«Мой друг уехал в Магадан
С него довольно, с него довольно…
Уехал сам, уехал сам,
Он добровольно, Он добровольно…»
пел Владимир Высоцкий.
Так и мой друг Володя осуществил свою мечту поселиться в Нью-Йорке, добровольно...
Пятьдесят лет назад мы с ним сдружились на рыбопромысловой базе, на Джорджес-Банке. Мы заготавливали на палубе атлантическую сельдь, закладывали в бочки, посыпая солью, а затем, через две недели, в трюме рабзавода, заново перебирали, пересыпали пряностями и заливали тузлуком, получая сельдь пряного посола. По ночам, с борта этой базы мы видели зарево на горизонте, штурман говорил, что это огни Нью-Йорка. И вот, Володя перебрался в этот город, живёт там.
Изредка мы переписываемся по e-mail, звоним друг другу по Skype, годы и расстояния не смогли убить дружеской привязанности, хотя живём разной жизнью, лишь в призрачных мечтах собираясь «посидеть вместе, поговорить под яблонькой в саду». Он теперь «Mister R…off».
А Маргарита – кукла, которую он подарил моей дочке, приехав в Ленинград. Было это сорок пять лет назад, когда мы ещё были молодыми советскими гражданами. Кукла с каштановыми волосами до плеч, закрывала красивые карие глаза и говорила «Мама», когда её укладывали в кроватку или качали.
Дочке кукла Рита нравилась тем, что голова и тело её были из мягкого пластика, теплого, как человеческое тело. Бабушка связала этой красавице светлое платье и розовую кофточку, и теперь от неё глаз было не отвести. Для дочки Рита была самой близкой подружкой, поскольку мы так и не собрались подарить ей «братика, сестрёнку или котёночка».
Когда дочка выросла, вышла замуж, кукла так и осталась у нас, в родительском доме. У Маргариты настолько живой, выразительный взгляд, что избавиться от неё, как ненужной вещи, рука не поднималась.
Круглый год она жила на даче, была молчаливой свидетельницей всей нашей летней жизни, а с осени до весны оставалась одна. Может быть, поэтому она не старела, в то время как неумолимые годы и нитратные продукты старили нас.
Шли годы, дочка приехала к нам с внучкой, которая уже знала толк в куклах, у Риты появилась сестра Света, очаровательная блондинка. Они вдвоём восседали на старинном буфете, наблюдая за суетой на кухне дачи.
Длинные причёски уже вышли из моды, и внучка подровняла ей чёлку, укоротила волосы сзади, подкрасила губы и навела маникюр. Так Рита повзрослела, но обаяния не утратила. Смотрит на нас, состарившихся с высоты.
Когда дочка приезжала из Москвы со своими говорящими волнистыми попугайчиками, они садились ей на ногу, на голову, пытались завести разговор, но она не отвечала, хотя о многом могла рассказать этим общительным летучим, беспокойным созданиям.
Иногда, протирая пыль со шкафа, её ставят на кровать, прислонив к гобелену, на котором изображен старинный европейский город, так не похожий на всё, что она видела. Может быть, в таком живёт Мистер, который купил её в магазине и подарил?