Рассорились мы из-за пустяка, я даже и не помню из-за чего. Ах, да – он не любил свою фамилию. Какая-то у него была детская психотравма. Я заметил, что если громко назвать его по фамилии, он впадает в замешательство , я чувствовал это по паузам на другом конце телефонной линии.
Мы познакомились на Фейсбуке, подружились и уже два года каждый день, разговаривали по телефону.
Он сказал мне однажды, что рос без отца. Его мать, когда ему было три года, посадили, а его сдали в круглосуточный детский сад, на другом конце города, где-то на Камвольном комбинате. В этот детский сад утром приводили детей, у которых были родители, вечером забирали. Он и еще несколько детей оставались ночевать с дежурной няней. Няня не помнила их по именам, называла всегда по фамилиям.
Фамилия у него красивая – польская. Мне нравилось произносить его звучное длинное имя, я делал это из чисто фонетического удовольствия.
- Перестань называть меня по фамилии! - однажды сказал он.
Для меня это было неожиданно уже потому, что прежде никогда со мной он таким раздраженным тоном не разговаривал.
Я еще попытался вырулить из ситуации и сказал:
- Да ладно, не буду. А как мне тебя звать?
- Алекс.
Здесь уже не выдержал я.
- Это полное имя или сокращенно-ласкательное.
- Сокращенно-ласкательное.
- Алекс, - нежно спросил я. - А каким же будет твое полное имя?
- Полное имя Александр.
- Так давай и я буду называть Александром.
- Зови меня Алекс, не ошибешься. Меня так американцы зовут.
- Ах, американцы. Ну тогда и ты зови меня, так, как зовут американцы - «Валдымар».
Тут он обиделся и мы поссорились.