(отрывок)
Глава 1
1
... В апреле семьдесят пятого – знакомые с детства ребята – кому предстояло весной идти в армию – человек семь – с двумя гитарами пошли за поселок через поле во второй овраг. На склоне оврага сели на траву: разговаривали, пели песни...
... _ Детство, школа, все прошло... Теперь новый этап в жизни начинается... _ с грустью заметил кто-то.
У всех лица посерьезнели. Каждый задумался о своем и ощутил единение с остальными...
...Темно-бордовый икарус медленно, двинулся с места. Степан в последний раз посмотрел на грустное лицо матери сквозь мокрое от накрапывающего дождя окно и еле сдержал слезу. Перед этим они с матерью посидели в центре города в столовой. Они любили, когда бывали в Новохоперске, зайти в столовую, взять по первому: суп или борщ, а на второе котлеты и еще компот. Мать готовившая прекрасно, однако не любила заниматься кухней.
"Надо вязать платок,- говорила она. Иначе чем вас кормить..." Вязала с утра и до ночи. На станции, как местные называли свой поселок Новохоперский, через который пролегает важная ветка юго-восточной железной дороги, вязали пуховые платки многие женщины, это ремесло являлось, да и сейчас является одним из важных источников содержания семьи...
Пасмурная погода усиливала накатившую грусть. Степан ясно вдруг осознал, что та жизнь где осталось детство, юность, безвозвратно ушла. Он мысленно отругал себя за минутную слабость. Взбодрился, оглядел салон автобуса. Кто-то из новобранцев глядел задумчиво в окно, кто-то болтал вполголоса с соседом, кто-то дремал... Степан вспомнил, как начальник райвоенкомата, подполковник Башков, спросил его, выросшего в семье без отца.
_ Отсрочку хотите?
_ Зачем? Я уж сразу отслужу со своим призывом...
...Из города выехали минут через десять...Шел десятый утренний час... Автобус набрал скорость. За окном мелькали поля, посадки, села... Степан познакомился с веселым соседом, Сашкой с Новохоперска, тот, подмигнул, мол, все гражданке каюк... Проводы утомили... Степан сел поудобнее и задремал...
... В Воронеж приехали около двух часов дня. Ветер, рассеял тучи, и выглянуло солнце... Новобранцев построили во дворе областного призывного пункта, проверили содержимое вещмешков, изъяли, у кого было спиртное и, что не положено... Тех, у кого в Воронеже были родственники или знакомые, отпустили на сутки. Сашка заспешил в город, а Степан поехал к старшему брату Владимиру, учившемуся здесь на киномеханика... Выйдя у Петровского сквера, шагая по городу, с вещмешком, он чувствовал себя по-особенному. Ветер ласкал его лысину легкой прохладой, прохожие и девушки оглядывались, понимающе улыбались. Чувствуя стеснение, и в тоже время гордость оттого, что он теперь защитник родины, Паромов повеселел...
Через полчаса он нашел нужную улицу, постучал в окошко дома, где брат снимал комнату. Вышел хозяин - интеллигентный старик в серой безрукавке, оказавшийся глухим, но видимо читавший по губам. Узнав, в чем дело, радушно пригласил в дом...
...Наговорившись с братом о том, о сем, получив от него советы как себя вести в армии, Степан, познакомился с пришедшими его соседями студентами – медиками. У них на столе он увидел пепельницу сделанную из нижней части человеческого черепа и очень удивился такому цинизму. Как объяснили студенты, это был череп фашистского солдата, добытого с немецкого кладбища...
... Выпили разбавленного спирта за проводы... Переночевав у брата, на одной узкой кровати валетом, намучившись достаточно, не выспавшись, Степан, рано утром попрощался с ним и вернулся, на призывной пункт...
...В Воронеже призывники пробыли три дня... Спали на голых деревянных полках, подложив в голова рюкзаки. Перед отправкой в части Советской армии, их сводили в баню, показали три раза фильм «Чапаев», и распределили после медкомиссии по отдельным командам... Был месяц май, тысяча девятьсот семьдесят пятого года, Степана распределили в сержантскую учебку, но об этом он узнал позже …
2
...Поезд начал сбавлять ход, показался вокзал Белгорода... Призывники, занимавшие весь плацкартный вагон повскакивали с полок, некоторые были чрезвычайно пьяны. Многие, в том числе Степан, вышли размяться. Серьезный, невысокий, белобрысый капитан, с двумя сержантами, сопровождавшие призывников, изъяли у новобранцев две бутылки водки. Капитан вынес их из вагона, молча, неторопливо вскрыл и аккуратно вылил содержимое под столб электропередач. Новобранцы с изумлением смотрели на этот акт «вандализма»…
... Минуя Харьков, поезд, через полтора часа бешеной гонки, остановился на небольшой станции…
... Воинская часть в городке М... на Украине, куда Степана привезли с другими призывниками, находилась среди леса. Их провели на территорию части, в большой спортивный зал. Здесь уже находились призывники ранее прибывшие с разных областей Советского Союза. Вскоре появились сержанты-инструкторы. Они стали отбирать в свои роты подходящих ребят. Первыми отбирались кандидатуры, для первой роты связи. Паромов - бывший музыкант и радиолюбитель, проявив настойчивость и простучав инструктору правильно напев, попал в связисты…
...Воинская часть являлась учебным полком, в ней готовили младших командиров для гражданской обороны СССР. Служба отличалась особой напряженностью и насыщенностью: ни одной минуты свободной не было у
курсантов, так назывались здесь призывники. Только редкие перекуры в курилке и вечерний час для личных нужд... Степан не курил, но после того как некурящих сержант-инструктор заставил дополнительно ходить строевой, закурил, для виду…
Первые месяцы службы, с непривычки от постоянных недосыпаний и физических нагрузок, он, как и многие, ходил раздраженный и усталый, иногда чувствовал себя на грани срыва... Только звучал отбой, как взвод, вскоре засыпал тяжелым крепким сном и лишь дружный храп разносился по казарме... Ровно в шесть утра труба, разрывая тишину, звала полк вставать и бежать на построение… Случались смешные ситуации, кто-то становился в строй без сапог, кто-то не успевал одеть гимнастерку или портянки. Однажды Степан, замешкался, и последним стал в строй. Маленький, щуплый сержант-инструктор, оказавшийся его земляком, безжалостно, чтоб неповадно было другим, заставил его отбиваться в постель на время. Забыв, что находится в армии, Паромов возмутился, за что получил добавку... Доставалось и другим... Курсантам постоянно хотелось есть, молодой организм расходовал уйму энергии...
Степан отметил, что у городских ребят языки оказались более «подвешенными» чем у сельских, зато физическое развитие слабее. То есть городские болтали много и ладно, как считал Степан занимались демагогией; довольно ярким красноречием, перемешанным с хитростью, фальшью, подхалимством, а когда и подлостью, (хотя и сельские тоже были разные). Особенно этим отличались некоторые столичные. Желанием оболванить, взять во чтобы-то ни стало верх над сельскими, «усыпить» бдительность собеседника, «сладкими», приятными речами, и потом вдруг сделать неожиданный ход, чтобы достичь своих целей; заработать авторитет и значит получить влияние на других, чтоб меньше работать, и убить время... Хотя и среди москвичей, других городских встречались тоже отличные ребята... А еще, считал Степан, городские отличались от сельских, не многословных, порой нескладно говорящих, не бросающих слов на ветер, оттенками кажущейся «интеллигентности»: все эти выработанные видимо с давних времен навыки, появились когда возникли города; как необходимость выживания в них. То есть для конкурентоспособности, преуспевания и сосуществования в гуще себе подобных...
... В очередной короткий перерыв, Степан побежал в полковой магазин – ему захотелось сладкого, купил сгущенное украинское молоко. Там продавалось много чего и другого, в том числе спирт по рублю восемь копеек, в бутылках с блеклой зеленой этикеткой. Степан наивно удивился. Продавщица, заметив его удивление, объяснила:
_ Это для офицеров...
Зайдя за угол магазина, молодой солдат, кое-как вскрыл банку и принялся глотать молоко без хлеба, получая мало удовольствия от этого. Не допив, кинул банку в кусты, как только труба заиграла сбор…
3
Перед присягой, в полку на короткое время появился фотограф. в этот день Степан не побрился, но сфотографировался, хотелось порадовать мать. Однако, посмотрев, на полученный через несколько дней снимок - на него смотрел загорелый худой солдат с «грязными щеками» - порвал фото. Послать такую фотографию матери он не решился...
... Большой радостью было сходить в свободное время в чайную. Курсанты обычно покупали ситро, вафли или печенье - с удовольствием ели, расстегнув крючок и верхнюю пуговицу гимнастерки. Наблюдали за соблазнительной, смазливой – лет тридцати буфетчицей...
...Паромов подружился с Иваном - приветливым украинским парнем со своего взвода, и некоторыми другими ребятами. Вообще многие парни во взводе были развиты интеллектуально, хотя что касается физической подготовки, то тут было по разному, но неплохо ладили меж собой. Каждый был чем-то интересен по-своему. Все были молоды, и, несмотря на нелегкую службу, с шутками, азартом несли службу в основном добросовестно, терпеливо постигая азы военной науки. О дедовщине и речи не было...
В июне – в торжественной обстановке курсанты приняли воинскую Присягу...
... Шел второй месяц службы. Лето семьдесят пятого на Украине, наредкость было жаркое... Как-то вечером, молодой взводный лейтенант – красивый парень, пришел с синяком под глазом – получил от местных парней за девушку. Построив взвод, объявил:
_ Кто, со мной?
Желающих нашлось достаточно. Взводный отобрал человек восемь покрепче.
_ Намотать вот так ремни на руку.
Намотали.
_ За мной, бегом! _ скомандовал лейтенант...
...Ночью курсанты вернулись, растрепанные, шумные, но довольные. Взводный объявил всем благодарность.
...Командир первой роты связи капитан Амануилов - отличался не только умением руководить ротой, но и был не дурак хорошо выпить... Время от времени он веселил курсантов, тем, что вдруг вечером, а иногда и днем появлялся в роте сильно выпившим. Любил построить роту и, качаясь перед строем душевно поговорить с курсантами за жизнь. В этот момент Степану казалось, что он почти на гражданке, а Амануилов добрый товарищ... Затем капитан, напускал на пьяное лицо сурьезность и обращаясь к инструкторам-сержантам требовал отчета о проделанной за день работе с курсантами...
... Службу выдерживали не все. Некоторых комиссовали по серьезной болезни, кого-то по блату забирали блатные родители. А некоторые, вызывали усмешки и презрительность сослуживцев, за то что «косили» под больных, чтобы меньше «пахать». Особо запомнился Степану один москвич со смешной фамилией Фуфайкин. Он так искусно «косил» под неизлечимо больного, что его всерьез собирались комиссовать, но в последний момент актерство раскрылось, и он получил несколько нарядов вне очереди за симуляцию. Всем было нелегко, но в большинстве, курсанты понимали что на них в армии особая ответственность не только за себя, но в недалеком будущем и за солдат, которыми они будут командовать...
Через много лет, вспоминая то время, Степан, которому тоже было порой нелегко, стыдился одного эпизода, когда и он начал намеками было жаловаться в письмах матери, что порой нелегко, бывает шалит сердце, однако скрыв всю правду того что происходило порой на его службе, у него и мысли не было обратиться в медсанбат, он хотел несмотря ни на что дослужить до конца.
Вместо сочувствия, он неожиданно для себя, получил от матери такую взбучку, что, опомнившись, тут же прекратил слабоволие и, застыдившись, долго презирал себя за допущенную слабость. ... Конечно мать не представляла всех нюансов службы... Однако в жару он действительно задыхался, сердце колотилось как бешенное и не хватало воздуха, когда после ежедневного пробега в несколько километров вокруг части, сержант-инструктор без перерыва на отдых, заставлял взвод подтягиваться на турнике, или больше часа ходить по плацу строевой...
Степан неплохо подтягивался, разов до четырнадцати, (помогало увлечение спортом до армии) Многие же подтягивались не более семи раз, а трое достаточно упитанных москвичей и по пять раз не смогли подтянуться, висели сосисками. Степан, глядя на них, думал: «...Нечестные, подлые всегда в выигрыше, и язык у них здорово подвешенный, скользкие, вывертливые, закидают словами, но некоторые как бабы... Пытаются показать себя умнее других... Хотя попадаются и неплохие, например Шариков Сашка, и с Подмосковья попроще... Мы воронежские плевали на этих белоручек, храбрился он... .
Муштра, действительно многим казалась чрезмерной, но мало кто говорил об этом вслух, терпели до поры до времени. Однако как-то произошел нервный срыв среди значительной части роты.
В роте связи, сержантов – инструкторов было несколько: старослужащие - командиры отделений, лицемерно корректный, «интеллигентного» вида, но твердый, хитрый замкомвзвода родом с Урала и молодой, рослый, спортивного телосложения, смазливый – командир отделения родом с Тулы. Этот недавно сам закончил учебку, рьяно выслуживался – рвал службу, как говорили курсанты. Было ощущение, что другие инструкторы переложили на него всю основную работу с курсантами роты связи. Офицеры роты вообще редко появлялись.
Гунькин профессионально исполнял свою работу, но муштровал курсантов ,без меры, скорее издевался, гонял подневольных на жаре нещадно, до изнеможения. То заставлял их много раз бегать на четвертый этаж казармы и обратно, на время, до боли в ногах и потоков пота, и Степану казалось что вот, вот рухнет под ними лестничный пролет. И на самом деле была опасность обрушения, ведь десятки ног тяжело ударяли в разнобой по ступеням почти беспрерывно в течении получаса бегов, вверх-вниз!... То командовал, шагать очень долго строевой на плацу, до единого удара ног, чем сержант заслужил ненависть всей роты… Курсанты, возможно не без основания подозревали, что он издевается над ними.
Несколько раз измученные солдаты, отбивая на июльской украинской жаре строевой шаг более часа, бунтовали против садиста- инструктора:
_ У-у-у су-ка-а-а! _ кричал кто-нибудь из середины стодвадцатиголовой коробки.
Сержант останавливал роту, багровея от злости, требовал:
_ Кто сказал, выйти...
Никто, конечно, не выходил и тогда обиженный сержант продолжал гонять роту, до тех пор, пока сам адски не уставал. Курсанты становились, как взмыленные кони! Остальные инструкторы, наблюдая из казармы истязания на «выносливость» не останавливали коллегу, а лишь усмехались подло...
...Начались дезертирства с полка, видимо не только в роте связи было неблагополучно: таких случаев за полгода в учебке, набралось восемь. Дезертиров вылавливали обычно в аэропорту Харькова или на железнодорожном вокзале. А одного москвича с взвода связи, который служил образцово, но вдруг сбежал, вернули с Москвы лишь через пол месяца. Не посадили, но командир взвода обещал, что лычек ему не видать…
..Ежедневно, связисты, кроме физ упражнений и кроссов, тренировались по приему и передаче радиограмм, занимались строевой, технической, инженерной, химической подготовкой... Ходили в наряды и выполняли другие солдатские обязанности...
4
...В середине лета роту связи послали в украинское село - в пол часа езды от части - рыть траншеи для линии связи... Прапорщик отмерил каждому курсанту по несколько метров земли, и объявил задачу боевой... Земля оказалась на редкость тяжелой – каждый метр ее был перемешан с камнем. Курсанты буквально вгрызались в эту массу. А тут еще жара... Рядом, за невидимой границей шла обычная деревенская жизнь – гражданка, но доступ в нее был закрыт на целых два года... Постоянно хотелось пить. Солдатский алюминиевый чайник ходил по рукам почти безостановочно. От большого количества выпитой воды, легче не становилось, а появлялась неприятная тяжесть в теле. Кто-то из ребят – медик по образованию, посоветовал не увлекаться водопитием, мол вредно для сердца... Пот с курсантов лил щедро... С непривычки у многих на руках появились кровяные мозоли – рукавицы мало помогали... А прапорщик торопил:
_ Активнее, активнее, поторапливайтесь! Не уйдете отсюда пока всю работу не закончите, я вам обещаю!...Что это за работа, _ сделал он замечание соседу Степана, Ивану, который лишь обозначил свой участок. _ Плохо работаете, поднажать!...
...В полдень, объявили перерыв. Курсанты с нескрываемым удовольствием побросали лопаты...
...Обедали в одном крестьянском дворе. Под большим навесом из хмеля, стояло несколько длинных деревянных столов в стык друг к другу. С обоих сторон - лавки. Угощал щедро - местный колхоз. На столах - огромные чашки с доверху наложенным ароматным говяжьим мясом, салат из помидоров и огурцов. Деревенский хлеб щедрыми горками. На первое – замечательный, густейший украинский борщ с пряностями, и в нем опять много мяса...
( ...Через много лет, вспоминая, годы службы Степан отметил, такого борща он потом нигде не ел. За исключением материнского, который - еще лучше! Мать - непревзойденный мастер в поварском деле, всегда к приготовлению борща подходила с особой тщательностью. У нее был дар высокий. Она готовила свой борщ долго. Клала в кастрюлю почти килограмм мяса – чаще говядину, а когда было не густо в доме, то кильку в томате, но все равно получалось очень здорово! Варила... с большим искусством пережаривала лук с томатами, укропом и другими приправами... Борщ получался вкуснейший, ароматный – на славу! )
...На второе солдатам, подали опять мясо с картошкой и подливой! На третье компот - в нем фруктов – ложкой не провернешь! Ребята после солдатской еды - просто наслаждались таким обедом – лица их подобрели, расслабились...
... После недолгого отдыха, с новыми силами, курсанты принялись за работу... Работа шла медленно. Уже на село опустился вечер, а у многих траншеи недостигли необходимой глубины... Прапорщик был очень недоволен. Уже и луна вышла на свое дежурство...
_ Вы у меня всю ночь пахать будете, пока нормы не сделаете! _ орал он... Однако вскоре пришли машины, курсанты с облегчением очистили лопаты и быстро загрузились...
5
...На хавку, как говорили курсанты – в столовую, - ходили с удовольствием, с песней. Вначале недружно, затем все мощнее и громче, рота запевала:
... Мы всем нужны и это много значит
В войсках недаром говорят,
И на эмблемах наших не иначе
Три грозовые молнии горят...
...В один из июльских дней, Степан попал в наряд на кухню. ...Вначале поехали за свиньями в совхоз. Огромные хрюшки, почувствовав неладное, никак не хотели входить в кузов «Урала». Помучились с несчастными около часа... А вечером Паромов и еще двое солдат, с ведрами пошли на склад за капустой. Она оказалась в огромном забетонированном колодце. В нем стояла обыкновенная деревянная лестница. Один солдат со смехом, надев резиновые сапоги и взяв вилы с ведром, опустился в колодец...
_ Завтра жрать это будете, _ ухмыляясь, сказал он снизу, накладывая вилами в ведро потемневшую капусту.
Степан, увидев такую гигиену, после этого, больше не стал, есть капусту.
Столовая была достаточно большая, но курсантов много и питались поэтому, в несколько заходов. Кухонному наряду надо было в темпе накрыть столы, а после быстро убрать посуду, помыть ее и вновь накрывать, убирать, и мыть несколько раз посуду... Над открытыми подносами со свининой и перловой кашей, которую давали часто, летали жирные мухи...
« Ох и получим какую–нибудь заразу...» подумал Степан. Почему не накрывают подносы...»
А на следующий день, на второе была свинина. Вспомнив предсмертный визг обреченных свиней, он отодвинул тарелку...
... С каждым месяцем, курсанты все больше привыкали к военной службе. Паромову было интересно изучать азбуку Морзе, радиостанции, работать на телеграфном ключе. С большой охотой он осваивал специальность, понимая, что хорошие знания необходимы для успешной службы, да и авторитет младшего командира будет в немалой степени зависеть от этого... А вот бега в противогазах никому не нравились. Некоторые курсанты, падали в обморок, захлебываясь в собственном поту уже на втором двухсотметровом круге. Другие хитрили, вырывали клапаны, дышать становилось легче… Степан честно, еле выдержал пробежку, истекая потом. Казалось, сердце выскочит из груди...
Тяготило отсутствие увольнительных в город. ...Воспоминания о гражданке, матери, одной девушке, с которой танцевал когда-то в клубе, но так и не успел объясниться, навевали легкую томную грусть. Письма матери очень грели душу. Писем от девушек он не получал, как некоторые другие, за исключением от одноклассницы Таньки Соковой, с которой некоторое время переписывался... Красавчикам, приходило сразу по несколько писем и им часто отбивали до красноты конвертами уши – такая была традиция. Степан надеялся заслужить отпуск, съездить на родину и объясниться с девушкой. Судьба распорядилась по-иному...
6
...В июле в разгар лета, в части произошло ЧП – массовое заражение дизентерией. Около половины курсантов учебки, попали под карантин... С Москвы в часть приехала высокая военная комиссия. Остатки полка построили на плацу, бравый генерал полчаса распекал командира учебной части... Больные, наблюдая эту комедию с третьего этажа, закрытой на карантин казармы, надеялись, что комполка отдадут под суд. Но странно, его даже не сняли с должности.
_ Не иначе блатной... _ поговаривали курсанты.
Из-за преступного разгильдяйства руководства части – здоровье потеряли почти пятьдесят процентов личного состава.
... От нечего делать в карантине, больные курсанты втихаря играли в карты, делали друг другу наколки на руках и спинах, или просто целыми днями валялись на койках... Степан, не любивший безделья, не знал куда себя деть. Имея способности к рисованию, по просьбе некоторых ребят, рисовал им на телах, море, солнце и чаек. По этому рисунку курсанты делали себе наколки. Однако когда и Степану кто-то предложил сделать наколку, он отказался.
...Заболевшим проводили неудобные анализы, процедуры и лечение, что было предметом веселых шуток. Этажи казармы, отведенные под карантин, регулярно дезинфицировали, отвратительно пахнувшим медицинским раствором с хлором. Кормили плохо, больные получали почти половину солдатского пайка и постоянно чувствовали голод... Карантин продолжался около месяца. В конце его всем выздоравливающим, вновь провели неудобные анализы и, наконец, выписали...
... Прошло еще два месяца службы. Изучение воинских дисциплин шло у многих курсантов успешно к завершению. А вскоре прошли и стрельбища на полигоне. Выправка у многих стала щеголеватой, подтянутой. На строевой любо дорого было смотреть как ровными красивыми рядами курсанты четко отбивали строевой шаг, ну а если шли строевой с карабинами скс, то сердце замирало от дружного звонкого удара прикладов об асфальт плаца, когда выполняли строевые упражнения или звучала команда:
_ Стой, раз – два!
Уже прилично многие работали на телеграфных ключах, увеличивая постоянно скорость...
А в конце августа в роте, начались учения по сдаче нормативов - приему и передаче радиограмм - боевое дежурство. Одна радиостанция находилась в штабе полка, вторая в лесу, примерно в трех километрах от части... Степану назначено было заступить на дежурство с двух ночи... Дневальный разбудил его около двух. Отругав растяпу, Паромов вскочил, быстро оделся и, ежась от холода, побежал в лес на радиостанцию. Полная темнота удивила и угнетала его. Спотыкаясь, натыкаясь на сосны, падая, утопая в песке сапогами, он торопился наугад, ругаясь и вспоминая дорогу.... В голове мелькало:
« Главное не упасть куда – нибудь »...
...Во время учений случился трагикомический казус. Один курсант, проводя телеграфную связь со штабом полка, ради смеха передал товарищу открытым текстом:
_ А наш капитан роты Амануилов м... и р...
На беду курсанта, в это самое время командир роты, как раз был в штабе на радиостанции и слушал работу курсантов. Ох, и разозлился он! Построив на следующий день, перед обедом в казарме роту, Амануилов приказал виновнику выйти из строя. Объявив ему, строгий выговор, он отправил несчастного чистить полковой гальюн до конца учебы...
... В октябре, учеба подошла к концу. ... В роте связи и других ротах: саперов, водителей, танкистов, химиков... в торжественной обстановке, объявили о результатах учебы и присвоении званий. Инструкторы сразу помягчели. Бывшие курсанты ринулись в полковой магазин скупать желтые и золотистые ленты на лычки, а кто и командирские часы ... Прошел слух, что малость накостыляли инструктору туляку... Тот ходил тихий и отводил взгляд в сторону... Степану его даже немного жалко стало, уже не было того гнева...
Нашив на погоны лычки, новоиспеченные сержанты, младшие сержанты и ефрейторы, важно ходили по казарме и части... В назначенный день, объявили общее полковое построение. Полк ровными рядами выстроился на плацу, красиво, солидно смотрелись с переливающимися в лучах солнца золотистыми лычками улыбающиеся выпускники - младшие командиры... Командир полка высокий красавец Артов - майор на подполковничьей должности – поздравил всех с завершением учебы...
..Вскоре младшие командиры, получив назначения - разъезжались по всему Советскому Союзу...
Глава 2
1
...Попутчиком младшего сержанта Паромова, на новое место службы в город N... Ростовской области, оказался старше его на два года, невысокий шатен – женатик Пудрин, москвич, тоже младший сержант. Все их пожитки были в рюкзаках. Вагон переполнен гражданскими. Свободных мест не оказалось. Поезд тронулся, и гордый Степан, гневно краснея от унижения, нехотя, по примеру Пудрина полез на третью полку. Наверху было пыльно и душно. Подложив под головы рюкзаки, сержанты крепко заснули. Проспали в поту всю дорогу, вставая лишь по нужде, сказалось полугодовое переутомление.
На место службы - прибыли к вечеру следующего дня. Расспросив у людей дорогу, поехали в часть. Так началась служба в линейном полку гражданской обороны...
... В огромной казарме, показавшейся Степану очень неуютной, с натертым батами, до зеркального блеска, пахнувшего душистой мастикой пола, царил полумрак. Солдаты кто группами, кто поодиночке ходили или стояли в разных местах казармы. Несколько кавказцев – грузин или азербайджанцев, стояли около бренчавшего на национальном инструменте соотечественника... Когда до ужина оставалось совсем немного времени, зажегся свет. Невысокий худощавый старшина – кавказец скомандовал:
_ Рота виходи строиться!..
Молодые солдаты, обгоняя друг друга, грохоча кирзовыми сапогами, на ходу поправляя пилотки, и гимнастерки заспешили на выход. Молодые младшие командиры, недавно прибывшие с учебок, стараясь выглядеть солидно, последовали за ними. Старослужащие: сержанты и солдаты, с расстегнутыми крючками на гимнастерках, кто в хромовых, кто в яловых сапогах, с ремнями свободно висевшими на бедрах, не спеша, потянулись к выходу. Уже с первого взгляда Степану было видно, что здесь царит нездоровая атмосфера, когда молодых солдат унижают и в том числе же молодых младших командиров – старослужащие солдаты и сержанты, что являлось вопиющим уголовным преступлением, вместо покровительства, помощи и защиты их старослужащими.
Царил тот злостный порок, о котором предупреждал его старший брат... «ты обязательно найди друга, а лучше чтоб земляки были, и тогда можно будет противостоять, защититься от дедовщины тебе... Еще на гражданке Степан, решил не поддаваться дедовщине в армии, чего бы это ни стоило! А уж постоять за себя он умел!
У казармы взвода построились по трое неровными рядами. Впереди стали сержанты. Последним из казармы вышел старшина, скомандовал:
_ Рета-а-а равняйсь, смирна-а! Шагом –м - м-э-а-арш!
Рота дрогнула и, дробя шаг, зашагала некрасиво вразвалку, на прием пищи, как гуси на водопой. Старшина, упиваясь данной ему властью, зыкнул:
Рета-а-а, з-а-а пе-вай! ...
... На следующий день после прибытия в линейный полк, оба Паромов и Пудрин попали в наряд на кухню. Грузный толстый русский прапорщик – хозяйственник, повел младших сержантов на продсклад. ... Открыв фанерную бочку, он выловил, жирного карася и положил его на газету на рядом стоящий стол. Степан и Пудрин переглянулись.
_ Кто пойдет за горючим? _ спросил прапорщик.
_ Я, _ вызвался Пудрин...
... Принесенный портвейн из бутылки-«гусыни» наливали в единственный граненый стакан - до краев. Пили по очереди.
_ За встречу! _ произнес тост хозяйственник.
Почувствовав внутри неожиданно приятную теплоту, Степан, до этого ощутивший себя бравым командиром, с непривычки тут же начал пьянеть. В его молодой жизни это была первая выпивка, да еще в армии. Закусили слабосоленым карасем. А впереди был суточный наряд помощниками дежурного по кухне.
« Неплохо быть командиром » подумал наивно Степан.
_ Все, разбегаемся, _ прервал его приятные мысли прапорщик.
Пудрин тоже захмелел. Глаза его посоловели и казались Степану двумя блестящими пуговицами. Вообще с Пудриным у Степана так и не сложились отношения, городской, был сам себе на уме, не нравился Степану этот человек, и на то были основания, которые подтвердились позже. Пропуская друг друга вперед, оба вышли наружу, и двинулись нетвердой походкой к солдатской столовой...
В столовой Степану досталось контролировать мойку.
...За окнами сгустились сумерки. Пошатавшись по залу солдатской столовой, вместе с Пудриным, который вскоре пристроился на лавке и задремал, Степан недовольный таким распределением ролей, сразу заподозрил хитрость Пудрина, видно тот подлизался или сообщил прапору что получил должность ком отделения и теперь пьяный развалился нагло в зале столовой на лавке и ничего не делал. Степан подошел к нему попытался возмутиться. но тот молчал. Он рассерженный отошел от наглеца и как добросовестный человек решил выполнять свои обязанности... Вспомнил как в учебке, мыли всю ночь с несколькими курсантами посуду и чистили - четыре ванны картошки, а дежурный сверхсрочник, под утро, заставил их перечистить ее заново, так как они оставляли «глазки». Ночью было холодно, несмотря на летнюю пору. Гимнастерки мокрые, все продрогли и очень хотелось спать... Степан, усмехнулся:
_ Тоже мне солдаты...
« Подумаешь, ночь не спали» Он нехотя пошел на мойку. Недавно прибывшие осеннего призыва молодые солдаты, увидев вошедшего сержанта, прервали мытье посуды и кто испуганно, а некоторые наоборот вызывающе, уставились на него. Степан на миг смутился, но тут же напустив солидность поздоровался:
_ Здравствуйте товарищи солдаты!
Новобранцы не ответили.
_ Продолжайте ...
Шум воды из кранов почти заглушал его слова. Секунду поразмыслив, что дальше делать, Степан деловито взял из стопки алюминиевую чашку и провел пальцем по ее краю. Чашка оказалась жирной и блестела под светом ламп. Он взял вторую, палец также легко заскользил по краю...
_ Так не пойдет. Внимание, слушать сюда, _ громко обратился он к новобранцам. _ Посуда плохо вымыта. Перемыть с солью! Приду, проверю...
Через полчаса Степан вновь заглянул на мойку. Проверив посуду, он побагровел.
_ Опять жирная, перемыть! За невыполнение приказа накажу нарядом...
Двое высоких новобранцев с недовольными лицами уставились на Степана. На миг ему стало не по себе.
« Не круто ли я взял? Ну а, слабину дашь, еще хуже...»
Опыта руководить людьми, у него не было...
Разволновавшись от такой наглости этих двух, Паромов разозлился:
_ Вы в армии и обязаны выполнять воинские уставы и приказы командиров, _ сбивчиво начал он захлебываясь от волнения...
Но долговязые, видно забыв, где находятся, увидев его волнение еще наглее смотрели на него.
_ Чего уставились? Приступить к работе я сказал! Все перемыть по-новой. Сами же завтра и ваши товарищи, будете есть из этой посуды. Повторяю, гражданка закончилась! Вы в армии и должны нести тяготы службы с честью и достоинством _ стараясь скрыть появившуюся ярость все больше распалялся Степан.
Но долговязые, не сдвинулись с места.
«Просто оборзели. Трудно им придется в армии – собьет она с них спесь. Была б у меня должность командира отделения, я б им всыпал, горячился он, а то дали старшего телеграфиста, ефрейторскую должность возмущался он, выйдя с мойки. Позор, наглое неподчинение и прапору старшему по кухне плевать, смылся. Что вот делать в таком случае?! Наглецы взбунтовались, да и я тоже хорош, какой из меня командир, да без должности!" Он то сердился на новобранцев, то готов был ругать себя, что может не надо так с ними жестко...
Стал что-то вспоминать про типы характеров людей о которых им говорили на занятиях в учебке инструкторы...
Пошел разбудил Пудрина, получившего должность командира отделения. Попросил, его пойти с ним на мойку и объявить наряд оказавшим неповиновение призывникам, но тот струсив, наотрез отказался... Степан разозлясь, на Пудрина решил больше не ходить на мойку. Так прошел его первый наряд в линейном полку.
2
...Сигнал «ядерной атаки на С С С Р» прозвучал неожиданно, Паромов схватил карандаш и принялся записывать радиограмму.
«Знак, знак, знак...» повторила главная радиостанция. Дальше шел короткий зашифрованный текст. Такое сообщение требовалось тут же передать кодировщику... К счастью это были учения...