Я уже упоминала, что в Нефтекамске мы прожили всего лишь год.
Министерство перевело моего отца на работу в Уфимский научно-исследовательский институт нефтяной промышленности на должность младшего научного сотрудника.
Вот так!
Надо сказать, что у отца был “творческий подход” к работе и он всегда что-то пытался усовершенствовать во вверенном ему буровом оборудовании. Видно вышестоящее начальство “от греха подальше” решило отправить “слишком умного” инженера заниматься наукой и не устраивать “самодеятельность” на местах…
Так или иначе, но зачислили его МНС в “Отдел разработки технологий”.
Это была первая ступень вверх по карьерной лестнице. И отец не упустил свой шанс. Через год его повысили в должности, он стал старшим научным сотрудником и руководителем группы…
…А мы уже привычно паковали чемоданы, грузили контейнер и гадали, как там будет на новом месте?
Столица Башкирии - Уфа ошеломила нас своими масштабами. Мы впервые попали в огромный, индустриально развитый город с населением около миллиона жителей.
Сверкающие стеклом и зеркалами магазины, многоэтажные дома, широкие проспекты, трамваи, такси… в общем все атрибуты столичной “цивилизации”…
В судьбе семьи прослеживалась несомненная “эволюция”: из тундры — в провинциальный курортный городок, оттуда — в современный молодой город, а затем —в столицу республики, в один из крупнейших городов России.
Но мы уже “не робели”. Год проживания в Нефтекамске сделал всех “горожанами”. Мы научились ходить наглаженными, делать прически, два раза в день чистить зубы и ухаживать за обувью.
Освободив прежнюю квартиру, мы получили аналогичную в одном из районов Уфы, рядом с остановкой трамвая “Универмаг”. С неё-то тринадцатым маршрутом я и ездила пять лет в школу, за тридевять земель от дома, до остановки “ул.Красина”.
Не трудно догадаться, что это были опять папины “происки”. Он хотел, чтобы я продолжала серьезно обучаться английскому языку, и подал мои документы в известную на весь город “элитную” спецшколу, где преподавали язык с первого класса и не только.
По ряду общеобразовательных предметов в средних и старших классах преподавание велось в том числе и на иностранном языке.
Я поступала в эту школу в шестой класс, а зачисление осуществлялось с пятого, на конкурсной основе. То есть ученики четвертого должны были доказать свою подготовку на экзамене для перевода в пятый класс. Слабых переводили в обычные школы и добирали учеников в пятые классы со всего города. Зачисляли тех, кто мог показать соответствующий уровень знания языка.
И это не было гарантией. Ежегодные экзамены по языку отчисляли отстающих по программе и появлялись новые места для новых “соискателей”.
Я тоже имела право попытаться пройти собеседование на общих основаниях.
Справедливости ради надо сказать, что несмотря на то, что в школе в основном учились дети высокопоставленных чиновников и иностранных подданных (где же ещё было учиться детям английских специалистов, приезжающим в Уфу работать по контракту с Министерством нефтяной промышленности), пытаться поступить в нее с пятого класса мог любой ученик.
“Собеседование” проводила директор школы лично.
Отчетливо помню, как меня дома нарядили как “на парад”, и отец повез меня на “смотрины”.
Я не знала, чего ожидать, не готовилась и не переживала. Мне было радостно, как-будто я иду на День рождения. По напряженному лицу отца я понимала, что это ему важно, и как могла успокаивала: “не волнуйся, я все знаю”…
Школа располагалась в каком-то старинном дореволюционном здании и была совсем непохожа на нефтекамскую “новостройку” для детей рабочих-нефтяников.
Парадная лестница, фойе с зеркалом, вешалка с гардеробщицей, в коридоре — ковровые дорожки…
Когда я вошла в кабинет директора, то просто обомлела… такого интерьера мне отродясь не приходилось видеть.
А “сама”… как королева! Бордовое платье немыслимого кроя, высоченные каблуки, на голове “нечто” высокохудожественное, кожа персикового цвета, черные глаза…
Ну, совершенно не “училка”!
У меня промелькнуло в голове: “ или я буду здесь учиться, или не выйти мне живой из это кабинета!”
Она приветливо поздоровалась, а я с перепугу в ответ затараторила по-английски. Она опять по-русски что-то спрашивает, я ей вновь по-английски отвечаю. Через пару минут она сдалась и заговорила…
Боже! Какой это был “прононс”, какие интонации. Я впервые услышала речь “носителя языка” и влюбилась в его красоту на всю жизнь.
…Она что-то просила рассказать, я отвечала… под конец она протянула мне какую-то газету на английском языке и велела читать. Я не стушевалась и что-то там читала…
В общем, собеседование длилось достаточно долго и по итогу я была принята.
Итак, первого сентября я опять была “новенькой”, но на этот раз дети городских “мажоров” на меня даже внимания не обратили. Внешность здесь не “ценилась”, авторитет надо было завоевывать интеллектом. А он у меня тогда, по сравнению с классом был ниже среднего.
Извините, кроме “инглиша”… И вот почему. В первые дни учебного года обычно проходила своеобразная “переоценка” в классе. Решали, кто в какую английскую группу попадет.
Их было три — сильная, средняя, слабая. Получалось примерно по десять человек в каждой. Три “англичанки” вели отбор. Каждая набирала свою группу согласно того, какой уровень знаний показывал ученик. Часто переводы осуществлялись в течение учебного года, после очередного успеха или неуспеха на экзаменах.
“Отсортировали” меня в сильную группу и оказалась я там среди реальных отличников, по всем предметам которые…
Куда мне, “провинции”, было до их общего уровня знаний! Впрочем, по “инглишу” мы шли “ноздря в ноздрю”, а на финише, в старших классах, я уверено вырвалась вперед и помог этому особый случай…
Но это — в будущем, а в начале того сентября, оказавшись среди “принцев и принцесс”- хорошо обученных, воспитанных, старательных мальчиков и девочек, я почувствовала себя затрапезной “Золушкой” и поняла, что мне срочно нужно догонять их по развитию интеллекта и культуре.
Надо было выходить на другой уровень…
Второй по значимости предмет в спецшколе был “русский”. Говорила я уже хорошо и без акцента, но грамота “хромала на обе ноги” и помочь мне было некому.
Дома “взрослые” не вмешивались в школьные дела “детей”. Почему-то не принято было. Уроков не проверяли, дневников не спрашивали…
В общем, было чем заняться “отставной Королеве” нефтекамской СШ №2, которая на фоне столичной школьной “элиты” воспринималась как "пастушка”…