12.04.07. Поговорила по телефону с Галиной Ивановной насчет «эйдомологического» разбора стихов. Она меня почти отчитала: «Это наука, Н.Я., она не дает увеличения надоев, но она держит нас в человеческих рамках, она о разуме, о языке, как носителе культуры; умнейшие люди, культурнейшие в ней трудятся, и стихи «На холмах Грузии лежит ночная мгла» - не о природе, они - о миростроении…».
А по мне – всё же о любви: «А сердце всё болит и любит оттого, что не любить оно не может».
Миростроение у Фета, Тютчева: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…».
Но Галина Ивановна, понятно, всё чувствует глубже – образование и стаж в лингвистике, считай, 60 лет. Для меня слово – название предмета, определение явления, название действия, а для неё - глубина историческая…
13.04.07 ...на «Автографе» «спровоцировала» Галину Ивановну на небольшую лекцию по поводу «нужности» литературоведов и литературоведческих наук.
«Это целый пласт человеческой культуры – работа с текстом. Не с точки зрения читателя, а с точки зрения мировоззрения, миростроения…».
Результат – попросили Г.И. сделать ряд сообщений на тему текстологических разборок.
Потом по видео смотрели фильм «Сильвия Платт» – про жизнь американской поэтессы, родившейся в 1932 году, очень хорошо начавшей, вышедшей по любви за Хьюгса (тоже известного поэта), родившая ему двух детей и не перенесшая ухода мужа из семьи, хотя, скорее всего, растерявшаяся в новых, предложенных жизнью обстоятельствах.
Сколько доказательств их (поэтов) неординарности, низкой планки выдержки (не их вина!). Их дар всё обостряет. Душа, настроенная на образы «тех миров», тяготы этого не выдерживает, им просто не достает душевных сил на всё.
Некоторым – достает (Ахматова, Пастернак, Фет, Тютчев) - очень важно иметь рядом того, кто «поддерживает» (буквально, как опора, всё время твердит о том, что всё пройдет, что всё не так страшно, что есть семья, дети, а это – главное), «переключает», помогает развеять мрак, сгустившийся в сознании.
У кого поддержки нет или она слаба, не выдерживают.
Муки творчества
Не вижу ничего и даже песен
Не слышу по утрам. Все соловьи
Куда-то подевались - мир стал пресен…
О, как чудны, Господь, дела твои!
В каких-то незнакомых занавесках
Ты прячешь вдохновение моё,
В тяжелых каплях на холодных ветках,
В порывах ветра, треплющем бельё…
Куда идти? Порой не представляю,
Куда строка шальная заведет.
И кто меня там встретит?.. Я не знаю,
Чем кончится рифмованный поход.
Кто ищет, тот, конечно же, обрящет
(в таком-то неспокойствии души…),
Но образы в строфе не настоящи,
Хотя на первый взгляд и хороши.
И на второй как будто бы при деле…
Но что-то тут не так и до утра:
Ах, где же эта рифма на пределе?!
Ах, где же та последняя строка,
С которой и топор не сможет сладить,
Которая не тонет, не горит…
Которая придет и все исправит
И образы пустые оживит.
2015 г.