Є несвобода без свободи, до свободи – неволя; є несвобода від свободи – свавілля.
Що згірш? Як на мене – останнє.
У першому випадку підстава – не можу. У останньому – не хочу, не бажаю.
Теоретичним виразом того і іншого, відповідно, є міф спонтанний та міф неспонтанний. Амінь.
***
От «цифры» до «цифробесия» – рукой подать.
Это – бесконечно частный (единичный) случай нарушения меры.
…Словом, сильный запах – всегда: вонь.
***
Бердяева очень сложно читать. По многим обстоятельствам. Для меня самое отвратное: он всегда, везде и во всем – сочится барством. И – плохо скрываемой ненавистью за объективное отлучение от оного. В концентрированном виде это явлено в его пространной, многословной автобиографии, в «Самопознании».
***
250 лет им понадобилось, чтобы проделать путь от хижины дяди Тома до Барака Обамы.
…Складывается такое впечатление, что обратный путь они решили проделать в 10 раз быстрее…
***
Гимн, – а, возможно, и эталон, – запечатленный в искусстве средствами монументальности: памятник советскому воину - освободителю в берлинском Трептов-парке. Гимн человечности.
***
«Ми єдина в світі країна побудованого соціалізму, в якій слово "інтелігент" звучало, як зневажливе слово. У нас було заведено поняття «гнилий інтелігент». А між тим, інтелігент ніколи не був у нас гнилим. Навпаки, він був полум’яним, чистим, передовим. Гнилою у нас була не інтелігенція, а міщанство. Воно осталося гнилим і нестерпно вонючим і зараз, не дивлячись на високі державні посади, що воно їх посідало. Сьогодні інтеліген¬ція «завоювала» собі честь стояти на третьому місці після робочих і селян. Знаменний розподіл. Кажу собі: людино, пам’ятай — вища твоя мета стати на третє місце, на місце найвище, найдостойніше, найпрогресивніше. Люби се слово, хай буде воно твоїм сим¬волом – людина-інтелігент, бо не може бути радості життя сьогодні у країні, де тебе немає, де ти занедбана, третьорядна, фальшива, чи підроблена, які б високі слова не написала на кам’яних скрижалях рука великих інтелігентів Маркса, Енгельса і Леніна. Скрижалі оберігає народ, часом не добачаючи вже, що на них написано, – так засиділи його величезні рої чиновництва надкласового» /Олександр Довженко, Щоденникові записи. – Харків, 2013., стор. 35/.
***
Що є контроверза насолоди (щастя)? Мабуть що, – а, може, і вочевидь, – страждання (нещастя).
Але, у кожного із цих станів духу, душі та тіла, і, відповідно: у людини, людей, суспільства як їх суб’єктів (а чи то: суб’єктностей) – підстава (як і самі люди) специфічні, свої, неповторні…
Хай собі їх продовжують досліджувати та вивчати, – як з роду - віку те робили, – митці, філософи, психологи, соціологи, педагоги etc.
Єдине, про що вони, – і не лише вони, зрозуміло, а (в ідеалі, а краще б сказати: в нормі) – кожна, без винятку щонайменшого притомна людина, – ні на мить не повинні забувати: яким інструментарієм у пошуку відповіді (адекватної, істинної відповіді, зрозуміло) ти послуговуєшся. Яким мисленевим інструментарієм. Головно: незграбним чорно-білим розсудковим «або-або», а чи то матеріалістичною діалектикою (методологія) і діалектичним матеріалізмом (теорія). Себто – науковою філософією. Амінь.
***
Що таке філософія?
Для одних – ледь що не синонім слова «базікання». До того ж –
безпредметне.
Для інших – щось, зовсім необов’язкове для «нормальної» людини; те,
без чого цілком спокійно можна обійтися у своєму власному життєвому
поступі і поготів – у житті повсякденному та повсякчасному.
Для когось – марне гаяння часу для вкрай неконкретних
інтелектуальних вправ...
Подібну «колекцію» вельми розхожих «характеристик» мож-
на продовжувати як завгодно довго: адже відомо, що у глупоти меж
немає. Тут діє єдина формула: «Я так гадаю». «Я так бачу». «Мені так видається». Про глупоту войовничу і згадувати не варто…
Не буду полемізувати, не буду намагатися розвінчувати і т. д. По- перше, для полеміки з подібними опонентами здоров’я треба більш, аніж розуму; по-друге, універсальну протиотруту (антидот) проти подібного інтелектуального невігластва та незрідка – войовничого й агресивного жлобства і рагулізму вже давно винайшли у моєму рідному селі: «Ти ТАК бачиш? Хай би тобі повилазило». Ну, звісно, це коли хтось свідомо і до того ж – вельми енергійно намагається видавати чорне за біле, зло за добро, брехню та кривду за правду, потворне за прекрасне тощо.
Сучасні випускники сучасних філософських факультетів - і, гадаю, такий стан справ не в одній лише Україні, - адже гуманітарну сферу вони окуповували як першочерговий пріоритет: згадайте, на чиї гроші і з якою метою фонд «Відродження» (а точніш: фонд «Виродження», Сорос) наприкінці 80-х - початку 90-х видавав підручники та посібники для ВНЗ. І, зважте: не підручники з математики, фізики, хімії, інформатики еtс., але: з теорії пізнання, логіки, історії, філософії, соціальної філософії, психології, етики, естетики, екології, політології, культурології і т.п.) – то вже дуже специфічні випускники.
«Перебудовники», аж занадто оперативно та ретельно попіклувалися та подбали про навчальні програми відповідних факультетів і, – що зазвичай є більш тривалий процес, – про викладацький корпус. Про професорсько-доцентсько-викладацький контингент. Про кадрову селекцію відповідну.
І ось вже десь так років 15 - 20 – пішов «продукт». Пішов випускник. Пішов «фахівець». З філософії. І – близьких до неї царин людського духу. Що він собою являє? Мабуть, як і у ділі всякому, є винятки, але в масі своїй – це духовна каліч, добросовісно нафарши¬рована продуктом із покидьків людського духу. У «філософській» царині – жахним фаршем: до-, анти-, поза-, квазінауковими «обрізками». Є всього потроху: і герменевтики, і фрейдизму, і всіляких нео, і прагматизму, і постпозитивізму, і персоналізму, і структуралізму, і тейярдизму, і екзистенціалізму (вчора це була домінуюча «парадигма»). Сьогодні, поза сумнівом, поза конкуренцією на цьому ярмарку «розкутого філософування» – постмодернізм. Домінування – беззастережне і повне.
Ну, як же: розгулятися є де. Адже основний імператив, кредо, – чергового у безкінечному ряду, – адже у глупоти меж немає, – цього ви¬дання псевдофілософії: «У кожного – своя істина». Ну, себто: «Я так бачу». Все.
...Коли я бачу такого «фахівця», в уяві завжди постає один і той же сюжет, один і той же персонаж: Стецько із «Сватання на Гончарівці».
Пригадуєте? Вроді і не олігофрен. По-своєму щирий і навіть безпосередній. Чим і обеззброює. Щоправда, з почуттям гумору – складно, на глузування та кепкування не реагує. Та наші ж люди добросердечні: не дуже - то й кепкують та глузують: убогий. А що з убогого візьмеш?! Божа людина...
Так от, дивлюся я, слухаю нинішнього «молодого спеціаліста», а перед очима – Стецько. З низкою бубликів через плече. Один бу¬блик – наратив. Другий – симулякр. Третій – деконструкт. Деся¬тий – аттрактор. Тридцятий – парадигма. Сімдесятий – дискурс…
Стоїть, гризе собі черговий бублик. Згризе, через день – новий. Про старий – забуде. А який від того слід? До чого притулитися? Хіба що до стінок кишечника та шлунку…
І з таким убожеством – до кращої у селі дівки: до Галі. «Галю, давай поженимось!».
Галя: «Та й що будемо робити?».
Стецько: «Батько казали, що ти будеш вправлятися по господарству, а я тебе битиму...».
Не хоче Галя мати справу з перетвореною формою багатства: неправедно нажитими статками батька-глитая. Не хоче і край. Прагне багатства справжнього, цінностей не фальшивих, кохання щирого...
...Батька на сцені немає. Але наука і горизонти його вподобань, шкала цінностей, педагогічне кредо і все тому подібне – зрозуміле... Як той самий бублик на шворці у сина. Бо все це – в сина інвестовано...
Тому у мене до клонованих «стецьків» запитань (цих дуже жалько, хоча вже майже нічого поробити не можна: час згаяно невідворотно і незворотно) – немає.
В мене до «батьків» (і «матерок») відповідних, до «вчителів» і «наставників» ВНЗівських запитання: що ж ви дієте, що ж ви робите, що ж ви витворяєте, бісові душі?!!
Адже всі ви, – без винятку найменшого, – отримували свого часу повноцінну і добротну освіту. Філософську. І в дипломах ваших, – погляньте, якщо забули, – написано: філософ, викладач.
Філософ. Викладач. Себто – викладач філософії. А не «філософії», а тим більш – «філософій». В режимі: «Я так бачу». А, вірніш: "Сорос так бачить". "Сорос платить. Я роблю...". Це ж про вас Тарас Григорович: «Роби, враже, що пан каже». Це ж про вас Ліна Василівна Костенко: «Вони вже іншу віру напитали…». Та й чим подібне паскудство кінчається – у класиків вичерпно сказано.
...А що є «дискурс»? Блудити, ходити манівцями.
А що є «парадигма»? Конвенція: «Ми так вважаємо...». Ну, домовились хлопці і дівчата… Зійшлись в ціні…
Довільність як свавільність.
То до чого ж тут наука?!!
Йди в божевільню і там розказуй, що ти – Наполеон. І шкоди менш. І на душі свято…
***
«Даешь гражданское общество!».
Еще десяток - другой лет тому назад – очередной «топовый» лозунг, призыв, императив, заклинание в ряду перманентно следующих со средины 80-х гг. А официально и массированно (в тогда еще СССР) – с апреля 1985 г., когда на очередном пленуме ЦК КПСС был официально провозглашен и взят «курс на перестройку».
…Чего только не предлагали «давать»: и «права человека», и «общечеловеческие ценности», и «рыночную экономику», и «демократию», и «либерализм», и…
Сейчас, когда «давалка» окончательно и бесповоротно «стерлась», удобно разместившись на уже давно остывших углях и руинах когда-то единой и могущественной, – великой, – страны, нелишне будет не суетясь, – даже не «порефлектировать», но хотя-бы элементарно порассуждать, – над сутью и существом тех теоретических (политологических, социологических, политэкономических, философских etc.) «перлов», что их в качестве искуссных блесен забрасывали в «пипляк», легко подсекали быстро и массово заглатывавших, умело вываживали и, обессиленных дикой болью, – без особого труда – выволакивали на берег…
Давайте повертим в руках (извиняюсь, на мозгах) одну из таких «блесен».
«Гражданское общество». Крайне небрежно и «на скорую руку» сварганенная снасть! Но: какая уловистая!! Впрочем, в ту пору массово «клевали» и на вещи несравненно более примитивные. Велись на любые заманухи…
Ведь невежды и любители халявы просто густыми косяками ходили. Можно было их голыми руками хватать. Одно слово: «страна непуганых и крайне тупых идиотов». Ясно, что не вся. Страна. Но идиоты – они же: сверх активны…
Итак, что такое «гражданское общество»?
Это общество с республиканской (а не монархической) формой политического правления.
Усьо! Не меньше. Но, и – не больше.
Но. Уже в самом словосочетании «гражданское общество» – подлог. И – эклектика. Намеренные и немеренные. Разорваны два органические отношения (противоположности одной сущности): «общество – личность» и «республика – гражданин» («государство – гражданин») и … загнаны в отношение искусственное и нежизнеспособное: «гражданское общество». По принципу: «вот вам два гуся: один жирный, а другой белый»… Т.е., предложили нетребовательному потребителю гнильцо, изготовленное на фабриках неспонтанного мифотворчества, гнильцо - призыв, гнильцо - императив, сварганенные по формуле «Здравствуй, Вася, Новый год». Заглотатили… Ну, и начали … созидать. Г Ов… В смысле: гр... общ-во…
Не будем входить в более обстоятельную систему доказательств, ссылаться на такую особенность немецкого языка, как его полисемантизм (b;rgerlich – это и «гражданский», и «городской», и «буржуазный» etc).
Не будем тревожить память дурно прочитанного эпигонами и истолкованного интерпретаторами наследия немецкой классической философии etc.
Зададим напоследок «рыбачкам» и «рыбке» простенький вопрос (понимаем: для них он как и множество иных, – если не все, – риторический):
…А как же быть с «гражданским обществом», к примеру, в Великобритании, Бельгии, Испании, Норвегии etc. Там ведь граждан … в помине НЕТ. Там, – исключительно, – подданные.
…Там – подданные, здесь, – получается, «поддатые».
***
«Он не был человеком искусства. Все в нем: походка, манеры, скучное неумное лицо и такой же скучный голос – все было противопоказано, казалось, его посту.
Когда вы разговаривали с ним десять минут, вы начинали чувствовать, что вы глупеете.
Он был похож на большой рояль, в котором почему-то играли только три клавиши. Остальные выстукивали распоряжения.
Всякая настоящая минута его жизни без остатка вытеснялась следующей минутой. Нет для него ни ответа, ни преданных, ни возможности нормальных умозаключений.
Рассказ Русанова.
...А, так... Вы из кино? Ну, там же у вас министром наш Ванечка. Помню... – Пожи¬лая седая женщина оживилась. – Помню, как же. В сороковом году, как назначили его к вам, приходит, бывало, сам не свой: «Вера Михайловна, что делать, пропал я. Прихожу, приносят мне сценарий: «Во, – говорят, – гениальный». На другой день другие говорят: «Никуда не годится». А я читаю, знаете ли, в ужасе, – ничего не понимаю. А народ там жулик на жулике, боюсь...».
Вот начало возвышения Цезаря Ваньки. Дальше могут быть самые чудесные сцены домашних советов, вроде:
Не понимаешь, что к чему? А ты не бойся. А показывай вид, что понимаешь. Раз ты там старше всех, стало быть, показывай вид, что понимаешь больше всех, только не всякому намерен сказывать.
Но как же?
Решенья принимай поострее, да побыстрее. Не хватает знания, бери категоричностью. На твердость налегай. Потом привыкнешь. И они привыкнут. И чтоб боялись, понял. В дом – никого. На прием прилезут в кабинет – товарищи детства, дяди, родичи – скажи, не пускать никого. Нет у тебя ни родных, ни товарищей. Понял?
Пожалуй... Мне бы разве...
Что тебе?
Заместителей бы пару разумных...
Не надо разумных. Раз ты старше, значит, ты и разумный. А заместители должны подпирать твой разум, а не свой утверждать.
Спасибо.
То-то...
Через двенадцать лет он стал неузнаваем. Он обошелся государству в двадцать миллионов рублей, о чем никто точно не догадывался в силу незнания всей сложной кухни возглавляемого им дела. Его перестали считать дураком и кретином, перестали называть за глаза оболдуем и ничтожеством. Его стали считать умным. <«>О, вы напрасно! Вы не знаете его. Он далеко не так глуп, как мы о нем говорили. Вы посмотрите, что он делает...<»> И начались рассказы, как он стал кандидатом наук и собирается стать доктором, как он сократил кинематографию до катастрофически позорного минимума, ухитрившись вместо подзатыльника получить орден, как он сделал несчастными стольких людей, как он пригнул всех, какие у него народные тузы-подхалимы, как вышколены у него все замы, как они подобраны. Как поносит он лучших своих работников в ЦК и т. д.
Как разжирел, ожесточился весь, каким виртуозом лжи, обмана, дезинформации стал. Как потихонечку да помаленечку за долгие годы дезориентировал даже великих людей в правительстве, даже таких, которых не смогли дезориентировать Черчилль, Гитлер и Трумэн вместе взятые – во какие бывают Ваньки! /Александр Довженко, Дневниковые записи. – Харьков, 2013, стр. 441-442/.
P.S. К вопросу о «творительном падеже» в искусстве управления. И о многих других вопросах…
***
Валят памятники.
Искореняют память. Любую память о прошлом. Зачем?
Чтобы исключить возможность проекта. Будущего. Любого. …Кроме своего вожделенного. Сокровенного (от посторонних очей «сокрытого»…).
А ведь настоящее – это диалектическое единство прошлого – будущего…
P.S. И совсем не важно, ГДЕ валят: «там» или «здесь». Действуют по примитивным лекалам и методичкам, клише и матрицам, стереотипам и алгоритмам… Гегеля не то что не чтут: они о нем даже не слышали…
***
Творец суть «человек.., вбирающий в себя и излучающий из себя все природные силы»/Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 42., с. 162/.
Добавим от себя: … как «природы первой», так и «природы второй».
***
Понимание первичности как «примата чего-то над чем-то», отбрасывает субъекта подобного «понимания»… в «ряды философских приматов». Первичность редуцируется к первачеству, первейности, приоритетности и т.п. полове. Тьфу, прости Господи.
***
Страх, – по законам психологии, – всегда и неизбежно конвертируется в ненависть и месть по отношению к источнику страха. Безотчетный же страх (адептов предыстории) носит перманентный характер. Следовательно…
А мы удивляемся: почему они столь последовательны и изобретательны в своих страхе и ненависти…
***
Усвоение – присвоение – освоение.
Протоистория – предыстория – (действительная) история.
Аминь.
***
Почему идеология, – любая, – ущербна? А посему: уязвима. Любая? Потому, что она контроверзна. Потому, что она – монологична. А, посему – недолговечна. Она – аналог культурной реальности. Потому: суть «ложное сознание» (К. Маркс). Наука – диалектична.
…Она – духовный аналог культурной действительности.
***
Вся, – огромная, – «философская литература» ХХ ст. – это не философия. Это – о философии. Еще чаще – о "философиях". Своими словами. И в значительной, чтобы не сказать: в определяющей, мере: «с чужого голоса». Исключения – редчайшие. Я так думаю.
***
Движение от вершины к вершине по незавершимому пути. Это – формула развития культуры.
Как таковой, а не в определенном (планетарном, межпланетарном etc.) хронопопе. Культуры как всеобщего атрибута субстанции. Разумеется, «от вершины к вершине» – это троп. В данном случае – литературный образ. Но здесь что принципиально важно? Множественное число. Вершин должно бать много. И не просто много, но бесконечно много.
Ибо, если вершина (самая высокая вершина изо всех) одна, то после ее взятия (покорения) все, – все, – пути… ведут вниз. Помните об этом. Крепко помните.
***
«Никогда, ничего, никому, не доказывайте.
Это – жизнь, а не геометрия» /Прочитанное/.
Не согласный я. Категорически.
Если вы гений, т.е. нормальный человек, вы должны быть в непрерывном, в перманентном поиске, и, разумеется: доказательстве. Себе и другим.
Вспомните тот единственный случай, когда «можно не доказывать»:
«В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы – просто некуда деться! –
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах, оставляя в горах своё сердце.
Так оставьте ненужные споры –
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал…»
/В.С. Высоцкий, Прощание с горами/.
***
29.06.20р.
COVID-19. У світі.
Хворих – 10 145 070
Вилікувались – 5 140 248
Померло – 501 878
***
О рассогласовании сущности и существования. (Напомню, что в случае их совпадения имеет место действительность. В случае рассогласования – социальная реальность. Ну, т.е. «хотелось как лучше, вышло как всегда», как говаривал один знаменитый лингвист…). Действительность (как и истина) одна. У социальной реальности (как и у глупоты) – пределов нету. Т.е. социальная реальность – это существование, то ли не встретившееся, то ли разведенное намеренно с истиной, с сущностью…
«Поп спился, а Бог виноват». Показательно, что здесь – целый «букет» ляпов и глупостей. И несоединение сущности и существования (вообще говоря, задача весьма трудно осуществимая, если и осуществимая в принципе); и единичность, возведенная в ранг всеобщности т.с. «напрямую», без связей и опосредстваний, и … ну, и т.д.
Любопытно, что у Н.А.Бердяева есть работа – с очень показательным названием (ссылаюсь на него отнюдь не потому, что это «герой моего романа». Отнюдь. Скорее – категорически наоборот. Но за подмеченную истину человеку надобно отдать должное). Так вот, есть работа под названием: «О достоинстве христианства и недостоинстве христиан». Прекрасная мысль.
А как вам «О достоинстве марксизма и недостоинстве марксистов»? Или: «о достоинстве науки и недостоинстве ученых», к примеру…
***
«Жопкин хор» – агитпроп предыстории. Основная функция – осуществление «нюансированного просвещения». Т. е. – навязчивое и ненавязчивое «промывание мозгов». Денно и нощно. Без устали. Без роздыху. Без перерывов.
Кто их знает? Кто их читает?? Кто их почитает??? Уж не говорю – любит?!!
Разумеется, я не беру в расчет индустрию и технологию назначения «великими», «выдающимися», «известными» и пр. Эта техника с механикой отрабатывалась (и безотказно срабатывала) веками и десятилетиями. И нынче еще, временами, «номера проходят». Отдельные. Хотя практики последних двух десятилетий обнажили даже для просто пытливого ума и наблюдательного взгляда всегда прежде тщательно сокрывавшееся и тщательно оберегавшееся от взгляда «постороннего» и непосвященного. Многое... И в обретении такого знания, такого опыта нормальными людьми – единственная польза от подобных практик.
...Конечно, это неплохо: родить сына (дочь), построить дом, посадить дерево. Но: ведь кому-то же надо садить сады и леса, строить города и космодромы, учить, кормить, лечить и воспитывать людей.
Любая великая страна умирает без великих целей и великих людей. То есть, строго говоря, без НОРМАЛЬНЫХ целей и без НОРМАЛЬНЫХ людей невозможна НОРМАЛЬНАЯ страна. Тем более, когда самих этих людей помещают в перекрестья идеологических (культурных, экономических, политических etc.) прицелов и тем самым тоже делают «ЦЕЛЬЮ».
Т. н. информационная эпоха делает всякого потенциально (или даже актуально) нормального человека ЗАЛОЖНИКОМ ситуации. Функцией, марионеткой, куклой. Когда необходимо – посмешищем. Когда поступает соответствующий заказ и команда – ничтожеством. Как только он становится популярным, публичным – он НАЧИСТО УТРАЧИВАЕТ свою собственную субъектность, суверенность и идентичность. Способность создавать ситуацию. Теперь он может только встраиваться, а вернее: ПОДСТРАИВАТЬСЯ. А еще точнее: теперь его ВСТРАИВАЮТ в нее. Ситуацию создает(ют) тот, кто ДЕРЖИТ в руке микрофон ведущего. Он – ведущий. Ты (они) – ведомый. Он – аргумент. Ты – функция. Он – шустер, познер, сванидзе, максимовская, венедиктов, чайка, циголко еtс. Тоже... шестерка, тоже функция, тоже кукла на веревочке. По отношению к аргументам за¬кулисным. Тем, кто нанял этих «кукол», вынул их из среды вроде бы нормальных людей. Предварительно убедившись, что за мзду невеликую они вполне согласны играть роль аргумента. ПО ОТНОШЕНИЮ К ТЕБЕ. Ко ВСЕМ тем МИЛЛИОНАМ, которые «влипли», втемяшились в экран ТV (в страницы газет, журналов, интернета, книг) и которых, подобно отаре овец волокут и влекут в необходимом – ДЛЯ НИХ, ВЛЕКУЩИХ – направлении. Вот они-то, эти миллионы и есть НАСТОЯЩАЯ ЦЕЛЬ, НАСТОЯЩИЙ ОБЪЕКТ в ПРИЦЕЛЕ ловцов чужого тела, чужого духа и чужих душ. Чужого поведения и чужого труда.
...Что есть «публичный человек»? А то же самое, что искони на Руси, в России и Советском Союзе означали «публичный дом» и «публичная девка».
Об этом блестяще: Константин Сергеевич Аксаков.
«Было, время, когда у нас не было публики. «Возможно ли это?» – скажут мне. Очень возможно и совершенно верно: у нас не было публики, а был народ. Это было еще до построения Петербурга. Публика – явление чисто западное и была заведена у нас вместе с разными нововведениями. Она образовалась очень просто: часть народа отказалась от русской жизни и одежды и со¬ставила публику, которая и всплыла над поверхностью. Она-то, публика, и составляет нашу постоянную связь с Западом; выписывает оттуда всякие, и материальные, и духовные, наряды, преклоняется перед ним, как перед учителем, занимает у него мысли и чувства, платя за то огромной ценой: временем, связью с народом и самою истиною мысли. Публика является над народом, как будто его привилегированное выражение, в самом же деле публика есть искажение идеи народа.
Разница между публикой и народом у нас очевидна (мы говорим вообще, исключения сюда нейдут). Публика подражает и не имеет самостоятельности: все, что она принимает чужое, принимает она наружно, становясь всякий раз сама чужою. Народ не подражает и совершенно самостоятелен; а если что примет чужое, то сделает его своим, усвоит. У публики свое превращается в чужое. У народа чужое обращается в свое. Часто, когда публика едет на бал, народ идет ко всенощной; когда публика танцует, народ молится. Средоточие публики в Москве – Кузнецкий мост. Средоточие народа – Кремль. Публика выписывает из-за моря мысли и чувства, мазурки и польки; народ черпает жизнь из родного источника. Публика говорит по-французски, народ по-русски. Публика ходит в немецком платье, народ – в русском. У публики – парижские моды. У народа – свои русские обычаи. Публика спит, народ давно уже встал и работает. Публика работает (большей частью ногами по паркету) – народ спит или уже встает опять работать. Публика презирает народ – народ прощает публике. Публике всего полтораста лет, а народу годов не сочтешь. Публика преходяща – народ вечен. И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь; но в публике грязь в золоте, в народе – золото в грязи. У публики – свет (monde, балы и проч.), у народа – мир (сходка). Публика и народ имеют эпитеты: публика у нас почтеннейшая, народ православный. «Публика, вперед! На¬род – назад!» – так многозначительно воскликнул один хожалый» (http://az.lib.ru/a/aksakow_k_s/text_0070.shtml).
***
Классика. «Всё смешалось в доме Облонских»… Постнеоклассика. «Посудная лавка». «Слоны». «Пороховый (извиняюсь, ядерный) погреб». «Ослы», «Хоррор»…
Чувствуете разницу?
***
…Не, ну мальчики уже взрослые, пора различать между Кантом и Контом, между наперсниками и наперсточниками etc.
***
Все помнят кантовскую формулу «нравственный закон во мне и звёздное небо надо мной», но едва ли, – за редкими, буквально, единичными исключениями, – за весь послекантовский период развития мировой (и прежде всего – европейской) философской традиции кто-либо смог не то что адекватно понять, но хотя бы приблизиться к ее пониманию. А ведь в ней – суть и ядро философии Канта!
И ключ к пониманию этой сути – в эстетике «кенигсбергского отшельника» – в его «Критике способности суждения». Ближайшим образом (это – ключ) – в его понятии феноменов «талант» и «гений».
Если талант у Канта – сугубо рационалистичен и в целом подчинен поиску логики решения проблем, встающих перед сознанием, то гений – это порыв, трансценденция, трансгрессия, устремленность к высшему, к «звездному небу» НАД головой. Это – жизнь в режиме перманентного творчества.
***
Единственное (кроме субстанции, разумеется), что не может быть определенно – это творчество. Распределение самодеятельности (самодеятельное распределение). А: что такое творчество?
Это – раскрытая, – в вечность и в бесконечность, система общественных отношений.
…Так могут ли они (эти и такие отношения) определятся, ограничиваться, лимитироваться, дозироваться etc., etc., etc.?!!!
***
«Удаленка», «дистанционка», «отчужденка», «онлайн», «атомизация»…
Демонтаж социальности, общественности etc. т.с. изнутри. А что, социальность возможна без персональности, без человечности, без личностности?!!
***
Из всех глобальных проблем (о которых вы имеете представление еще со студенческой скамьи) нынче наибольшую угрозу и опасность представляет … глобализм.
Аминь.
***
«Научный тип знания отличается от ненаучного тем, что подчиняется принципу фальсификации – его можно достоверно проверить на основе наблюдения и эксперимента. Непроверяемые типы знания научными не являются.
И что же мы видим сегодня? Мы видим необычайно бы¬струю экспансию манипулятивного типа знания, которое заведомо строится так, чтобы уйти от принципа фальсификации (достоверной проверки). В обществе заявили о себе и обрели небывалое влияние носители этого нового типа не фальсифицируемого – манипулятивного знания, референт которого («конечная реальность») в принципе остается не¬уловимым. Первой из таких фигур, играющих огромную роль в деятельности социальных институтов и в поощрении особого типа практик, является юрист. Если сравнить преж¬него юриста с новейшим, разница бросается в глаза. Прежний тип юриспруденции тяготел к принципам научного знания, работающего в двухзначной логике «да – нет». Правовые кодексы составлялись так, чтобы можно было четко различать правовое поведение от – противоправного, а в случае преступления однозначно судить: виновен или невиновен.
Теперь юристы, служащие не Фемиде, а рынку, формулируют правовые кодексы в нарочито амбивалентной форме. Это означает, что между законом и гражданином больше нет прямого отношения: между ними вкрался посредник – интерпретатор, который способен истолковать ту или иную правовую норму в диапазоне от «невиновен» до «заслуживает высшей меры наказания». За одно и то же преступление можно получить от одного года условно до пожизненного заключения. На основании этого происходит не только предельная разбалансировка правового знания, теряющего четкие ориентиры. Происходит предельная разбалансировка социальных практик, которые теперь невозможно сопоставлять и состыковывать, ибо единый правовой знаменатель утерян. Общество утрачивает возможность поощрять легитимные практики и наказывать нелегитимные, тем самым их постепенно устраняя» /Панарин А.С. Искушение глобализмом. – М., 2000, стр. 311/.
***
Корпорация – превращенная форма кооперации (коллективности).
***
Атомизация /людей/.
Отчуждение /людей/.
«Социальное дистанцирование» /людей/.
«Удаленка»…
«Onlein»…
Робинзонизация как модус divide et impera.
***
Есть логика научного доказательства, есть игры неспонтанного мифотворчества, есть экзерсисы «жопкина хора», есть истерика самоутверждения, есть…
Словом: истина, – всегда и везде, – одно. У глупоты пределов нету.
Учитесь различать.
Т.е. просто: учитесь, учитесь, учитесь.
***
Що є ідеологія? Це дух, заломлений скрізь призму інтересу. Оскільки інтерес – то вже зі сфери чуттєвості людської, ідеологія, що називається, наскрізь проростає і їх: душевний дух і одухотворену душу. А цей синтез, цей сплав (у вигляді чи то віри, чи безвір’я, чи фанатизму, чи переконання etc.) – то вже сполука, то вже тригер, то вже «спусковий гачок» для практик (індивідуальних, групових, суспільних). Себто, «в справу вступає тіло»…
Звичайно, все вищесказане – аж надто спрощений виклад основних визначеностей феномену ідеології. Свідомо спрощений, адже ми звертаємось, адресуємось до вельми широкої аудиторії, в котрій геть-зовсім не кожен другий (і навіть десятий) – нотарійно завірений філософ. Вже не кажучи про принциповий «вододіл» між «вченими та хрещеними» (див. М.С. Лєсков). Вже не кажучи про те, що ступені та звання, дипломи та атестати і тому подібні «цяцьки» – то не лише не гарантія, але вкрай часто (особливо нині, коли «все на спродаж») – навіть не первинна ознака того, що освічений, що компетентний, що переконаний etc. А ще ж є визначальний чинник, домінуючий предикат: «культура». Культура філософування, ближчим чином. Адже можна і вірно та кепсько (рос. – и верно, да скверно).
Отож, необхідно (шукаючи відповідей на питання, пов’язані з ідеологією) завжди бути свідомим того, в якому методологічному (теоретичному) «річищі» ти ті пошуки ведеш. Реалізуєш, а чи то – здійснюєш.
В річищі звиття, а чи то творчості.
Себто: витворяєш, а чи то твориш.
Словом: суцільна (суща в формі практичної всезагальності) культурна амбівалентність. Амбівалентність як модус діалектики.
Амінь.
***
Ростовщичество – протоформа (эмбрион) финансизма.
***
Постмодернизм «философский» (допущение существования знака без референта) санкционировал финансизм: допущение возможностей существования денег… без их реального и действительного обеспечения: товаров, услуг и пр. потребительных стоимостей.
И тем самым (вспомните закон иронии истории Гегеля) детерминировал… суицид предыстории.
***
Монетаризм, существующий в форме практической всеобщности – это мир, превращенный в казино (банк, биржу etc.).
…Ну, и как долго протянет такой «мир»?!! Вот и дискутируйте после этого с диалектическими материалистами…