Наташка

     Хмурым октябрьским утром, очень быстрой походкой, перепрыгивая через лужи, почти бегом, по улице шла девятнадцатилетняя девушка. От прохожих она отличалась тем, что была одета явно не по сезону. На ногах лёгкие туфельки, в юбочке. На кофточку накинут тоненький плащик, который никак не спасал от пронизывающего ветра и моросящего дождя. С голой шеей и непокрытой головой, она абсолютно не обращала никакого внимания на погоду, но постоянно озиралась на проходящих мимо людей. Её глаза выдавали в ней тревогу и страх. Страх перед неизвестностью, которая её ожидала и тревога от того, что её могут догнать и вернуть назад. Но уже твёрдо решила – никогда, никогда она не вернётся! Две недели назад она уже сбегала из дома, и родители по телефону обещали, что больше её не тронут, лишь бы она вернулась домой. «Обманщики, лжецы! Никогда им больше не поверю, никогда!»

****

Наташка была очень ранним ребёнком. К двум годикам уже очень чисто  и рассудительно разговаривала, хорошо выговаривая букву «р»,  так,  что взрослые,  услышав такую малютку, очень удивлялись. Только с самого малого возраста  она очень мало улыбалась, за что отец  прозвал её «дутиком». Каждое лето Наташка со своей двоюродной сестрой Таней гостила у бабушки в деревне.  Вечерами бабушка с соседками часто судачили о том, о сём. В разговорах с соседками бабушка называла Таню Танечкой,Танюшей, умничкой. На вопрос «а как же вторая твоя внучка?», бабушка отмахивалась: «а-а, Наташка…». По жесту было понятно, что о ней она говорить не хотела. Наташка очень любила свою бабушку и поначалу, как и все дети, принимала её такое отношение, как должное. Но со временем, когда ей исполнилось лет десять, она уже не могла не чувствовать холодок от бабушки в свой адрес, что очень было для неё непонятно и сильно огорчало.

Евдокия (так звали бабушку), будучи молодой, рожала одна без мужа. Муж её оставил, когда она уже забеременела. Роды у неё принимала её мама, которая в их деревне была повитухой. Родилась двойня. Первой появилась девочка. Потом, через какое-то время, с трудом появился мальчик. Он задышал не сразу, был мельче, чем сестра и совсем  слабый. Евдокия посмотрела на бездыханное тельце сына и сказала матери: «Не надо с ним возиться. Мне достаточно одной этой». И кивнула в сторону дочки. Мать удивлённо посмотрела на Евдокию: «Как у тебя язык поворачивается такое говорить? Бог дал этого ребёнка. Ему и решать, жить ребёнку или нет». И принялась делать ему  массаж. Мальчик задышал. Это был будущий Наташкин отец. Бабушка (мама Евдокии), пока была жива,  заботилась о Володе (так назвали мальчика) как о своём собственном ребёнке. Евдокия же  больше любила Зину, дочку. Выучила её в школе и послала учиться дальше  в город, в техникум.  А Володю с самого малого возраста загружала работой и  домашними делами, так как больше в доме мужских рук не было. В то послевоенное  время денег в колхозе за работу не платили, а работали все за трудодни. За один трудодень полагалось около горсти пшеницы.

 Уже в десять лет Володя работал  вместо колхозного конюха, которого «потоптала» лошадь. С самого утра до позднего вечера мальчик пас лошадей верхом на своей лошадке.

 Однажды, от постоянного недосыпания он заснул прямо на лошади и упал к ней под ноги, даже не проснувшись. Лошадка была умная, остановилась  и стояла возле мальчика, пока тот спал.  Когда вырос, Володя так же перебрался жить в город.  Долго  работал простым рабочим  на стройке, а потом перешёл  работать в областную больницу  электриком. К Наташкиным восемнадцати годам он уже успел достаточно продвинуться по карьерной лестнице от простого электрика  до замглавврача по хозяйственной части. Он очень гордился тем, что он, деревенский парень без образования, благодаря своим способностям достиг того, что сидит в своём собственном кабинете, на двери которого крупными буквами красуются его Ф.И.О. вместе с занимаемой должностью. Он отдаёт приказания своим подчинённым, которые должны беспрекословно выполняться. Причём унизить кого-то из них для него считалось делом обыденным.  Он сам считал себя незаменимым. Очень любил, чтобы даже когда был дома, после работы ему звонили даже по каждой незначительной проблеме. Выходных у него практически не было, да он к ним и не стремился. Он жил своей работой, можно даже сказать, жил на ней.    Семье практически внимания не уделял, а в доме всё, что требовало мужских рук, оставлялось на «потом сделаю».   

 Иногда выбирались в гости к родственникам. Владимиру Алексеевичу было необходимо позиционировать себя как очень важного, уважаемого влиятельными людьми, человека.  В  гостях или на людях он  любил показать себя главой семьи, что его жена и дочка  слушаются и повинуются его во всех отношениях. При этом мог где-то  оскорбить или унизить жену. Та при этом мило и загадочно улыбалась и старалась всё перевести в шутку. Зато, когда приходили домой, поливала его последними словами, не стесняясь в выражениях. Наташку он любил своей странной любовью, непонятной для неё.  Старался с ней общаться в основном через мать, если это не касалось какой-либо беседы в воспитательных целях. Это  делал он сам  самозабвенно и с наслаждением. Иногда такие беседы сопровождались и  ремнём. Так как напрямую с дочерью он практически не общался, поэтому все решения относительно дочери всегда решались через мать.

Наташкина мама, Маргарита Петровна, привлекательная и всегда очень  довольная собой женщина, любила выглядеть очень эффектно на людях. При этом включалось всё - и обаяние, которое досталось ей от природы, и  утончённые манеры,  на которые она была только  способна и, конечно,  разборчивость в одежде.  Одеваться с шиком она любила, даже нарочито  вызывающе.  Старалась  поддержать любую беседу, часто заливаясь красивым звонким смехом. К мужу обращалась ласковым Володенька.  Она  не любила рассказывать о своём прошлом. Единственно, что знала Наташка про мамино непростое детство, это, то, что мамин отец, когда напьётся, гонялся с топором за своей женой и дочкой, так что они вынуждены были прятаться у соседей. Сам пил и жену спаивал, а потом и вовсе бросил её с ребёнком на руках.

  Как-то,  когда  Наташке было лет девять, она  с родителями  ездила к бабушке, маминой маме. Ехали долго на автобусе. Добрались до какой-то деревни. Среди аккуратненьких ухоженных домиков нашли немного покосившуюся старенькую избёнку с почерневшей соломенной крышей, на которой кое-где уже пробивалась трава. Дома никого не было. Наташку поразило то, что хатка была практически пуста. Возле маленького оконца стояла большая деревянная кровать с огромной периной,у входа - русская печка   с облупленными краями, да большой сундук, доверху набитый тыквенными семечками.  Больше никакой мебели и  какой-либо утвари не наблюдалось. Даже посуда  практически  отсутствовала, только две алюминиевых тарелки и одна ложка. Часа через два пришла и бабушка. Худенькая добрая старушка, от которой пахло спиртным – такой запомнила её Наташка.  Баба Валя подрабатывала у кого придётся, ходила по деревням,  а рассчитывались с ней, как правило, самогонкой. Поэтому и домом своим не занималась и всю мебель, какую можно было, променяла на спиртное.   Мать и отец, на чём свет стоял, ругали бабу Валю за её аморальный образ жизни, всячески стыдили её, а она только плакала и кивала головой. Когда мать с отцом  вышли на улицу,  бабушка подсела к Наташке, взяла её ручку и со вздохом произнесла: «Наташенька, внученька, никому я не нужна. Все на меня ругаются, обижают», - и грустным взглядом посмотрела в окно, как будто вспоминая всю свою жизнь. Наташке было очень жалко бабушку, она очень хотела ей помочь, но не знала как.  Ей очень хотелось увезти  свою бабушку  к себе домой, подальше от тех, кто её обижает, и тогда всё будет хорошо. Но, видя отношение матери, она даже сказать об этом боялась. Так и сгинула баба Валя в полном одиночестве, даже никто теперь и не знает, где её могилка.

  В городе Наташка жила со своими родителями в небольшом доме на две семьи. Жили достаточно скромно, если не сказать бедно.  Родители рано уходили на работу, приходили поздно. Придя  домой из школы, Наташка  была предоставлена самой себе. Сделав уроки, пыталась как-то занять своё время. Она бы и рада пойти в какой-нибудь кружок или секцию, но родители были против. Как-то на их урок физкультуры в школу пришёл тренер по волейболу, чтобы подобрать детей в свою команду. Он давал различные задания и смотрел на качество исполнения. И из тридцати человек класса он выбрал всего троих. Среди них была и Наташка. Худенькая, стройненькая и при том невысокого роста. Что он в ней увидел по сравнению с другими?! Хотя, наверно, была в ней какая-то спортивная пружинка, что-ли. Помнится, как-то сдавали зачёт на лазание по канату. Так Наташка с первого раза без тренировок залезла под самый потолок. Не тренировалась, потому что стеснялась. Не все мальчишки канат могли осилить, а она с первого раза!
Тренер пригласил её к  себе в секцию. Какая же это была для неё радость! Её увидели, заметили, выбрали! Домой не шла, а летела. Не могла дождаться вечера, чтобы сообщить родителям эту радостную новость.
-Мама, мама!-, Наташка побежала навстречу матери, когда та переступила порог дома. –Меня берут в секцию по волейболу. Из класса только троих выбрали.
-Ты что кричишь? Какая ещё секция? Не выдумывай ерунды! Они туда от безделья ходят. Тебе что, уроков мало задают?!
Наташку как холодной водой облили. Радости сразу как не бывало. К горлу подкатил комочек. Дыхание перехватило, больше она ничего не могла сказать. Вот-вот были готовы политься слёзы. С трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, Наташка отвернулась к окну, чтобы мать не видела её эмоций.  Теперь она должна была до конца молча просмотреть этот «спектакль», который должен был состояться в исполнении матери.

-Тебе чего-то не хватает? Ты на себя посмотри! Какой из тебя спортсмен, кожа да кости.

Мать   распалялась, всё больше. Наташка по опыту уже знала, что мать не остановится до тех пор, пока не будет уверена, что начисто выбила из дочери даже всякий намёк на это желание.
Наташка практически никогда не плакала, даже когда её били. Она  хорошо помнила тот случай, когда она, будучи совсем маленькой,  поняла, что плакать это очень плохо. Тогда она с родителями жила ещё в деревне.  Мать на долгое время отлучилась по делам и оставила маленького ребёнка на кровати. Девочка сначала  лежала и ждала маму, потом  села и начала плакать. Плакала долго, пока, наконец, не пришла мама. Увидев заплаканную всхлипывающую дочь, она стала бить её по губам и кричать: «Закрой рот, ты не должна плакать, чтобы я тебя не слышала больше!  Будешь плакать – будешь бита, поняла?» Чем больше девочка плакала, тем сильнее мать её била. Девочка очень сильно испугавшись постепенно успокоилась, но запомнила это надолго.

Наташка помнила всего пару случаев, когда она позволила себе заплакать.
Один раз, когда ей было лет пять, мать одела её гулять на улицу во двор. Дверь из дома была очень массивной и тяжёлой. Девочка толкала её изо всех сил. Дверь никак не поддавалась, силёнок явно не хватало. Тут неожиданно подскочила мать и стала тыкать Наташку лицом в дверь.

-Тебя что, мало кормят?! Что, сил не хватает?! Уродец!

Мать неистово била дочку лицом о дверь. Наташка от боли, от обиды не выдержала и разрыдалась. Мать продолжала, приговаривая: «Надо больше жрать…». Остановилась только когда увидела на двери следы крови. У Наташки был разбит нос, и кровь капала прямо на старенькое потрёпанное пальтишко, в которое она была одета. Мать испугалась того, что натворила и принялась успокаивать ребёнка нарочито ласковыми словами.

-Ну что ты, дурашка, я же нечаянно. Что ж ты так неловко-то, а…

Положив её на кровать, велела задрать нос к верху, чтобы кровь остановилась.

 И ещё, когда однажды  семьёй они поехали в гости к родственникам на день рождения двоюродной сестры Анюты. Взрослые отмечали день рождения в большой комнате, а три двоюродные сестры – Наташка, Таня и Анюта – игрались в детской. Папа Анюты подозвал дочку и дал ей три рубля: «Сходите в магазин. Купите себе конфет, какие понравятся».

Девочки пошли в магазин, купили конфет. По дороге домой весело смеялись, жевали конфеты. Настроение было отличное. Придя домой, Анюта стала  всем рассказывать, как здорово девочки провели время, как много конфет они съели. Взрослые смеялись. Атмосфера была действительно праздничная. Когда пришла пора уже расходиться по домам, Анюта на прощание сунула в карман Наташке ещё горсть конфет: «По дороге съешь». Как только Наташка с родителями вышли на улицу, мать сразу принялась за неё: «Тебя что, дома не кормят?! Ты что нас позоришь?! Конфет захотелось? На, жри!». Вытащив конфеты из Наташкиного кармана, она стала совать ей эти конфеты вместе с фантиками в рот сквозь стиснутые зубы. Когда мать ругала, Наташка знала, что оправдываться было бесполезно, поэтому Наташка обычно просто виновато слушала и молчала.   Но это был второй раз, когда она позволила себе заплакать. Боль и обида были уже невыносимы. Она никак не могла взять в толк, что она сделала не так. И тут к ней пришла страшная догадка, которая пронеслась в уме самопроизвольно и в которую она сначала не поверила. Она порадовалась! Вот в чём был её грех. Вот, что было не так в её поведении. Эта мысль пронеслась, не успев задержаться в голове девочки. Отец шёл рядом молча и слушал всю эту ругань жены, поддакивая или никак не реагируя…
   Вот и сейчас  Наташка стала понимать, что никакие секции и кружки ей уже  не светят. «Сиди дома» - сказал отец, придя с работы домой и выслушав, как обычно всё от матери, заедая при этом котлетами - «никуда не выходи, нам так спокойней».
 Поэтому в свободное время она стала пытаться  заниматься тем, что  было ей доступно.   Рассаживала кукол и играла с ними. Слушала по радио радиоспектакли и радиопостановки, симфонии.  Но больше всего любила читать книги  и рисовать. В рисунки она вкладывала всю свою  душу, те чувства, которые больше нигде не могла проявить. Это был её мир, в котором она могла смело творить то, что хотела её детская душа. И только она понимала язык чувств, заложенных в её рисунках. За несколько лет скопилась приличная стопочка. Наташка отбирала только самые лучшие рисунки. Иногда она вынимала их из шкафчика и пересматривала. Во время этого занятия рождались новые идеи и в воображении возникали картины, которые она тут же старалась воплотить на бумаге.

Как-то раз  Наташка была летом у бабушки в деревне, её привлекла икона с изображением Богоматери, которая стояла на полочке в углу комнаты. Наташка решила её перерисовать. Взяла чистый альбомный лист бумаги, цветные карандаши и своей детской ручкой старалась с большой точностью в мельчайших деталях повторить изображение. Получилось очень красиво. По своей детской простоте ей очень хотелось этот рисунок каким-то образом подарить Богу и, она не нашла ничего лучше, как закопать его под деревом. Наташка аккуратно засунула его в целлофановый пакет, и они с двоюродной сестрой Таней, выкопав ямку, торжественно опустили туда рисунок и прикопали. На следующий год девочки из интереса пытались найти в том же месте этот рисунок, но ничего не обнаружили. Наташка подумала, что Бог принял её подарок.

 Когда Наташке исполнилось двенадцать лет, родители получили   двухкомнатную квартиру в новом пятиэтажном доме  в престижном районе города. Вскоре они всей семьёй переехали на новое место жительства. Наташка скучала по прежнему дому, с его тесным двориком и соседскими детишками, с которыми любила играть, когда её отпускали, и часто была заводилой в этих играх. На новом месте она никого не знала, все казались такими чопорными и чужими. Школа, в которую она стала ходить, тоже считалась престижной. В ней учились преимущественно дети из семей чиновников, либо просто очень обеспеченных родителей. Наташка под эту категорию не подпадала. Новенькую в классе приняли достаточно холодно. Вскоре она стала чувствовать себя среди одноклассников «белой вороной». Уж слишком отличалась от них эта замкнутая, задумчивая девочка. Развязность, открытая агрессивность, взаимные оскорбления, которые  были в порядке вещей среди одноклассников, были ей чужды.  Иногда девчонки её класса выбирали себе жертву среди мальчиков и после уроков все вместе его били. Звали и Наташку, но она всё время отмахивалась. Для неё это было неприемлемым.

Учительница математики  почему-то сразу невзлюбила Наташку  и  почти на каждом уроке вызывала её к доске. При малейшей ошибке сразу ставила двойку и ещё обязательно старалась чем-нибудь уязвить, особенно вопросами очень личного характера. Каждый раз после этого, придя домой, девочка тыкалась лицом в подушку и плакала горючими слезами. Был у математички и любимчик. Даже если где-то он и ошибался, всегда ему подскажет и натянет на пятёрку. И что ж ты будешь делать, этот мальчик частенько посматривал на Наташку долгим внимательным взглядом. Уловив его взгляд, она вдруг потерялась в синем океане. Всё вокруг в одночасье  перевернулось. Сердце сильно забилось в непонятной сладостной тревоге.   Первое Наташкино чувство - тихое и чистое. Они изредка стали обмениваться взглядами.  Вот эту симпатию  и заметила наблюдательная учительница. Наташка и так старалась избегать повышенного внимания к себе, но учительница  как назло постоянно концентрировала на ней внимание всего класса. Математичка  специально перед всем классом старалась выставить её в неприглядном свете. Было больно, обидно и стыдно, особенно перед этим мальчиком, что даже не хотелось появляться в школе. Но она упорно ходила,  не пропуская ни одного урока.

 Наташка всегда добросовестно готовилась к каждому уроку. Хоть ей математика и давалась с трудом, но она старалась,  каждый день зубрила по нескольку часов и твёрдо решила – если до конца и не понимаю материал, то  хоть кровь из носу, а вызубрю. Лишь бы не дать повод снова её унизить.  Но  до конца восьмого класса математичка  систематически издевалась над Наташкой. Даже  был такой случай.  Учительница  задала выучить материалы к экзаменационным билетам. Объём был достаточно внушительный.  Как  и ожидалось, математичка вызвала её первой к доске. Наташка без запинки расписала весь билет. Выразив неудовлетворение,  преподаватель  решила погонять  её по всем билетам. Наташка отвечала на все вопросы.  Придраться было не к чему. «Садись, пять», - прошипела сквозь зубы математичка. – «Ведь можешь, когда захочешь. Просто ленишься», –  даже этот случай она  использовала, чтобы в очередной раз унизить девочку.

Как-то раз Наташка шла с матерью домой. Проходили через городской парк. Был выходной день, и в парке было много отдыхающих. На одной скамейке сидели парень с девушкой. Парень обнимал девушку за талию, они непринуждённо разговаривали и иногда весело смеялись. «Смотри, - сказала мать Наташке и показала пальцем на влюблённую парочку, - увижу тебя так с кем-нибудь – одну ногу поставлю, за другую дёрну, разорву надвое.  Поняла?» Наташка быстро испуганно закивала головой. Злоба матери к ней  была ей не понятна.   Она и так понимала, что распущенное поведение недопустимо, особенно с противоположным полом.  Да она даже ещё и не думала  ни о чём таком.  Но откуда в матери такая агрессия?!  Страх поселился в Наташке. Она никогда себе ничего такого не позволит! А так хочется подружиться с тем мальчиком в школе. Она думала о нём в тайне.

  Шло время. Наташке исполнилось пятнадцать. В девятый класс не пошла, из-за математички. Та постаралась  внушить более половине класса, что им в школе делать нечего. С мальчиком Наташке так и не удалось подружиться и даже просто поболтать.  Слишком замкнута она была и всегда сидела тихо где-нибудь в уголке. Постоянные унижения  учителя и высмеивания её со стороны одноклассников не прошли даром. Мальчик вскоре перестал обращать на неё внимание. А она сохранила это чувство на многие годы.

 Сдала экзамены и поступила в строительный техникум. Просто из-за того, что больше не знала куда. В других учебных заведениях был большой конкурс и негласно все знали, что, не заплатив хорошенькой суммы, не пройдёшь. Денег у Наташкиной семьи не было, поэтому действовать приходилось методом исключения. К стройке, как и ко всем предметам к ней относящимся, Наташка не питала никакой любви. А действовала по принципу, который ей всю жизнь внушал отец – «нет слова «хочу», есть слово «надо»». Вот она и делала как «надо», только не понимала кому оно надо и зачем. Вообщем, делала всё из чувства долга, как говорили родители.
Техникум закончила, диплом защитила  на отлично. Только вот особой радости по этому поводу у Наташки не было.  В городе был педагогический институт с художественно-графическим отделением. Наташка знала, что поступить в него без связей или  оплаты  практически невозможно. Но всё-таки очень хотелось. Её любимое занятие, рисование, к тому времени окрепло и её работы  из совсем детских перешли в более оформленные и осознанные. В них добавилось юношеской романтики, карандаш отточился, краски ложились смело и ровно.

 С самого малого детства Наташка не имела права выражать свои чувства так, как ей хотелось. Единственно, как она могла это делать, это бумага и краски. Здесь она чувствовала полную свободу. Тут она была и вдохновителем, и автором, и воплотителем идей, и критиком, и собственным воздыхателем. Своими рисунками она создавала собственный мир, в который погружалась всё больше и больше. И из него она черпала энергию, которая наполняла её жизнь каким-то смыслом. Здесь же она находила утешение и от боли из-за  той безответной школьной любви. До сих пор она никому не показывала свои рисунки. Её папка с рисунками были для неё как некий сундук с драгоценностями, который прячут в укромном месте от посторонних глаз.
 Конечно же, Наташка мечтала попасть в тот мир людей, в котором люди также свободно  выражают на бумаге всю палитру своих  чувств, эмоций и движений души.
Наташка твёрдо решила попробовать поступить в институт. Но сначала хотела понять, как к этому отнесутся родители. Ах, если бы их удалось убедить, может и вопрос с деньгами как-то помогли решить – где-то подкопить, где-то подзанять у родственников.

Хорошо зная своих родителей, начала разговор издалека. Мол, есть у нас такой вот институт, престижный. Вот и знакомая девчонка из богатой семьи туда поступает.… Реакция отца и матери была ожидаемой: «Не вздумай! Забудь! Все художники – пьяницы и нищеброды.»

Спорить с родителями было бесполезной тратой времени. Но, впервые за всю свою жизнь она приняла решение наперекор родителям. Она будет поступать в институт! Но, втайне, чтобы не мешали. А там что будет, то будет.

Наташкина бывшая преподаватель по черчению в техникуме была очень хорошая добрая женщина, к которой она и обратилась за советом. Та позвонила своей знакомой, которая закончила тот же институт и преподавала там. К Наташкиному счастью она согласилась дать ей несколько уроков, чтобы подготовить девушку к экзаменам.
Художница внимательно рассматривала Наташкины рисунки. Потом сказала, что да, Наташке надо продолжать рисовать и, конечно, необходимо поступать в  институт. Целых две недели, почти каждый день Наташка ходила  к художнице на занятия и очень быстро постигала все тонкости и неуловимые нюансы этого искусства.

 Подошло время вступительных экзаменов. Необходимо было сдать четыре предмета. Два из них по специальности – рисунок  и  живопись,  и два других – русский язык и историю.  Историю впервые поставили вместо положенного черчения.  Это было связано с тем, что  большая масса проплативших  поступающих не  умели чертить.   А Наташка было отличным чертёжником и это сильно удручило и расстроило  её.  Шансы на поступление у неё уменьшились.   Ещё на первом экзамене по рисунку художник-экзаменатор заметил неприметную девушку, изящно изобразившую глиняный кувшин. Рисунок передавал все детали и тонкости объёмного изображения со всеми тенями и отсветами. На втором экзамене Наташка заметила, что к ней подходят посмотреть её рисунок то один студент, то другой.  Преподаватель  выставлял её работу в качестве примера для других. Под конец подошёл и сам. Слегка к ней наклонившись, тихонько сказал: «Давай, старайся,  сдавай остальные экзамены хорошо, а то не с кем будет работать». Девушка воодушевилась. Когда её ещё так хвалили?! Естественно, два первых экзамена она сдала на отлично.  А на следующих…  За русский - поставили тройку и вдобавок  хорошенько завалили   на истории.  И по баллам…она  не прошла.

  Наташка сама видела рисунки других поступающих. Ни в какое сравнение с её работами! Она чувствовала, что на русском и истории её просто  «заваливали», но что она могла поделать. Никто за неё денег не заплатил, никто за неё не вступился. Было очень обидно и больно. Почва словно уходила из-под ног. Разум и чувства были в смятении. Она не знала, что делать дальше. Внутри было сильное разочарование в людей, в родителей, в саму жизнь. В этот момент она ощутила себя настолько беспомощной и жалкой, как травинка в бушующем океане. Раздавят, утопят и никто не заменит, не пожалеет о её  отсутствии. Настолько одинокой и подавленной Наташка ещё себя никогда не ощущала. Не было даже родной души, которой она могла бы высказать всю глубину своего горя.В таком состоянии она бесцельно скиталась по городу, погружённая в свои невесёлые мысли и не замечая  никого вокруг.Это была последняя надежда выпутаться из этого кокона, из этой клетки, в которой она жила, и ничто уже не могло ей помочь. Она представляла себя в обозримом будущем. Дом, работа – всё под контролем и по выбору родителей. Она задыхалась, чувствовала, что жизнь проходит мимо неё, а она просто влачит жалкое существование. Такое чувство, что она живёт чужой жизнью, а её настоящая жизнь – тихо где-то стоит в сторонке. Так зачем тогда жить? Для чего и для кого? Для того, чтобы всё время угождать родителям?  Лишь для этого создана жизнь или нет, она не могла разобраться.   А любят ли они её? Никогда не похвалили, никогда не позволили сделать свой выбор.  Даже в мелочах решали всё они, в основном мать, а что отец?  Отец всегда был с  матерью согласен…  Всю жизнь просидела дома, ничего не видя. Им так удобней…  А как же она? Почему же такое недоверие? Она  умная, послушная девочка.  Всегда  слушалась и старалась сделать им приятное,  потому, что любила их.  Всегда  делала, что говорили, потому что понимала, что надо слушаться родителей, её так учили.  Но  почему  они  не поймут, что она выросла и с ней уже надо считаться, хоть немного.  Может действительно она,  как часто говорит мать,- никудышняя, в семье не без урода…

  «Никчемная, ни к чему не годная и никому не нужная» - решила Наташка.   А зачем тогда она нужна родителям?  И действительно видеть её счастливой они никогда не старались. Всегда были с ней предельно жёстки, иногда жестоки.

 Она видела, как родители всегда выступали перед родственниками и знакомыми, какие они  хорошие, добрые да ласковые, а как только  оставались одни -были как кошка с собакой.  Её тоже заставляли врать и создавать перед всеми видимость хорошей семьи, создавать ореол идеальности. Не дай бог, что скажет не так, будет ей  большая взбучка.  И подруг–то у неё никогда не было.  Сидя дома разве найдёшь подруг, да и домой к себе никого приглашать было нельзя. Отец говорил Наташке, что враньё и даже насилие для блага – оправдано. А для какого блага?- думала Наташка. Для неё это может быть и совсем ни какое не благо.  А что благо для неё самой и что ей делать дальше? Зачем она родилась и живёт на этой земле, как сорный лист.  В чём её предназначение?...

  И тут,  проходя мимо универмага, случайно заметила небольшое столпотворение людей. Чисто автоматически подошла. Через толпу людей не могла разглядеть, что там происходит. Затем  увидела, как  два молодых человека что-то оживлённо рассказывают людям. Протиснулась поближе. Стоял столик, и на нём лежали книги. Нет, это были не просто книги. Это были очень красивые книги и какие-то необычные, даже по названию. Одна была в блестящей глянцевой обложке с яркой картинкой на переднем плане. Называлась Бхагавад-гита. Вторая – в обычном переплёте, но с не менее завораживающей картинкой на переднем плане. Называлась «Наука самоосознания». У Наташки аж дух перехватило.  Такого она ещё никогда не встречала. В миг на какое-то время забыла о своих несчастьях. Конечно, в голове сразу пронеслось множество вопросов. Но спрашивать она стеснялась. Поэтому просто слушала, о чём говорили эти ребята. Они рассказывали что-то о Боге, переселении душ, о том, что мы гости в этом мире и ещё много чего. Наташка сразу всего не могла запомнить. Но поняла, что очень хочет приобрести эти книги. Узнав цену, поняла, что денег таких у неё нет. Спросила, откуда они и когда будут здесь опять. Они сказали, что из соседнего областного центра, что там у них храм, а приедут опять примерно через месяц. Наташка твёрдо решила к их приезду обязательно накопить  деньги.  Каждый день пыталась откладывать хоть какие-то копейки. То сэкономит на проезде и пройдёт пешком, иногда проедет «зайчиком». То у матери попросит на пирожок или мороженое, а сама отложит в свою копилочку. Но денег всё равно не хватало. Она всегда отдавала матери всю свою стипендию и деньги, заработанные в колхозе, на которые их посылали каждый год. Никогда себе ничего не оставляла и не тратила.  Может решиться и попросить в этот раз? Да. Это вопрос её жизни.  Она решилась сказать матери, что хочет купить книгу и попросила денег, сказав, что книга очень хорошая и интересная.  Мать дала ей недостающие деньги.  Так или иначе, через месяц она собрала эти деньги. Но этих ребят всё не было и не было. Уже прошло два месяца с последнего приезда. Прошло ещё недели две, и, как-то проходя мимо универмага, она увидела знакомый столик с этими желанными книгами. Подошла, попросила побыть здесь ещё с часик, пока она сбегает за деньгами. Через полтора часа Наташка была уже дома, держа в руках заветные книги. Эти молодые ребята ещё дали ей листочек с адресом храма в их городе, сказали, что живут там и приглашают её посетить программы. Придя домой, Наташке уже не терпелось приступить к чтению.

  Из этих книг она узнала, что живём мы не один раз, со смертью тела не умираем, а рождаемся снова в другом теле. Что этот мир не является нашим истинным домом. Поэтому мы здесь страдаем. Люди, которые не служат Богу, находятся в невежестве. Наташка сразу подумала: «Так вот почему мне так плохо. Вот почему я испытываю страдания.   Надо служить Богу.» Её опыт жизни подтверждал то, о чём говорилось в этих книгах. В её сознании разворачивался другой мир, где нет страданий, нет тревог, всевозможных нужд и где все служат Богу. Оказывается мясо животных, рыбу и яйца есть нельзя, так как мы потребляем продукты убийства и зарабатываем себе плохую карму, от которой будем страдать в следующей жизни. А Всевышний Бог – это вечно молодой юноша, которого зовут Кришна, что означает «всепривлекающий». Он ничего особенного от нас не требует. Просто хочет, чтобы мы думали о Нём и были счастливы…

  Маргарита Петровна поначалу не обратила никакого внимания на книги – мало ли чего читает дочь. Она знала, что Наташка постоянно что-нибудь читала. Но тут она стала замечать странные изменения, которые стали происходить с её дочерью. Ни с того, ни с сего перестала есть мясо, аргументируя это тем, что не голодная. Тогда мать специально стала добавлять мясо во всё, что готовила. Наташка стала вообще отказываться от того, что готовила мать и втихаря от неё то картошки себе пожарит, то немного по-быстрому капусточки потушит. Мать не могла не замечать  связи между этими книгами и таким поведением дочери. Но Наташка всё отнекивалась, говоря, что книги не причём, просто ей не хочется  мяса.  Мать стала закатывать Наташке скандалы. Что, если не будет есть мяса, то «сдохнет» от истощения.
 Почти каждый вечер отец с матерью приходили в комнату  к Наташке,  вразумить и поговорить о жизни и каждый раз всё заканчивалось истерикой отца. Наташка сидела вся дрожа и плакала.   Остальную часть ночи она не могла уснуть от мыслей и душивших её слёз. Так прошло ещё несколько месяцев. Мать специально готовила только мясное, поэтому получалось, что Наташка в основном жила впроголодь. Она прятала книги от родителей и когда была одна, снова и снова перечитывала их и каждый раз убеждалась в верности сказанного там.  Наташку уже не устраивали пустые ценности её родителей. Никакого счастья от них она не видала. Кроме постоянных нравоучений  и одёргиваний, другого воспитания от них она и  не получала. Наташка  чувствовала, что, если впустит в себя их мир, то просто умрёт от тоски. Тем более в их мире она занимала место куклы с ниточками на руках, за которые можно подёргать в любой момент и кукла послушно будет повиноваться. Других вариантов для неё в их мире предусмотрено не было. Она это  уже стала понимать. Однажды, когда Наташки не было дома, мать отыскала книги и стала их листать. Абсолютно ничего не поняв, да особенно и не пытаясь, она лишь почувствовала сильную угрозу всем существующим устоям их семьи.

На следующий день мать опять наготовила всего с мясом. Как ни в чём не бывало позвала Наташку есть.  Но Наташка опять отнекнулась, мотивируя тем, что не голодна. Тут уж мать пришла в бешенство.

 - Так, иди сюда, я сказала! – мать уже срывалась на крик.
Наташка послушно пришла на кухню. Мать поставила перед ней тарелку с мясными котлетами.

 - Так, ешь!

Наташка сидела неподвижно.

  - Ешь, я сказала! – мать взяла котлету и стала совать её дочери в рот насильно. Наташка сильно сжала зубы, и получилось так, что мать раздавленной котлетой измазала ей всё лицо.

- Ах, вера у тебя, да?! Ну, так страдай за веру! Страдай за веру! – мать изо всех сил принялась хлестать дочь полотенцем прямо по лицу.  Наташка вскочила и побежала в свою комнату. Мать побежала за ней и стала бить её что есть мочи.  Наташка сначала, как всегда, не сопротивлялась. Поднять руку на мать она не смела. Но когда почувствовала, если она сейчас не защитится, то ей придёт конец, она со всей силы попыталась оттолкнуть мать от себя, но силы были не равны. Мать была сильнее  и крупнее её. Началась борьба. Бороться со своей собственной матерью! Наташка чувствовала себя ужасно.
 
- Тварь неблагодарная! Да что б ты без нас делала! Растили, кормили, а она в какую-то Кришну подалась! Вот истинно говорят – в семье не без урода! Чтоб сидела здесь и ни шагу из комнаты!

 Устав, мать отпустила Наташку, грязно ругаясь, ушла, напоследок пригрозив ей отцом.

Когда вечером с работы пришёл отец, она сходу завела с ним разговор.

 - Отец, ты знаешь, что твоя дочь подалась в секту? – слово «секта» в их доме прозвучало как гром среди ясного неба. – Ест только картошку с морковкой, мяса не ест, читает всякие сектантские книги. Господи, что же про нас люди-то скажут?! – мать уже была готова разрыдаться.

Отец от неожиданности вытаращил на жену глаза.

 - Какая ещё секта? Что за секта? Где она? – глазами стал искать дочь.
Наташка сидела в своей комнате ни жива, ни мертва. Она вся похолодела от ужаса и того, что будет происходить дальше. Руки и ноги, казалось, отнялись  от охватившего её холода. Она стала вся дрожать в ожидании неизбежного…

  В стране шёл 1992-й год. Многие предприятия в городе стали закрываться. Людей массово увольняли. Наташка постоянно искала работу, но новых людей, особенно без опыта работы, никто брать не хотел.

Да, она полностью зависела от родителей. Наташка понимала, что рушит привычный для них мир, который они создавали для себя годами, просто тем, что она их дочь, просто из-за того, что она не такая, как они. Получалось, что для них она была преступницей. По крайней мере, они к ней так относились. Узнать, что их дочь «сектантка», это  самая большая трагедия в их жизни.

 Отец влетел в комнату Наташки как вихрь. Он схватил  Наташку и в ярости стал  трясти и кидать её из стороны в сторону. «Ах, ты сволочь, я тебе дам секта, ты у меня кровью умоешься». -  Он схватил её за шею и стал душить. Наташка стала задыхаться. Тут подскочила мать.  Стала оттаскивать его: «Убьёшь же её.  Ты что,  Володенька, посадят же».  Убирая руки, отец схватил горловину Наташкиной футболки и со злобой разорвал её пополам.  Вся трясущуяся Наташка, пыталась прикрывать себя кусками разорванной футболки. Она  уже с трудом понимала происходящее.  Всё крутилось у неё перед глазами.

 «Ах, ты тварь подзаборная, ты у нас  узнаешь секту! Кто ты есть? Я тебя родила, считай, что ты моё г-но, и должна делать только то, что я скажу!» - кричала мать.

 «Всё для тебя! Мы только для тебя и живём, а ты что вздумала, дрянь, эти бл-кие книги читать?» - отец смачно сплюнул и сказал матери дочь никуда не выпускать, что завтра  днём с ним приедут врачи и увезут её в психбольницу. Наташка сразу поняла – либо сейчас, либо никогда!

На следующее утро подсобирала те небольшие деньги, которые были, одела дополнительно ещё двое трусиков, между ними засунула паспорт, сняла золотые серёжки и колечко, положила на столик – нет, она не воровка! Чтобы не вызывать никаких подозрений оделась лёгонько, не по погоде. Сделав нарочито весёлый вид, подошла к матери на свой страх и риск  и сказала: «Пойду в «Лакомку», куплю пирожок». Мать, как ни странно,  ничего не заподозрив, как  будто  кто её одурманил, отпустила.

 Кафе «Лакомка» располагалась на первом этаже соседнего дома с противоположной стороны. Выйдя из подъезда, Наташка боковым зрением видела, как мать стояла на балконе и следила, куда она пойдёт. Наташка спокойным шагом направилась в сторону «Лакомки» и, как только завернула за угол дома, изо всех сил побежала прочь.

***

   Наташка шла по улице в полном смятении. В голове как в бреду слышались слова отца: «Посмотри на себя! Что ты из себя представляешь?! Ты же полное ничтожество! Ты готова променять нас, родных отца и мать, на какого-то размалёванного бога…». Наташка точно не понимала, всё ли делает правильно, но точно знала, что к ним ни за что не хочет возвращаться, и веры к ним никакой нет. И ещё она очень всерьёз относилась к обещанию отца сдать её в психушку. Она точно знала, что он на это способен. Родители уже давно говорили Наташке, что у неё не всё в порядке с головой, а тут однажды отец заговорил о том, что намерен сдать дочь в психушку. Эту тему с матерью они обсуждали достаточно серьёзно, и у девушки не было никаких сомнений в том, что они исполнят задуманное. На психически больную она уже была похожа. От нервного истощения и недосыпа появились тёмные круги под глазами, вся исхудавшая и замкнутая, с дрожащими руками. Достаточно было самым близким родственникам написать заявление на неё и дело сделано. Тем более, что отец постоянно вращался во врачебных кругах и договориться обо всём ему не составляло никакого труда. Заступиться за девушку было некому. Только одного они не учли - воля её была не сломлена, и они это чувствовали и работали над этим каждый день. И, получается, Наташка разом разрушила все их планы.

 Недели две назад, после очередных побоев матери, она уже уходила из дома, бесцельно бродя по городу в сильном волнении. Только к вечеру собравшись с духом,  позвонила домой.

 «Наташенька, милая, приходи. Мы тебя не тронем»,  - голос матери, казалось, источал сожаление и раскаяние. «Ну что ты, родная. Мы тебя с отцом любим и ждём».
Как она могла не поверить родным отцу и матери?! Она, домашний ребёнок  и особенно, когда они так, казалось, с любовью пытались вызвать у неё сожаление к себе и, вроде как, искренне раскаивались, как она могла им не поверить?! Просто не имела права на это. Конечно же, она вернулась, всё ещё надеясь, что всё как-то образуется, да и страх перед неизвестностью был ещё очень сильным. Но в тот же вечер, когда она вернулась, всё повторилось заново. И она поняла, что если уйдёт в очередной раз, то уже навсегда.  И  теперь этот час настал, она не будет больше верить ни одному слову матери и отца.  Всё -ложь и обман!
 
 Не заметила, как подошла к остановке. Тут же села в первый попавшийся автобус. Приехала к Марине, бывшей однокурснице по техникуму. Та, открыв дверь и посмотрев на Наташку, всё сразу поняла. «Что, опять?..» Наташка угукнула и вошла. Тут уже слёзы потоком полились из её глаз. Обида болью полыхала в груди. Из-за нахлынувших эмоций она не могла даже толком разговаривать. Немного успокоившись, Наташка всё рассказала подруге.

«Может обратиться в милицию?» - предложила Марина.
«А как я с ними дальше после этого жить буду вместе под одной крышей? Они же всё равно меня достанут, так или иначе».

«Да-а… Ситуация…» - Марина сочувственно вздохнула.

«Я всё уже решила. Только позволь переночевать у тебя».

Вечером с работы пришла Маринкина мама. Узнав о Наташкиной трагедии, тоже толком посоветовать ничего не смогла, только посочувствовала. Напоследок Наташка всё же решилась позвонить домой. Жалости к родителям уже не было. Она решила это сделать просто из чувства долга. Справиться с волнением она так и не смогла. Когда набирала номер, вся дрожала как осиновый листочек. Трубку взял отец и сходу сразу стал ей угрожать, что её уже везде ищет милиция, и, если она не придёт добровольно, её приведут в наручниках. Наташке было тяжело просто слушать его голос, не говоря уже об угрозах. Бросила трубку. Да, она всё делает правильно!
Наутро собралась ехать  в другой город. Только бы её приняли! Только бы взяли!

Наташка сидела в электричке, которая направлялась в соседний областной город, откуда к ним приезжали те ребята, что продавали книги в их городе. В руках сжимала листочек бумаги с адресом храма. Как они её примут? Они же совсем её не знают. Сможет ли сама там жить? Она решила, она примет все их условия жизни. Она готова. Назад пути нет. Даже если это секта, то уж лучше сгинуть в секте, чем к ним возвращаться!

Ехать надо было три с половиной часа. Хотела было немного поспать, прислонившись к окну, но сон никак не шёл. В уме она постоянно возвращалась к последним событиям. Эмоции то и дело переполняли её. Вспоминала слова отца, что ради блага можно и насилие применить. А что, в психушку, это тоже ради блага?! Так можно любое зло прикрыть благом! Любые свои желания! Мать вообще сказала, что лучше б Наташка какой алкоголичкой была или наркоманкой. Разве родная мать может такое сказать?! Под эти невесёлые мысли, незаметно для себя, заснула. Проснулась, когда поезд прибыл на конечную станцию.

Приехав в город, долго искала по адресу храм. Наконец, нашла. Она стояла перед дверью в полуподвальное помещение в трёхэтажном доме. Конечно же, храм она не так себе представляла. Наташка постучала в дверь. Ей открыл молодой человек в странных оранжевых одеждах, с головой выбритой наголо и небольшим пучком волос сзади. Наташка поздоровалась.

- Я приехала жить в храм, - сразу без подготовки отвесила Наташка.

- Хорошо, проходите.

Она спустилась по короткой лестнице вниз. Да, это было почти подвальное помещение, переделанное под жилое с несколькими комнатами. Полы были где-то выложены плиткой, где-то покрыты линолеумом, невысокие потолки побелены, стены покрашены краской светло-бежевого цвета.  Колонны разукрашены неприхотливым узором.  Молодой человек провёл её в одну из комнат.

- Посидите здесь в алтарной. Скоро придёт старшая матаджи, - указал ей на коврик, лежащий на полу, а сам куда-то ушёл.

Наташка не до конца поняла, что сказал этот человек. Уселась на коврик и стала ждать. В комнате, которая называлась алтарной, царила какая-то необычная атмосфера. На стенах висели различные изображения Кришны, воздух был пропитан приятными тонкими ароматами.  Одна стена  была  закрыта большими шторами.  Пока она рассматривала комнату, вошла женщина средних лет в индийской одежде, поклонилась в сторону штор, повернулась к Наташке и, сложив перед собой руки, произнесла «Харе Кришна». Наташка ответила ей, тоже сказав «Харе Кришна».

- Вы хотели меня видеть?

- Да, я… я хотела бы жить в храме, - Наташка пыталась справиться с волнением.

- Где Вы живёте? Откуда Вы? На программах я Вас ни разу не видела.

- Я сбежала из дома, меня хотели сдать в психушку.

И Наташка принялась рассказывать, как она купила книги, много раз прочитала, а потом и про свои злоключения с родителями. Женщина внимательно слушала, иногда качала головой, явно сопереживая. Когда Наташка закончила свой рассказ, женщина сочувственно вздохнула:

- Да, к сожалению, Вы не единственная с такой биографией. У нас в храме тоже есть беглянка, как и Вы. Попозже познакомитесь… Хорошо, поживёте у нас. Новичку здесь не так-то просто. Ну, не всё сразу. Вы, наверное, голодная, с дороги-то?

Наташка закивала головой. Она действительно была очень голодна, за последние дни уже и не помнила, чем питалась. Женщина принесла ей железный поднос с несколькими плошечками. В одной плошечке был какой-то суп, в другой, видимо, тушёные овощи, в третьей жёлтый рис с подливой. Вместо хлеба лежала тоненькая свёрнутая вчетверо лепёшка, в чашечке был, видимо, из каких-то трав, напиток. На это угощение было просто приятно смотреть, не то что пробовать. Всё было красиво и очень вкусно пахло.

Наташка с аппетитом принялась есть. Ничего подобного в жизни она не пробовала! Трудно было поверить, что из простых продуктов, без мяса, рыбы и яиц, такое можно приготовить! Наташка съела чуть больше половины, больше не смогла. Видимо, за год её аскетичной жизни желудок сильно подсократился, и даже небольшая порция уже казалась ей чрезмерной.

Прошла неделя. Наташка постепенно привыкала к жизни в храме. Весь день она находилась непосредственно здесь, в этом полуподвальном помещении, занималась служением – чистила овощи, убиралась, мыла полы. Ночевала вместе с другими матаджами (так называли там всех женщин) в частном стареньком деревянном доме, что находился в двух трамвайных остановках отсюда. Мужчины, называющие себя брахмачари (соблюдающие целибат), жили здесь, в храме. Каждое утро женщины приходили в храм заниматься служением.  После службы с духовными песнопениями (которые называли киртаном), все читали на чётках Харе Кришна мантру, затем снова была служба и лекция по  книге «Бхагавад-Гита». После этого все завтракали, или, как там говорили - принимали прасад (пищу, предложенную Богу). После этого все расходились совершать каждый своё служение. В основном это была проповедь с продажей духовной литературы. За счёт этого и содержали храм. Чтобы всё успеть за день, вставали очень рано, полчетвёртого утра, спать ложились не позже девяти.  Сами они называли себя преданными Кришны.  В воскресенье, в первой половине дня, преданные в духовных одеждах, женщины в сари, мужчины в дхоти (так они называли индийские одежды) выходили в центр города проводить харинаму, то есть в качестве проповеди пели на улицах мантры, прославляющие Кришну и при этом танцевали. Во второй половине дня приходили прихожане и интересующиеся.  Готовилось много еды со сладостями. Сначала читалась лекция, и все слушали, потом  всем раздавалась еда.  Преданные ходили по рядам с вёдрами того или иного блюда и раскладывали  поварёшкой по тарелкам. После пира все пели и танцевали перед алтарём, который как раз был за этой большой шторой. На нём стояли фигурки с поднятыми руками, красиво одетые и украшенные цветами. Это были Божества.

 Наташка впервые жила вне дома. Ей было очень хорошо.  Она не боялась, что её кто-то окрикнет, будет ругать и бить.  Наташка впервые за свою жизнь почувствовала себя свободной.  От этого привыкание к новой жизни прошло для неё более легко. Хотя новые слова и одежды, танцы перед Божествами были для неё несколько необычны. Но это не важно, она привыкнет. Самое главное  её не отвергли, приняли. Ей нравился прасад и окружавшие её люди. Они смело говорили о том, о чём она даже помыслить боялась дома. Она поняла, что жизнь её теперь не будет никчёмной. Она будет преданной Кришны!

 Когда она к ним приехала, с ней был только минимум одежды, которая была на ней, а дни на улице становились всё холоднее.   Женщины подсобирали ей кое-какую одежонку и обувь потеплее. Всё было старенькое, но она и этому была несказанно рада. Они   подарили и сари, которое было больше похоже на много раза постиранную и выцветшую штору. Но на тот момент для неё это был лучший из подарков. В первое же воскресенье Наташка отправилась с преданными в город на первую в своей жизни харинаму. Для неё это был воздух свободы, выражать себя так, как хочется, ни на кого не озираясь. Позже, эту первую неделю, проведённую в храме, она будет считать самым счастливым временем своей жизни.

 К полудню, Наташка, вместе с преданными, возвращалась с харинамы. Настроение было превосходное, не шла, а летела. Уже, подходя к храму, она издали заметила до боли знакомую фигуру своей матери. Да, уезжая из родного города, она оставила своей подруге Марине, адрес храма. Несмотря на все издевательства, она всё равно беспокоилась о них, своих родителях. Она считала, что, по крайней мере, они должны знать, где находится их дочь. Что она не пропала неизвестно куда.  При виде матери у Наташки внутри всё похолодело, ноги стали как ватные, что трудно было передвигаться, от счастливого настроения не осталось и следа. Мать стояла с белым, как простыня, лицом. На проходящих мимо преданных смотрела какими-то окаменевшими, застывшими от ужаса и в то же время полными злобы глазами.  Мать была не одна. С ней приехала и Марина, Наташкина подруга. Видимо мать привезла её с собой для пущей убедительности.

Наташка сама подошла к матери.

- Ну, что тебя можно поздравить?!.. Всё хотела увидеть, на кого ты нас с отцом променяла. Ты посмотри на себя, выглядишь как простигосподи, смотреть стыдно, - мать кивнула на выцветшее Наташкино сари. – Хватит всякой хе…нёй заниматься, возвращайся домой. Отец из-за тебя при смерти лежит, уже несколько раз скорую вызывали, с сердечным приступом в больницу возили.

- Я не врач! – холодно отвесила Наташка. - Со здоровьем плохо, пусть к врачам и обращается. – Чтобы это произнести, Наташка внутренне сжалась вся.  Зная хитрость матери, она решила не доверять ей.

- Да, как ты!.. Как ты можешь так про отца!.. Знай, дорогая моя, отец помрёт – вся вина целиком на тебе будет, за всю жизнь не отмоешься!

Наташка, всю свою жизнь никогда слова поперёк родителям не сказала, а тут впервые осмелилась такое выдать матери! Да  уж слишком хорошо  она их знала, чтобы так просто им поверить. Ведь для них солгать ничего не стоит! Она знала, что мать сейчас пойдёт на всё, чтобы вернуть дочь домой. Но, а вдруг это правда?- думала Наташка.  Внутри  боролись противоречивые чувства.  Всё равно она их любила. И отца любила, даже больше матери, но вспомнив, как он кинулся душить её, решила не поддаваться.

Мать бранила Наташку на чём свет стоял. Называла бессовестной, бесстыжей, угрожала милицией. Наташка не просто им не верила, она уже панически боялась своих родителей. Маринка стояла рядом и всё это время молчала. Она всё видела, понимала и всем сочувствовала,  но в этой ситуации разобраться и тем более подсказать что-то путное не могла.

Мать, с Маринкой,  уехала, так ничего и не добившись от дочери. Конечно, Наташка очень сильно переживала. «А вдруг то, что говорила мать – правда? Может отец действительно из-за неё так сильно разболелся? А вдруг он на самом деле, как говорит мать, может умереть? Тогда вся тяжесть этого морального груза камнем ляжет на её сердце, и она будет нести это бремя совести всю свою жизнь». Эти мысли не давали покоя. С этого дня в Наташкином сердце поселилось страшное чувство вины. Вины за то, что, скорее всего, она жестоко обошлась со своими родителями и за возможные кармические последствия этого. Проверить слова матери она не могла. Съездить, наведать отца? А если они опять обманывают и воспользуются её приездом, чтобы запрятать в психушку. За то недолгое время, что она провела в храме, Наташка уже наслушалась похожих на её историй, только с более печальным концом. Как некоторые родители всё-таки запрятывали своих детей в психбольницу. Потом, когда те выходили, грозили им, что, если что-то будет не так в их поведении,то достаточно одного звонка, чтобы опять оказаться в психушке. Так они держали своих детей на коротком поводке.  Ещё преданные предупредили Наташку, чтобы с родственниками разговаривала на территории храма, так как уже были случаи, что подъезжала машина, человека запихивали в неё и просто увозили.
В следующее воскресенье мать опять приехала уговаривать Наташку, но уже с тётей Зиной, родной сестрой отца. Тёте Зине всё было в диковинку и вместо того, чтобы уговаривать Наташку вернуться, она расспрашивала её об одеждах, о странных причёсках мужчин, о необычных именах, которыми преданные называли друг друга, что и выговорить такие-то невозможно. Мать опять ругалась, всё винила и укоряла Наташку. Но всё было бесполезно, и они уехали.

Время шло. Наташка уже стала ощущать себя одной из них, полноправной преданной Кришны. В храме был какой-то свой мир. Здесь жили по своим законам. Весь мир за пределами этого общества, храма и общения с преданными, считался майей или иллюзией, проявлением невежества. Напротив, те, кто состоял в этом обществе, считали, что идут путём, ведущий их в мир духовный, где нет страстей, зависти, страхов и тревог, где все служат Богу и счастливы этим. Там нет борьбы за существование, поскольку у всех всё есть. Ради этой цели можно что-то и потерпеть в этом материальном мире, какие-то ограничения или аскезы.

На лекциях в храме преданные постоянно агитировали распространять как можно больше книг, говорили, что это самое лучшее, что можно сделать для Кришны. Так можно получить Его особую милость. Наташка тоже хотела попробовать. Ведь кто ж не хочет получить милость Бога?! Конечно, она очень волновалась. Она, тихая замкнутая девушка, стеснялась даже спросить прохожего который час или чтобы указали дорогу в нужное место, а здесь нужно подходить к людям с духовными книгами, что-то им рассказывать, убеждать купить. Как люди будут реагировать на неё? Одно дело, если бы книги были христианские, а то совершенно другой веры. Но она решила попробовать. Ей ли привыкать к трудностям!

Поначалу было очень непросто. Ходили в основном по квартирам многоквартирных домов. Обычно люди, видя книги в руках, сразу отмахивались. Многие с интересом слушали, иногда спорили, но не покупали. По-человечески всегда очень тяжело, когда тебе говорят «нет». А тут это исходило почти от каждого человека. Были случаи, когда могли и оскорбить. Зато было очень приятно, когда кто-то впускал в квартиру, внимательно слушал и покупал одну или несколько книг. Иногда люди просто чем-нибудь угощали, а иногда жертвовали немного денег на храм.

Один раз с Наташкой произошёл забавный случай. В этот день она пошла распространять книги на окраину города. Была весна. Снег уже давно сошёл. На лужайках уже активно пробивалась трава, а фруктовые деревья, точно снегом, были усыпаны цветами. Это был частный сектор города, где стояли старенькие деревянные дома. Атмосфера была практически как деревенская. Наташка заходила в каждый дом, предлагала хозяевам книги и шла к следующему. Возле одного дома паслась коза с большими рогами без привязи. Наташка хотела быстренько проскочить мимо неё. Но коза очень заинтересовалась Наташкиной длинной юбкой зелёного цвета. Бесцеремонно подошла и стала нагло жевать юбку. Наташка опешила от неожиданности. На плече у неё была сумка с книгами, в руках тоже книги. Несмотря на то, что часто жила в деревне у бабушки, такое чудище повстречала в первый раз. Наташка потянула за юбку и выдернула её у козы изо рта. Козе это явно не понравилось, и она стала бить Наташку своими здоровенными рогами. Все книги посыпались на землю. Наташка растерялась, не зная, что делать. На улице, как назло не было ни единой души. Она  схватилась руками за рога, чтобы коза перестала её бить. Только отпустит немного, коза сразу начинает бить её своими большими рожищами.  Так и стояла минут десять, пока из дома не вышел маленький мальчик лет шести. Наташка, пытаясь справиться с волнением, спросила его, чья это коза. Мальчик что-то пролепетал, взял козу за ошейник и спокойно отвёл во двор своего дома. Наташка была в шоке!

В храме Наташка поближе познакомилась с одной из девушек, Алиной, той беглянкой, про которую ещё вначале рассказала старшая матаджи. Алина поведала свою непростую историю. Она была из обеспеченной семьи. Удачно вышла замуж. Муж занимался какой-то коммерцией, хорошо зарабатывал. Молодую жену одевал в дорогие одежды, покупал золотые украшения. Скоро родилась дочь. Алина привлеклась обществом сознания Кришны, когда дочке было года полтора. Все родные Алины, включая собственных родителей и мужа, были категорически против её нового увлечения. Муж стал устраивать скандалы и физически прикладываться к жене, то есть бить. После того, как он очень сильно избил, она, боясь преследования, сбежала в храм. Её объявили в розыск, даже по телевизору показывали. Пожила в храме с полгода и, очень соскучившись по семье, особенно по ребёнку, решила вернуться. Не прошло и недели, как она вся в синяках снова приехала в храм.

 Наташка всё думала, что она сама видела в жизни? Родители никуда не пускали. Носила всегда то, что купит ей мать, не смела перечить. Друзей практически не было. Когда она сбежала из дома, как воздухом вздохнула. А тут, человек с детства купался в роскоши, исполняя все свои прихоти. Муж тоже для неё всё делал. Чего ей не хватало? Да, видимо, жила, как птица в золотой клетке. Вроде вся в золоте, а всё-таки в клетке!

Хоть город, в котором находился храм, и был областным, но всё же община была достаточно небольшой, поэтому  известные проповедники этого движения приезжали сюда нечасто. И преданные, чтобы побывать на лекциях таких гуру, выезжали в Москву или Питер.По этой причине, жившие в храме парни, а также некоторые девушки, стремились переселиться в более крупные храмы. Так потихоньку местный храм  начал опустевать. И, наконец, настал момент, что уже стало просто некому ухаживать за Божествами и это ответственное дело поручили Наташке. Наташка была рада, что ей доверили такое важное занятие. Теперь у неё появилось новое служение.

А тут ещё возникло одно непредвиденное обстоятельство. Один молодой человек из прихожан стал проявлять внимание к Наташке. Сначала подарил серёжки с изображением Кришны. Наташка, непривыкшая к такому вниманию, насторожилась и стала к нему присматриваться. Молодой человек был невысокого роста, коренастый с крепким телосложением. В храм приходил в спецодежде с эмблемой на рукаве с надписью ОМОН. Все прихожане, к  тем, кто  жил в храме преданным, относились с уважением, даже с некоторым благоговением. Ведь они погрузились в служение Богу, оставив многие радости жизни, не каждый на это способен. Андрей, так звали молодого человека, с таким же настроением относился и к Наташке. Наташка часто ходила на местный рынок просить пожертвования для Божеств. Это были цветы и фрукты. Если давали что-то уже непригодное для продажи, Наташка не брала, говорила так: «Если что-то даёте, то только хорошее, потому что даёте  это для Бога». Андрей иногда просился с Наташкой на рынок. Ходили вместе. Иногда Наташка терялась среди людей. Андрей, находя Наташку, шутил: «Нахожу тебя по запаху. Прямо воняешь благовониями». Наташке не очень-то нравились грубоватые шутки Андрея, поэтому, когда он стал намекать ей о серьёзности своих намерений создать семью, Наташка предложила не торопиться, а подождать годик, чтобы получше узнать друг друга.

Поскольку преданных в храме становилось всё меньше, то вообще встал вопрос о закрытии храма. Через некоторое время приехал один из иностранных англоязычных гуру решать этот вопрос. Всех преданных собрали в  главном зале-алтарной. Гуру звали Рохининанда. Он  сидел на высокой вьясасане и расспрашивал каждого преданного, каким служением  тот занимается в храме, потом говорил, в какой храм он его рекомендует. Постепенно дело дошло до Наташки. Старший из преданных сказал, что матаджи Наташа ухаживает за Божествами. «Натаща? – гуру посмотрел на неё своими цепкими глазами, - самолюбованием занимаетесь, матаджи?». Наташка даже толком не поняла, что  этот гуру имел в виду под этим вопросом?    Ей по жизни не нравилось, когда на неё обращали внимание, а тут в присутствии стольких людей,  гуру задал ей какой-то непонятный и унизительный вопрос. Наташку этот вопрос поверг в сильный шок и она утвердительно закивала головой, только чтобы побыстрее переключили внимание с неё на кого-нибудь другого. Так и вышло, гуру не ожидал её такой реакции, удивился и дальше не продолжил с ней разговор. Было очень неприятно и стыдно. Наверно, гуру увидел в её сердце какую-то грязь или греховность и указал ей на это. Преданные в таких случаях говорили, что таким образом гуру  проявляет свою милость.Только почему-то ей он ничего не сказал, в какой храм её рекомендует. «Забыл, наверно», - решила Наташка.  Потом, конечно, размышляла над этими словами гуру. Почему он так сказал? Копалась в себе и вспоминала слова Прабхупады из книг - в 9 раз похотливей… Это он про женщин так пишет. Рождение женщины считается ниже рождения мужчины, значит надо всё терпеть и так можно очиститься от греховности и от того, что она – женщина. И если повезёт - в следующей жизни родится мужчиной.  Она потерпит, она привыкла терпеть. Но почему он так сказал? Снова и снова прокручивались в памяти эти слова.  Самолюбованием никогда не грешила, может одежда? Выглядела она очень скромно, простое сари, ни каких украшений, да и раньше всегда носила всё, что мать оденет. Мать и не спрашивала, что ей нравится… Коротких юбок  и в помине никогда не носила. Любование собой? Как это? Она впервые стала думать об этом. Это был  первый гуру, которого она видела  живым так близко в своей жизни и первый опыт общения с представителем Кришны на земле. И он был (этот опыт) неприятным, это стоило признать, он ей не понравился,  но Наташка затолкнула это состояние куда-то в дальний уголок своего сердца, посчитав это греховным чувством и оскорблением чистого преданного Кришны.

 На собрании постановили – храм закрыть, а оставшихся в нём преданных распределить по храмам в других городах. Уже довольно продолжительное время других девушек, кроме Наташки, в храме не проживало. Она очень беспокоилась, что же с ней будет дальше. Опять ехать в другой город, где всё незнакомо. Опять привыкать к новым людям, преданным. А может… Андрей же фактически сделал ей предложение. Может принять? Он состоявшийся в жизни, за ним как за каменной стеной. Из состоятельной семьи. Ну и что, что толком его ещё не узнала. Со временем узнает. А как же тогда её духовная жизнь? Она  ещё всего год в храме. Замужество  это же совсем другая жизнь. Там уже Богу особенно не послужишь.  Где уж там до духовной жизни то. «Надо сходить к гуру – посоветоваться. Как он скажет – так и сделаю», - решила Наташка. Вообще, надо сказать, Наташка видела, что все очень важные вопросы преданные решали, обращаясь к гуру, а если его не было, то к кому-то из старших. Самостоятельно принятые решения очень не приветствовались, и даже осуждались. Считалось, что Кришна говорит через своих самых чистых преданных, коими являлись гуру. В назначенное время Наташка вошла в помещение, где на небольшом возвышении с подушечкой сидел гуру. Рядом с ним внизу на коврике сидел переводчик с английского языка. В то время  своих учителей в России ещё не было. Наташка всё рассказала и высказала свои сомнения. Гуру Рохининанда внимательно слушал. Худой, высокий, из-за аскетической жизни глаза выглядели большими, и, как казалось Наташке, смотрели сквозь неё. Под этим взглядом Наташка себя очень неловко чувствовала и даже была согласна на любой ответ, лишь бы поскорее уйти. Наконец гуру выслушал, спросил, какое время Наташка уже проживает в храме. Узнав, что всего год, и, сделав немного  удивлённое и, как показалось Наташке, недовольное лицо, сказал, что необходимо ещё пожить в храме, побольше послужить Богу, набраться духовного опыта и, что как вообще можно думать о какой-то семейной жизни, когда не выполнена миссия Бога в этом мире.Наташка поблагодарила за ответ, поклонилась и вышла из комнаты. «Ну, раз гуру сказал, так надо и делать». Она знала от преданных, что неповиновение гуру равносильно оскорблению Бога.

Храм потихоньку опустевал. По разным городам разъезжались последние преданные. Наташка осталась практически одна. Каждый день служила Божествам. Только по воскресеньям на программу собирались прихожане, приезжал кто-то из старших преданных провести лекцию. Наташка понимала, что и ей надо куда-то уезжать в какой-то другой храм.  Гуру, к которому Наташка ходила на даршан, всем преданным-брахмачари написал рекомендации, чтобы их приняли в тот храм, в который они захотят. А Наташке не написал никакой рекомендации, хотя она оставалась последней из девушек в храме. Наташка никак не могла понять, как такое могло получиться. Может он забыл про неё? Но она же к нему ходила на встречу, как её можно было забыть? Наверное, увидел её какую-то внутреннюю нечистоту, греховность. Он же гуру, чистая личность, всех видит насквозь. Но зачем же тогда сказал ей жить и служить Богу в храме, если не дал ей никакой рекомендации там жить? Ведь даже замуж разсоветовал выходить. Вообщем, вопросов было много, на которые она сама не могла ответить, а спросить кого-то из старших стеснялась. Решила – раз так получилось, значит на то воля Бога Кришны.Похоже, судьба опять готовила ей новые испытания. Она не знала, куда ей деваться. О том, чтобы вернуться домой, не могло идти и речи.  И тут в храм приходит одно письмо.   В нём говорилось, что в  далёком уральском городе какой-то преданный собирался организовывать новый храм и приглашал новых людей поучаствовать. У Наташки появилась маленькая надежда. Она была готова ухватиться за любую возможность. Человека звали Владлен. Он  описывал большие перспективы на будущее. Наташка понимала, что это очень далеко. Ехать непонятно куда, непонятно к кому. Но что ей оставалось делать? Она ответила  ему, что приедет.

Через три дня Наташка ехала в поезде – сначала до Москвы, потом другим поездом до Екатеринбурга. Вся дорога занимала чуть больше четырёх суток. За первые два дня Наташка подъела все скромные припасы, которые взяла с собой. Что-то купить съестное у неё уже не было денег. Естественно, на обратную дорогу у неё тоже денег не было. Оставалось предаваться Богу, чтобы всё как-то сложилось. А что если её на вокзале никто не встретит? Об этом даже думать не хотелось, что такое может произойти.

Два дня Наташка ехала голодной, не зная толком куда. Что её там ждёт? Страхи и беспокойства никак не отпускали. Наконец, поезд прибыл на станцию назначения. Наташка с дорожной сумкой на плече вышла на перрон и стала беспокойно озираться по сторонам. Через некоторое время к ней подошёл небольшого роста коренастый молодой человек. Смуглый, с чёрными волосами и такими же тёмными, глубоко посаженными глазами, он посмотрел на Наташку изучающим и каким-то давящим взглядом. Наташке стало как-то не по себе.  «Татарин», - пронеслась первая мысль в голове девушки.

-Вы Наталья? Меня зовут Дамир. Мы с Вами списывались. Нам надо на электричку. Она будет полчетвёртого утра. Подождём пока на вокзале.

В Екатеринбурге был уже поздний вечер. Никакой транспорт не ходил. Наташка не понимала, куда они ещё должны ехать и зачем, ведь она уже приехала в Екатеринбург.  Значит что-то не так, как писал Дамир?   В данный момент ей трудно было разобраться в ситуации. Уставшая, два дня ничего не ела, измождённая от тревог и беспокойств, ей было не до расспросов. Она просто делала, что ей говорили. Уже было хорошо, что её встретили, что не осталась одна в незнакомом городе.

Всю ночь молча просидели на вокзале. Потом часа  два ехали в электричке в пригород Екатеринбурга.Приехали в городок Каменск-уральский.  Добрались до какого-то дома, которое оказалось общежитием, где в большой комнате проживал Дамир, вернее, как он говорил, занимался здесь проповеднической деятельностью. Комната была абсолютно пустая. Только в одном углу располагался маленький столик, с приступочком  для сидения. В другом углу с одной стороны на другую была натянута верёвка со шторой. За ней, как объяснил Дамир, предлагалось ночевать Наташке. Хотя девушка и была вся измотанная и плохо воспринимала действительность, первая мысль, которая посетила её в тот момент, была такая: «Да-а, попала я в храм…!»

Молодой человек сказал, что, поскольку сейчас утро, то необходимо провести службу, как полагается. Он пел перед изображением Кришны мантры, которые Наташка слабеньким голосам подтягивала. На это ушёл ещё час с лишним. Потом Дамир предложил Наташке приготовить  еду самой. Оказалось, что из продуктов есть только кочан капусты, немного растительного масла и соль. У Наташки уже не было никаких сил что-то обсуждать и задавать какие-то вопросы. Ей казалось, что всё это происходит не с ней, а с кем-то другим. На тот момент, она просто делала то, что должна была делать. Порезала капусту, как смогла, закинула в кастрюлю, залила масло, посолила и поставила на электрическую плитку. Плитка никак не хотела нагреваться. Её практически можно было потрогать рукой, не получив ожога. Капуста никак не хотела тушиться. Часов через пять такой готовки, Наташка поняла, что это бесполезное занятие и капуста до готовности всё равно не дойдёт. Решила Кришне предлагать в таком виде. В отдельной посуде подношение поставили перед изображением Кришны и ещё час пели мантры, чтобы «доставить Ему удовольствие, пока Он вкушает». В результате, когда сами стали есть, был уже глубокий вечер. Как только первые куски полусырой капусты стали поступать в Наташкин пустой, маленький и сжавшийся от долгих голодовок, желудок, Наташка потихоньку стала прозревать, в каком положении она оказалась. Она ещё не понимала, кто находится рядом с ней, так же как и его мотивов. Ситуация была такова, что на обратную дорогу денег не было. Да и куда ехать? Домой, к родителям? Чтобы сдали в психушку? Опять судьба-злодейка играла с Наташкой какую-то непонятную, дикую игру. «Спокойно, спокойно», - сама себе говорила Наташка. - «Надо разобраться в ситуации».

Прошло три дня. Дамир рассказал Наташке, что занимается переводом вайшнавских книг с английского, сам он очень образован, знает несколько языков и ещё пишет свою книгу о Кришне и, узнав, что Наташка умеет хорошо рисовать, предложил  нарисовать  ей иллюстрации к этой книге.  Почему-то когда Наташка заводила разговор, что неплохо бы её познакомить с другими преданными, съездить в храм в Екатеринбурге, Дамир старался сразу  менять  тему разговора. Девушка поняла, что он не хочет, чтобы она с кем-либо общалась, кроме него.  Это очень пугало её.  Наташку такая ситуация никак не устраивала. Она думала, что приедет в нормальный храм с преданными, будет заниматься там  служением. А тут такое, непонятное что-то.  Теперь у неё появилась цель. Она должна найти местных преданных. Но делать это надо втайне от него и как можно скорее.  Адреса храма она не знала. Но даже если бы и знала. Пришла бы в храм, типа, заберите меня! Никто её здесь не знает, без рекомендации, приехала к какому-то непонятному человеку… Что подумают про неё в храме?!  Это уже не тот маленький храм, в который она сбежала из дома.  Это был крупный Екатеринбургский  храм. Там просто так кого попало  не брали.   Ситуация была очень сложной.  Она  постоянно молилась Кришне, чтобы он её защитил, больше обратиться к кому-то  и  помочь было некому.

Через какое-то время девушка стала замечать в свою сторону похотливые  взгляды Дамира. Девушке стало страшно. У неё никогда не было не то, что близких отношений с мужчинами, но даже элементарных знакомств. Мужчины для неё были сродни инопланетянам, такие же непонятные. Она даже толком не знала, откуда берутся дети, просто никто никогда ей об этом не говорил.  Хоть в школе проходили на уроке биологии, но как-то мельком на эту тему. Были только догадки из фильмов, из книг.  Её так воспитывали, что эта тема была табу для неё.  Наташке всё больше и больше  становилось не по себе. Но она чувствовала, что должна вести себя так, чтобы он никаким образом не заподозрил, что она видит его нутро. Никоим образом не подавать виду. Её ещё спас тот факт, что работал Дамир ночным сторожем и по вечерам уходил на работу. Ещё  надо сказать, что у девушки в последнее время очень сильно развилось «седьмое чувство». Она стала чётко видеть мотивацию людей.   Она видела, что Дамир жаждет, чтобы его все считали духовно продвинутым и он готов тратить на это желание всю свою энергию. Теперь Наташка знала, как действовать. Необходимо аккуратно и целенаправленно использовать эту его жажду в своих целях. На словах она всячески поддерживала Дамира в его желании издать книгу, но на деле понимала, что у этого человека чисто эгоистические личные мотивы. Как-то Дамир проговорился, что в Екатеринбурге живёт преданный-художник. Наташка сразу же ухватилась за эту новость. Сказала, что ей необходимо у него подучиться, попрактиковаться, чтобы книга получилась более красочная. Такая идея Дамиру понравилась, он договорился с этим преданным о встрече, и они вместе с Наташкой поехали к нему в назначенный день.

Пратилочана, так звали этого преданного, худощавый пожилой мужчина, жил со своей супругой Ананда-сакхи в старом деревянном доме послевоенной постройки на окраине города. Небольшая их двухкомнатная квартирка располагалась на первом этаже. Несмотря на всю ветхость этого строения, внутри квартирки было довольно уютно и тепло. По крайней мере, так показалось Наташке. Она уже давно соскучилась по домашнему теплу и уюту. Когда зашли в комнату, на Наташку напала ностальгия. Она увидела краски, кисти, мольберт. В комнате стояли до боли знакомые запахи. По стенам были развешаны уже готовые картины с различными изображениями Кришны.   Художник со своей супругой оказались очень радушными и гостеприимными людьми и сразу очень понравились Наташке. Они также были рады новому знакомству. С тех пор Наташка стала где-то раз в неделю ездить к ним подучиваться художественному ремеслу, но в большей степени пообщаться. Теперь у неё появились люди, с которыми она могла поделиться своими переживаниями.

Дорога из пригорода в Екатеринбург и обратно занимала не только много времени, но и стоила определённых денег, и Дамир настоятельно рекомендовал Наташке экономить на проезде, то есть ездить «зайчиком». Наташка так и делала. Однажды она ехала в автобусе от художника, спешила на последнюю электричку, в кармане уже был билет на неё.  Готовясь к выходу, она заметила, что с другого конца автобуса  в её сторону направляется  огромного роста и ширины женщина-контролёр.Здоровенная баба, с кирпичным лицом, подошла  к Наташке. Такого с ней ещё никогда не случалось. Раньше она всегда старалась оплачивать проезд.  А теперь её жизнь – ничего не стоит.  Выглядит она как бомж и из денег у неё всего несколько рублей.  У Наташки от страха «душа ушла в пятки», ноги подкашивались, она вся дрожала. Поняв, что нашла свою жертву, баба схватила Наташку за шиворот и швырнула в угол автобуса. Потом снова схватила. Автобус двигался, а контролёрша,  держа Наташку за шиворот, мотала её из стороны в сторону. Наташка от страха и со слезами на глазах пищала: «Тётенька, отпустите…  Я опаздываю на последнюю электричку. Я Вам все деньги, какие есть отдам». « Не отпущу, поедешь со мной»,–кричала тётка –«Давай мне 10 рублей!»  На остановке она не пустила Наташку. Вся в слезах, видя, что никто в автобусе не заступится за неё, она вытащила все деньги, какие были у неё и отдала контролёрше.  Автобус остановился и баба грубо вышвырнула дрожащую худенькую Наташку  на улицу.   Наташка поскользнулась на последней ступеньке и упала лицом прямо в снег. Надо ли говорить, сколько боли и унижения она испытала!И ведь никто за неё не вступился, никто словечка не проронил в её защиту! Никому она не нужна! Даже собственным родителям! Зачем только появилась на свет?! «Кришна, Кришна, что же я такого натворила, что столько страданий мне на голову?! За какие же грехи все эти беды?!», - девушка шла, от стыда и горя обливаясь горючими слезами, проклиная свою судьбу. Вернее, не шла, а бежала. Ведь ещё надо было успеть на последнюю электричку. На другую уже денег не было.

Сидя в пустынной комнате Дамира, Наташка пребывала в глубоких раздумьях. Она понимала, что он просто обманул её. Никакого храма здесь не было и в помине. Про этот маленький городок в письмах он ничего не говорил, речь шла об Екатеринбурге. Просто воспользовался её наивностью, завёл себе подружку, что б не скучно было и что бы было перед кем похвастаться своей «духовностью». Такая роль ей никак не могла подойти! Она хочет жить в храме, жить среди преданных, выполнять своё служение и чувствовать себя ближе к Богу! Это то, что хочет её душа! «Нет, надо что-то менять! Тут больше оставаться нельзя!», - девушка была настроена очень решительно.

Когда с работы пришёл Дамир, Наташка начала разговор издалека. Ей очень тяжело ездить постоянно в город и обратно. Уходит много времени, да и денег тоже на дорогу. Надо поселиться где-нибудь в Екатеринбурге, там и книгу можно быстрее издать. А что касается работы, так её там всяк можно найти. Дамиру такие доводы вроде как понравились. Он сказал, что временно можно поселиться в здании кафе «Санкиртана». Проблем быть не должно, поскольку директором кафе работает его друг. Он быстро рассчитался на работе.  Привязанности к ней у него не было, так как получал он там сущие копейки.

Через пару дней они уже жили в одной из комнат здания кафе на первом этаже. То, что называлось кафе, было довольно большим двухэтажным строением. На фасаде здания красовалась надпись большими буквами «САНКИРТАНА». К тому времени кафе уже не функционировало. Екатеринбурские преданные лишь изредка устраивали там какие-то благотворительные мероприятия. Здание, как потом от преданных узнала Наташка, принадлежало местным,  очень сомнительным коммерсантам, которые каким-то образом привлеклись обществом сознания Кришны и решили так или иначе поучаствовать в проповеди, дав попользоваться этим зданием. Само помещение кафе располагалось на втором этаже. На самом видном месте огромного зала красовалась большая фигура Кришны, рядом располагалось что-то наподобие фонтана с небольшим водоёмом. На первом этаже здания находились различные складские и подсобные помещения.
Несмотря на зимнее время, здание не отапливалось. Оно стояло громадное и пустое и выглядело очень пугающе. Чтобы не замёрзнуть, ночью приходилось спать в верхней одежде и укутываться с головой. Кроватей не было. На полу, даже с поролоновой подстилкой, спать было очень холодно, поэтому с помещения кафе брали стулья, составляли вместе, стелили чем было и так спали. Единственно, где можно было погреться – это горячий душ. Но для этого надо было  пройти длинный ледяной  коридор, а потом ещё долго ждать, пока спустится холодная вода и пойдёт горячая. Контраст был очень интересный. Стоишь под таким душем, вроде начинаешь согреваться, а высовываешь руку из-под душа, а она тут же замерзает.

Несмотря на все аскетичные условия жизни, появились очень важные положительные моменты.   Наташка стала бывать в храме, адрес которого она узнала у художника. Она приходила туда, чтобы побывать на службах, выполнить какое-то служение. На кухне она помогала чистить овощи, убираться, мыла посуду. Заводила новые знакомства с прихожанами. О себе много не рассказывала, боялась сильно раскрываться, и на то были свои причины. Один преданный ей рассказал, что Дамир пользуется среди преданных нехорошей репутацией. Если бы в храме узнали, что она с ним живёт, то и от Наташки стали бы шарахаться и потом попробуй что докажи. Ей было необходимо как-то от него дистанцироваться. Надо было срочно что-то придумать.

Наташка старалась показать Дамиру, что он ей не безразличен, что она очень обеспокоена тем, что он недостаточно быстро духовно прогрессирует. Поэтому она ему очень рекомендует съездить на какое-то время в Москву в храм.  Там очень много духовно  продвинутых преданных. Проводятся хорошие духовные программы, очень сильные распространители духовных книг. Есть у кого и чему поучиться. Судя по тому, что Дамир достаточно быстро засобирался в поездку, можно было сделать вывод, что Наташка была очень убедительна в своих доводах.

После отъезда Дамира, Наташка стала более свободной в своих действиях, стала чаще бывать в храме и дома у художника с его супругой. Она любила приходить в гости к этим добрым пожилым людям. Они относились к ней как к своей дочери, а этих чувств девушке в жизни так не хватало!

Но, так или иначе, ночевать в этом тёмном холодном помещении бывшего кафе Наташке приходилось одной. Чтобы сильно не замёрзнуть, перед сном приходилось минут двадцать-двадцать пять греться под душем. Засыпать было страшно, и бояться было реально чего. Каждую ночь после полуночи в дверь комнаты начинали ломиться крысы. Эти твари яростно рвались в Наташкину комнату, как будто бы там находилась их законная еда, а их туда не пускали. Дверь так сильно  ходила ходуном, что Наташке казалось, что там не крысы, а огромные монстры.  Кто знает, что будет с ней, когда эти твари ворвутся в комнату?   В двери не было никакого замка. На ночь Наташка всегда подпирала её стулом. Но, наверно, это была больше психологическая иллюзия хоть какой-то защищённости.  Она по нескольку часов стояла и с силой  держала ручку двери, чтобы та не дай бог не открылась.  Часа через два крысы, не достигнув своей цели, куда-то убирались. Девушка от полученного стресса ещё долго не могла заснуть. В эти бессонные ночи, одна, наедине с собой,  вспоминала всю свою небольшую жизнь. Вспоминала своих родителей. Живут сейчас в тёплой квартирке, и дела им нет, в каком положении их дочь. Может эти все несчастья из-за того, что она сбежала из дома, бросив родителей?  Вспоминала, как  один раз мать в истерике даже сделала петлю и демонстративно полезла вешаться, зная, что дочь обязательно вмешается. Надо ли говорить, как это всё Наташка переживала. Но, даже, какая бы жестокая реальность ни была сейчас, возвращаться к ним было превыше её сил. Она не могла превозмочь всю боль, которую получила от своих родителей.

За всеми этими размышлениями, Наташка постепенно засыпала. И, может быть, к этому шуму от крыс она как-то бы постепенно привыкла и приспособилась, но,как говорится, беда не приходит одна. Как то, поздним вечером, когда Наташка уже легла спать и подпёрла стулом свою дверь, она услышала, что в здание кафе зашли люди, много людей. Были слышны громкие мужские голоса. Наташка поняла, что заявились настоящие хозяева. Всю ночь напролёт что-то бурно отмечали. Раздавались какие-то нечеловеческие крики, громко звенела разбитая посуда, кто-то бегал по залу, доносился шум падающих стульев. Наташка сидела в своей коморке, ни жива, ни мертва. Она старалась тише дышать, чтобы никто ни почувствовал даже малейшего проявления признаков какой-либо жизни. На эту подпёртую стулом дверь не было абсолютно никакой надежды. Один пьяный мужик спокойно бы вышиб её, даже не заметив. Оставалось только молиться Богу, чтобы всё обошлось. И она молилась, вся дрожа от страха и холода!

К пяти утра всё затихло. На улице был слышен шум разъезжающихся машин. Неужели пронесло?!  Она и представить не могла, чтобы было, если бы они обнаружили её.  На душе отлегло, но спать она уже не могла. Эмоции переполняли сверх меры и девушка разрыдалась. Слёзы нескончаемым потоком лились по щекам, а она никак не могла остановиться. Кому она нужна в этом мире?! Кто её защитит?! Вспоминала – в Ведах говорится, что женщины должны всё время быть под чьей-то защитой. Так почему же, когда расформировывали храм, гуру Рохининанда всем мужчинам, живущим в храме, дал рекомендации, позаботился о мужчинах. А её, единственную девушку проигнорировал, не дал никакой рекомендации, не разрешил выйти замуж и ещё уязвил при всех! Где же тут защита женщин?! Где тут Веды?! Ведь все гуру на лекциях только и говорят про низкое рождение в теле женщины и про её защиту. Выходит, что унизить женщину можно, а защищать не обязательно. Она ради Кришны столько натерпелась от своих родителей, оставила всё, перебралась жить в храм.  Где же здесь справедливость?! И попала она в такую ужасную ситуацию, потому что не позаботились о ней в нужный момент, не защитили.Эти мысли лезли в голову, и поделиться ими было не с кем и нельзя, потому как крамольные это мысли. Нельзя так про гуру и чистых преданных думать и говорить. Это считается оскорблением и будешь за это страдать в аду многие тысячи лет.

Как только рассвело, Наташка оделась, выбежала из кафе и поехала к Пратилочане и Ананда-сакхи рассказать им об ужасах последней ночи. Она любила у них бывать и в последнее время ездила к ним практически каждый день. С ними она могла поделиться о наболевшем, получить поддержку. Тут её всегда выслушают, хорошо накормят, подбодрят.

Прошла неделя. Как-то, проснувшись, Наташка почувствовала, что ей жарко, а всё тело ломит. Она поняла, что заболела. И не мудрено – на улице уже было середина  уральской зимы - тридцать пять градусов мороза, а она ходила  по улице в лёгкой осенней курточке и в тоненьких ботиночках, в той одежде, в которой приехала. Встать не было сил. Так и провалялась на этих стульях весь день. Когда лежала, в голову непроизвольно пришла мысль: «Хорошо, что заболела. Либо помру и избавлюсь от всех этих страданий, либо что-то в моей жизни изменится». На следующее утро через силу встала, одела свою курточку  и поехала к Пратилочане. Всю дорогу боялась упасть от слабости и жара.   Как добралась, уже и не помнила. Когда Пратилочана впустил её, она уже не могла стоять на ногах, тут же у двери и присела. Пратилочана на неё посмотрел, потрогал лоб. «Так у тебя же жар! Так, а ну-ка, давай, куртку снимай! - он помог Наташке раздеться и пройти в комнату. -«Анюта, поставь чайник на газ кипятиться», - крикнул он супруге. - «Всё, хватит тебе туда-сюда мотаться. Поживи пока у нас, а там видно будет». В мастерской, среди мольбертов и холстов Наташке постелили раскладушку, напоили горячим чаем с мёдом и тепло укутали ватным одеялом.

Так Наташка стала жить у этих добрых пожилых людей. Пратилочана поискал в своих вещах, нашёл две пары дырявых валенок. Двое из них, от разных пар и разного размера, были ещё не совсем драные. Он их кое-как починил, на один подшил заплатку. Получилась пара валенок, на вид, конечно, не очень, но для уральских морозов то, что надо. На рынке купил недорогой, но очень тёплый, пуховик ярко-жёлтого цвета, на несколько размеров больше Наташкиного. Его супруга нашла старый  толстый шерстяной платок.Одели во всё это Наташку.Молоденькая симпатичная девушка выглядела в этом одеянии как старушка. Особенно бросались в глаза разные по ширине валенки.  Они выглядели очень не пропорционально и один раза в полтора больше первого. Но Наташка и этому была рада. Теперь любой мороз был ей не страшен.

Поправлялась Наташка долго.  Сильный кашель, слабость и жар долго непроходили.  Анада-сакхи, как могла, выхаживала Наташку. Заставляла дышать над  заваренными травками. Через месяц Наташка стала поправляться и опять начала ездить в храм. Ей во что бы то ни стало надо было попасть в храм, жить среди преданных, совершать какое-то служение, ведь она сюда для этого и приехала. Поэтому старалась как можно лучше проявить себя – выполняла всю работу, которую бы ей ни дали. Пару раз подходила к старшей матаджи, просилась её взять. Та говорила, что мест нет, храм переполнен. Наташка терпеливо ждала, ждала удобного случая. Уж она его не упустит!На удачу она не надеялась. Удача ей в жизни мало улыбалась, можно сказать, что даже практически совсем нет. Если чего-то в жизни добивалась, то только своим трудом. Стиснув зубы, терпением и трудом.

И такой случай подвернулся. Как- то в гости к художнику пришла пожилая женщина, из преданных, по какому-то делу. К нему часто кто-нибудь да заходил, как правило, заказать картину. Увидала Наташку, разговорились. Очень удивилась – молоденькая преданная, не местная, почему-то здесь живёт. Харипавани, так звали женщину, сразу стала напутствовать Наташку:

- Ты чего здесь прозябаешь? Подойди к старшим в храме, проси, чтобы взяли.

- Да я несколько раз подходила. Говорят, мест нет.

- Подойди к Чайтанья-Нитаю, слёзно проси, чтобы рекомендовал тебя. Если он одобрит, против никто не пойдёт, это наш духовный авторитет.  Соглашайся на любое служение. Главное, чтобы взяли.

Наташка это предложение нашла разумным. Она и сама подумывала над тем, чтобы подойти к нему, но не решалась. Причины были всё те же. Кто она, откуда? Как здесь очутилась, да ещё издалека? Почему без рекомендации? Чайтанья-Нитая она знала по лекциям. Ещё когда жила в прежнем храме заслушивалась его лекциями на магнитофонных кассетах. Кстати, это был один из её личных аргументов приехать сюда, в Екатеринбург. С одной стороны, у неё больше не было выбора, а с другой, она приняла это как знак свыше. В любом случае всего, что с ней произошло, она рассказать не могла, всё равно не поверят, да и непонятно, как к этому отнесутся. Да и не хотела Наташка начинать новую жизнь в храме с негатива.

Так на каком-то празднике подошла к Чайтанья-Нитаю. Она впервые видела его вживую и поэтому очень волновалась. Рассказала, как жила в храме, как служила Божествам, распространяла книги. Рассказала, как закрылся их храм и, что она вынуждена была искать новое место для служения. Единственно, что она толком не смогла объяснить, почему не было рекомендации, и почему именно сюда приехала. Но опытный глаз старшего преданного увидел в Наташке  искренность, и определённую закалку из-за тех испытаний, которые она перенесла. Внимательно выслушав девушку и задав ей некоторые вопросы, Чайтанья-Нитай вынес свой вердикт: «Да, я вижу, что у Вас есть опыт жизни в храме. Я дам Вам свою рекомендацию». Сказать, что Наташка обрадовалась – значит, ничего не сказать. После всего того, что она пережила в последние месяцы, для неё это было событие вселенского масштаба, проявление какой-то особой милости Бога к ней. Недолго думая, в который раз подошла к старшейматаджи. Сказала, что её рекомендовал сам Чайтанья-Нитай. Матаджи очень удивилась и сказала, что берёт Наташку, но с испытательным сроком в один месяц.
 
Так Наташка стала снова жить при  храме.  Все женщины–преданные жили неподалёку от храма на съёмной квартире, а на службы и служение приходили в храм. Сам храм располагался в бывшем здании детского садика. Двухэтажное здание было старой советской постройки. На первом этаже располагался алтарь, и в нескольких соседних комнатах жили брахмачари. На втором этаже находилась детская школа, где обучались дети преданных.

Наташка помнила  совет Харипавани, поэтому бралась за любое служение, которое ей поручали. Храму были необходимы деньги на содержание, поэтому преданные, помимо продажи книг, выискивали новые способы заработка.Женщины  готовили вкусные вегетарианские пирожки с разными начинками, и их нужно было как-то продавать. Это было новое начинание и нужно было искать точки сбыта. Готовить их было не так сложно, а вот выходить с ними и  предлагать людям, было очень не просто.  Не все хотели этим заниматься.  Поэтому это сразу поручили Наташке и ещё двум молоденьким девушкам.  Они  ходили с сумками по разным офисам и конторам и прилагали немало сил и терпения, чтобы люди купили и попробовали именно эти пирожки. Ведь пирожков и без них на улице продавалось  множество.  Больше всего покупали на рынках. Продавцы там стояли возле своих прилавков на улице, поесть было особо некогда, а перекусить пирожок-другой было очень даже кстати. Но была и другая, очень серьёзная трудность. Все рынки в то время контролировали криминальные авторитеты, и продавцы каждый день вынуждены были им отдавать часть своей выручки.

Наташку в первый раз привезли на такой рынок. Она ходила с сумкой по рядам и предлагала продавцам купить пирожки. Поначалу всё шло не так уж плохо. Многие охотно покупали пирожки. Но не прошло и десяти минут, как откуда-то появились два крупных мужчины  кавказской национальности.    Немного расспросив Наташку, кто она и откуда, сказали, что, если они хотят и дальше продавать здесь пирожки, то пусть её старшие подойдут к ним и договорятся обо всех условиях.

Вернувшись, девушка всё рассказала старшей матаджи. Решили больше в это место не ходить. Дня через два, паренёк-брахмачари, которого поставили руководить  продажей  пирожков, снова развозил девушек по разным точкам города с полными сумками. Наташку опять привёз на тот же рынок. У девушки всё внутри как что-то упало.

- Меня же здесь все знают! Они меня сразу же опять поймают! - Наташка всеми силами старалась скрыть истерику.

- Матаджи, успокойтесь! Если Вы таким образом будете думать, то, конечно, так и будет. Старайтесь не думать о негативном развитии событий. Думайте в позитивном русле, - брахмачари был непреклонен. Наташка чувствовала, что находится в таком положении, что любое её слово будет играть против неё. Её психологически ставили в такое положение, что она будто бы она сама притянула все эти события, потому что много негатива внутри неё. Она молча вышла из машины и обречённо поплелась на рынок.

Как только стала предлагать людям пирожки, тут же появились эти двое, схватили Наташку за шкирку и куда-то поволокли. Притащили в какой-то старый бревенчатый дом на окраине рынка. В большой комнате за столом сидели человек восемь бородатых мужиков, о чём-то шумно разговаривали, крича и размахивая руками. Когда Наташку втолкнули в комнату, все замолчали и уставились на неё. Один из них, по-видимому, старший, закричал с акцентом:

- Ты кто такая?! Не знаешь местных правил?

Наташка замотала головой. Из глаз текли слёзы. Она не знала, что говорить. От страха голос дрожал.

- Я из храма… Я, я ничего не знала. Извините меня, пожалуйста.

Главный подошёл к Наташке, взял её сумку и высыпал все пирожки прямо на грязный пол.

- Пошла вон отсюда! Ещё раз поймаем – будет худо тебе! – Наташку грубо вытолкали из дома. Униженная девушка побежала быстрее подальше от этого места...

Прошло три месяца. Наташка потихоньку вошла в ритм местной жизни, со всеми перезнакомилась, появились новые друзья. Поскольку храм  был достаточно большим, то часто приезжали известные гуру, ученики Прабхупады, гуру-основателя организации сознания Кришны. К каждому приезду преданные тщательно готовились. У женщин тоже в это время было много служения. Они украшали главную комнату, где стояли  Божества и проходил праздник, делали цветочные гирлянды. Обычно гуру приезжали на один-три дня, проводили лекции и уезжали проповедовать в другой храм. Это было хорошей возможностью присмотреться к какому-нибудь гуру, чтобы выбрать его своим духовным учителем. Считалось, что только через гуру преданный может прийти к Богу, то есть иметь связь с Богом.   Выбрав себе духовного учителя, молодой преданный начинал каждый день читать ему особую молитву. По истечении достаточно длительного времени, при соблюдении всех правил и предписаний, старшие  рекомендовали его  на получение инициации. Гуру давал ему новое, духовное имя и,  считалось, что с этого времени начиналась его настоящая духовная жизнь. Поэтому все стремились побыстрее выбрать себе духовного учителя, а потом и получить инициацию.

Живя ещё в прежнем храме, Наташка выбрала себе духовного учителя. Им был Харипада Свами. У неё как-то и не стоял вопрос, кого выбрать. Все в том храме были так или иначе его учениками, либо уже получившими посвящение, либо стремившимися его получить. Никогда в живую она его не видела. Он приезжал в Россию редко, где-то раз в год, только в Питер и Москву. Все его ученики съезжались в это время со всей России и соседних республик на его лекции. Наташка же слушала его лекции в записи на магнитофоне.  А когда приезжали другие гуру, она приходила на их лекции, чтобы вдохновиться на преданное служение Богу.

Наташка по-прежнему занималась продажей пирожков. Делалось это уже намного легче, поскольку появились места, где люди их знали и охотно покупали пирожки. Со временем Наташка стала выезжать в  поездки с другими женщинами распространять духовные книги. В храме устраивались так называемые марафоны, приуроченные к тому или иному празднику, когда все преданные так или иначе участвовали  в продаже  духовных книг.  В обществе сознания Кришны эта деятельность считалась самой важной из всех. Наташка стремилась участвовать в таких марафонах и показывала достаточно неплохие результаты. Это была очень непростая деятельность. Приходилось ездить  в другие города и населённые пункты, неизвестно, где на это время остановишься и в каких условиях. Обычно этот вопрос решался уже на месте. Каждый день с утра до вечера ходили по офисам, магазинам, предприятиям или просто по квартирам, предлагали людям приобрести книги. Время было непростое. Многие люди потеряли работу и жили взаймы и случайными подработками. Тем же, кому «посчастливилось» сохранить своё рабочее место, месяцами не получали зарплату, либо зарплата выдавалась товаром, который надо было ещё и продать. Вообщем, люди выживали, как могли. Поэтому купить духовные книги на последние деньги решался далеко не каждый. Но, тем не менее, люди покупали – кто-то из надежды, что Бог поможет подняться с такого дна, кто-то из стремления увидеть и почувствовать нечто большее, чем эта ужасающая реальность, а кто-то просто пытался увидеть в своей жизни хоть какой-то лучик надежды.

Иногда преданные небольшими группами выезжали в другие города, чтобы продавать книги. Наташке особенно запомнилась одна из таких поездок в город Ирбит, небольшой промышленный городок в области. Это был декабрь 96-го. Стоял очень крепкий мороз. Наташка надолго запомнила эту картину. Вечер, уже темно, стоят большие девятиэтажки с чёрными мрачными окнами. Стоят пустые, потому что почти все люди разъехались кто куда, кто к родне в частный  дом, кто по знакомым, там где были свои печки.  Отопление давно уже не работало, свет давали по нескольку часов в сутки, газ тоже. На каждый такой большой дом приходилось семьи по три-четыре, которым совсем некуда было идти. Приходилось жить в этом ледяном аду. Воду брали на улице из колонки ближе к частному сектору. В таком–то вот доме в одной из квартир и поселилась группа женщин-преданных из четырёх человек. Мебели в квартире практически никакой не было, поэтому ночью спали на чём придётся – кто на столах, кто на сдвинутых стульях. Прямо в уличной одежде залезали в спальные мешки, и пытались заснуть, согреваясь собственным дыханием. Рано утром вставали, шли на улицу за снегом и в ванной по очереди  обтирались и мылись снегом. Война, как говорится, войной, а «духовные» стандарты никто не отменял. Полы и посуду тоже мыли снегом. Закутавшись во всё, что было, читали с утра свои шестнадцать кругов мантры, кушали (благо утром газ был, и можно было что-то приготовить и согреться) и шли продавать книги по частным домам.Для готовки через всю улицу ходили за водой на колонку. Ходили по очереди. Пока Наташка доносила воду в ведре до дома, вода, выплёскиваясь при ходьбе из ведра, попадала на юбку, и юбка успевала замёрзнуть, что даже трудно в ней было передвигаться. Через неделю такой жизни две девушки не выдержали и вернулись в храм. Осталась Наташка с одной пожилой женщиной.  «Уж лучше в таких адских условиях служить Богу, чем в уютной тёплой  квартирке терпеть унижения и издевательства собственных родителей», - думала Наташка.
 
 Так они вдвоём каждый день целый месяц продавали книги, весь декабрь. Несмотря на все трудности, у людей было предпраздничное новогоднее настроение и мало-мальски на этой волне книги как-то продавались.  В конце  декабря возвратились в храм. Когда Наташка вошла в помещение храма, на неё пыхнуло теплом. За месяц жизни в ледяном холоде, она уже реально отвыкла от тепла и чувствовала себя как Снегурочка из повести Островского, когда наступила весна, и засияло солнышко. Её сразу куда-то повело и чтобы не упасть, присела, опёршись спиной о стену, прикрыла глаза.   Мимо проходила какая-то молоденькая  девушка. Увидев Наташку, скривила лицо – мол, строит из себя неизвестно кого. Наташке было не до неё. Она с трудом поднялась и пошла, чтобы хоть как-то немного привести себя в порядок и прилечь отдохнуть.
Наутро проснувшись, Наташка хотела встать пойти в туалет, но почувствовала такую сильную слабость, что так и осталась лежать. Уже все вернулись с  утренней службы, а Наташка всё продолжала лежать в своём спальнике. Наконец к ней подошла старшая
матаджи.
- Что с тобой случилось?

- Не могу подняться, - тихо прошептала Наташка.

Женщина положила ладонь на лоб девушки.

- У тебя же сильный жар!

Померяли температуру – около сорока.

Дней пять Наташке не могли сбить высокую температуру. Какие только лекарства не пробовали. Ничего не помогало. Наташка уже всерьёз подумала: «Ну, всё. Пришёл мой час». Попросила преданных, когда будет умирать, чтоб шепнули ей на ухо Святое Имя. Наконец старшая женщина вспомнила старое,  давно забытое средство, не совсем чистое. Отрезала два куска бинта, скрутила в полоски, велела Наташке  смочить в своей  урине и намотала ей на запястья. Через какое-то время температура стала постепенно спадать. Через несколько дней девушка смогла уже самостоятельно потихоньку вставать. Да, не прошли даром эти омовения снегом и ночёвки в ледяном помещении!

    Уж года полтора прошло как она жила в Екатеринбургском храме. С родителями созванивалась где-то раз в три месяца. Ей совсем не хотелось  этого делать, но старшие преданные рекомендовали несмотря ни на что всё же поддерживать с ними связь. Каждый раз, когда звонила, пыталась почувствовать, простили ли они её.    Всегда теплилась какая-то надежда. Всё-таки родные люди! Не чужие! Она их родная дочь! А они ей родные мама и папа! Так хотелось это чувствовать, так хотелось в это верить! Иногда, когда оставалась наедине с собой, внутри нахлынывали чувства. «Мама, мамочка! Я всегда тебя любила! Даже когда ты мне причиняла боль! Как же ты могла так обойтись со мной?! Что же я тебе плохого сделала? Я всегда послушно выполняла всё, что ты от меня хотела. А тут просто проявила тягу к тому, что для меня важно, к тому, без чего моя жизнь для меня будет серой и бессмысленной. Разве можно за это уничтожать своё собственное дитя?!» Конечно, она никогда не скажет такого своей матери, так как сразу вызовет на себя её гнев и на неё посыплются все проклятия. А иногда Наташка представляла, как приедет домой, а отец и мать скажут ей: «Ну, ладно, дочка. Живи так, как считаешь нужным. Мы больше не будем тебе препятствовать. Ты – наша дочь и мы всё равно тебя любим».Этого было бы достаточно, чтобы ушла обида и в какой-то степени улеглась боль, скопившаяся в груди. Каждый раз, когда она им звонила, в душе теплилась эта надежда. Но эта была всего лишь надежда. В каждом звонке сыпались обвинения и проклятия.  Отец  был жив-здоров.  Значит это был очередной обман матери и хорошо, что Наташка не поддалась тогда на этот обман и уговоры. Они до сих пор считали себя идеальными родителями, а Наташку виновной во всех грехах. Как мать часто говорила про Наташку – «в семье не без урода».

Прошло уже больше трёх лет, как она ушла  из дома. Шла вторая половина января. Уже были известны результаты декабрьского марафона  по распространению духовной литературы.  Наташка была в числе лидеров, и руководство храма решило в качестве награды послать группу преданных из числа призёров в Москву на лекции Харипада Свами, гуру, которого Наташка считала своим духовным учителем и стремилась получить у него инициацию. После долгих раздумий Наташка решила использовать эту возможность, чтобы заехать домой на недельку – проведать родителей, благо было недалеко от Москвы. Навряд ли родители посмеют теперь с ней что-либо сделать. Во-первых, она уже не такая наивная девочка. При необходимости может обратиться и в милицию. А во-вторых, она уже не одна – преданные будут знать, где она и, если что, сразу поднимут шумиху. Но, всё равно, было страшно. Самого желания ехать домой не было и в помине. Она делала это из чувства долга, и ещё она волновалась и переживала за отца,  у которого, со слов матери, из-за Наташки  стало болеть сердце.

Когда подходила к своему дому, сердце учащённо забилось, всё горло пересохло, а ноги от волнения стали подкашиваться. Как они её встретят? Перед  тем, как поехать, она созвонилась с ними. Сказали – приезжай, ничего не будет.
Подошла к двери, достала ключ, сунула в замочную скважину – замок не проворачивается. «Наверно заело», - подумала Наташка и позвонила в звонок. Когда мать открыла дверь – поздоровались, как ни в чём ни бывало, как будто не виделись лишь со вчерашнего дня – ни объятий, ни поцелуев, без излишних эмоций.

-У вас замок заел, не проворачивается.

-Так, мы его поменяли. Как ты уехала, так сразу на следующий день и сменили, - мать всегда была жестоко откровенна. Получается, если б Наташка захотела тайком зайти забрать какие-то свои вещички, то и не смогла бы. Или если бы она решила вдруг по какой-то причине вернуться домой, то уже бы и не смогла.  Так они её любят и ждут.  Ну, что ж! Спасибо за очередное откровение!

Наташка прошла в свою комнату. Хотелось как-то отвлечься, покопаться в своих вещах, снова просмотреть все свои рисунки. Обстановка в комнате  резко изменилась. Куда-то делась её кровать. Посмотрела по шкафчикам – не было её детских игрушек, к которым она была привязана. Но, главное – никак не могла найти свои рисунки. Наташку тут же охватило какое-то тягостное волнение. Она уже предчувствовала недоброе, и ей нужно было как-то смириться с этим, найти хоть какой-то выход той холодной отчуждённой энергии, которая металась у неё внутри, побуждая её сию же минуту бежать вон из этого ненавистного места, от этих чужих людей.  «Так, спокойно, спокойно! Я преданная Кришны! Это самое главное! Всё остальное майа – иллюзия!» - Наташка повторяла это снова и снова. Ей немножко стало легче. «А может быть мать просто куда-то спрятала рисунки?» - Эта мысль давала какую-то надежду. И она решила осторожно, как бымежду прочим, спросить об этом у матери. Наташка уже давно заметила, что всё, что каким-либо образом дорого Наташке или просто понравилось, мать тут же начинает критиковать и очернять, причём в такой степени, чтобы у дочери «до мозга костей» вытравить даже мысли об этом. Ещё будучи девочкой-подростком, заметив это, Наташка перестала делиться с матерью своими эмоциями и переживаниями. Наташка уже привыкла скрывать от матери свои желания, мечты, какие-то пристрастия и просто привязанность к чему-либо и кому-либо.

Маргарита Петровна чем-то занималась на кухне, гремя посудой. Наташка, как бы проходя мимо, спросила, вроде бы невзначай:

- Мам, а куда делась моя кровать, игрушки?

- Кровать мы продали. Ты же не захотела с нами жить. А игрушки раздала по знакомым с детьми.

- А рисунки?..

- А рисунки я в первый же день сожгла. Когда ты сбежала. Разозлилась и сожгла, тебе ж не надо, ведь правда же?

Маргарита Петровна умела сказать «правду» так, как огорошить пыльным мешком по голове. Причём делала это так просто и непринуждённо, что проявлять какую-то негативную реакцию на это казалось чем-то излишним и противоестественным. Она сказала это так, как рассказала бы про то, как каждый день выносит мусор или как ходит в магазин. То, что было дорого её ребёнку, что её дочка своими детскими ручками выводила на бумаге, вырисовывая каждый узорчик, каждое личико своего сказочного или реального персонажа, те рисунки, в которые её ребёнок вкладывал всю свою детскую душу, она сожгла! Нет, она точно знала, что делает! Она знала, как дороги эти рисунки дочери! Поэтому сразу и схватилась за них!

-Мам, ведь там много было, где же ты сожгла?

-Я их на мусорку выбросила. Зачем мне хлам в доме.

Наташка с острой болью представила свои рисунки на помойке, разодранными и втоптанными в грязь. Сердце сильно защемило…

И действительно во всей квартире не было и намёка, на то, что здесь когда-то жил ребёнок. Ни одной детской вещи, игрушки или книжки. Исчезли  даже все Наташкины ученические конспекты и чертежи. Не было нигде её чертёжной доски и инструментов, красок, которые она хранила, как зеницу ока.  Не было ничего. Всё было чисто и вычурно красиво, как всегда любила мать.

«Нет, ты не увидишь горя и слёз на моём лице! Ты не порадуешься моему несчастью!» - Наташка вернулась в комнату. – «Я всё делаю правильно! Всё делаю правильно!» Если она и сомневалась, правильно ли тогда поступила, сбежав из дома, то теперь сомнений не было. Они уничтожили всё, что было связано с ней.  Это чужие для неё люди. Если  бы она осталась тогда, то они всё равно уничтожили бы  её, если не физически, то морально, как личность и  превратили бы в безвольное животное, лишённое своих собственных желаний и только потакающее их причудам.

Вечером с работы пришёл отец, поел и пошёл в комнату к Наташке. Вальяжно развалившись в кресле, начал до боли знакомую беседу: « Ну! И как ты думаешь жить дальше?» Наташка уже знала всё, что он будет говорить, всё распаляясь и распаляясь, пока не дойдёт до исступления и неконтролируемой истерики. Единственно, в этот раз не стал кидаться на дочь. Видимо, боялся, что придут крепкие ребята из «секты», а там бог его знает, что будет. Наташка видела его страх и из чувства самосохранения играла на этом. Этот «спектакль» как обычно закончился в первом часу ночи, потом отец глотал таблетки от давления. Затем мать с отцом ещё больше часа ругались в своей комнате, выясняя, кто из них больше виноват в том, что упустили дочь. Наташка ещё долго не могла заснуть. Решила, что с утра поедет покупать билет на  обратный поезд.

Наутро, после завтрака, мать зашла к Наташке в комнату и аккуратно, издалека начала беседу:

- Ну, ты понимаешь, много денег уходит на квартплату, мы мало зарабатываем. Приходится ещё и за тебя платить. Вообщем, надо тебе выписаться. - Наташка всё понимала. Получается, она действительно никак не зарабатывала. Все деньги с продажи книг отдавались в храм. За любое другое служение преданные тоже никаких денег не получали, только по необходимости – на какие-то вещи или на проезд.Вопрос с пропиской руководством храма серьёзно никак не прорабатывался и преданные решали этот вопрос, кто как мог. Кто-то оставался прописанным у своих родителей. Кто-то, в основном из приезжих, прописывался в каком-нибудь заброшенном доме. Бывали и без прописки.

- Хорошо. Завтра пойдём куда надо, и я выпишусь. – Наташка всё понимала. Не могла она и не понимать, что выписавшись, могла здесь уже никогда и не появиться. Зная своих родителей, для неё это было очевидным. Не имея никаких прав на эту жилплощадь, она должна была бы вымаливать  на коленях у них прощения за все свои злодеяния по отношению к ним, чтобы заслужить право просто жить рядом с ними. Она не знала, как дальше сложится её жизнь, но больше всего на свете желала ни в чём от них не зависеть и жить как можно дальше.

Наташка купила билет на вечер следующего дня. Утром же следующего дня Наташка с матерью пошли в ЖЭК выписываться, но, когда пришли, неожиданно выяснилось, что женщина, занимающаяся этим вопросом, взяла отгул на день по личным делам. А вечером у Наташки поезд.

- Приеду в следующий раз – выпишусь, - отстранённо проговорила Наташка. Ей уже было всё равно.

Когда пришли домой, мать предложила Наташке сфотографироваться. Мол, родственники давно её не видели, так хоть на фотографии посмотрят. Наташка понимала, что они что-то  говорят  родственникам о ней и им нужно её фото. Она не стала сопротивляться, это было уже для неё не важно.  Мать одела её в своё красное, как она считала, роскошное платье, усадила её в кресло и сделала несколько фото. Наташка состряпала такое отчуждённо-холодное, каменное лицо, что Снежная Королева по сравнению с ней показалась бы ласковой, эмоциональной и чувствительной женщиной. Ей хотелось только одного, поскорее уехать из этого места и больше никогда не возвращаться.

***

Прошло несколько месяцев. Наташка по-прежнему занималась то распространением книг, то выполняла какое-то служение в храме, в основном готовила и совершала  пуджу-служение Божествам. Она уже достаточно хорошо зарекомендовала себя в храме и очень хотела получить посвящение у своего духовного учителя. Ведь во время посвящения учитель «кидает» в сердце ученика «семя преданного служения» и постепенно взращивая его, искренний ученик имеет все шансы достичь любви к Богу. Ведь все серьёзные преданные Кришны  очень желают этого. И Наташка была не исключением. В своём сердце она страстно желала получить этот плод любви к Богу, хотела после этой земной жизни уйти в мир духовный, где нет страданий, горя и разочарований. Ведь в этом материальном мире её никто не любил и, получается, она никому здесь не была нужна. А тут объявили, что её духовный учитель, Харипада Свами, прекращает набирать учеников и давать инициации. Через два месяца в Питере пройдёт последняя инициация преданных из России. Наташка страшно забеспокоилась, рекомендует ли её руководство храма. Переживали и другие преданные, выбравшие его своим гуру. Дело в том, что у Харипады Свами по всему миру было более десяти тысяч инициированных учеников, и ему уже было трудно нести это бремя и морально и физически. Ведь многие писали ему письма с просьбами разрешить какие-то их внутренние проблемы и противоречия, и к каждому преданному необходимо было подходить личностно и ответственно, и он по-отечески переживал за каждого из них. Помимо этого он руководил многими большими проектами в этой организации и был самым активным вдохновителем распространения духовной литературы общества сознания Кришны. Реальность была такова, что у учеников Харипады Свами, в отличии от других гуру, было очень мало возможностей личного общения со своим духовным учителем, так как чисто физически ему было сложно уделять каждому своё внимание. По этой причине он и принял решение не принимать больше учеников.

Наташка, как и другие потенциальные ученики Харипады Свами, была в крайнем беспокойстве. Она думала, что же будет, если её не рекомендуют сейчас. Ища внутри себя какой-то выход, присматривалась к другим гуру, смогла ли она быть ученицей кого-то из них. Но, нет, сердце никак не откликалось. Потом решила – если уж не получит посвящение от Харипады Свами, то останется не инициированной, но преданной своему духовному учителю. Когда приняла такое решение, как-то полегчало, и беспокойства ушли. И сколько же было радости, когда узнала, что была в списке рекомендованных!

Прошло три месяца. Наташка недавно вернулась из Питера. Теперь другие преданные должны были называть её не матаджи Наташа, как раньше, а Ямуна деви даси. Она получила духовное имя! Какое это было счастье! Само ощущение того, что ты всё больше принадлежишь другому миру, миру духовного бытия, вечному миру со своими духовными законами, давало ощущение радости и душевного трепета.Наташка где-то месяц пребывала в состоянии какого-то внутреннего восторга, необыкновенной эйфории. Она точно знала, чувствовала, что нужно делать в каждый момент времени, как будто кто-то  изнутри подсказывал. И, если Наташка слушалась, то получала сильное внутреннее удовлетворение. В один момент очень сильно тянуло почитать мантру, в другой – какую-то книгу или пойти помолиться Божествам. Но, храм - есть храм, там свои порядки. Есть старшие, которые знают, каким служением тебе необходимо заниматься. Очень часто служения было так много, что мантру приходилось читать поздно вечером и книги тоже не каждый день. Понемногу, понемногу Наташка снова вошла в свой привычный рутинный ритм жизни. Внутренняя эйфория прошла и, чувства, побуждающие её к каким-то духовным действиям, тоже. Голос из сердца также её больше не беспокоил. Считалось, что, если ты беспрекословно подчиняешься своим ближайшим духовным авторитетам, коими в храме считались старшие преданные, то получаешь духовное благо. Вот Наташка всеми силами и стремилась получить это духовное благо. Но по мере того, как время шло, её стало посещать  чувство какого-то духовного опустошения. Она стала замечать, что она постоянно занята различной деятельностью. Выполняет все предписания, соблюдает все принципы, но счастья почему-то нет.  Энергия тратится, а внутреннее удовлетворение не приходит. Чем тогда её жизнь отличается от той жизни, которой живут  обычные люди?  У Наташки постепенно стало  утрачиваться виденье цели.  Она  думала, это наверно потому,  что недостаточно хорошо выполняет  своё служение, не очень чисто повторяет мантру. И она с ещё большим усердием принималась за работу.

Время шло, а ощущение какого-то внутреннего застоя никак не проходило. Часто Наташка просыпалась среди ночи от какой-то внутренней тревоги, сердце бешено стучало, а сама тяжело дышала. В голову лезли всякие мысли, страхи  и беспокойства о будущем. Как ей дальше жить? Что с ней будет в будущем? Она чувствовала, что так жить всю жизнь она не сможет.  Уже стало болеть тело от постоянных  аскез и недосыпа.  Она видела, как заболевшие  и старые преданные были не в чести в храме.  Они уже не могли так выполнять служение, как должно и оплачивать  их лечение никто не хотел.  Им говорили, что он ушёл в майю и поэтому заболел: «Такая карма у тебя, больше служи и молись».    Они были уже не нужными в храме и уходили оттуда,кто куда мог.  Большей частью ехали назад  домой к своим брошенным родственникам.   Она видела,  с каким  чувством отправляли преданных  в мир иной.  Считалось, что чем быстрей помрёт преданный, тем лучше,значит к Кришне быстрее придёт.  Материальное тело и всё, что с ним связано, считалось майей – иллюзией, и,поэтому  на любую болезнь или  недомогание никто старался не обращать внимание.  Как следствие, у многих преданных были различные проблемы со здоровьем.  Ещё одним порождением майи считались дети.  Супружеские отношения и любовь  порицались, поэтому большинство семей  распадались.  Жизнь в семье читалась майей.   Многие мужчины, бросив одну семью,  тут же создавали другую и тоже бросали.  Дети  рождались и оставались без отцов, а часто и без матерей, потому, что матери считали своим  первоочередным долгом служение гуру.   Больше всего от этого страдали, конечно же, дети.  Каждый день на лекциях  старшие преданные утверждали в правильности выбранного пути, но   Наташка   сердцем чувствовала, что что-то  упущено, что-то здесь неправильно.

А жизнь шла  своим чередом, и большинство девушек выходили замуж и уезжали  из храма, устраивая свою личную жизнь.   В обществе сознания Кришны считалось, что мужчинам нужно как можно дольше оставаться брахмачари, то есть держать  обет безбрачия, а девушкам лучше быстрее выходить замуж. Но разве это не противоречие?! За кого ж тогда выходить замуж?! При этом женщины считаются  более низкими по рождению, чем мужчины, и некоторые старшие брахмачари позволяют  себе принижать их человеческое достоинство. Иногда даже доходило до откровенных унижений.Как-то раз старшая матаджи пришла к девушкам в комнату с каким-то листком бумаги и со странным видом, даже с некоторым пренебрежением, отдала его: «Нате, читайте». Девушки были явно заинтригованы. Одна из них взяла его и стала всем читать:«Список преданных-брахмачари, которые категорически отказываются жениться на всю оставшуюся жизнь, и на которых женщинам запрещается строить какие-либо планы».И дальше приводился большой перечень  имён брахмачари,в сторону которых, со слов старшей, переданных ей устно,  женщинам  запрещалось даже смотреть. Девушки были очень удивлены, им  было   просто по-человечески  тяжело.  Они смеялись и тихо ухмылялись: « Зачем  делать такие списки, брахмачари делать что-ли больше нечего?»  И дело даже не в том, что кто-то отказывается жениться. Это было явное, демонстративное унижение, на которое и нечем-то было ответить. Единственно, чтобы как-то скрасить свои тягостные ощущения, девушки пошутили, что это список тех, кто женится как раз в первую очередь, прямо в том порядке, как в списке. И насколько ж они были правы! Не прошло и двух месяцев, как инициатор этой затеи и первый по списку,  уже объявил помолвку. И остальные брахмачари прямо по списочку  в той же  последовательности  нашли себе пару. Вот, что такое женское благословение! Не менее интересным был и ещё один факт, которого девушки не могли не заметить. Те старшие преданные мужчины, которые на лекциях проповедовали о высоких идеалах ведической женщины, совершающей аскезы ради духовной жизни,  брали себе в жёны девушек-прихожанок или вовсе новеньких,  живших обычной жизнью и конечно не прошедших ещё никаких таких аскез и  не знающих всех тягот храмовой жизни, которые не ездили в другие города распространять духовную литературу и не жили в тяжелейших бытовых условиях. И даже толком не знали духовной философии.Создавалось впечатление, что  духовная проповедь и  реальная жизнь сильно расходились у многих старших преданных.    И тогда какое моральное право имеют после всего этого такие мужчины учить их?!
Наташка, конечно же, уже сильно соскучилась по тёплой домашней жизни и ей, как и всем молоденьким девушкам, тоже хотелось выйти замуж, иметь хорошую дружную семью – любящего мужа, детей и добротный уютный дом.Среди брахмачари были парни, которые ей нравились, и кое-кто даже давал повод надеяться на то, что сделает ей предложение. Но время шло, а надежды так и оставались надеждами. Тот, кто вчера выказывал знаки внимания, сегодня делал предложение другой, а она чувствовала себя не то, чтобы совсем обманутой, но, как-будто, в каком-то смысле, как попользовались ей что-ли, чтобы удовлетворить свою потребность в женском внимании.Наташка всячески пыталась отвлечься от грустных мыслей, которые постоянно лезли ей в голову. Пыталась внимательней повторять мантру, служить Божествам. Особенно хорошо помогали в этом праздники, которые частенько устраивались в храме – красивые песнопения с танцами перед Божествами, вкусная пища, предложенная Богу,  поднимали настроение и на какое-то время внутренние проблемы отходили на второй план. Иногда руководство храма посылало преданных в паломничество  по святым местам в Индию, в основном ездили мужчины-брахмачари и преданные, у которых были свои деньги.На крайний случай, если денег не хватало,  посылали в Москву на лекции Харипады Свами.А женщины, жившие при храме и каждый день служившие там, уже несколько лет подряд  никуда не ездили, поэтому  было решено  в этом году послать их  в Швецию на вьяса-пуджу, то есть на  день рождения её духовного учителя. Для Наташки это был шанс. Она надеялась, что встреча с духовным учителем что-то изменит в её жизни, даст новое понимание, в каком направлении двигаться дальше. После первой встречи с духовным учителем, на инициации- посвящении, у Наташки  был большой душевный подъём. Она желала, чтобы и на этот раз были какие-то новые осознания.

Поездка в Швецию принесла Наташке много новых знакомств и впечатлений. Проводились пышные чествования её духовного учителя, звучала шумная музыка, было много вкусных угощений. Духовный учитель читал очень интересные лекции.
 В свой храм в Екатеринбурге Наташка вернулась вдохновлённой и окрылённой. На следующий день, как всегда, утром пришла на  утреннюю службу. Преданные, как обычно, начали петь мантры  перед Божествами и стали танцевать с поднятыми вверх руками. Наташка оглянулась вокруг себя, и ей показалось, что она находится среди манекенов, на которых надеты какие-то непонятные одежды, а на лицах натянуты улыбки. Нет, ей это не показалось! Она отчётливо видела  это! Ей стало страшно. Всё вокруг было искусственным – улыбки, смех, эмоции. И она неожиданно для самой себя вдруг подумала: «Как же я раньше этого не замечала?!» Ей стало плохо, и она вышла из алтарной комнаты. Она сама не знала, что и думать. Как такое может быть?! В голове всё смешалось. Может быть,всё это ей показалось и со временем пройдёт? Но нет, это не проходило. Даже наоборот, стала видеть самообман и притворство. Человеку плохо, а он притворяется, что счастлив. Это был шок! Как же теперь с этим жить? Куда двигаться? Как находиться среди этих людей? Это были вопросы, на которые Наташка судорожно пыталась найти ответы, иначе её существование могло превратиться в сплошной кошмар. Разумом она понимала, что не может больше находиться в этом обществе, среди этих людей. Но она же обещала! Обещала своему духовному учителю на инициации, что будет следовать процессу сознания Кришны всю свою оставшуюся жизнь. Им постоянно повторяли на лекциях, что ни при каких обстоятельствах нельзя уходить из этого общества сознания Кришны, что только через эту организацию человек реально может вернуться к Богу. И этот страх не вернуться к Богу был серьёзным аргументом оставаться в этой организации.
Она хотела поглубже погрузиться в процесс служения Божествам, чтобы поменьше обращать внимание на то, что вдруг стала видеть и чувствовать. Но тут возникло ещё одно непредвиденное обстоятельство –старший  преданный  хитростью отстранил Наташку от служения Божествам, от занятия, которое ей нравилось и приходилось к душе, и ей пришлось искать себе новое служение. Вдобавок ко всему руководство храма объявило, что теперь все женщины  должны себя полностью сами обеспечивать материально  во всех отношениях, в том числе и финансово. Раньше все нужды женщин обеспечивались из бюджета храма, также как и все доходы, которые приносили женщины, шли в общий бюджет храма. Теперь женщины сами должны были думать, как зарабатывать самостоятельно деньги на своё содержание, тем не менее, доходы от их деятельности должны так же идти в храм.  Такого ещё не было. Матаджи  жили вне храма на съёмной квартире, но теперь им надо было полностью заботиться о проживании на квартире и о самих себе. Это было похоже на то, как если бы их выкинули из лодки в  холодную воду без предупреждения. Девушкам пришлось срочно искать источники заработка.   Они делали тщетные попытки заняться пирожками на продажу, но все места  уже были заняты. Ведь Наташка сама когда-то эти места нашла,  разработала и потом их отдали другим для заработка. Постепенно квартира, где жили женщины стала опустевать. Кто-то вышел замуж, кто-то переехал к родителям, не выдержав тяжести такой жизни. Наташке ехать было некуда. На квартире остались жить она и ещё две девушки. Иногда Наташка запиралась в ванной, включала на всю катушку воду и рыдала от безысходности и чувства одиночества. Как дальше быть, она не знала. Жить так дальше она уже не могла. И вернуться в обычную жизнь тоже.  Так, что же делать?  Она – искренняя преданная, всё оставила ради Кришны,  почему же она так несчастна?   Ей обещали, что  следуя этому процессу  сердце очиститься от страданий, тревог и ненужных желаний и обретёт любовь к Богу.   А какая тут любовь, если сердце  наоборот  черствеет?! И есть ли Он, вообще, этот Бог, если, служа Ему, она пришла к такому результату?!«Ну, это уж вообще крамольные мысли», - подумала Наташка, - «А что делать, если я так себя чувствую?!» Эх, задать бы все эти вопросы своему гуру, прямо, как есть, задать! Нет, решимости не хватило бы. А вдруг он скажет, что мантру невнимательно повторяешь, сама виновата, грязная и греховная внутри, поэтому и страдаешь. Нет, никогда она не скажет такого напрямую. А что, если письмо ему написать? Но, чтобы всё высказать, все наболевшие чувства, такого придётся наговорить, что переводчик откажется всё это переводить, а её объявят падшей. Тоже не пойдёт.
Решила так. Напишу своему духовному учителю письмо. Всё в нём выскажу, как есть. Только его не отправлю. Если он истинный духовный учитель, если у него есть связь с Богом, Бог ему всё расскажет, ведь он у каждого в сердце.   А, если нет, значит, и нет никакого смысла им служить.
Взяла лист бумаги и стала писать:«Дорогой духовный учитель! Примите, пожалуйста, мои поклоны! Пишу Вам письмо и знаю, что никогда его не отправлю, поэтому расскажу здесь Вам всё, что наболело на душе. Вы всегда говорили на своих лекциях, что следуя этому процессу сознания Кришны (повторяя Харе Кришна мантру и соблюдая четыре регулирующих принципа духовной жизни) мы достигнем Бога и обретём истинное счастье. Уверяю Вас, я всегда искренне следовала всему, что Вы говорили, всегда слушалась авторитетов в храме. Я оставила в своей жизни всё ради того, чтобы обрести Кришну. Я всегда бралась за любое служение в храме, часто ездила на санкиртану, ради Кришны терпела унижения и от обычных людей и часто от старших преданных. Скажите, почему же я так несчастна в своём сердце? Я пришла к моменту, что не могу заниматься никаким служением, даже с трудом повторяю Харе Кришна мантру. Я несчастная, никому не нужная и не знаю, куда мне деваться и что дальше делать. Моя вера серьёзно пошатнулась. Если в моей жизни всё будет так продолжаться и ничего не изменится, боюсь, что на одну ученицу у Вас станет меньше. Возможно, Вы этого и не заметите. Может быть, всё это со мной происходит из-за того, что я очень греховная и  в прошлом совершила много ошибок. Но разве Святое имя не освобождает от всех грехов, как этому нас постоянно учат? Почему же беды постоянно сваливаются на мою голову? Я больше не чувствую, что нужна Богу. Я сомневаюсь, что нужна Вам. Но я всё же прошу у Вас помощи. Спасите меня, пожалуйста, если это в Ваших силах! Ваша, пока ещё ученица, Ямунадевидаси».
На последние строки закапали слёзы. Наташка свернула листок, зажала его между ладоней и мысленно обратилась к Богу: «Кришна, если Ты есть, если Ты находишься в моём сердце и в сердце моего учителя, передай, пожалуйста, это письмо моему духовному учителю». И положила листок в свою записную книжку.

Шёл июль 98-го. Наташка занималась уборкой в кабинетике секретаря храма. На полках шкафов были раскиданы кассеты с лекциями разных гуру и музыкой. Рядом лежали какие-то буклеты, журналы и книги. Это всё надо было разобрать и рассортировать. Наташка вставляла кассеты в магнитофон, слушала и определяла, что на ней записано и ложила на определённую полку. Рядом, за столиком с компьютером сидел брахмачари, выполнявший роль секретаря. Он занимался расчётами, учётом книг, разбирал различную информацию, касающуюся мероприятий, проводимых в ближайшее время в храме. Чтобы было не скучно, болтали друг с другом на разные темы. Конечно, такое общение брахмачари с матаджей далеко не соответствовало этикету храмовой жизни. Что касается Наташки,  то ей уже было всё равно, что подумают окружающие. Главным мерилом для неё теперь стала её собственная совесть и  личностное отношение с каждым, с кем она общалась.  Иногда она весело заливалась хохотом, а иногда могла и поспорить с тем же брахмачари.

Между тем,  секретарь искал в интернете какую-то информацию. Вдруг он как-то странно замолчал и уставился вытаращенными глазами в компьютер.  «Посмотри, здесь что-то непонятное про твоего гуру говорят», - сказал как-то тихо, полушёпотом. Наташка, заинтригованная, подошла и уставилась в экран компьютера. В интернете, по-видимому, шло  какое-то обсуждение между преданными. Очень странные, непонятные фразы писались в адрес её духовного учителя. Из этих отрывков она ничего не смогла, даже близко, понять. Ясно было только одно – с её учителем что-то происходит, или с ним,  или  вокруг него.Весь оставшийся день Наташка ходила под каким-то неведомым ей, непонятным чувством. И поделиться-то она ни с кем не могла, потому что даже и не знала чем. Секретарь в этот же день побежал рассказывать ситуацию президенту храма, а тот, в свою очередь, дал ему распоряжение срочно стирать всю информацию из компьютера, чтобы никто из преданных случайно не прочитал.

Целых две недели Наташка бродила по храму сама не своя, в волнении и тревоге за своего гуру. Она чувствовала, что происходит что-то важное и очень серьёзное.  И чутьё подсказывало ей, что грядут какие-то большие перемены в её жизни, но какие она ещё не знала.  Преданные вокруг суетились и делали свои дела, ни о чём не подозревая.Через какое-то время  стали приезжать преданные из других храмов и  поползли зловещие слухи об её духовном учителе. Одна невероятней другой.  Одна преданная, только что приехавшая из Москвы прямо подбежала к Наташке: «Ой, Ямуночка, ваш-то гуру, ой заболел! Так плохо выглядит!»  Как заболел?! –думала Наташка, - Ну, да, он же в человеческом теле! Почему он не может заболеть?! Нет, что-то тут не то. Никто толком не может объяснить, в чём дело.

Потом в храм, вдруг валом один за другим, стали приезжать разные гуру и проводить странные лекции, некоторые даже с какой-то агрессией, и опять ничего не проясняли. Атмосфера всё больше становилась напряжённой, неизвестность порождала всякие слухи и сплетни. Злые языки стали поговаривать, что Харипада Свами пал.

Приехал один из старших преданных, ученик Харипады Свами, Васупати. Он побывал в Москве и Питере и, вероятно, владел какой-то информацией. Все    собрались, чтобы узнать, что же всё-таки происходит. Он стал рассказывать то, что сам узнал из разных источников. С его слов, месяца два назад Харипада Свами пережил клиническую смерть, а когда вернулся в тело, стал вести себя совершенно по-другому, чем прежде. Он стал воспринимать и оценивать жизнь и всё, что происходит в ИСКОНе с каких-то совершенно других, никому не понятных позиций.Как  будто он смотрел на всё со стороны.  Он много говорил о бедственном положении преданных в ИСКОНе, женщин и детей. Причём говорил это чрезвычайно эмоционально, выражаясь каким-то своим непривычно свободным языком. Он говорил про эксплуатацию преданных, унижении женщин в этом обществе. В конце Васупати сказал, что Харипада Свами хочет коренным образом изменить организацию - восстановить права женщин и  защитить детей и преданных преклонного возраста.
На следующий день Васупати снова собрал преданных, но уже исключительно учеников Харипады Свами. И тут уже стало известно гораздо больше подробностей. Оказывается, что руководство ИСКОН было чрезвычайно обеспокоено таким положением дел. Ведь Харипада был на тот момент лидером всей организации.  Гуру  решили  принять срочные меры, чтобы изолировать Харипаду от преданных и не нашли ничего лучшего, как попытаться упечь его в психушку. Для этого они пытались собрать подписи с его родственников. Харипад  вынужден был прятаться от них и даже какое-то время жил в лесу, пока к нему не приехали преданные ему ученики, и один из них пригрозил обидчикам, что наймёт киллеров, если они не прекратят свою затею.Преданные сидели и слушали всё это с открытыми ртами. В такое невозможно было поверить! Много  уже лет они находились в этой организации, свято верили в непогрешимость её руководителей, а тут такое! Получается, Харипад стал в открытую говорить всю правду, а они его за это в психушку! Нет, он не болен! Он-то как раз и не болен!Также Васупати сказал, что в связи со сложившейся обстановкой Харипада принял решение уйти из ИСКОН,   и что руководство Питерского храма  тоже  объявило о выходе из ИСКОН, вслед за своим духовным учителем.   Туда отовсюду стали съезжаться ученики Харипады, а ученики других гуру были вынуждены покинуть этот  храм.Вся эта информация была для преданных, как снег на голову. Никто не ожидал такого поворота событий, и всем было ясно, что эти события напрямую коснутся и всех их. Им придется  делать  один из самых сложных выборов в своей жизни, но какой?

Ученики Харипада испытывали сильный информационный голод. Они слышали, что их духовный учитель посылал всем своим ученикам письма о ситуации, которая с ним произошла и о его отношении к этой ситуации. Но никто из них в глаза не видел всех этих писем. Вся приходящая информация тут же подчищалась руководством храма.Все ждали, когда приедет Чайтанья-Нитай и ещё больше прояснит ситуацию. Он пользовался огромным доверием среди большинства преданных. К тому же он также  сам являлся ученикомХарипада, одним из первых учеников в России. Когда он приехал в храм, вся алтарная уже была полна  народу. Все ждали, когда Чайтанья-Нитай станет давать лекцию.Как это и полагается, он сначала пропел  мантры, потом прочитал стих из Бхагавад-Гиты и   комментарий, затем стал давать лекцию. Всё начиналось с духовной философии и постепенно перешло к обсуждению ситуации с Харипадом . С первых же слов стало понятно, что он настроен негативно к своему духовному учителю, и некоторые преданные стали вставать и уходить прямо посреди лекции. Наташка тоже не могла всё это слушать и в конце концов тоже  вышла  в коридор. Коридор был уже забит преданными. Кто-то ходил взад-вперёд, нервно читая на чётках мантру, некоторые преданные стояли кучкой и взбудораженно обсуждали происходящие события. Всё это было похоже на потревоженный извне улей с пчёлами.Абсолютно никто не мог оставаться безучастным и равнодушным в сложившейся ситуации.Постепенно преданные в храме разделились на два лагеря. Одни считали, что с Харипадом что-то не в порядке – он либо пал, либо болен. Другие были уверены, что, наоборот, в духовном плане вырос и пошёл на эти шаги, чтобы помочь преданным. Первые аргументировали свою позицию тем, что его поведение не соответствовало их представлениям о гуру и его статусу саньяси и активно ссылались на ведические писания.  А вторые, в свою очередь, следовали зову сердца и говорили, что все утверждения писаний имеют смысл и ценность только тогда,когда подтверждаются в сердце и проверяются самой жизнью.Но Наташке было интересно, что её духовный учитель сам говорит обо всём этом. Где его письма своим ученикам?! Почему их скрывают от всех?! Как можно судить о человеке, не выслушав его самого?! Почему она должна вообще кому-то верить на слово, особенно, что касается её духовного учителя?! Эти вопросы будоражили её сознание, и она никак не могла успокоиться. Если Питерский храм выступил на его стороне, тогда там преданные наверняка владеют полной информацией. А может ей тоже махнуть туда? Ведь её здесь уже ничего не держит. Но она ничего не знает о том, что сейчас там происходит. Ждут ли её там вообще? Ну, а здесь, нужна она хоть кому-то?! Жизнь опять ставила её перед выбором, а судьба, похоже, показывала дорогу.

На следующий день Наташка  купила билет до Питера. Поезд должен был отправиться через четыре дня. Она пыталась  подговорить ещё одну девушку, тоже ученицу Харипады, как и она,  поехать вместе с ней, всяк было бы веселей и не так боязно. Но она не захотела, а Наташке было не привыкать. А в то время в храме учеников Харипады активно «обрабатывали» старшие преданные, убеждая, что их духовный учитель уже не является духовным авторитетом и не сможет их привести к Богу, поэтому надо быстрей отказываться от своего гуру и принимать  реинициацию, тоесть  посвящение от другого гуру. Сопротивляться такой насильственной пропаганде было очень непросто.Наташка предполагала, что, если кто-то из старших преданных узнает о её планах, то неизвестно, чем это всё может обернуться – в такое смутное время ожидать можно чего угодно. Поэтому об её отъезде знали всего пара преданных.И, вдруг, дня за два до отъезда к ней подходит какой-то брахмачари и предлагает ей выйти за него замуж! Он случайно узнал от кого-то о её планах и понял, что медлить нельзя. Вот те на! Где же ты был, дорогой, всё это время?! Сколько времени я чувствовала себя никому не нужной и одинокой! А тут лакомый кусочек уходит у тебя из-под носа, и ты зашевелился!Ну, Наташка, конечно, не стала всего этого ему говорить. Понятное дело, кто ж его знает, может быть и судьба. Надо изучить и присмотреться.Кто-то из старших преданных внушил ему, что Наташка прямо идеальная для него пара, и он готов был ухватиться за неё руками и ногами, лишь бы она не уезжала. Убеждал её в своём самом искреннем к ней отношении, приносил ей  сладости и фруктовый сок. Наташка всё это с удовольствием съедала, но ситуация складывалась какая-то странная и подозрительная. На всякий случай она соврала ему, что поезд уходит через четыре дня, тогда как билет был уже на послезавтра. Этот паренёк много всякого болтал и как-то между прочего проронил одну фразу, что «насилие ради блага можно оправдать». Наташка аж подпрыгнула. Это до боли знакомые слова! Это слова её отца! Именно он, прикрываясь этими словами постоянно терроризировал свою дочь. Ох, сколько ж она натерпелась и пролила слёз из-за этой философии! И что ж, теперь опять прийти к тому же корыту?! Нет, она не допустит такой ошибки! Наташка догадывалась, что эти слова сказаны были им неспроста и в день её отъезда её могут хитростью заманить и закрыть в какой-нибудь комнате, а денег на другой билет у неё не будет. Но нет, не бывать этому!Наташка принимала ухаживания, слушала болтовню этого паренька и мило улыбалась, чтобы не вызвать никаких подозрений.

Через два дня Наташка уже ехала на поезде в Питер. На вокзал поезд прибыл рано, примерно в четыре утра. Ещё час ждала, пока откроется метро. К Питерскому храму подошла, когда ещё было темно. Постучалась во входную дверь. Ей открыл охранник. Зевая и протирая ото сна глаза, пытался понять, что это за чудо явилось в такое время суток.

-Тебя тут кто-нибудь ждёт?

- Не-а... - Наташка, как всегда, была откровенно честна.

Охранник ухмыльнулся, открыл пошире дверь.- Ну, ладно, проходи.

Наташка стала подниматься вверх по лестнице. Кто-то спускался вниз. Наташка расспросила, где располагается женский ашрам и направилась прямо туда. Войдя в прихожую, не знала, куда дальше идти и что делать. В это время из одной комнаты вышла какая-то девушка, вся заспанная, оглянулась по сторонам и уставилась на Наташку:

- Ой, Ямунка! Откуда ты здесь?

- Нандини! Здравствуй, дорогая!
 
Девушки обнялись и от радости засмеялись. Больше всего радовалась Наташка, что так сразу здесь, в незнакомом месте, встретила свою давнюю подружку, которая раньше тоже жила в Екатеринбурге, а потом переехала в Москву. А сейчас, во время этих событий переехала сюда, в Питерский храм. Девушка взяла Наташкину сумку:
- Пойдём, пока у меня остановишься.

Девушки  всё утро проболтали обо всех происходящих событиях. Наконец-то, Наташка стала получать информацию, как говорится, из первых рук. Она, не перебивая, долго слушала свою подружку обо всём, что происходило в это время здесь, в храме. О том, как их духовного учителя преследовали за то, что он говорил, о том, какую правду он стал рассказывать о деятельности этой организации. О том, как Харипад стал открыто делиться о своём общении с Богом и вообще стал очень доступен для общения с преданными.Наташка слушала всё это, затаив дыхание. Это всё, вокруг происходящее, было для неё как воздух. Она также узнала, что Харипад ушёл из этой организации и разорвал все связи с ними, а так же отрёкся от статуса саньяси. Он  женился на своей ученице и на церемонии бракосочетания поцеловался с ней «французским» поцелуем, что было немыслимо для человека, долгое время пребывающего в статусе саньяси. Как сам потом говорил Харипад, он сделал это специально, чтобы показать своё отношение к женщине и разбить догмы, которые ожесточали сердца преданных. Наташка перечитала все письма её духовного учителя к своим ученикам. Вот одно из этих писем:

***

Дорогие преданные в России. Харе Кришна.
Я слышал о ваших беспокойствах, вызванных различными кривотолками. Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не причиняйте физический вред своим телам и телам других. Это неправильно и не приведёт к достижению ваших целей. Вы должны посмотреть внутрь себя для того, чтобы увидеть источник вашего собственного беспокойства, излечить себя и стать стабильными. Идите к Божествам, молитесь и медитируйте на Них и просите Их об Их особой милости. Так как Они являются личностями (как и вы), Они помогут вам, так как Они очень велики и вы являетесь Их частями. Они любят Вас, и вы должны чувствовать любовь к Богу. Не беспокойтесь обо мне. Я прекрасно себя чувствую и счастлив, хотя у меня вызывает отвращение и ужас, жёсткость, жестокость и бессердечие лидеров ИСКОН. Позаботьтесь о себе, потому что в ином случае вы будете обмануты подобно мне, когда вы поймёте действительное положение и осмелитесь сказать об этом. Удачи вам. Пусть Кришна благословит вас всем благополучием. Господь любит вас, но в настоящий момент у нас нет никакого реального контакта с Ним. Потому что мы постоянно обманываем друг друга даже в мелочах, мы лжём, крадем и достигаем желаемого (любыми средствами). Мы потеряли контакт с реальностью и оказываем негативное влияние на весь мир. Поэтому разумные и уравновешенные люди не интересуются нашим движением. Хотя мы приняли процесс самоосознания, даже 30-летние преданные (с 30-летним стажем) не знают, кто они и с трудом кто-либо имеет любовь к Богу, и если кто-либо обладает такой любовью, то на него ставится клеймо сахаджии и сумасшедшего или оппортуниста. Но мы видим, что, как только человек отклоняется от общего стандарта, его начинают считать еретиком и отвергают, хотя любой думающий человек может понять, что пришло время заглянуть внутрь себя, чтобы найти причину того, почему это движение так заинтересовано в деньгах, могуществе, зданиях и пустых организациях, без какой-либо реальной духовной энергии или могущества и с немногими осознавшими себя душами, в то время как детьми пренебрегают и оскорбляют, женщин используют и эксплуатируют, не оказывая им должного уважения как равным партнёрам в жизни. Поэтому наше положение с семьями представляет собой хаос, происходят постоянные разводы и появляются разрушенные семьи, что полностью разрушает детей. Конечно, это же происходит в материальном мире, но в какой-то день вы можете проснуться и увидеть, что ИСКОН находится в худшем положении, чем материальный мир, в то же самое время гордо провозглашая себя как единственную истинную и авторитетную организацию для любви к Богу. Если преданные действительно имели бы такую любовь, тогда как они могли бы так холодно относиться друг к другу? Вы должны открыть свои глаза и увидеть сами, что происходит в так называемом духовном обществе. Я молю Кришну о том, чтобы ИСКОН никогда не существовал в духовном мире, иначе я передумаю возвращаться домой.
Удачи вам. Моя любовь остаётся с теми, кто действительно способен думать самостоятельно и принимать золото даже из нечистого места.
Ваш наставник, до тех пор, пока вы хотите этого Х.М.

***

Всё, что происходило вокруг, напоминало какую-то сказку. Как это могло быть реальностью?! Очень много догм и постулатов камнем засевших в сердце и мешавших проявиться настоящим человеческим чувствам, разбивались в пух и прах. Было очевидно, что меняется какая-то структура духовных энергий, полностью перестраивается сама матрица представлений о духовности. Даже сама духовная матрица. Многие привыкли занимать какую-то свою ячейку в этой матрице, и их это устраивало. Но сейчас все неосознанно понимали, что старой матрицы уже нет, а новая ещё только формируется. И кто-то ликовал от этого, так как видел в этом руку Всевышнего, кто-то негодовал, потому что лишился своего привычного положения, кто-то пребывал в страхе и растерянности, как-будто у него выбили почву из-под ног. Но никто не мог чувствовать себя как прежде. Многим преданным казалось, что сам Бог меняет своё отношение к пониманию духовности. Вот такое было интересное время!

Наташку поселили в одной из комнат. Она стала раскладывать  свои вещи и нечаянно выронила из рук свою записную книжку. Из неё вывалился какой-то сложенный в несколько раз листок бумаги. Она развернула его. О, Господи! Это же её письмо духовному учителю, которое она писала ему от отчаяния и безысходности! Получается, он услышал её крик души! Он не смог пройти мимо её несчастий и пожертвовал собой, своим положением, своей репутацией, чтобы спасти её! Он и Всевышний устроили  всё это, потому что для них дороги люди, их преданные, а не догмы, которые создают лишь иллюзию духовности. В этот момент Наташке показалось, что всё, что произошло за это время, случилось из-за неё одной, что  духовный учитель и Кришна устроили всё это, чтобы спасти её. От нахлынувших чувств Наташка разрыдалась!

В Питерском храме Наташка быстро освоилась. Харипад выступал за то, чтобы преданные стали финансово независимы, и здесь, на базе храма создавались рабочие места, где преданные могли бы начать зарабатывать какие-то деньги. Наташка устроилась поваром в кафе при храме. Работа была для Наташки знакомая, и она быстро втянулась в этот процесс.

Тут, в храме, ощущался дух свободы, и многие преданные использовали это, чтобы подыскать себе подходящую пару для семейной жизни. До этого, в ИСКОНе, семейная жизнь если и не совсем осуждалась, то, по крайней мере, считалась препятствием в духовной жизни и не поощрялась. Если какой-то брахмачари вдруг решал жениться и  менял шафрановые одежды( признак отречения) на белые, то он какое-то время был объектом порицающих, косых взглядов, а часто и усмешек.Детей в ИСКОНе вообще называли побочными продуктами тела. Харипад же, и собственным примером, и своими наставлениями, разбил все эти предубеждения, говоря о важности семейной жизни, о важности любви в семье, особенно к своим детям.
 
В кафе, куда устроилась Наташка, также работал один брахмачари. Некоторые блюда они готовили вместе. Алексей, так звали брахмачари,  в процессе работы иногда отпускал какие-то шутки, а Наташка громко смеялась в ответ. Интересно, что блюда, которые они готовили вдвоём, тут же раскупались за прилавком, и люди спрашивали ещё. Так постепенно у них возникла какая-то взаимная симпатия. По вечерам они долго гуляли вместе по тёмным, хмурым питерским улочкам. Это было удивительно, но они нашли очень много поразительных совпадений в своих жизнях. И как-то само собой было понятно, что они должны быть вместе.

У Алексея была своя история. Родом он был издалека, из многодетной семьи.  В Питер приехал учиться в институте, но познакомился с преданными Кришны, бросил институт и переехал жить в храм. Был поваром в храме, много ездил проповедовать и распространять книги.Когда начались все эти события, выступил на стороне своего духовного учителя, так как к тому времени уже видел несоответствия того, что говорилось и в реальности происходило в этом обществе.

Итак, жизнь у Наташки начинала входить в другое русло. Это было и интересно, и волнующе, и было много надежд на будущее.

***

И сколько ж вам, ребята, ещё предстоит пройти вместе! Ведь у вас ни кола, ни двора, нет никакой профессии и со здоровьем не всё в порядке! Одна надежда на Бога, что не оставит вас, когда вы  один на один встретитесь с жестокими реалиями жизни!

***

Прошло пятнадцать лет. Наташка проснулась посреди ночи вся в холодном поту, она тяжело дышала и сердце учащённо билось. Ей приснилась мать в кошмарном сне. Когда ей снилась мать, это всегда было кошмаром. Алексей заворочался рядом, положил на неё руку и спросил: «Что, опять? Ничего, ничего, пройдёт. Спи, спи».  Он уже привык к Наташкиным кошмарам. Но Наташка уже никак не могла заснуть. Так бывает, что эмоции, пережитые во сне, ещё долго преследуют наяву. Вот и она лежала с закрытыми глазами и переживала. Вспоминала своё «счастливое» детство, свою мать с её нелюбовью к ней, с необъяснимыми приступами агрессии в адрес своего маленького ребёнка. Как сильно ударила её личиком в дверь, что из носа потекла кровь, как с неистовством пихала конфеты с фантиками в рот. Как можно такое забыть?! Ничем эту боль не вытащишь из сердца. Как потом хлестала полотенцем по лицу со словами «страдай за веру». За что она меня так не любит?! Что такого я сделала ей плохого, что она была готова своё единственное дитя со свету сжить?!Вспоминала жизнь в храме. Как попадала в какие-то ситуации, что хотелось провалиться сквозь землю. Господи, за что ж у меня такая тяжёлая судьба?!Вспоминала, как после храма сначала долго и безуспешно  искали  какое-нибудь жильё, так как у них не было денег, потом  пробовали жить  у её родителей, потом в семье Алексея.  Куда ещё деваться?  Как оказалось, никто их возвращения уже и не ждал. От Наташкиных родителей только и были что обвинения во всех смертных грехах, а её мать постоянно настраивала зятя против своей дочери. А родители Алексея любили шумные компании по вечерам с песнями и выпивкой, и их постоянно раздражали претензии молодых к такому образу жизни. Вообщем, это был для них чужой праздник жизни, и они здесь были уже лишними.Наташка вспоминала, как после очередной ссоры с родственниками Алексея с рукоприкладством, они вынуждены были срочно съехать на съёмную комнату, на квартиру бы им просто не хватило денег. А потом переехали жить на дачу с летним домиком и топили зимой печку почти круглые сутки, чтобы не замёрзнуть. И два года рассчитывались за дачу.Вспоминала, как сильно разболелась,и ей пришлось делать  операцию, и врач потом на неё сильно ругалась: «Тебе уже тридцать два, если не родишь ребёнка, повырезаем всё к чёртовой матери!».  Видимо не прошли даром её омовения со снегом, ночёвки на ледяном полу, постоянные стрессы и голодовки.  А шутка ли в таких условиях выносить ребёнка?! Денег не хватает, еда скудная, условия жизни, как у бомжей, у неё  постоянные боли и  у Алексея  тоже  слабое здоровье и куда ребёнка приводить? В эту холупу, где под полом и над потолком крысы бегают?!

Но ребёнка всё равно родила, даже рискуя своим здоровьем. Рожали вместе с мужем. На родах ни пикнула, всё терпела.  Прожитая тяжёлая жизнь и  постоянная борьба с болезнью давали  о себе знать даже в такие непростые минуты. На свет появилась девочка – ангелочек, светлый лучик, как красивая куколка! Все детки рождаются с ещё неоформленными личиками, страшненькие, а эта сразу родилась красавицей. Врачи хотели забрать ребёнка, унести в соседнюю комнату, но Наташка с мужем были против и не расставались с ней ни на минуту.

Дома девочка спала прямо в коляске рядом с их кроватью. Для кроватки просто не хватило бы места. Одна маленькая комната совмещала и спальню, и кухню, и ванну, и кладовку. Наташка ночью возьмёт её к себе в кровать, покормит грудью и положит обратно в коляску. Когда надо было помыть ребёнка, нагревали воду кипятильником в ведре, на стол ставили ванночку и прямо тут мыли. Потом подотрут везде воду, вроде как и было.Наташкины родители, как узнали про ребёнка, стала помогать.  Видимо всё же захотели почувствовать себя бабушкой и дедушкой.  То деньги пришлют, то посылку с пелёнками, да распашонками. Когда дочке исполнилось четыре месяца, подзаняли денег и Алексей стал строить новый дом. Скромненький, маленький, конечно, но уютный. И водопровод из колодца провёл, и бойлер поставил, и ванную с туалетом сделал.  Руки на месте, всему сам научился. Как переселились, намного легче стало жить.

Через какое-то время проверилась у врача, опять проблемки пошли, болезнь не хотела уступать. Опять ребёнка надо рожать. Сама-то, наверно, опять и не решилась бы. Первые роды такие не простые были!

Решили рожать дома. Купили надувной бассейн. Алексей его заранее накачал и подвесил к потолку, чтобы не мешался.Наташка вспоминала, как уже несколько часов сидела в бассейне. Вроде и были схватки, а потом прекратились. Сидит, молчит, губы синие, дышать трудно. Алексей смотрит в растерянности – не знает, что и делать. Когда полез за корвалолом, понял – медлить нельзя. Позвонил своему хорошему знакомому – заранее договорились, на всякий случай. Николай, отец троих детей, примчался на машине быстро. Посмотрел на Наташку, да как прикрикнет: «Ты что молчишь? Ори!!!» И Наташку, как прорвало. Так стала кричать, что хоть уши затыкай. Всю дорогу кричала, не смолкая. Когда привезли в роддом, Лариса Николаевна, главная акушерка, что принимала и первые роды у Наташки, пыталась перекричать Наташку: «Ты что так кричишь?! Мы друг друга уже не слышим! Что с тобой произошло? Ты в прошлый раз спокойно рожала». Да, произошло! Наташке разрешили! Разрешили кричать! Разрешили выплёскивать свою боль на людях! Теперь пусть все услышат про её боль, которая скопилась в сердце. Пусть вся Вселенная услышит, что у неё на сердце! Рассказать не может, так пусть через крик услышат!Родился мальчик. Прижала к груди. Никому не отдам! Так мало  было в её жизни счастья.  А тут такая драгоценность!

Уже светало. На улице запели первые петухи. Наташка понемногу успокоилась. Она никогда не любила темноты. С первыми лучами солнышка и настроение поднималось. Они сейчас живут в большом просторном деревенском доме. Недавно купили за материнский капитал. Большой участок земли, внизу, возле речки, родник. Такой простор – дышится легко! А прошлое?.. Да, его не выкинешь и не закроешь, как книгу. С ним тоже надо учиться жить!

Вдруг дверь в их комнату немного приотрылась.  Детки мои! Проснулись! И не спрашивая разрешения запрыгнули прямо к ним в кровать. Прильнули к маме с двух сторон своими щёчками. Мамулечька наша, любимая!Наташка обняла и прижала деток к себе. Родные мои! Люблю вас больше жизни! Всё для вас сделаю! И никогда, никогда не допущу в вашей жизни того, что пережила я!

У Наташки полились из глаз слёзы. Она любима, она нужна! Ради этого стоит жить! Жить ради них, моих любимых, ради этих мгновений счастья!

***

 КОНЕЦ