С утра неожиданно зарядил дождь, по-осеннему, мелкий и нудный. Земля, напитавшаяся влагой, разбухла. Группа паломников, прибывших в Иерусалим, остановилась. Сегодня они планировали посетить старца. У каждого из присутствующих к старцу имелись свои наболевшие вопросы, каждый надеялся на его благословение. Но погода подкачала. До кельи старца нужно было идти в гору, потом по полю, по бездорожью и оврагам несколько километров по скользкой и грязной тропинке. Паломники остановились, прикидывая, как подняться в гору по раскисшей глине. Покачав головой, повздыхав, потянулись один за другим к небольшому кафе у склона, чтобы обсохнуть и переждать дождь.
Илья Остапов, достал из кармана брюк носовой платок, вытер мокрое лицо. Он купил два полиэтиленовых пакета, одел их поверх кроссовок и зафиксировал скотчем.
- Фимочка, глянь, солнце мое, господин явно с нашей второй родины, - сказала крупная дама в большой соломенной шляпке и цветном платье.
- Циля, ты, как всегда права,- юноша бесспорно из России, - подтвердил интеллигентный старичок, потянувшись к чашечке чая, - только наши бывшие соотечественники каждый миг своей жизни готовы к подвигу, всегда и во всем.
Они сидели за столиком под навесом и с тревогой смотрели, как мужчина с пакетами на ногах пытается подняться на скользкую гору. Остапов шел медленно и не отступал, шаг за шагом, поднимаясь к вершине. А дождь все шел и шел, и не собирался прекращаться, словно испытывая решимость и веру маленького человека, решившего во чтобы то ни стало встретиться со старцем.
Перевалив через гору, Илья вышел на открытую местность. Уже полчаса он шел, утопая в грязи, временами останавливался, чтобы вытереть облепившую ноги грязь о траву. Куртка совсем намокла, струйки дождя стекали за шиворот с мокрых волос. Он устал, но продолжал идти. Тропинка виляла то по полю, то пересекала овраги, то забегала в пролески. Наконец, Остапов увидел небольшой аккуратненький домик. Он оставил свою палку, стянул с кроссовок изодранные грязные пакеты и направился к двери.
Приняли его радушно. Дали сухую рубашку, накормили скромной трапезой. Через час к нему вышел старец и его переводчик. Говорили недолго, но душевно. К вечеру дождь перестал, поблагодарив старца, Остапов отправился в обратный путь. Он шел и улыбался, вспоминая лучистые глаза старца, его мягкий задушевный голос и понимал, что не зря судьба дала ему возможность посетить эту обетованную землю.
Она сидела на мостике у реки и смотрела, как большое багровое солнце медленно поднимается из-за леса. Ей было холодно. Тонкая исподняя рубашка намокла от росы, а босые ноги заледенели от речной прохлады. Мария зачерпнула воды в большое деревянное ведро и вдруг увидела, как с зеркальной глади воды на нее смотрят чьи- то глаза, смотрят тепло и ласково. Она засмущалась, затеребила русую косу, натянула сильнее рубашку, прикрывая голые колени…
- Маша, вставай, Мария, - зычный голос матери заставил ее очнуться, - ох, прости Господи, приснится же такое…
- Да, матушка.
- Да что с тобой? Не прихворнула ли ты?- старушка-мать смотрела на нее строго, - говорила тебе давеча, кофтенку одень!
- Да нет, сон это…странный какой-то …
- Помолися, иди, сон во вторник в трубу.
-Четверг сегодня.
- Ох, ты, боже мой, помирать пора, а все живу, дни уж путаю, - мать поджала узкие губы, перекрестилась и пошла в избу.
Мария поднялась, умылась здесь же в сенцах, на мгновение задержалась у зеркала. Невысокая, с ладной стройной фигуркой никогда не рожавшей женщины, только морщину у глаз и легкая седина в русых волосах, которые она, наскоро причесав, собрала в пучок на затылке и прикрыла белым батистовым платком.
В избе мать уже накрыла нехитрый завтрак. Два вареных яйца, пшенная каша и компот из вишни. Ели молча, каждая думала о чем-то своем. Так у них повелось с давних пор. Наконец, мать отодвинула тарелку.
-Ты к отцу Селуану сходи, про сон свой поведай, что-то крепко стонала во сне.
-Хорошо, матушка.
Мария прибрала со стола, накинула на худенькие плечи старенькую кофтенку и пошла к своему духовнику.
Илья Остапов закончил статью и закрыл ноутбук. С фотографии на столе на него ласково и кротко смотрела Катерина. Простое русское лицо, ясный взгляд и тихая улыбка. Такой навсегда осталась в его памяти. Жена умерла от рака почти год назад, с тех пор Остапов не находил себе места. Дети выросли, жили своей жизнью, изредка звонили, еще реже приезжали навестить. После смерти жены Илья не торопился возвращаться в свою пустую квартиру. Он допоздна засиживался на работе, не отказывался от командировок, а в отпуск съездил в Иерусалим. Сейчас он ощущал себя человеком, у которого из-под ног выбили почву. Катерина, как и он, была из верующей семьи и брак их был венчанным. Сейчас Остапов ощущал в душе пустоту и одиночество. Он вздохнул и подошел к окну.
Раздумья прервал телефонный звонок. Соседка сообщила, что его загородный дом обокрали. Выехав на место, он увидел, что квартиранты, которым он сдал на месяц дом, вывезли все, что смогли от занавесок до инструментов.
Остапов сидел у соседки и пил чай. Федотовна рассказывала ему о болях в ногах, о погоде, о рассаде, а потом вдруг сказала:
- Я тебе телефон женщины одной дам. У нее старинная молитва есть, позвони, помолись, чтобы дом сохранить.
- Спасибо баб Рая, позвоню. Дом я закрыл, ключ тебе пока оставлю, чтобы приглядывала, если что, звони.
- Езжай, горемычный. Вот пирогов тебе положу, дома повечеряешь еще.
-Пироги у тебя знатные. С картохой?
- И с картохой, и с капусткой, с черемухой, - заулыбалась довольная бабка.
- Ну, бывай. Не хворай. Я тебе в следующий раз мазь привезу для ног.
- С богом.
На следующий день Илья позвонил по телефонному номеру, который ему дала баба Рая. Ему ответил приятный женский голос. Она выслушала его внимательно и сказала, что сегодня будет в городе и завезет ему молитву. Мужчина продиктовал незнакомке свой рабочий адрес.
Вечером, Остапов, закрывая кабинет, увидел невысокую худенькую женщину в длинной черной юбке.
-Добрый вечер. Вы ко мне?
- Вы Илья? Я молитву привезла.
Женщина представилась Марией. Остапов смотрел на нее и поймал себя на мысли, что не может на нее наглядеться. Нет, Мария не была красавицей, но каким-то теплом веяло от ее тихого голоса, от спокойного взгляда серых глаз, обрамленных тонкими лучинками морщинок. У Ильи вдруг перехватило дыхание. Говорили они долго. Потом он проводил ее до остановки и как-то незаметно для самого себя предложил снова встретиться.
Теперь вся жизнь Остапова была наполнена Марией. Он засыпал и просыпался с ее именем. Он слушал ее рассказы, затаив дыхание. Женщина тоже как-то помолодела, похорошела рядом с ним. Они посещали храмы, вели беседы. Мария относила себя к царебожникам, он слушал внимательно ее рассказы о расколе церкви, не понимая этого религиозного течения, ловил себя на мысли, что просто любуется ею, порою, не понимая, о чем она говорит. Через несколько месяцев Остапов уже не представлял своей дальнейшей жизни без этой женщины.
В воскресенье он решил поехать к новой знакомой в гости. Дом Марии оказался в конце улицы. Старенький, неказистый, с покосившимся крылечком и палисадником, заросшим кустами красной смородины. Чувствовалось, что мужская рука давно не касалась этого хозяйства. Поднялся по скрипучим ступенькам в сен, постучал в дверь. Встретила его сухая старуха в черном, надвинутом по самые брови платке, с ниточками поджатых губ.
- Кто таков?
-Добрый день. Я Илья. Приехал к Марии.
- Нету ее, к духовнику ушла. Проходь.
Остапов выгрузил на стол гостинцы: бутылку кагора, индийский чай, конфеты, мед в банке, сыр. Бабка смотрела молча и сурово.
- Вот гостинцы вам привез.
- Ну-ну…, - старуха о чем-то напряженно соображала.
Тут вернулась Мария. Улыбнулась, поставила чайник. Потом чинно пили чай.
- Феклинья Степановна, я же поговорить с вами приехал. Хотел вот Марию посватать, решил поговорить сначала с вами и с ней…
Старуха молчала, перебирая узловатыми пальцами край старенькой скатерти. А потом обдала Илью ледяным взглядом:
-Решено уже все …Мария – божья невеста. Постриг скоро примет.
Мария молчала, опустив голову. А потом тихо сказала:
- Я провожу тебя до автобуса.
Они быстро собрались и вышли из дома. Илья чувствовал на своей спине тяжелый взгляд старухи.
-Машенька. Ну как же? Почему ты не сказала?
- Я не думала, что замуж позовешь…
-Может ты передумаешь? Люблю тебя, просто сил нет., - Илья с силой сжал тонкие женские пальцы в своей руке.
Мария покраснела.
- Обещай, что подумаешь…
- С духовником поговорю.
Целую неделю Остапов не находил себе места. Мария занимала все его сознание. Он просыпался и засыпал, представляя себе образ этой женщины. С ним никогда такого раньше не случалось. Он не понимал сам, как человек, подходя вплотную к шестому десятку, может потерять покой из-за любви. А Мария не отвечала на его звонки. Илья хотел поговорить с ней наедине, услышать тихий нежный голос, заглянуть в глаза. У мужчины все валилось из рук, он не знал, как дожить до выходных. В субботу Остапов твердо намерился снова поехать к Марии.
Он встретил ее неподалеку от церкви. Увидев Илью, женщина вздрогнула, словно встретилась ночью с привидением.
- Машенька. Здравствуй. Я приехал не могу не видеть тебя.
- Нельзя нам видеться. Отойдем подальше, к речке.
Они прошли по пролеску.
- Милая, да что с тобой?
- Матушка сказала тебе в прошлый раз, готовлюсь я к постригу, решила уйти в монастырь.
- Да как же, зачем? Давай поженимся, уедем. Не хочешь в городе жить, в деревню поедем, у меня дом огромный, матушку твою заберем, все у нас будет. Родная моя, как только увидел тебя, все в моей душе перевернулось. Люблю тебя, дышать без тебя не могу, - Илья взял женщину за руку и сжал ее пальцы.
Мария осторожно освободила руку.
- Не искушай меня, отец Селуан, духовник мой, сказал, что нам встречаться нельзя. Не наш ты, не из царебожников.
- Да как же быть то нам?
- Не судьба нам, нельзя мне.
- Да брось ты все это. Что за вера твоя, как можно жить без документов, не работать, ну подумай сама. Нельзя всю жизнь готовиться к концу света, ласточка ты моя.
- Прощай, Илюша. Не приезжай больше. Отец Селуан не разрешил мне быть с тобой, не искушай меня, прошу.
Илья медленно шел по узкой тропинке к дороге. Его сердце сжималось и горело огнем. Мария смотрела ему вслед. Ей хотелось броситься к любимому мужчине, прижаться к нему, ощутить тепло сильного мужского тела, но она молчала, шептала по привычке молитву. Наконец, повернулась и пошла домой.
Ночью Мария спала плохо. Ей снова приснился сон.Отец высокий, сильный подкидывает ее высоко-высоко, а мать, еще молодая, пышнотелая улыбается. Отец радуется, что его любимая доченька снова получила пятерку.
А вот она окончила университет и работает в школе. Отец любуется дочерью, красавица выросла:
- Доченька, ты мне позвони после вечера, я встречу тебя.
- Да я дойду, папенька.
- Не ходи по лесу. Позвони, я приду, вместе вернемся.
- Хорошо, - Маша целует отца и убегает. Подруга пригласила ее в соседнее село на день рождения.
Вот и дом ее одноклассницы Анны. Гостей немного. Несколько одноклассниц и тетя Фрося. Приготовили на стол, потом тетя Фрося пошла к подруге, чтобы не смущать молодежь. Ближе к десяти часам пришел Анькин жених Петька. А с Петькой его друзья Митя и Леха. Леха сразу подсел к Марии.
-Маша, ты прям красавица стала. Сколько лет тебя не видел.
Мария почувствовала резкий запах самогона и отодвинулась от Лехи.
- Фу, не дыши на меня.
-Ах ты, цаца городская. Ну да, мы университеты не кончали…Пахнем по-другому, не как парни городские.
- Да отстань ты,- Мария пересела от навязчивого ухажера.
- Машка, не кочевряжься, раз я глаз на тебя положил, все равно будешь моей, - Лешка опрокинул еще стопку самогона и вышел из-за стола.
Около одиннадцати вечера Мария подошла к подруге.
-Анюта, мне домой пора. Я отцу должна позвонить.
-Маш, у нас телефон с неделю как отключили. Подожди немного, гости разойдутся, мы тебя с Петькой проводим.
-Да нет, пойду, мы с отцом завтра в город собирались, рано вставать. Пока.
- Ну, смотри, - подруги обнялись на прощанье.
Ночная роса уже легла на траву. Мария шла мимо реки, полная луна отражалась в ночной воде. У перелеска она остановилась. В груди что-то сжалось, сердце бешено заколотилось. Мария глубоко вдохнула и шагнула в лес. Хруст ветки под ногами заставил ее оглянуться и в тот же миг, кто- то большой и сильный схватил девушку, зажал ее рот ладонью и повалил на землю.
Мария очнулась под утро, в овражке. Девушку колотило. Она стучала зубами и пыталась собрать на себе клочья истерзанного платья. Здесь ее и нашел отец.
Мария проснулась в холодном поту, словно вновь пережила ту страшную ночь. Прошло уже сорок лет, но она до сих пор помнила все, как сейчас. Женщина встала зачерпнула воды, в окно светила такая же полная луна. Она ненавидела полнолунье, в сердцах задернула занавеску. Легла в постель и закуталась в одеяло. Озноб не проходил. Мать уговорила тогда отца не сообщать в милицию о случившемся, чтобы не позорить дочь. Но кто-то увидел в деревне, как ранним утром Иван вел истерзанную дочь из леса домой.
Через два дня прибежала Анна.
-Маша, это правда, что случилось?- Аня смотрела на нее широко раскрытыми глазами, - бабы давеча у магазина судачили, что тебя ссильничали ночью. Маш, кто это? Может, Леха тебя догнал?
У Марии потемнело в глазах. Она встала и вышла из дома. Отец рубил возле бани дрова, он не видел дочери.
- Дядя Ваня, Машка. Она к реке побежала, - Анна была взволнована.
- Ах ты, господи.
Иван побежал к реке. Вместе с Анной они вытащили ее из воды, привели в чувство, но с тех пор Мария стала сама не своя. Старуха Матвеевна за два десятка яиц и банку сметаны избавила ее от плода, зачатого той страшной ночью. Мария после аборта вся похудела, почернела и еще больше стала сторониться людей. Она узнала от Ани, что после той ночи Лешка ушел в армию да там и остался жить, где-то далеко, на другом краю страны.
Осенью погиб ее отец. Его сбил пьяный водитель на трассе. После смерти отца мать зачастила в церковь, а потом и Марию взяла с собой. Беседуя со священником, Мария нашла в вере какое-то успокоение. Замуж она так и не вышла.
Отец Селуан налил себе чаю с лимоном. Он внимательно перечитал подготовленные нотариусом документы. Дом с большим земельным участком в центре поселка, согласно дарственной, переходил в его владение. Он усмехнулся. Ему пришлось целый год объяснять этой придурковатой старухе и ее блаженной дочке, что место последней в монастыре.
- Благодарю тебя, господи, что даешь мне послушных прихожан, -усмехнулся священник и положил в верхний ящик комода дарственную. Дом давно привлек его внимание. Точнее не дом, а участок, привольный, прямо возле реки. А ведь сделка чуть было не сорвалась, Мария эта на старости лет надумала влюбиться. Пришлось надавить, попугать обеих.
Мария встать не смогла. Озноб никак не проходил. Мать суетилась рядом. Заварила душицы, но травка не помогала.
- Мама, лекарства нужны скорую вызови.
-Что ты, что ты, отец Селуан говорит, что все это бесовье, да и кто приедет, у нас паспортов нет. Все же у Селуана.Он забрал документы, сказал изничтожит сам, что все нечистое это, не по вере нашей. Попей еще травки-то, а я сяду рядом, помолюся за твое здравие.
Мария с трудом сделала пару глотков травяного отвара и закрыла глаза. Ее тело ломило, а жар был настолько сильный, что она, то приходила на минуту в сознание, то снова погружалась в густой горячий туман. А мать сидела рядом и шептала молитвы.
В полночь Мария вдруг открыла глаза. В окно светила полная яркая луна. Она словно усмехалась над ней, над ее пустой и никчемной жизнью.
- Родная моя, - вдруг услышала она голос Ильи, - звездочка ясная.
Женщина протянула руку к матери, задремавшей рядом на стуле, тяжелый старинный молитвенник с грохотом упал на пол, соскользнув с колен спящей Феклиньи, и в тот же миг рука Марии безжизненно опустилась на край кровати.