Почему я вообще затронул эту тему?
Потому что я специалист по йони массажу. Это работа постоянно "на грани", а значит, необходимы моральные ориентиры. Есть потребность возвращаться своими мыслями к Господу. Вести с Ним внутренний диалог.
Но и ещё одно... Очень важное...
Истоки Христианства гораздо более древние, чем даже так называемые "Рукописии Мертвого Моря".
Им десятки тысяч лет. Вспоминая и записывая то, что мне рассказывали в детстве и юности, я воздаю дань памяти своим предкам, ждавшим явления Христа ещё тогда, когда и Великие Пирамиды, и Парфенон, и дворцы Иерусалима, лежали необработанными глыбами в ладонях дикой Матери Природы.
А не противоречит ли моя "срамная работа" размышлениям о Высоком?
Знаете, срам не в том, что делают руки, а в отсутствии Бога в сердце.
Но почему тогда лишь немного об Иисусе, и что такое "Киафин Крест"?
Дело в том, что в истории Человечества есть личности, такие как Иисус, Магомед, Будда, которые являют собой целый цивилизационный пласт, и "вываливать" сразу всю новую информацию о которых, было бы слишком сильным стрессом для тех, кто воспитан в строго определенных догматах Веры.
Поэтому ... пока немного об Иисусе Христе.
Он въехал в Иерусалим на ослике, что само по себе многое значило. Ведь этот "гужевой транспорт" по тем временам был едва ли ни роскошью.
Кроме того, при себе Он имел сумму денег, достаточную не только для того, чтобы обеспечивать стол и ночлег, но и дававшую Ему возможность оплачивать, зачастую, довольно многочисленные застолья с хорошей снедью и вином.
Иисус не был странствующим проповедником, зарабатывающим себе на пропитание в жанре "стендап", как многие прочие. Он вообще в большей степени был рассказчиком, остроумным и содержательным, весёлым и ненавязчиво поучительным, но без импиратива. Он был не скучен. Иначе с первого же дня за Ним не стали бы ходить толпы народа, со вниманием ловящие каждое Его слово.
Кстати сказать, у Иисуса Христа было ассоциативное мышление, что давало Ему преимущество "спонтанной речи". Он говорил о том, что наблюдал в данный момент, всегда с юмором, описывая свои впечатления о людях, явлениях и событиях, обовсем.
И Он приехал в город Иерусалим чтобы умереть.
От пришествия Его в Иерусалим до Распятия и Воскресения, прошла всего одна неделя.
А кажется, что целая эпоха.
Он был Человек. И Он был Бог!
Лик Его был столь светел, а речь столь захватывающа, что все, и мужчины и женщины, которые видели и слушали Его, моментально проникались к Нему любовью. Но это не была плотская любовь женщины к мужчине, и тем более, мужчины к мужчине. Так люди любят своих родных, своих близких родственников, добрых отцов, хороших братьев, преданных друзей. Он сразу становился родным и близким для всех.
Нет, толпа не видела в Нем Бога, потому что Он был прост и пресекал любую помпезность в обращении к себе.
Он хотел, чтобы верили Ему.
Совсем не так, как представляет сейчас эту Веру институт церкви.
Не Веру в него, но веру и доверие к Нему.
И он приехал в этот город, чтобы умереть.
Я знаю лик Его не по иконам.
Вообще, старые иконы с ликом Его святы не потому что Он на них.
Они воспринимаются нами как Святыни, потому что намолены. Потому что писаны они людьми чистыми, и потому что молились перед ними о чем-то светлом для близких своих и для себя, тысячи людей русских много столетий. Вот откуда Святость их.
Но ведь Иисус пришел в Иерусалим чтобы умереть мученической смертью. И сама по себе эта задача была достаточно сложна. Потому что для того, чтобы взойти на Голгофу Он должен был совершить нечто, за что казнили.
А казнили тогда воров, грабителей, убийц и насильников.
Иудея находилась под юрисдикцией Римской империи. А значит, что там действовало Римское право, достаточно прогрессивное по тем временам, и умеренное в плане жестокости наказания.
Но, посудите сами, не мог же Спаситель совершить что-то богомерзкое. Не мог он убить или ограбить.
Тогда как?
Вот тут мне придется пока ограничиться только констатацией одного факта, не вдаваясь в длительные объяснения что да как. Этому я посвящу отдельную статью.
А пока просто примите к сведению - Его там ждали. Впрочем, как ждали по всему известному тогда Миру, от туманного Альбиона до яркой Индии. Ибо мог Он явиться где угодно.
Ждали много десятков тысяч лет явления Христа народам.
Были люди, посвященные в эту тайну ожидания Пришествия.
Знали и то, с какой целью Он придет. Что именно за своей смертью придет Он.
И для чего примет смерть.
Среди этих, посвященных был и Глава Синедриона, высшей религиозной власти Иудеи, первосвященник, Каиа;фа (Йосе;ф Бар-Кайя;фа), и Прокуратор Иудеи, Всадник "Золотое Копьё", представитель светской власти Рима, Понтий Пилат.
Знали они, что придет Сын Божий, которого они должны будут по Воле Божией и Предназначению Его от рождения, подвергнуть бичеванию и казнить на кресте.
Знаете, это ведь очень свойственно людям, вот так знать, что рано или поздно, должно произойти нечто, что изменит историю Человечества, и будет при этом, безмерно жестоким. И зная это, всем как-то хочется надеяться, что случится это не в твое время и не под твою ответственность.
Казнить Сына Божьего, даже если на то есть Божья Воля, это страшно.
И вот этим двум, Киафе и Пилату так не повезло. Именно в их правление явился в Иудее Иисус Христос. И именно им надлежало вынести и привести в исполнение смертный приговор.
Уверен, что все читали Булгакова. А значит помнят беседу, нет, не допрос, а именно беседу между Иисусом и Понтием Пилатом.
Булгаков в точности, почти дословно передал ее в своем романе "Мастер и Маргарита", так, будто стоял за колонной и стенографировал.
Это была практически дружеская беседа двух людей, между которыми ни только не было вражды, но напротив, присутствовала взаимная симпатия.
То-есть, Понтий Пилат, как последняя юридическая инстанция, должен был завизировать вынесенный Синедрионом смертный приговор Иисусу Христу, Человеку Богу, и Сыну Божьему. Но ... он совершенно искренне не видел для этого никакого правового основания. Не совершал Иисус ничего, что могло быть основанием для этой казни.
При этом, Понтий Пилат как и Киафа, относясь к касте посвященных, знал с кем разговаривает, и знал, что надлежит этого Человека казнить.
Но за что?!
Изгнать? Выслать? Очевидно да. Но казнить!?
Напомню ещё раз - Иудея была частью Римской империи, а значит там действовало Римское право. И там просто так никого не казнили. Даже рабов. А Иисус был свободным человеком.
Да, это было жестокое время. И по закону блудниц должны были побивать камнями. Но даже это не работало в форме жёсткого импиратива.
Вспомните хотя бы известную притчу об Иисусе и блуднице, которую привели к нему фарисеи. И Он сказал, cами знаете что: "Пусть тот, кто ... Первый бросит в неё камень". И никто не бросил.
Итак, возникла парадоксальная, практически патовая ситуация, когда два умных мужчины и один Сын Божий, намерены исполнить Волю Божью, но не знают как.
Теоритически, Иисус сам должен был спровоцировать власти на то, чтобы ему вынесли смертный приговор. Но это ведь был особенный Человек. Самый Светлый за всю историю Человечества. Он знал многие ремесла, обладал обширными знаниями, умел, наверное всё.
Кроме одного.
И это аксиома, которую следует принять без сомнений - Он не умел провоцировать людей на жестокие поступки. Просто потому что - потому. Потому что Он - Иисус Христос.
Но он пришел туда умереть!
Ну а Понтий Пилат вообще не понимал за что можно Его казнить. Не писать же, визируя приговор:"Согласен. Казнить. Потому что на то есть Воля Божья"!
Абсурд!
Представляю себе, как мучился Киафа, придумывая формулировки для текста приговора. Ведь мысль о том, что Иисус угрожает Римской империи и самому Императору, была так же абсурдна.
Иисус не пытался взбунтовать народ, никого не ограбил и не убил.
Да, он говорил что-то, противоречащее "Ветхому Завету". Но это известно с чужих слов, и по сомнительному доносу.
При этом, все трое знали, что от Судьбы им не уйти, потому что Судьба, по сути, и есть та самая Божья Воля.
Очень не завидую я Киафе. Наверняка проклинал он себя за то, что и родился не вовремя, и за то, что занял пост Главы Синедриона.
Ведь, по сути, был он просто высокопоставленным чиновником от Религии. Типа нашего Патриарха. (Нет, естественно наш Патриарх в сто миллионов раз лучше какого-то Киафы. И вааще ...) И не было в нам ничего мистического. Только земное. И избирали его тайным голосованием, как, типа, самого достойного. Обычные бюрократические игры, которые всегда были, есть и будут в любой формальной структуре, где есть иерархия.
Только вот Киафа действительно был самым достойным. Он был чистым и честным человеком, которому Судьба отвела трагическую для него роль палача, и даже более того.
Проще всего было выкручиваться Понтию Пилату. Он занял позицию, которую можно озвучить буквально так, учитывая то, что был он не только старым воякой ю, но и хитрющим предком современных итальянцев: "Ребята, что Вы от меня хотите? Я вообще язычник. А это все ваши внутриконфессиональные игры. Но вам виднее. Если очень настаиваете на моей визе под приговором, то так и быть, "подмахну". Но только из уважения к вашим местным традициями, и под вашу ответственность".
Итак, Понтий Пилат "соскочил с темы".
А между прочим, если в доносе на Иисуса было что-то о заговоре против Рима, то именно он первый должен был бы этот приговор вынести, всилу того, что он - Прокуратор от Рима.
А представляете что бы было, если бы смертный приговор Иисусу, по долгу службы, вынес именно Понтий Пилат?
Все бы сразу вспомнили, что технически, Иисуса распяли римские легионеры, а не иудеи. И потом, много столетий по Европе и далее, гоняли бы не евреев, а итальянцев. И погромы были бы итальянскими.
Мрак! И то и другое - мрак!
Вот так. Пилат "соскочил".
Иисус ничего сделать для реализации Высшей Воли о Распятии, не мог, потому что менталитет Его не позволял Ему совершать преступления, и потому что уже содержался Он под стражей.
Так еврей Киафа остался "крайним". Один на один с проблемой. А вместе с ним все евреи от него, и много веков потом, а кое-где и по сей день.
Перед Киафой стояла страшная дилемма.
С одной стороны, он более чем с симпатией относился к Иисусу. Он преклонялся перед Сыном Господа, видя как Светел Он. Поэтому сфабриковать доказательства Его вины было страшно, нелепо, против естества и убеждений Киафы. (И нагло лгут более поздние источники, о том, что Киафа ненавидел Иисуса. Ещё одна аксиома - Иисуса в принципе нельзя ненавидеть, как нельзя ненавидеть солнечный свет, или глоток воздуха или воды. Ибо Он - есть Жизнь).
С другой стороны, будучи посвященным, Киафа понимал сакральный смысл Миссии Иисуса, которая была определена Волей Божьей. И пойти против Воли Господа для него было не менее ужасно.
И Киафа выбрал второе.
Доказательства вины Иисуса против Рима и Церкви были сфабрикованы на основании каких-то смутных доносов и представлены Синедриону.
Синедрион вынес смертный приговор, а Понтий Пилат (ну, это ваше внутренне дело), приговор завизировал.
Так Киафа навлек вечное проклятие на себя лично, и обрёк на многовековые гонения весь народ иудейский.
Впрочем, у Киафа оставалось ещё два шанса выйти из этой истории без фатальных потерь.
Когда-нибудь, когда я встречусь с Михаилом Булгаковым (надеюсь, что не слишком скоро), я спрошу его: "Братан, ты что, рамсы попутал? К чему кидать такие предъявы Киафе? Ты же понимал, что за базар придется ответить? Или может ты просто антисемит?" А возможно даже суну любимому писателю "в пятак".
Естественно это будет происходить в Аду, потому что люди моей профессии, равно как и писатели, в Рай не попадают.
Действительно, совершенно не понятно, почему Булгаков, со стенографической точностью передавший беседу Иесуса с Понтием Пилатом, ни слова не сказал о другом разговоре. О разговоре, произошедшем между Иесусом и Киафой в ночь перед Распятием.
А ведь был он.
Киафа тогда пришел в помещение где содержали Христа, и сказал: "Я знаю кто Ты. Пожалуйста, пощади меня и народ мой. Уходи. Я распустил стражу. Тебя никто не остановит."
На что Иисус ответил: "Я не могу уйти. Прости меня. Но нет, не могу."
Киафа встал на колени перед Спасителем, и повторил свою просьбу уже плача.
Иисус опустился рядом с ним, обнял за плечи плачущего старика и сказал: "У каждого свой Крест. У меня мой. У тебя твой. Возможно, твой тяжелее моего. Прости меня. Ступай, и исполни что дОлжно."
Так Киафа потерял сразу оба шанса уйти от проблемы.
Вторым шансом не распять Христа, был для Киафы иудейский обычай на праздник Пейсах, помиловать одного из приговоренных к смерти.
Естественно Киафа надеялся на то, что собравшиеся на площади его соотечественники, помилуют Иисуса, который не совершал ничего плохого.
Но когда Иисус наотрез отказался избежать Распятия и уйти, Киафа понял, что и он сам будет вынужден нести свой, "Киафин крест" до конца.
И он вновь принял ответственность на себя.
Это был, наверное, первый известный истории случай сфабрикованного "плебесцита".
Когда перед собравшейся многотысячной толпой предстали две кандидатуры на помилование - Иисус и Варрава, начался страшный гвалт, разобрать который было не возможно. Но ... его можно было толковать так, как следовало.
И Киафа истолковал эти крики в пользу Варравы. Ведь иначе после ночной беседы с Иисусом, он поступить уже не мог.
Беллитристы всех времён и народов с упоением описывают как якобы толпа евреев орала Понтию Пилату, указывая на Иисуса: "Распни его! Распни его!"
Вы, здравомыслящие люди, можете себе это представить?!
Наверняка у всех есть знакомые евреи. Возможно и во многих из вас есть еврейская кровь. Значит вы должны представлять этот умнейший и добрейший народ.
Не могли они, в силу своего менталитета помиловать разбойника и убийцу Варраву, который "достал" всю Иудею своей жестокостью, и потребовать казнить Иисуса.
Чушь это! Чушь и враньё!
Просто Киафа был последователен в своей жертвенности, и истолковал крики толпы так, как вынужден был истолковать.
Иисус взошел на Голгофу.
На этом я пока прерву повествование.
Кстати, я начал его не с хронологического начала, а примерно с середины. На то были причины.
Я предпочел начать с более или менее знакомого и понятного. Для того чтобы "отталкиваясь" от этого, поговорить о вещах новых для всех и даже неожиданных.