До чего же приятное это время. Пятница-после работы. Неспешно думал Семён Васильевич Мытько, возвращаясь домой напрямик, через небольшой лесок, который полукольцом обнимал его родное село и отгораживал его от железной дороги и небольшой промзоны где находилось всё хозяйство совхоза или колхоза, сейчас уже было не понять.
Или вообще - всё то ли колхозное,то ли моё, но в любом случае, кормило оно сельчан исправно и надёжно, что придавало их жизни уверенность и спокойствие.
Другим боком село прижималось к реке с еле заметным течением, чистой водой и, почти всегда удачной рыбалкой. Работа была не в тягость. Мужики на селе были рукастые, все умели всё. Работали дружно,споро. Заработанное, делилось по справедливости.
Кстати, как раз сегодня,Семён Васильевич получил очередные, причитающиеся ему деньги и размышляя: - До чего же приятное это время - пятница - после работы возвращаться домой.
Взобравшись на ж.д. насыпь, протоптанной селянами тропинкой; основная дорога была широкая асфальтированная, но немного длиннее и вливалась в село вместе с рекой, где и заканчивалась, разливаясь на несколько улиц, десятка два переулков, и множество дорожек подводящих асфальт
к каждому дому, на зависть и удивление приезжающих и проезжих.
Дома у селян были крепкие, просторные, участки ухоженные. Ко многим домам прилепились гаражи, да не времянки какие, а основательные, с ямами-погребами, со светом и теплом.
На насыпи Семён Васильевич остановился, прикурил, и тут, каким-то боковым зрением, приметил некий тёмный предмет в ярко-зелёной траве.
Пройдя по насыпи несколько шагов, С.В. разглядел. Тёмным предметом оказалась обычная железнодорожная шпала, но не новая чёрная пропитанная, каким-то вонючим раствором, мешающим ей гнить, а старая серая, отслужившая свой нелёгкий срок и упавшая очевидно с проходящей мимо платформы ж.д. рабочих,или просто оставленная за ненадобностью.
Семён присел на рельс и задумался. С одной стороны эта шпала нужна была ему, ну прямо позарез. Она совершенно точно решала задачу, которую он себе поставил на предстоящие выходные. Т.есть приподнять, немного, угол сарая, в котором жили куры, гуси, утки, индейки и, вторую половину которого, занимал кабанчик Кузя, невесело ждущий рождественских праздников. Ну, просто невозможно было придумать ничего более подходящего,чем шпала.
Всё сразу складывалось Вся технологическая карта предстоящей работы пронеслась мгновенно и всё сразу встало на свои места; и как приподнять, и как подложить, и как опустить и всё будет крепко надежно и быстро. Он ведь всю прошедшую неделю думал, как решить эту задачу, а тут, увидев шпалу, понял.
Да вот же! Всё! Решение есть! А с другой стороны, вот ведь незадача. А ну как увидит кто? Хоть и стояла его хата на краю села, а всё-таки. Мало ли что.
Ненароком, кто увидит. Разговоры пойдут. Да, не дай бог, дойдёт слух до местных властей, а то и до милиции. А что? Скажут, мол, украл!
А у него, как никак, репутация. За всю жизнь никогда чужого не брал. Но эта шпала!! До чего же удачно она решила бы все проблемы с сарайчиком! Семён Васильевич снял кепку, помял затылок, поправил ворот рубахи и родил план.
Не тропкой, а леском, благо, что участок его ближний к лесу, донесу её до дому, да и спрячу до завтра. Потому как сегодня уже всю работу не успеть, день к вечеру, да и приустал после работы. А уж завтра...
Шпала оказалась неожиданно тяжеленной, несмотря на то что вроде старая, не знай сколько лет пролежавшая на солнце, да на ветру, но Семён, уже об этом не думал. Цель была ясна, и задача одна, дотащить шпалу до дому!
Приподняв её за один конец, поставив на попа, Семён Васильевич подсел под неё на корточки и медленно стал вставать, взваливая шпалу на плечо. Она оказалась намного тяжелее, чем он предполагал, но как говорится, даже самая длинная дорога начинается с первого шага, и Семён Мытько этот шаг сделал!
А шагов этих нужно было сделать не менее шести сотен.
Мелко перебирая ногами под тяжестью шпалы, держа её обеими руками и шатаясь, Семён Васильевич двигался к дому, проклиная себя последними словами.
Каждые 2-3мин. он останавливался, прислонял шпалу к дереву, подставлял под неё другое плечо, прислушивался и шёл дальше. Это ещё хорошо, думал он, что маленько задержался на работе. Все селяне уже разошлись по домам.
А мужики, которые задержались возле магазина, так им его не видать. И чтобы чем-нибудь ублагостить себя, он думал о том, как завтра, рано-рано поутру, он возьмёт инструмент...
Нет! Инструмент приготовит сейчас. Завтра, на рассвете встанет и.… Да! Не забыть переставить будильник с пол-6-го на пол-5-го.
Чёрт, до чего же она тяжёлая..
Плечи Семёна горели огнём, пиджак и руки были перепачканы чем-то чёрным и липким, хоть и шпала то старая..
Ноги дрожали и подкашивались на каждом шагу. Один ботинок пытался соскользнуть с ноги, расшнуровался блин! А ещё, он не заметил, как потерялась кепка, и теперь волосы со стороны шпалы прилипали и отдирались от неё, в такт ходьбе. Но теперь, это и ходьбой назвать было нельзя... На стертых до мозолей плечах, Васильич шпалу нести не мог, и теперь она лежала у него на спине, пригибая его так, что он мог руками доставать до земли.
Дорогу он уже видел плохо, не мог утереть глаза от пота, перемазанными в смоле руками. В расцарапанных ушах звенело, но остановиться он уже не мог, потому как, вышел из лесу, и открытый участок между лесом и своей калиткой нужно было преодолеть как можно быстрее, тут уж всяк, пожелавший после ужина посидеть на заднем крыльце, с пивом и папироской, мог бы его увидеть.
Как он им завидовал! А тут... Шпала, будь она неладна! Но, как говорят в Турции: Дело сделано, его не исправишь, когда отрубают голову, не тому кому нужно..
****
Вот и калитка.. Неужто дошёл! Молясь, что закончил этот ужасный путь, уже не входя а пролезая сквозь калитку, как борец уползающий с ковра от поражения, Семён Васильевич преодолел ещё пару метров и, наклонившись на бок, скинул со спины прилипшую к пиджаку шпалу.
Он был дома! Он был в своём дворе, в своём хозяйстве! Среди своих, удивлённо глядящих на него, кур и уток, гусей и кроликов, слегка напуганных его вторжением. Кузя, только на миг оторвался от своего корытца и продолжил громко чавкать, и только Тарзан,- пёс, неизвестной породы и неизвестного возраста, но честный и преданный откровенно радовался его появлению.
Жена, пришедшая с работы, уже как два часа и несколько раз гревшая обильный пятничный ужин, подошла к нему с кухонным полотенцем через плечо и с первого взгляда оценив обстановку, прошептала что-то типа “..Да что ж это, господи..”.
-Семён,- сказала она уже в голос - Ты на кой припёр ЭТО во двор-то.
Семён Васильевич выдержал паузу. Достал, трясущимися ещё руками, мятую пачку Беломора, нашёл там целую папиросу сел на шпалу. Штаны уже было не жалко. Закурил и ответил коротко: - Надо.
- А, ежели кто видел, как ты ЭТО ташыш? Ведь что люди подумают?
- Да не видел никто - неуверенно пробормотал отдышавшийся уже Семён, отводя глаза в сторону.
- Тьфу ты, прости Господи! Да как тебе знать-то, видел, аль не видел. А ну как донесут? Что, мол, украл! А ну, как придут проверить? А она- вот ОНО. Приходи кума любоваться! И ты, возля НЕГО. Сидишь! Прилепимшись!
Она резко повернулась и, что-то приговаривая, прижимая ладошку ко рту, быстрыми шагами ушла к дому.
Семён докурил папироску, прикурил от неё ещё одну и задумался. А что если действительно видел кто, как он шпалу тащил? А ведь что подумают? Перво-наперво подумают - украл.
А если доложат кому? А вдруг и правда придут, ну вроде, не как с обыском, а как бы поинтересоваться. Мол, правда-ли, товарищ дорогой, что вы шпалу в дом тащили? И где вы её взяли, позвольте вас спросить?.. И пошло поехало!
****
Ну, так что теперь? Назад её переть? Да ни за какие пироги- сердито думал Семён. Спрячу-ка я её от греха подальше, до утра, а там, ранёхонько на место приспособлю, так, что в жизни никто не догадается. Землёй да кустами, да цветочками обложу. Ищите тогда. Не! Ни в жисть никто не найдёт.(Знал бы, какая пророческая мысль).
А пока? Пока нужно её сховать куда-нибудь, недалёко. От греха подальше. Только вот куда?
Cемён встал со шпалы, прошёлся по двору и, не найдя приличного убежища, поглядел на окна. А ведь в дому-то, наверняка искать не будут. А что немного смолой, да ещё чем-то попахивает, так не навсегда же, а только на одну ночь. Зато уж буду спать спокойно.
Семён поднял один конец, уже привыкшей к нему шпалы, затем обхватил её за талию двумя руками, чуть приподнял и понёс в дом, мелко-мелко переступая негнущимися ногами. При этом в спине его что-то хряснуло, небольно.
Мария встретила его на крыльце.
- Ты что, блаженный, совсем свихнулся, пока энту страшилишу пёр? Только в дому я её не видала. Хочь прибей, не пущу!
Она стояла подбоченясь в притолоке, готовая быть прибитой, но не пустить.
-Ты, вот что - сказал Семён опустив шпалу, но не не размыкая объятий :
- Из под кровати, вытащи-ка, что там есть. Коробки всякие, да чемоданы. Я до утра её туда запрячу, а то, неровён час, и правда кто видел, тут ты права..
Мария, после его слов как-то смягчилась, как каждый благородный победитель в споре и, нашёптывая - Ой, беда, беда, беда- пошла в спальню. Она вытащила из-под кровати пару больших чемоданов, несколько коробок, и сложила всё это в аккуратную пирамидку у кровати.
Семён, хотел приподнять шпалу тем же способом, что и притащил её к дому, но какая-то неловкость в спине мешала ему, и он потащил шпалу волоком, держа один конец у колен и пятясь задом.
Через кухню, гостиную в спальню. Опустить шпалу медленно, до самого пола тоже не удалось, мешала боль в спине, пришлось бросить. При этом телевизор ойкнул и потух, но продолжал говорить, а проснувшаяся не вовремя кукушка из часов, прокуковала 13 раз, хотя время было около семи.
Затем, он переполз на коленях к середине шпалы и дважды перекантовал её вглубь, под кровать, к стене. При этом телевизор замолчал, но появилось изображение, правда собранное в узенькую полоску, а кукушка выскочила из своего оконца, но ничего не сказала, только покивала головой. Из часов что-то выпало. Дверцы захлопнулись. Уже навсегда.
Мария тихо заплакала.
-Всё! Всё. Всё. Всё - забормотал Семён, негромко.- Всё, закончили. Проехали. Всё. Давай ужинать - сказал он мирно, тяжело подымаясь с колен и направляясь к умывальнику.
По полу, навстречу Семёну Васильевичу, по чисто вымытому, недавно покрашенному полу, тянулась грязно-серая царапина, шириной в шпалу и глубиной до самых до досок. Как мужик хозяйственный, Семён сразу подумал, что краска у него ещё осталась, и подшпатлевать, подкрасить пол - проблема небольшая.Но сейчас, эта ссадина прямо указует от порога под кровать! А если и правда кто, не дай бог, придёт?
-Дай-ка я погляжу, как это.. Вроде как, Я пришёл.. Ко Мне..
Семён Васильевич вышел из дому. Теперь уже через главную калитку, нажал кнопку звонка, затем перешагнул во двор и спросил: - Кто там?
Тарзан громко залаял, отрабатывая свой паёк, а Мария вышла на крыльцо дома и плаксиво спросила:
-Кого там ещё?
И в это время, снова вышедший за калитку, Семён сказал:
-Вы, извините, Семён Васильевич, да тут такое дело.. На вас тут поступило.. Жалоба не жалоба, заявление не заявление, ну, в общем, говорят, вы украли шпалу.
Мы, понимаем, что вроде как не ко времени - бормотал он негромко, входя во двор, - Но проверить мы должны.
- Ну, что ж, -продолжал сам с собой Семён. -Проходите. Раз должны. Проверяйте.
Мария повернулась и быстрым шагом скрылась в комнатах, часто-часто крестясь и шепча что-то.
- Та-ак! - медленно протянул Семён- оглядывая свой, готовящийся ко сну двор.
-Вроде здесь шпалы нет. А? -Нет, нет - сам себя спрашивая и, самому себе отвечая, разговаривал Семён Васильевич. - Так-так, хорошо.- Во дворе шпалы нет- сказал он твёрдо.
-А ну-ка, посмотрим в доме?
Он зашёл в дом и сразу остановился у начала царапины.
-Вроде как, в доме тоже нет. Только, что это за царапина такая и куда она царапает? Ага! - он прошёл в спальню и заглянул под кровать...
Постоял, молча оглядывая комнату, встал на колени, просунулся под кровать и стал вытаскивать оттуда шпалу, переворачивая её к себе. Когда она с привычным уже грохотом показалась из-под кровати, он сел на неё и позвал жену.
-Слушай, Мария. Ты сними кой-какую одежду из шкафа. Я туда шпалУ на ночь поставлю, а утром, раненько она у меня в дело пойдёт - сказал он, как-то очень устало.
Ни единого звука не издавши, Мария подошла к шкафу, взяла, сколько могла охватить, разной одежды, потребушила её в разные стороны, освобождая от плечиков и перенесла на комод, при этом внимательно поглядывая на Семёна.
Он поднялся, негромко ойкнув, поставил шпалу на попа и, медленно переступая ею, как бы уча ходить, двинулся к шкафу. По высоте шпала не входила. Пришлось засовывать её по диагонали - из нижнего левого угла в правый верхний.
Было очень тяжело. Уже вовсю болела спина. Болели стёртые в кровь плечи. Болели поцарапанные шпалой уши и шея. Болели руки и ноги. Болело всё. Но.. Что теперь делать-то.
- Зато, завтра утром, раненько, приспособлю её на место, да и отдохну
-успокаивал себя Семён, суетясь у шкафа.
По диагонали шпала тоже не помещалась. Пришлось затолкать её наискось. При этом шкаф перекосило маленько и левая дверца не закрывалась. Пришлось прижать её стулом. Закончив с этим, Семён взял с полки на кухне новую пачку “Беломора”, выпил кружку воды и пошёл к калитке. На этот раз, он сам себе звонить не стал, а сразу сказал:
-Здрассте! Проходите, раз пришли.
А дальше уже было всё просто.
– Так, - сказал вслух Семён. -Во дворе, вроде шпалы не видно -А ну, пойдёмте в дом. Здесь, как будто шпалы нет:- cказал он, с интересом разглядывая свою кухню.
- Пройдёмте в комнату. И здесь, как будто шпалы нет.
Хорошо! А ну, пройдём в спальню. Та-ак! На первый взгляд, здесь шпалы тоже нет. А ну заглянем под кровать?
Он откинул покрывало и с интересом заглянул под кровать.
- Под кроватью шпалы нет! - объявил Семён Васильевич, голосом рыночного зазывалы.
-А ну, посмотрим в шкафу,- произнёс он неуверенно, и медленно убрал стул держащий дверцу шкафа.
Ещё убирая стул, он почувствовал исходящее из шкафа давление, но поделать ничего уже не мог. Шпала выпрыгнула из шкафа на чистый пол и заскользила, отрывая верхним концом некрепкую фанерку, являющуюся задней стенкой шкафа. Но он (шкаф) не развалился, а как бы нехотя прислонился к стене, в эдакой ромбовидной форме.
- Это ерунда. Пять минут делов-то. Как-то автоматически подумал Семён - Маленькие гвоздики есть, молоток есть,- это мы в пять минут наладим.
Он сидел на полу, сбитый с ног скользнувшей шпалой ,задумчиво доставая очередную папиросу. Затем, видно приняв решение, медленно и трудно поднялся.
Взявшись за шпалу с одной стороны, он поставил её вновь на попа, подсел под её середину и позволил шпале опустится ему на спину, громко ойкнув.
Затем согнувшись и придерживая её руками, двинулся из комнаты, стараясь не позволить ей, нижним концом царапать пол. Выбравшись из комнат, он прошёл ещё несколько шагов, до середины двора и сбросил шпалу на землю.
Тарзан, обнюхал снова появившийся во дворе предмет и с интересом уставился на хозяина, энергично виляя хвостом.
Куры, уже занимали места в балконах. В партере расположились утки и индюшки. Кузя заканчивал какие-то дела, в покосившемся углу сарая, Двор отходил ко сну..
. Семён Васильевич, посидел ещё, с пяток минут оглядывая двор с явным удовольствием. Ничто не испортило ему предвыходного настроения.
- Ну, устал. Да ладно. Впереди суббота, воскресенье - отдохну.
- Ну царапина на полу - да завтра же её ликвидирую - к понедельнику пол будет как новый. Шкаф развалился. Вот беда-то. Гвоздики есть, молоток есть, руки вот они. Болят, правда, очень. Завтра всё и поправим.
Телевизор замолчал, да и ладно, всё равно ничего интересного. Кукушка приказала долго жить. Ну, её-то давно надо поменять на "Электронику", чтобы не мешала спать по ночам. Всё нормально.
Вот только...Что же с ней делать-то? Ладно. Он решительно поднялся. Видно другого не придумаешь. И он взялся за стоящую рядом лопату.. .
*****
Сняв, аккуратно слой дёрна, он выкопал небольшую - по длине и ширине шпалы, яму, столкнул её туда и закопал. Дёрн уложил на прежнее место. Лишнюю землю собрал и разбросал за сараюшкой. Полюбовался своей работой и довольный находчивостью, направился к калитке, всё ещё держа в руке лопату.
Мария,разогревшая было в очередной раз ужин, увидев мужа с лопатой - всё поняла. Убрала что-нужно в холодильник, вернула уже нарезанный хлеб в хлебницу, и выключила плиту, на которой булькал, заждавшийся Семёна, пятничный борщ.
-Ну, что ж, проходите, раз нужно осмотреть, пожалуйста, нам скрывать нечего - разговаривал сам с собой Семён Васильевич.
-Так. Ну что. В кухне как будто шпалы нет. Нет, нет, нету в кухне.
Было похоже, что пьеса начинает Семёну нравится. Он даже разыгрывал её на разные голоса.
-Та-ак! А что у нас в гостиной?
- И здесь, похоже, шпалы нет -громко произнёс Семён, направляясь в спальню, по-прежнему с лопатой в руке.
- Так, а ну-ка посмотрим в спальне. Вроде как, и в спальне тоже нет.
Семён нагнувшись с интересом заглянул под кровать.
- Под кроватью шпалы нет- уверенно констатировал он выпрямляясь и поворачиваясь к шкафу. При этом задний конец лопаты, снёс настольную лампу с тумбочки на кровать, и покрывало расцветилось весёлыми блёстками разбитого абажура и лампочки.
-Да ерунда это,- отметил про себя Семён, не выходя из роли.
-Лампочек, вон полно, на полке, на кухне - минутное дело поменять. А абажур. Да, чёрт с ним, с абажуром. Мария пойдёт завтра, новую купит. Ещё красивее прежней будет.
-В шкафу шпалы нет. И так видно.
- негромко пробормотал Семён, поглядывая искоса на ромбовидное образование у стены.
Он вышел на крыльцо где сидела Мария, смотревшая в никуда, с кульком жареных семечек и громко и торжественно произнёс, вроде как для людей, стоящих во дворе судА, в ожидании оглашения приговора:
- В хате шпалы нет!
И, совсем было собрался отнести лопату к сараю, да что-то, прямо- таки пригвоздило его к месту где была захоронена шпала:
- Стоп!- сказал он себе, и уже вслух:
- А не закопали ли вы её, товарищ Семён Васильевич, во дворе? Давайте-ка проверим. А, ну-ка!
Kопайте здесь! Распорядился он официально-приказным тоном.
Семён начал копать. Причём явно не в том месте, где была шпала и, которое, он помнил, несмотря на сгущающиеся сумерки.
– Та-ак!- удовлетворённо произнёс вслух Семён.
- Здесь шпалы нет..- Закапывайте!- Он быстро забросал землю назад, прихлопал лопатой и притоптал ногами. При этом не сразу заметил что с ноги соскочил расшнуровавшийся ботинок и успел несколько раз топнуть носком. Потом сел на землю, снял носок, надел ботинок на босу ногу, зашнуровал, тяжело поднялся.. Опираясь на лопату скомандовал:
- Копайте там!- показывая в сторону от захоронения.
Не смея ослушаться, Семён выполнил распоряжение.
-Здесь её нет! -Закапывайте! - Копайте там! -последовала новая команда, с указующим перстом.
-И здесь её нет! - Закапывай - уже на “ты” обращался к себе Семён.
-Копай тут!
-Копаем – Ага!- И тут её нет. -А ну-ка, копай там,- это уже возле самой сараюшки.
- Здесь её нет,- озабоченно докладывал Семён.
- А ну-ка, копайте-ка вот здесь...
Ему показалось, что в этом месте он уже копал.
- Здесь шпалы нет!- последовал очередной доклад....
...Летняя ночь прошла быстро. В полубессознательном состоянии, ошалевший Семён, метался по двору, с лопатой наперевес, что-то приговаривая и корча самому себе рожи. Ямы он уже не закапывал, чтобы закопать одну- нужно было бы выкопать другую. Весь двор от забора до забора и от калитки до калитки, был вскопан- будто готовился к посевной.
Выкопав очередную яму у самого сарая, уже плохо соображавший, смертельно уставший, с мозолями на плечах и истерзанной спиной, в разодранном сзади и порванном подмышками, но застёгнутом пиджаке, с головы до ног, вымазанный глиной, в одном ботинке, причём на босу ногу.. Часа два тому назад, потерялся тот, который был с носком, и найти их обоих, во взорванном дворе не удалось. С негнущимися от усталости пальцами рук. С ввалившимися глазами и белыми уголками пересохшего рта, но не выпускающий из рук лопату.. Перешагивая из ямы в яму и что-то бормоча, Семён пробрался к крыльцу и присел.
Резкой, бьющей из поясницы болью, требовала немедленного отдыха- спина.
Мария, ещё с вечера куда-то ушла. Он сидел на крыльце, тяжело дыша, оглядывая дело рук своих.
Ночь заканчивалась.
И, в едва-едва начинающемся рассвете, двор выглядел с т р а ш н о....!!
-Куда же я её закопал?
несмело прошептал Семён, оглядывая в тучном, мрачном, слабом ещё свете, дело рук своих, и тут же прогнал от себя этот провокационный вопрос.
****
Проорали на разные голоса вторые петухи. Семён Васильевич отпихнул от себя ставшую ненавистной лопату и достал "Беломорину". Папироса оказалась последней и сломанной.. .
Уронив пустую пачку прямо себе под ноги, он растянулся на крыльце, закрыл глаза и, в это время, услышал негромкий, но ясный скрип.
Он приподнялся на локте. Скрип повторился. Уже более громкий и более протяжный.. Как стон..
Семёна охватило недоброе предчувствие. Он сел, тревожно глядя на темнеющий в рассвете силуэт сарая.
Негромко тявкнул сидевший рядом Тарзан.
И..,будто по его команде! Со страшным скрипом! Накренился на бок, а затем, сопровождаемый дикими криками кур, уток, гусей и индюшек, и покрывшим всю эту какофонию - пронзительным визгом Кузи, съехавшего по накренившимся доскам в партер- сараюшка рухнул...
Поднявшийся было на ноги Семён, снова сел, оцепенело глядя на происшедшее. Затем он увидел всё вместе... . От царапины на полу, до рухнувшего сарайчика и метавшихся по взорванному двору, раненых птиц...
И, убедившись ещё раз, что папирос нет, закрыл грязное лицо, исцарапанными, саднящими ладонями и тихонько по-мужски, заплакал.. .