Мы знаем о лейтенанте Шмидте из школьного учебника истории, помним фильм «Почтовый роман» о его романтической любви. Выражение "сын лейтенанта Шмидта" в Советском Союзе стало нарицательным благодаря роману Ильфа и Петрова "Золотой теленок" Давайте узнаем подробнее о жизни этого замечательного человека.
Морское сословие. Отец и дядя
Родился Петр Петрович Шмидт 5 (17) февраля 1867 года в городе Одессе Херсонской губернии в семье дворянина. Его отец, Петр Петрович Шмидт — потомок корабельного мастера Антона Шмидта, выписанного в конце XVII столетия, в числе других мастеров, впоследствии контр-адмирал, начальник Бердянского порта.
Отец, Петр Петрович Шмидт, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, За мужество и отвагу при защите Севастополя награждён орденами Святой Анны 3-й ст. с бантом и Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Там же познакомился со своей будущей женой, приехавшей, чтобы ухаживать за ранеными, Екатерине Яковлевне (урожденной фон Вагнер, 1835—1877).
В 1876 году высочайшим указом в чине капитана 1-го ранга был назначен начальником города и порта Бердянска. На этой должности содействовал ускорению строительства порта, благоустройству города Бердянск. За успехи, достигнутые в строительстве порта и города, П. П. Шмидт был произведен в контр-адмиралы (по регламенту парусного флота адмирал командовал основными силами, аконтр-адмирал — резервом.
Шмидт-старший, был дважды женат. Дети от первого брака — Анна, Мария и Пётр, герой нашего очерка. Вторым браком был женат на дочери предпринимателя Н. Н. Бутенопа — Ольге Николаевне Бутеноп. Дети от второго брака: Лев (погиб в 1904 на броненосце «Петропавловск») и Владимир, также морской офицер, служил у П. Н. Врангеля, эмигрировал с частью флота в Бизерту, позднее поселился в Нью-Йорке, был старостой прихода русского храма.
Родной брат Петра Петровича, дядя нашего героя, немало сделал для своего племянника, всегда старался выручить, помочь, Владимир Петрович Шмидт ( 1827 —1909) — русский адмирал, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, участник Русско-турецкой войны. В 1890—1909 годах — первый по старшинству среди военно-морских чинов российского флота, старший флагман Балтийского флота. Стал полным адмиралом и кавалером всех бывших в то время в России орденов, а потом и сенатором. Умер в 1909 году в Ревеле и по завещанию похоронен в Севастополе, в усыпальнице адмиралов — Владимирском соборе. В его честь назван мыс Шмидт на острове Русский (в километре от Владивостока).
Учеба и служба
В 1880—1886 годах Петр Петрович Шмидт учился в Петербургском морском училище. По окончании Морского училища был произведен в мичманы и назначен на Балтийский флот. Но царская служба с унижением и бесправием нижних чинов претила молодому офицеру. К тому же, вопреки уставу, он женился на на Домникии Гавриловне Павловой. На жизнь она зарабатывала, торгуя собственным телом. Они полюбили друг друга и обвенчались. В семье родился сын, которого назвали Евгением. Вместе прожили 18 лет. Но за женой волочился шлейф скандальных слухов и Петр Петрович, спасаясь от них, дома почти не бывал, большую часть года проводил в плаваниях.
Морскую службу на Черноморском флоте он начал с конфликта в кабинете командующего флотом адмирала Кулагина: "Находясь в крайне возбужденном состоянии, говорил самые несуразные вещи". Некоторые его поступки выглядели попросту безумными. Возможно, виной тому не лучшая наследственность: его двоюродный дед закончил свои дни в лечебнице, двое старших братьев умерли в юности от "мозговой горячки", сестра Мария страдала нервными припадками, которые в итоге довели ее до самоубийства.
Одной из причин нервного срыва было поведение жены, которая упрямо не желала перевоспитываться. Молодого офицера отправили в морской госпиталь, а оттуда в длительный отпуск. Выйдя из клиники, Шмидт был уволен со службы в чине лейтенанта. По некоторым данным, получив наследство умершей тети, уехал с женой и маленьким сыном в Париж. Поступил в школу воздухоплавания Эжена Годара. Но это занятие не сулило успеха, семья бедствовала, и в начале 1892 года они переехали в Польшу, затем в Лифляндию, Петербург, Киев, где полеты также не дали желаемых сборов. В России в одном из показательных полетов Шмидт потерпел аварию, и в результате весь остаток жизни он страдал от болезни почек, вызванной жестким ударом корзины аэростата о землю.
После начала Русско-Японской войны поступил в 1904 году в эскадру Зиновия Рожественского. Оказавшись на Дальнем Востоке, он сменил немало военных кораблей и ни на одном не ужился. Возможно, был слишком интеллигентным, а надо было проявить силу характера? Как знать? Испортить отношения он умудрился даже с командующим эскадрой контр-адмиралом Григорием Чухниным, старым знакомым своего дяди. В 1898 году тот избавился от беспокойного лейтенанта, вторично уволив его в запас. Был назначен командовать отрядом из двух миноносцев, стоявших в Измаиле.
Здесь он похищает отрядную кассу, в которой 2,5 тысяч золотых рублей, и отправляется «путешествовать» по югу России. Деньги кончились быстро, и Шмидт сдался властям. На следствии он пытался доказать, что деньги он потерял или их у него украли еще в Измаиле (уснул в поезде - деньги украли), а в бега подался, опасаясь неприятностей. Дезертирство в военное время - это уже не проступок, а преступление. Дяде пришлось изрядно постараться, чтобы спасти племянника от суда и каторги. Деньги дядя возместил, а Шмидта с военной службы уволили.
Шмидт не состоял ни в одной партии, называл себя внепартийным социалистом, осуждал социал-демократов — за их недостаточно внимательное отношение к требованиям крестьянства, а социалистов-революционеров — за террор, к которому он относился безусловно отрицательно; стоял за учредительное собрание, избранное всеобщей подачей голосов; отстаивал конституционную монархию. В стране в это время происходило следующее: 17 октября 1905 года царь издал манифест, гарантирующий "незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов". Поверив царю, Шмидт 20 октября 1905 года во время похорон в Севастополе мирных граждан, убитых во время демонстрации, произнес речь, принесшую ему широкую популярность. Над могилой павших Шмидт, а он был блестящим оратором, сказал: "Клянемся никогда никому не уступить ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав. Клянемся!" Клятву повторили тысячи пришедших проводить погибших в последний путь.
Через день Шмидта арестовали. Держали его на броненосце "Три святителя" в железной клетке две недели. По России прокатилась волна протестов, и царское правительство было вынуждено освободить. Шмидта. Он получил отставку, но остался в Севастополе.
Восстание на крейсере «Очаков»
8—10 ноября началось сильное брожение на крейсере «Очаков» (команда из 385 матросов, в основном новобранцы). Шмидт был единственным офицером военно-морского флота (хотя и бывшим), ставшим на сторону революции. Именно поэтому матросы крейсера «Очаков» вели переговоры со Шмидтом. Они пришли к нему на квартиру. Шмидт поздоровался с каждым за руку. Это были знаки демократизма. Ознакомившись с требованиями матросов, Петр Петрович посоветовал им выдвигать не условия улучшения службы и быта, а политические требования, и тогда к ним прислушаются всерьез и будет о чем торговаться на переговорах с начальством. И когда 13 ноября 1905 г. брожение разразилось бунтом, то Шмидт оказался в его главе.
14 ноября лейтенант Шмидт прибыл на «Очаков» вместе с 16-летним сыном . Понимал: восстание обречено на провал (сына, вероятно, взял, надеясь на снисхождение в случае ареста ), но согласился - честь превыше всего. «С нами весь народ! - сказал он матросам. - Это не мятеж. Мы поднялись за народную правду. И за эту правду я готов умереть". Приказал дать сигнал: «Командую флотом. Шмидт» ". Но на других кораблях матросы молчали, а офицеры называли лейтенанта бандитом и изменником. Шмидт «за волоса схватясь, заплакал». «Подвели, канальи. Кругом рабы!»
В ночь на 15 ноября ударные отряды овладели минным крейсером «Гридень», миноносцем «Свирепый», миноносцами и несколькими мелкими судами, а в порту захватили некоторое количество оружия. Тогда же к восставшим присоединились экипажи канлодки «Уралец», миноносцев «Заветный», «Зоркий» и учебного корабля «Днестр», минного транспорта «Буг».
Утром на всех восставших кораблях были подняты красные флаги. К взбунтовавшемуся крейсеру пристали броненосец «Пантелеймон» (бывший броненосец «Потемкин») и несколько других судов. Во второй половине дня 15 ноября восставшим был предъявлен ультиматум о сдаче. Не получив ответа на ультиматум, адмирал Чухнин приказал открыть огонь по восставшим кораблям. На «Очакове» начался пожар; уцелевшая часть экипажа стала спасаться на шлюпках. После двухчасового боя восставшие сдались. Последним бросился в воду командир лейтенант Шмидт. Его и сына посадили в тюрьму на острове Березань. Туда же отправили троих матросов. Сын был с ним до суда. Потом сестре Петра Петровича разрешили его забрать.
Шмидт был предан закрытому военно-морскому суду, проходившим в Очакове с 7 по 18.02.1906. Обвинители считали необходимым признать виновным Шмидта по статье "Вооружённое восстание" и "Попытка к насильственному нисповержению существующего строя", защитники же настаивали на том, что Шмидт совершил лишь дисциплинарное нарушение, и не вёл огня с "Очакова". Шмидт грозил за каждого казненного или убитого матроса казнить по пленному офицеру, но не исполнил этой угрозы. По словам обвинительного акта, суда Шмидт на огонь отвечали слабым огнем; по другим сведениям, они им вовсе не отвечали. Во всяком случае, Шмидт, избегая кровопролития, ничего не сделал, чтобы отстаивать свои требования вооруженной рукой.
Официальная жена Шмидта обращалась к царю с прошением о признании её мужа душевнобольным, но сам Шмидт категорически отказался от медицинского освидетельствования на невменяемость, и такая экспертиза не была проведена.
А несколько ранее, 22 июля, Петр Петрович на Киевском ипподроме увидел Зинаиду Ивановну Ризберг. Она же вскоре оказалась его попутчицей в поезде Киев - Керчь. Ехали вместе 40 минут и 40 минут говорили. А потом - переписка, конец которой положила смерть.
Переписка, изменившая судьбу
В судьбе лейтенанта была замечательная встреча с Идой (Зинаида) Ризберг в августе 1905 года (в ноябре этого же года он возглавил мятеж на крейсере «Очаков»). Они встретились в купе вместе поезда и разговаривали 40 минут. Ида Ризберг была дальней родственницей поэта, публициста и педагога Израиля-Бера Ризберга. Позднее Зинаида Ивановна вспоминала: "Мы обменялись фотографиями, знакомство наше на расстоянии крепло, духовная связь росла. Шмидт писал мне каждый день, писал обо всем: о своих мелких домашних делах, о своем финансовом положении, о своем сыне". Шмидт писал ей ежедневно.
2 января 1906 года Ида добилась разрешения на ежедневные свидания с арестантом в крепости (в тюрьме лейтенанта навещали сестра и Ида Ризберг). В мрачный каземат она принесла гиацинты и ландыши, но, увидев седого, изможденного человека, обреченного на смерть, рухнула на нары…
Когда приговор прочли в окончательной форме и разрешили им проститься тут же, в здании суда. «Я могла прильнуть к его руке... Он обнял меня, обнял сестру и заторопился...» — записала Ида в дневнике. Когда осужденных вели на казнь, она с трудом прорвалась сквозь цепь конвойных и пошла рядом со Шмидтом.
Ей в первый и последний раз позволили обнять Петра Петровича и в тот же день передали его последнее письмо: «Прощай, Зинаида!.. Я счастлив, что исполнил свой долг. И, может быть, прожил недаром. Еще раз благодарю тебя за те полгода жизни-переписки и за твой приезд. Обнимаю тебя, живи, будь счастлива. Твой Петр».
Ида Ризбер осталась в Советской России и даже получала от властей персональную пенсию. Она перечитывала заветные письма из каземата: «Главное — будьте покойны и не страдайте за меня. Повторяю: я счастлив. Вы чудо. Вы самое поразительное из чудес…» Много лет на столе Иды стоял портрет Шмидта, написанный киевским профессором В.А. Русецким, ее вторым мужем. На основе переписки Ризберг со Шмидтом было создано несколько книг и снят фильм.
Долгие годы Ида прожила в Москве, умерла в 1961 году в возрасте 72 лет и похоронена на Ваганьковском кладбище. На ее надгробии надпись: «Здесь покоится прах З.И. Русецкой-Ризберг — друга лейтенанта П.П. Шмидта, героя революции 1905 года».
Из писем лейтенанта Шмидта
***
Как бы ни проходил мой день - в утомительной ли и бессмысленной службе, в работе моей, которую я люблю... я много, много раз успеваю подумать о вас... Сегодня дивное утро, я проснулся очень рано, открыл окно, на меня пахнуло утром, свежестью и радостью, и я подумал о вас. Мне легче с думою о вас, думы отводят грусть, дают энергию к работе. Наша мимолетная, обыденная, вагонная встреча, наше медленно, но идущее все глубже сближение в переписке, моя вера в вас - все это наводит меня часто на мысль о том, пройдем ли мы бесследно для жизни, друг для друга. И если не бесследно, то что принесем друг другу: радость или горе?.
***
Вы еще спите, Зинаида Ивановна? Встречайте же день! Встречайте весело и радостно! Не теряйте его, что может быть сделано сегодня, не может быть сделано завтра, и неизмеримо велика ценность каждого дня, прожитого мгновения. О, как бы я хотел передать вам всю силу этого внутреннего, где-то глубоко в душе таящегося трепетного счастья. Счастья чувства, мысли, бытия!
***
Я писал тебе при всякой возможности, но письма эти, верно, не доходили, ты прости меня, моя голубка, нежно, безумно любимая, что я пишу тебе так, говорю тебе \"ты\", но строгая, предсмертная серьезность моего положения позволяет мне бросить все условности.
Знаешь, в чем был и есть источник моих страданий, - в том, что ты не приехала... Ведь ты не знаешь, что перед казнью дают право прощаться, и я бы спросил тебя, а тебя нет. Это было бы для меня страшным и последним горем в моей жизни...
***
Голубка моя, если суждено мне прекратить жить — забудь скорее меня. Пусть тогда все, что протекало в нашей с тобой жизни — переписке… отойдет от тебя, как сон и не налагает страданий на твою осиротевшую душу, забудь тогда и живи. Если же я останусь жить, то не забывай меня. Тогда будь со мной, тогда мы, соединяясь, встретим бодро все беды жизни и в самой тяжести и невзгодах будем счастливы…
***
«Прощай, Зинаида. Сегодня принял приговор в окончательной форме. Вероятно, до казни осталось дней семь-восемь. Спасибо тебе, что приехала облегчить мне последние дни. Я проникнут важностью и значительностью своей смерти, а потому иду на нее бодро, радостно и торжественно. Я счастлив, что исполнил свой долг. И, может быть, прожил недаром. Еще раз благодарю тебя за те полгода жизни-переписки и за твой приезд. Обнимаю тебя, живи и будь счастлива. Твой Петр».
Суд и казнь
На суде Шмидт старался смягчить наказание другим, брал всю вину на себя, выражал полную готовность подвергнуться казни. Ни один свидетель защиты на суд допущен не был. Последнее слово мятежного лейтенанта изумило публику в зале: «Перед вами на скамье подсудимых вся стомиллионная Россия, ей вы несете свой приговор, она ждет вашего решения…» Решение суда было однозначным: смертная казнь. 20 февраля был вынесен приговор, по которому Шмидт и три матроса были расстреляны на острове Березань.
В царские годы, разумеется, об «изменнике» постарались забыть, но после Февральской революции ситуация кардинально изменилась. Останки Петра Петровича были перезахоронены с воинскими почестями в Севастополе. Приказ о перезахоронении отдал будущий верховный правитель России адмирал Александр Колчак. В мае 1917 года военный и морской министр Александр Керенский возложил на могильную плиту Шмидта офицерский Георгиевский крест.
Настоящий сын лейтенанта Шмидта
На момент восстания на «Очакове» Евгению Шмидту было 16 лет. На крейсер к отцу он добрался самостоятельно и оставался вместе с ним до момента ареста. Евгения тоже арестовали, но через сорок дней освободили без предъявления обвинений как несовершеннолетнего. После казни отца Евгений Шмидт жил у своей тетки в Керчи, учился в реальном училище, затем окончил Технологический институт.После начала Первой мировой войны он окончил школу прапорщиков инженерных войск.
8 мая 1917 года на торжествах в память о герое революции лейтенанте Шмидте подпоручик саперной роты Евгений Шмидт стал одним из главных гостей. Решением Временного правительства (по другой версии — лично командующего Черноморским флотом Колчака) ему было дано право на ношение двойной фамилии Шмидт-Очаковский.
Впрочем, плодами отцовской славы Евгений толком воспользоваться не сумел. Обстановка в стране стремительно менялась. Октябрьскую революцию Шмидт-Очаковский принял в штыки и вскоре примкнул к Белому движению. Евгений воевал в ударных частях барона Врангеля и в 1920 году покинул Крым вместе с Севастопольской эскадрой. После пребывания в Галлиполийском лагере он уехал в Чехословакию.В 1926 году в Праге он издал книгу «Лейтенант Шмидт. Воспоминания сына», в которой писал: «За что ты погиб, отец?! Ужели для того, чтобы сын твой увидел, как рушатся устои тысячелетнего государства, как великая нация сходит с ума, как с каждым днем, как с каждой минутой все более втаптываются в грязь те идеи, ради которых ты пошел на Голгофу?» Последние годы Евгения Шмидта были совсем уж мрачными: забытый всеми, он проживал в парижском приюте для бедняков. В 1951 году его не стало.
Тем временем лейтенант Шмидт был включен и в пантеон героев революции, одобренных советской властью. Беспартийный офицер-романтик, принявший смерть за народ! А что сын? Кто его видел? Такая ситуация была крайне удобной для мошенников. На свет появилось крылатое выражение «дети лейтенанта Шмидта. Впервые эту крылатую фразу увидели читатели романа Ильфа и Петрова «Золотой телёнок». Остап Бендер представлял себя потерянным сыном известного лейтенанта Шмидта. Ильф и Петров не выдумали схему махинации, а иронично описали реально существующий обман. Дело в том, что отказать сыну Шмидта никто не решался. Ничтожный шанс того, что перед председателем стоит настоящий отпрыск лейтенанта, существовал. В случае отказа местную администрацию ожидала страшная кара. Ребёнку революционера достаточно было написать жалобу в Москву. За жалобой последовала бы проверка, а проверок под руководством идейных партийцев никто не любил. Поэтому местная власть предпочитала отделаться деньгами, талонами, провизией.
Увековечивание памяти
Имя Петра Петровича Шмидта носят улицы, набережные и парки во многих городах России, открыты его мемориальные музеи. Именем Лейтенанта Шмидта названы набережные в Санкт-Петербурге и городе Великие Луки. Благовещенский мост в Санкт-Петербурге носил имя «Лейтенанта Шмидта» в период с 1918 по 2007 годы.На острове Березань в 1968 году архитекторы Л. И. Галкина и А. Н. Очаковский установили памятник в память расстрелянным руководителям восстания. Мемориальный дом-музей П. П. Шмидта с 1980 года работает в Бердянске, помещаясь в доме, где семья бердянского градоначальника П. П. Шмидта проживала более десяти лет. Образ Петра Петровича Шмидта широко отражен в искусстве. Опера, романы, картины, фильмы. Известна поэма Б.Пастернака «Лейтенант Шмидт».