Глава 33
Будильник зазвонил в половине шестого. Инга мгновенно оделась, поставила чайник, позвала Адама:
- Просыпайся, скоро Антон приедет.
Он сел на диване, потянулся, нашарил на полу боксеры:
- Не буду я ждать твоего Антона. Плесни чайку, выпью и помчусь, и так на работу опоздаю.
- Как? А бензин?
- Инга, ну, во-первых, бензин с УАЗика на иномарку не пойдет, не то октановое число – зачахнет машина. А во-вторых… чтобы с «Фокуса» слить топливо, нужно загнать его на подъемник и очень сильно попотеть. Там двойная защита стоит – лючок и клапан внутри. Это не какая-нибудь «шестерка».
Он рассмеялся, словно приглашая ее оценить удачный ход.
- Так ты придумал все это? Зачем?
- Захотелось остаться, так душевно вечером посидели… Ничего лучшего в голову не пришло. За маты прости – но сыграть надо было натурально.
Почему-то ему казалось, что Инга должна быть польщена. Но девочка выглядела расстроенной.
- Но твою кровать я не ломал, честно, она сама. Перст судьбы! - попытался он опять взять шутливый тон и намекнуть на соединившие их обстоятельства.
Инга молча разливала чай по кружкам.
На душе было не совсем комфортно. Он вспомнил, как разыгрывал спектакль перед внезапно явившейся на квартиру Евой, когда Инга висела на балконе под дождем. Глянул на девочку, личико которой все еще хранило изумление и обиду. Подошел, хотел поцеловать в губы, но вспомнил, что зубы еще не чистил, и ограничился легким объятьем.
- Ну чего ты? Ты ведь тоже хотела, чтобы я остался?
Она кивнула, скользнув лбом по его груди. Потом и словесно подтвердила:
- Да. И ты мог бы сказать, что хочешь.
- Да ну, ты бы себя неловко чувствовала.
- Чай готов.
Он сначала оделся, потом, не садясь за стол, выпил в несколько глотков уже подостывший напиток.
- Мне пора, Инга.
Она опять кивнула.
- Я приеду еще.
Надежда, вспыхнувшая в ее глазах слишком явно, смутила его. Она решилась уточнить:
- Когда?
- Через неделю. Правда, приеду. Мне на объект нужно будет, - ему показалось, что упоминание о работе придаст его обещаниям больше веса.
- Приезжай.
Перед уходом он попытался вручить ей пятитысячную купюру, но Инга вспыхнула:
- Не обижай меня, пожалуйста, - и, смешавшись в очередной раз, он сунул деньги в карман брюк.
Инга жила от встречи до встречи, не забывая, впрочем, и про дела земные. Она успела вступить в наследство, оформила пенсию, в свободное время подрабатывая у фермеров или собирая фрукты из собственного сада для перекупщиков.
Пока шла работа над памятником, Адам заезжал к ней еще несколько раз по дороге с объекта. Но на ночь больше не оставался, ограничивая общение парой-тройкой часов – очень, как ему казалось, плодотворных. Но на игру на гитаре времени уже не оставалось. На правах «законного» любовника, привозил продукты и необходимые в хозяйстве вещи (от денег она неизменно отказывалась). Иногда успевал произвести какой-нибудь быстрый ремонт в доме: неяркую лампочку поменял, натянул возле сарая на сколоченную из реек рамку тент, чтобы никакой внезапно забредший во двор сосед не увидел купающуюся Ингу, поставил с внутренней стороны двери надежный засов и велел запираться, а то с ее удачливостью какие-нибудь бандюки нападут – опасно молоденькой девушке находиться одной в таком заброшенном месте. Пока он чинил-мастерил, Инга все время крутилась рядом, выспрашивала о его жизни или болтала сама, если он склонен был к разговорам или просто любовалась им молча, заметив, что ему хочется тишины. В основном он не прочь был что-то рассказать или выслушать ее нехитрые новости.
В один из приездов в конце августа его встретил огромный лохматый пес, который сначала предупреждающе зарычал, но после окрика Инги, приветливо завилял хвостом.
- Ты собаку завела? – удивился Адам.
Инга хмыкнула:
- Кто его заводил?! Сам завелся. Он где-то в проволоку запутался спиральную, да так, что и лапы задние, и хвост, и тело, а на железку эту еще и сорняков нацеплял. Такое чудо-юдо. Я его распутала, и вот – теперь везде за мной ходит.
- Не побоялась к такому зверю лезть? А если б покусал? - осуждая ее беспечность, покачал головой Адам.
- Да нет, он умный, так смотрел на меня, словно помощи просит, а сказать не может. Вот с тех пор и привязался. Я ему говорю, чтобы дом оставался охранять, а он за УАЗиком на поле бежит. Здесь дороги везде плохие, так что успевает.
- Правильно, пусть лучше тебя охраняет, чем дом. А кормишь его чем? Чаем с повидлом?
- Он ящериц ловит, крыс, даже птиц каким-то образом умудряется поймать. Я его только хлебом свежим балую, он любит. И печенье ему твое понравилось, которое ты в прошлый раз привез. Но мы его уже все умяли.
- Ну, тогда это золотая собака – сама себя кормит, служит, ничего не просит, - рассмеялся Адам, но потом почему-то осекся, спешно протянул пакеты:
- Тут еще печенье, ну и остальное… разбери там.
Инга быстро рассовала упаковки по шкафчикам, из чего-то собрала ужин, наделав бутербродов, кружок колбаски бросила псу, предварительно спросив разрешения у Адама.
- Да дай, конечно, я ж тебе привез, делай что хочешь.
Собака очень деликатно съела угощение, завиляла хвостом, но больше не выпрашивала.
- Как назвала?
- Хвостик. Понимаю, что такому здоровяку что-то посерьезнее надо, но он, похоже, доволен, - она улыбнулась грустно. – В город уеду, как он тут без меня будет…
- Ну жил же без тебя раньше, - Адам глянул на довольного пса, почувствовав к нему неприязнь.
- Кстати, - стряхнув задумчивость, Инга просияла новой улыбкой – на этот раз оптимистичной, даже задорной, - а мне место в общаге дают. Катя звонила. Она от своих вредин съезжает в комнату, которую пятикурсницы освободили. Еще с одной девочкой, тоже с нашего курса - Леной. А третье место мое.
- Хорошо, - он вздохнул с видимым облегчением. Мила уже родила, не хотелось бы просить квартирантов съезжать с грудничком, но и за Ингу он чувствовал ответственность. Куда ее деть, если опять окажется неприкаянной?
- Теперь бы только сессию сдать…
- Ты как себя чувствуешь? - в его вопросе сквозила приятная ей озабоченность.
- Хорошо чувствую. Голова почти не болит. Да я помню все, что учила. И сейчас повторяю. Это я так. Сдам я эти экзамены, не сомневайся.
- Не вспомнила, чего ты на тот пруд пошла? Это ж далеко от моего дома, не пара шагов?
- Да, в принципе, вспомнила, – она на секунду замешкалась - может рассказать? Но вдруг не поверит,
уедет. И заговорила скороговоркой: Расстроилась тогда, просто хотелось где-то в тихом месте побыть. Ну и этот бродяга, наверное, увидел.
Адам прижал ее к себе, поцеловал в макушку, прошептал:
- Ты прости меня…
- Тебя-то за что? Сама же потащилась. Ну и плюс – вечная моя удача.
Адам шутливого тона не поддержал:
- Я тебя выгнал тогда.
- Я помню. Чего уж теперь… - ей хотелось поскорей завершить разговор, чтобы он не начал выяснять детали. – Я не сержусь нисколько. Правда.
Она потянулась к Адаму губами, с облегчением чувствуя, что ему уже не до вопросов. Запиликал ее телефон – его очередной подарок, но перезвонить Инга смогла только через полчаса. После короткого разговора сообщила ему:
-Это Катя. Говорит, завтра приехать надо, заселиться, чтобы комнату другим не отдали. Она договорилась с комендатшей, но профком может по-своему решить, когда «льготные» первокурсники появятся.
Увидев, что он собрался одеваться, Инга остановила:
- Полежи еще чуть-чуть, - для пущей убедительности прижалась всем телом, устроившись головой на груди. Ее волосы начали отрастать и сразу же выгорали на солнце, превращаясь в густые светлые прядки, которые уже можно было пропустить сквозь пальцы – как мягкую траву. – Сколько сможешь… я и утром успею собраться на автобус.
- Давай отвезу тебя.
- У Кати еще ключей нет от той комнаты, она завтра заберет. Хотя… я могу у нее переночевать в старой, ее грымзы, наверное, дома на каникулах.
- Можем утром вместе поехать. Если не выгонишь.
- А ты можешь остаться? – ее глазки заиграли радостью и надеждой.
- Могу. В прошлый раз сказал, что в гостинице возле развязки ночевал. Не снесли же ее так быстро.
Он избегал при Инге упоминать о жене, и она относилась с пониманием. Сама ни разу не спросила – ни о Еве, ни о Тамаре. Но и мечтать себе теперь не запрещала, собирая по крупицам оброненные им фразы и строя на них свое зыбкое будущее. Вот сказал он, что ее участок прекрасно подошел бы для большого дома, она его уже в мыслях построила, поселилась там с Адамом. А жена? Ее место она не определила, решив, в конце концов, что если б все в семье у него было хорошо, то не ездил бы он к ней, Инге, и рыжеволосой женщины тоже не было бы… Сознавать, что он обманет эту неведомую жену, чтобы провести ночь с ней, было приятно.
Опыт матери и ее предупреждения вспоминались, конечно. Но ведь и по-другому бывает. Однажды, когда она вышла провожать Адама, на целующуюся у машины парочку наткнулась возвращавшаяся с работы Майя Васильевна. Дождавшись, когда иномарка уедет, любопытная женщина выглянула из-за забора, окликнула юную соседку:
- Парень твой, что ли?
- Да, - не стала скрывать Инга. Ей хотелось похвастаться Адамом – красивым, в модной одежде, на хорошем авто.
Майя Васильевна задала еще несколько вопросов, потом, окончательно растеряв тактичность, с долей зависти к юности и удачному выбору девочки, ляпнула:
- А чего ж он тебя в город не забирает? Сам на такой машине, а ты тут в халупе.
- Он не может, - Инге стало обидно за Адама – с чего это соседка взялась судить его и указывать, как ему поступать.
- С родителями, что ли, живет?
- С женой он живет, - ответила девочка с вызовом. И натолкнулась на жесткий взгляд Майи Васильевны. Мать когда-то говорила, что от соседки ушел муж к молодой любовнице, оставив ее с двумя детьми. Очень давно это было, дети уже выросли и завели свои семьи, а женщина так и куковала одна.
- Ясно, тогда ловить тебе нечего, - не осталась в долгу женщина, вложив в эти слова все свое негодование по поводу услышанного.
Но этот неприятный короткий разговор, как ни странно, наполнил Ингу надеждой. Сценарий Майи Васильевны казался вполне жизнеспособным. А мама? Инга очень ее любила, но не могла не понимать, что характер у Анны не сахар. Неласковая, где-то жесткая, резкая. Может, она сама оттолкнула своего женатого мужчину? Было горько сознавать, что мать так толком ничего об отце не рассказала. И не расскажет уже. И вместе с тем где-то в самой глубине души Инга преступно радовалась (и ненавидела себя за это), что матери нет. Не позволила бы Анна таких отношений, сделала бы так, чтобы они расстались, а упорства ей было не занимать. И вообще – останься она «материной дочкой», шансов познакомиться и тем более сблизиться, у них не было бы.
Инга не обманывалась, не убеждала себя, что Адам ее любит. Но приезжает же – значит, тянет его к ней. Заботится, вот, полные сумки продуктов притаскивает. Телефон ей купил с симкой. А в городе они еще чаще видеться смогут. Хорошо все-таки, что общежитие дали. Ей казалось, все у нее просто чудесно складывается: пенсию начала получать, а после зимней сессии – она не сомневалась – и стипендия будет, с жильем вопрос решился. И Адам… Замуж ей пока не надо, еще четыре года доучиваться, а за это время что-то да прояснится.