ИСПОВЕДЬ. Книга 2, часть 2. Любить? Или… Ненавидеть? / Виталий Иванов. – СПб.: Серебряная Нить, 2019. – 174 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3961/
Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/yjws/
__________________________________________
1983-1984. Работа в ЦКТИ
Я работал в ЦКТИ. Довольно часто приходилось ездить в командировки, порою на месяц. Сначала посылали в Свердловск (ныне Екатеринбург), потом раз десять ездил в Иркутск. Отправляли на ТЭЦ проводить эксперименты, снимать данные с работающих турбин. Я в деле, понимал мало и разбираться, честно сказать, не хотелось. Принимал всё, как данность. Сказали раз в 5 минут снимать уровень воды в трубках, записывать, значит, снимал и записывал. И не более.
В Иркутске на ТЭЦ рядом с нами работали зэки. Худющие. Однажды мы залезали вместе в выхлопной патрубок. Надо сказать, это огромная конструкция. Пришлось спускаться на несколько метров в полную тьму с переноской, фонарем, который иногда гас. Узкое замкнутое пространство. Что-то мы там осматривали. Потом один зэк попросил меня принести им что-нибудь из столовой. Общаться с зэками было строго запрещено. Работать можно, общаться нельзя. Но я согласился. Мне передали спичечный коробок. В нем буквально в виде спичек были свернуты трубочками бумажные деньги, рубли. И я в столовой накупил большой пакет булочек и еще какой-то еды. Потом оставил пакет в условленном месте. Больше я этого зэка, который передавал деньги, не видел. И ко мне вопросов никаких не было. О случившемся я никому не рассказывал.
В самом Иркутске мы никуда не ходили, только на ТЭЦ, работа и обратно в общагу, магазин по дороге. На почту еще.
Один раз съездили на электричке в Ангарск и пару раз на Байкал, в Листвянку. Но как-то ничего особенного не запомнилось. Разве что при поездке в Ангарск ближе познакомился с одной девушкой, довольно красивой. Читал ей стихи. Вернувшись в Иркутск, сходили на Иркут, где река сливается с Ангарой. Поцеловались несколько раз, но больше ничего не было. Зима, холодно. И, видно, я повел себя опять как-то не так.
Рядом с женщиной я возбуждался мгновенно, но почти никогда это ничем не кончалось. Потому видимо, что ухаживать планомерно я не умел. Или же не хотел. Мне надо было сразу всего. Однако при первом сопротивлении я отступал, не настаивая.
Да и в общежитии держались все вместе, девушка меня избегала, толком было даже не поговорить. Особенно и не хотелось.
Осталось стихотворение.
* * *
Помнишь этот январский час,
Как мы ехали на Ангарск?
Поезд рельсы считать устал,
Я глаза лишь твои встречал.
Мне дарили глаза твои
Чудеса и леса любви!
. . . . . . . . . . . . . .
Звёзды ярко горят, влекут.
Мы с тобою идём на Иркут.
Видишь, с неба летит звезда?
Ты уже загадала, да?
Под ногами - то снег, то лист,
Ну, а воздух так свеж и чист!
Двести метров пройти и тут
Открывается сам Иркут!
Ну, а если идти не врозь -
Эх, морозец, не заморозь! -
И забыть про стрелки в часах,
Открываются - чудеса!..
Иркутск, январь 1983
А это в Иркутске написал Лене.
* * *
От зари до зари - далеко.
От зари до зари мне не спать…
Ты приснилась опять.
Как тебя узнавать
Через тысячи вёрст нелегко!
Я люблю солнце ясного дня,
Дождь и ветер, метель и пургу.
Днём работа, друзья,
Днём живёшь на бегу…
Я один без тебя не могу!
Самым первым виденьем ночным
Ты сегодня приходишь опять.
И опять мне не спать
И тебя узнавать
Растревоженным сердцем своим…
Один раз летом в Иркутске получилось так, что мы работы закончили раньше, билеты на самолет были куплены. У нас оказались свободными целых пять дней! И мы решились пойти в поход. На прокат взяли палатки и поехали на поезде вокруг Байкала, на другую, южную его сторону. Объехали примерно половину периметра! Места красивейшие, конечно! Поезд шел прямо вдоль берега озера-моря. Слева Байкал, справа - отроги гор, скалы.
Вышли где нам понравилось - на какой-то небольшой станции, переехав очередную речку. Вернулись к реке и пошли вверх по течению.
Природа необычайная! Все травы, цветы, если даже знакомые, в два-три раза крупнее, чем под Ленинградом. Иголки на соснах больше десяти сантиметров!!! Тропинок нет. Джунгли!
Поднялись по реке на несколько километров, нашли полянку и разбили палатки. Бродили три дня вдоль реки вверх, вниз. Один раз попытались переправиться на другой берег. Река порожистая, неглубокая, казалось, можно с камня на камень. Но камни скользкие и вода ледяная! С гор, стоящих недалеко. Дойдя до середины, еле потом вернулись на свой берег.
У нас с собой были рыболовные снасти, удочки. Попробовали, конечно. Но! Не поймали вообще ничего! Ни в речке, ни в Байкале, к которому возвращались. Рыбы не было! Видимо, это результат работы известного Байкальского Целлюлозно-бумажного комбината. В «чистейшем мировом озере», «мировой сокровищнице»! Это не радовало.
У руководителя нашего Володи Шкляра оказался с собой литр чистого спирта. «НЗ». Конечно, мы воспользовались «неприкосновенным запасом».
Было нас, вроде, четверо. Кира Ивашкин и еще кто-то.
А так вспомнить больше особенно нечего. Вдоль всей железной дороги полный развал, бардак советских времен, ржавое, рваное железо, битые бетонные блоки. Кучи мусора. Как будто после войны. Хотя там войны никогда не было… Со времён «нашествия Чингиз-хана».
Невольно вспоминались другие места милой моей Родины, где бывал, видел сам - истерзанной, насилуемой бездарными управленцами, «коммунистами», не верящими давным-давно в собственные слова и дела, ни во что!
Не буду в этой книге воспоминаний распространяться, довольно сказано в других моих книгах. Да и в те времена системно я не думал об этом. Но было жаль бесконечно… и свою жизнь, пропадающую бездарно, не только свою.. но, по сути, всех кого знал. Землю свою прекрасную и культуру, отданные на разграбление, уничтожение - черт знает кому! Вполне очевидно, после «октябрьского переворота».
Тем не менее, жизнь продолжалась. Продолжалась работа в ЦКТИ.
Получилось так, что после эпопеи с лопаточными шаблонами мне предложили заниматься лопатками. Автоматизированным проектированием лопаток. Постепенно стал входить в тему.
Выяснилось, что проектирование состоит из создания геометрии лопатки и проверочных расчетов на прочность, вибрацию, обтекание дозвуковое и сверхзвуковое. И многие программы расчетов уже были созданы или находились в завершающей стадии. Однако все это было разрозненно. Не сразу, конечно, но постепенно я предложил договориться о едином формате данных, описывающих профиль лопатки. В том числе профилей лопаток сильно закрученных. И это было принято в ЦКТИ. А потом мы договаривались и с другими организациями. Например, Харьковским политехническим институтом, у которого была куплена программа проектирования профилей по геометрическим характеристикам. И заинтересованными заводами, на которых изготавливались лопатки и ступени турбин - ЛМЗ и Ленинградский завод турбинных лопаток (ЛЗТЛ).
Лично моя разработка – создание трехмерной математической модели лопатки. Любой, самой сложной поверхности. В те времена, когда еще не было трехмерных программ проектирования, это оказалось достаточно круто. Ничего подобного не было!
Саша, пришедший к нам молодой специалист инициативно разработал программу сглаживания кривых, используя математический метод среднеквадратичного отклонения. Эта программа идеально, с заданной точностью убирала всплески, отклонения на кривой. И я догадался этой программой воспользоваться. Сначала при описании выпуклой и вогнутой частей плоского профиля, сводя набор дуг и прямых в одну кривую. А потом и по высоте, выравнивая любое количество плоских сечений. Не в смысле спрямления, но получения гладкой закрученной поверхности без уступов, ненужных выпуклостей и вогнутостей. До этого решение этой задачи проходило выстругиванием деревянных моделей. А я накладывал пространственную сетку, прогонял три раза в своей программе выглаживание и получалась идеальная лопатка. Которая показывала прекрасные результаты по обтеканию потоком до и сверх звуковым. Никто поверить не мог. Но это работало!
Сначала я набирал, отлаживал, запускал программы на большой ЕС ЭВМ. В другом корпусе, на десятом этаже стояла огромная машина. При ней в отдельной комнате штук 15 рабочих мест. Выделялись часы, монитор, и все пользовались. Можно было и не по графику приходить, если оказывались свободные места.
Пройдет не так много времени, и на этой машине, никому практически не нужной уже… я первый раз распечатаю 3 тома книги «Свободный полет». Поможет системный оператор Сергей.
Тогда мне казалось, что эта книга, в которой изложено новое, позитивное мировоззрение, утверждающее возможность нескончаемого познания и развития мира с доказательствами и предложениями конкретных шагов, по сути развивающее коммунистические идеи, должно тут же заинтересовать, увлечь всех… Изменить нашу жизнь!
Каким был я наивным, глупо как заблуждался…
Но это уже совсем другая история…
Через 2-3года работы в ЦКТИ стали появляться первые персональные компьютеры. Cначала почему-то болгарские «Правицы», потом, через год полноценные ПК-286.
Первоначально на одной машине по графику работали 3-4 человека. Даже в три смены, в том числе ночью. Это было удобно, особенно вечером, тем более время ухода не фиксировалось. И вообще постепенно у нас выработался гибкий график. Важно было делать свою плановую работу.
С Правицей был забавный случай. Как-то утром, у меня была смена дневная, сел за ПК, включил. Экран как будто взбесился. Всё моргало и прыгало в бешеном темпе. Включал, выключал, щелкал по всем клавишам - всё то же самое. Случайно приподнял, наклонил клавиатуру, из нее брызнула, а потом полилась бурным потоком вода. Буквально!
До меня работал Андрей Фершалов. На следующий день, когда встретились, я его стал пытать с пристрастием. Он сначала отнекивался, ничего мол не знаю. Потом все же признался, когда я сказал, что сообщу о произошедшем начальству, пусть оно выясняет. Оказалось, Андрюша умудрился вылить в клавиатуру стакан чая. Целый. Не знаю, как у него получилось.
Этот жизнерадостный, веселый Фершалов запомнился еще тем, что в колхозе, в который мы ездили каждый год, - у Ладоги, Междуречье, совхоз «Гражданский», на своем горбатом «Запорожце» 1-ой модели, куда обычным порядком помещались 4 человека, если хорошо подгибали колени, однажды поставил рекорд, загрузив в него то ли 13, то ли 17 человек, сейчас уж не помню. Они проехали до Ладоги и обратно, 5 километров. Лесными дорогами, по ухабам. Обратно влезло на 2 человека больше.
Через несколько лет, съездив куда-то в Восточную Европу, он умудрился в те безвалютные советские времена привезти вполне приличную четверку Жигулей. За 400 $. Сэкономив на всем, ничего не евши с женой 2 недели.
Талантливый математик, младший научный сотрудник Саша через несколько лет уехал в Израиль. Как и многие другие сотрудники. Лучшие. Те, кто не пил.
А в ЦКТИ работало треть, если не больше евреев. То есть порядка тысячи.
Уехал и Володя Рахмилевич, с которым дружили, можно сказать. Именно он, кстати, свел меня с доктором наук, у которого я купил дачу. Он тоже уехал в Израиль. Этот доктор наук был профессором Военмеха.
Что говорить… А в Израиле, передавали знакомые, Рахмелевич устроился завхозом при школе. Способный был научный сотрудник.
Не буду сейчас тут вспоминать. Это всё было позже…