спрашивает брат, - с тобой всё в порядке?
- Всё нормально, я только встать не могу…
Он решил помочь ей - упёрся ей в грудь так, что мягкие грудки очутились в его ладонях и дал возможность распрямиться. Некоторое время она так и стояла над ним с широко расставленными ногами, нанизанная на венчик головки «любовника». Постепенно судороги в «любилке» затихли и она уже осторожно, начала опускаться и опять подниматься, с каждым разом опускаясь всё ниже на его огромный для неё «любовник». Его «любовник» входил в «любилку» сестры. В брате боролось половое возбуждение и осознание, что они совершают что-то запретное - мало того, что она малолетка, это ещё и кровосмешение! Но побороть разум не получилось..
Он всегда желал обладать девственницей, «целкой» как величают её мужчины. Пусть это ещё птенец, но у него уже есть горячее похотливое влагалище с желанием идущее на встречу «любовнику», так сладко удовлетворяющее его. Через некоторое время Аннушка устала. Она опять уперлась руками в постель, продолжая насаживаться на «любовник». Постепенно сестрёнка совсем ослабла и легла брату на грудь. Останавливаться он уже не мог, поэтому взял руками её за попку и начал «любить» уже Женщину сам, прогибаясь в пояснице. Она, расслабившись лежала на нём, раскачиваясь в такт его толчков. Её клитор-похотник тёрся о его лобок и это, видимо, ей нравилось более всего. Больше терпеть он не смог. Разрядки было не избежать. Снимать с себя сестрёнку очень не хотелось. Вместо этого он ввёл «любовник» в «любилку» на сколько смог в такой позе и выстрелил внутрь мощным зарядом спермы-молофьи!
Аннушка лежала на нём не шевелясь. Наступило расслабление, кинуло в жар, пробил пот. Разум Михаила начал возвращаться, пошли мысли: «Как же это случилось! Неужели это та самая маленькая девочка, с которой я забавлялся, развлекая её, как сестрёнку? Теперь она лежит на мне и в её «любилке» засажен мой «любовник»! Только бы ничего ей не повредить, она ведь на много меньше моего «любовника»!
Он нежно положил ей на спину руки и погладил. Она тоже была вся мокрой. Поглаживая спину, он постепенно опустился к голенькой попке, бёдрам. Извергшийся молофьёй «любовник», опадал всё больше и больше, казалось вот-вот выскачит из «любилки». Аннушка ожила.
- Ты ведь понимаешь, что про это никто, кроме нас с тобой, знать не должен? – спросил брат.
- Что я, дура, что ли! - С этими словами она опять села на него, взяв в рот почти совсем опавший «любовник», довела его до твёрдости дубового сучка, привстала, направила в «любилку» и, словно в безумии, стала пружинить на ногах в низ-в верх, в низ- в верх, при этом, раскрывая рот в придушенном крике: - А- а- х! О-о-й! - «Отлюбив» , укусив при этом любящего её брата, соскочила с него, зажала подол ночнушки себе между ног и убежала в свою комнату.
Мокрый, ещё не опавший «любовник» лежал на животе своего владельца. Он взглянул на него. Он был в крови. Тревога за Аннушкино здоровье усилилась. А она в это время подмывалась в коридоре у рукомойника и напевала: - Милый мой, мы навеки с тобою...
- «Значит не всё так страшно,» - подумал брат.
- Ну, как ты, - первое, что он спросил у неё, когда она вошла.
- Все нормально.
- Больно было?
- Сначала сильно, потом меньше, потом не чувствовала, а сейчас немножко болит…
- Крови больше нет? Ты так плюхнулась, я боялся, что повредил тебе что-нибудь!
- Конечно повредил! Ты что как маленький, это же целка была! - бодро заявила она.
- Ты, правда, себя нормально чувствуешь?
- Да всё хорошо, не переживай ты. Вот заживёт, опять к тебе приду. Прогонять будешь?
- Глупенькая, ты, Анка. От мёду из твоей «любилки» разве можно отказаться?!
Он понимал, что уже не в силах будет отказать ей, ему ведь теперь тоже хотелось продолжения, но так сразу сдаваться не хотелось, да и душевные терзания до конца не покинули. После этого первого раза он стал по-другому смотреть на сестру. Если раньше он видел в ней только бойкого подростка, то теперь она превратилась в юную желанную женщину с манящей фигуркой и нежным цветком «любилки» между ног.
На третье утро, когда дядька Фёдор и тётя Люба ушли с зарёю на работу, их племянник, просыпаясь, почувствовал, что рядом кто-то есть. Открыл глаза. Забравшись на кровать, ещё в ночной рубашке сидела сестрёнка. Убедившись, что брат проснулся, говорит:
- Давай ещё попробуем? - спросила она. - Я хочу научиться. У нас некоторые девчонки уже давно этим занимаются и говорят, что бывает очень-очень хорошо и приятно. Я тоже так хочу.
- Давай, - сразу согласился он, - только теперь по-другому будем.
- Как?
- Сейчас увидишь.
Он быстренько сбегал в туалет, как следует вымыл «любовник».
- Ты «любилочку» свою помыла? - спросил он, вернувшись.
- Вчера…
- Иди, помой как следует и всегда так делай перед ЭТИМ.
Она ушла.
- Теперь давай снимем с тебя ночнушку, - сказал он как только Аннушка вернулась.
- Зачем? Давай так, - испуганно просила она.
- Ты боишься? Ничего я тебе плохого не сделаю. Я ведь перед тобой всё время голый.
- Ничего я не боюсь, - не желая показать слабинку, ответила сестрёнка.
Она явно стеснялась. Рассматривать его «любовник» и задавать вопросы не стеснялась, показывать «любилку» под юбкой не стеснялась, «любиться» не стеснялась, а раздеться полностью стеснялась. Она переборола себя и, наконец, скинула ночнушку. Её молоденькие сисечки с торчащими сосочками оказались не такими уж и маленькими. Они колыхались, дразня и приманивая брата.
- Ложись на спину.
Аннушка послушно легла, вытянувшись в струнку. Сисечки заторчали влево-вправо. Она хорошо загорела и только два места были контрастно белыми: сисечки и лобок. Разрез пухленькой «любилочки» прятался между ляжек. Было видно, как из под внешних половых аппетитных половых губ рвутся наружу нежные внутренние. Он начал ласкать девушку. Поцеловал ей шею, плечи, сосочки, промежуток между сисечками, опустился ниже к животу, лобку, ниже, ниже…Когда дело дошло до «любилки», Аннушка дёрнулась.
- Что? – спросил он.
- Всё хорошо, продолжай, - почти шёпотом ответила она и раздвинула ножки.
Целовать это место, находясь сбоку от сестры, было не удобно. Он стал перебираться к ней между ног. Аннушке пришлось раздвинуть их шире, чтобы он поместился меж ног. Судя по реакции, прикосновение губами к половым губкам сестрёнке очень понравилось. Он взглянул на неё. Она смотрела в потолок и улыбалась. Когда же дело дошло до похотника, Аннушка глубоко задышала. Брат прекратил ласки.
- Тебе плохо?
- Нет, Мишенька, ещё, ещё, - скороговоркой просила она.
Он опять прикоснулся губами к чувствительному месту, поиграл языком, попробовал сосать его. Сестрёнка глубоко задышала, почувствовалось, как бешено заколотилось её сердечко.
- Теперь давай, как прошлый раз, - сказал он ей и лёг на спину. Аннушка поднялась не сразу, как после сна. Встала на колени над ним, широко расставив ноги. Он увидел сразу всё: изящную фигурку, выпуклые аппетитные сиськи с возбуждённо торчащими острыми сосками, напрягшиеся сухожилия в паху, полураскрытые половые губы, демонстрирующие все ранее скрываемые прелести. Она взяла пальчиками за «любовник», подвела к нежному розовому цветку между ног и начала приседать. Головка «любовника» без препятствий скрылась в «любилке», он втиснулся в благостную тесноту. Почти не останавливаясь, Аннушка начала подниматься и приседать. Края малых половых губ плотно обжимающих «любовник», то вытягивались «любовником» то запихались им обратно в ритме который задавал Михаил. От такого зрелища Михаил готов был кончить тут же. Она присела ещё несколько раз.
- Ложись на меня, - говорит брат. Она думала, что всё повторится, как в прошлый раз. Полностью села, насадившись на «любовник» до корня, и легла брату на грудь. Он, придерживая её под спину и не выходя из «любилки», перекатился вместе с Аннушкой так, что она оказалась под ним. Немного переместился. Положил ноги Аннушки себе на плечи, и.... «Любовь» пошла по взрослому...
Так и началась их медовая неделя. Михаил старался не злоупотреблять безотказностью сестры, принимая во внимание её возраст, но иногда она сама, как с ума сходила! Совокуплялись они в основном днём или утром, когда были одни. Они накидывались друг на друга как хищники после полуночи и до утренней зари «любились.»
В один из вечеров, когда Михаил пришёл с рыбалки и сидел на постели в одних трусах, вдруг приоткрылась дверь и в комнату прошмыгнула Анюта, закрывая её на задвижку. Он ничего не успел спросить. Она подскочила к нему, плюхнулась попкой ему на колени и прошептала на ухо:
- Давай сейчас! Я очень хочу! - при этом её рука полезла под резинку его трусов.
- Родители… - он не успел закончить.
- Они давно спят, я проверила..
Горела настольная лампа, в доме тихо...
- Ты сядь на пол. Я по другому придумала.
Михаил сел, раздвинув ноги в сторону, понимая, к чему идёт дело. Анюта вся просто тряслась. Она, видимо, лёжа в постели, возбудила себя, играя с похотником, вот и разъярилась. Она скинула ночную рубашку, села ему на колени верхом, как на коня, придвинулась, направила головку «любовника», ещё придвинулась, насаживаясь. Подготовленная «любилка» охотно «заглотнула» его «любовник». Анюта начала «любить» Михаила в бешенном темпе. Такого прежде не было! Она вся извивалась, стараясь изменять угол входа «любовника» в «любилке».
- Мне хорошо! Мне очень хорошо! - восторженно шептала сестрёнка. Он принялся целовать «в засос» её шею и сиськи. Вдруг сдавленный вскрик! Анюта прикусила губы, глубоко села на «любовник», вся затряслась, в «любилке» задёргались мышцы... Она начала ослабевать. Он тоже был на пределе. Взял её под попку, несколько раз насадил на «любовник» и бурно кончил. Анюту опять тряхануло, она чуть не завизжала. Конвульсии кончились, сестрёнка обмякла. Он снял её с себя, отнёс на постель, привёл себя в порядок.
- Теперь всегда так будет? - спросила сестёнка.
- От нас всё зависит.
- Давай ещё…
Сопротивление было бесполезно. И они начали всё снова…
Шли годы. Михаил, будучи студентом университета, познавал не только науки, но и девушек. При встречах, когда он приезжал в хутор на рыбалку, Аня сильно ревновала. Он сумел убедить её, что пройдёт время и она встретит парня и, что их «любовь» останется прекрасным воспоминанием. При этом они с такой же страстью «любились», как в ту памятную «медовую неделю».
Через несколько лет она вышла замуж и уехала в Нижнюю Козинку, что на реке Мокрая Чубурка у Панского леса. Детей у неё не было после двух лет замужества. Врачи говорили, что дело в ней. Михаил винил в этом себя, думая, что повредил «любилку» сестрёнки своим «любовником».
Её мужа, Володю, отправили в командировку на уборку урожая на целый месяц.
Михаил собирался съездить на охоту в степи по над Панским лесом. Мать дала ему какой-то свёрток и просила завезти дядьке Фёдору и тёте Любе, отдельно от них, свёрток для Анны. Узнав от них где теперь живёт Анна, он, набросив ремень ружья на плечо, отправился к сестре в Нижнюю Козинку. Анна несказанно обрадовалась увидев его. Сразу пригласила в хату, скоро организовала выпивку и закуску. За разговором сказала:
- Знаешь, Вовки уже неделю нету, я просто умираю.
- Что такое? Тоскуешь?
- Не то слово! Ты же знаешь, что я без ЭТОГО, не могу жить! - и заигрывающим тоном: - Может поможешь?
- Анка! Но мы же…, - начал Михаил.
- Чего? У нас с тобой как раз всё хорошо. Выручай! Не ложиться же мне под чужих мужиков! - как когда-то, - урезонила она его.
«А почему бы не вспомнить молодость» - подумал Михаил и сказал, как бы шутя:- Тогда – давай!
- Вот и хорошо! Пошли! – вскочила из-за стола Анна, увлекая его в спальню. Она продолжила:- Эту посылку я специально придумала, чтобы ты ко мне приехал!
В тот день они дали жару! О! Как она подмахивала! В его власти была не та юная девчонка, а зрелая, многоопытная женщина! Михаил даже позавидовал её мужу. За время его командировки они «любились» ещё несколько раз.
Через девять месяцев (это Михаил потом посчитал) Анна родила мальчика. Спустя какое-то время Михаил с родителями поехали на смотрины. Куча восторгов, поздравлений родителям малыша. Потом все вышли из комнаты с колыбелькой и получилось, что брат с сестрой остались вдвоём. Она сказала:
- Это ведь твой сын.
- Как?...
- Да ты не бойся, никто не знает. Всё нормально. Он здоровенький! Вовке я сказала, что это от долгой разлуки… Я счастлива!
Она дотронулась до его руки и пошла из комнаты…
P.S. С тех пор я зачастил на рыбалку. Рыбалка всегда была хороша, как и Аннушка с её Мокрой Чубуркой.