Желтый серп режет красную материю неба,
Переполнен туч кишечник, нужно им опорожниться.
Нашпигованные сталью, да низвергнут они вниз все
На тех, кто стоит в шеренге и готовится промокнуть,
Кто стоит по стойке смирно, пятки вместе, носки врозь,
Держит за спиной кто руки и не может шелохнуться,
Скован цепью, а вчера лишь был свободен, словно птица.
И в шеренге плотной каждый чувствует плечо другого,
Разговор вести же можно лишь посредством немоты.
Каждый знает, почему он, но вины не признает все ж.
Их всех, кто не допускал по отношению к себе
Фамильярности, а также любых чувства проявлений,
Кто считал себя кумиром, кто-то выстроил в шеренгу,
И обращается на ты, и обращается на ты.
Но гордыня не позволит им свои признать ошибки.
Подбородок приподнявши, смотрят, как садится солнце.
Растянувшись цепью длинной по экватору планеты,
И собой соединивши линии все горизонта,
Сохраняя стоицизма хладнокровье и молчанье,
Чувствуя плечо другого, они будут так стоять и
Будут вечно наблюдать, как встает, садится солнце.