Он нашёл его в пшеничном поле на краю леса и к себе в избу принёс. Пареньку было лет двенадцать, а выглядел он так, будто под мельничное колесо попал. "И кто его так уделал", - успел подумать Аверий, как вдруг парень открыл глаза и словно в ответ молвил:
- Мельник вдовый к моей матери клинья бьёт, а сын его меня на два года старше, - и носом шмыгнул, но не от слёз, а от невысохшей ещё кровянки.
- А твой батя где? - думая о другом, спросил пацанёнка Аверий и добавил, - как звать-то тебя? - а сам нахмурился: багровые рубцы на узкой, почти ещё детской спине уж больно страшно гляделись, хоть и были старые, поджившие.
- Зот моё имя. А про батю мать сказывала, лес валил, его бревном и зашибло, - привычно, явно не впервой, выдал парнишка.
Аверий тут подумал, что зубы у него целы и осторожно ощупал тощее тельце. Бог свят, кроме ушибов да ссадин, ничего не выискалось. Аверию давеча сто лет сравнялось, всё никак господь не прибирал. А врачевать-то за сто лет, да в отшельничестве буде, кто хочешь обучится.
- А матерь твоя кто ж? - старик улыбнулся и вдруг почувствовал, как ушла из его мыслей тревога.
- Швея, - гордо кивнул парень, - у ней и баре вышивку берут, да вперёд заказывают.
- Шишка на темени уж больно велика, потерпи чуток, завяжу, - Аверий повернулся и отвару налил, - на-тко, Зот, выпей. Да спи. К утру голова на место встанет.
- Ой ли! - не поверил пацанёнок и тут же уснул.
А на утро Аверий нашёл на пустой лежанке странные кругляши. Деревянные, плоскенькие, с треть ладони. Гладкие, ухватистые. На одной стороне будто желобок, а по нём малый шарик катается, путь себе ищет.
Аверий лет сорок в деревне не бывал. А тут беспокойство взяло. Добрался ль парень. Да и кругляши работа тонкая, дорогая. Аверию чужого не надобно. Только не оказалось в деревне ни мельника вдового, ни швеи. Мельник-то имелся, как без него. Женатый, правда, но и сына у него не было. Одни девки. Четыре молодки. Румяные, да смешливые. Не давал господь сына, печалился мельник.
И швея была. То есть была она швея во времена оные. Посмотрел Аверий, как она на завалинке сидит, да щурится. Глаза хоть и слепые, а веселые. Сын у ней обаче был. И даже не один. Но самому младшему пятый десяток шёл. Уж внуков растили.
Обошел Аверий всю деревню, ни одна душа не слыхала про пацана Зота, да матерь его швею. Ни здесь, ни, сказывали, в соседних деревнях-сёлах. Чудеса. Оставил Аверий кругляши мельнику да швее. Пущай детки дивятся. Вернулся в лес домой и умер.
А у мельника вскоре пацан долгожданный народился. Швея ему крестильную рубаху передала, всю в вышивке. Смотришь на рисунок и будто путь видишь к самой середине мира ведущий. Глаза-то у швеи ни с того, ни с сего, прозрели, вот ведь вышло дело.
- Эй, Зот! Ты идёшь? - она всегда как будто ниоткуда выпрыгивала прямо в Зотовы мысли.
- Нет пока. Ещё три задачи осталось, - он улыбнулся.
- А давай ты случайно отвернешься, а я все твои задачи позакрываю, - она радостно хихикнула, сунула нос в монитор и добавила, - а ну! Говори пароль от jir'ы!
Он любил её каждой клеткой. Любил и радовался, что можно. И что она его любит. Потому что на этой любви у них, как на веретене, вся жизнь крутилась. Весело, сыто, да счастливо.
- Пойду тогда одна пообедаю, - она посмотрела на него, будто приласкала, - а то у меня конференц-колл через полчаса.
Он тихонько пожал её руку.
- Зот! - вдруг снова запрыгнула она в его мысли, - у тебя лабики остались?
- Остались. Я ж вчера в мастерской был и ещё несколько доделал. А что?
- Лаврентьевы звонили. Они кому-то там рассказали про твоё хобби. И что от твоих лабиринтов в мозгах просветление, дзен и третий глаз. И вот эти кто-то тоже третий глаз хотят. Они там на грани то ли развода, то ли банкротства, - она пожала плечами и снова улыбнулась ему, как обняла.
- Пусть приезжают. Мастерская "Потерянный херувим" всегда рада помочь нуждающимся открыть желаемое количество глаз на любую проблему.
Они одновременно засмеялись и она убежала, коротко сжав его ладонь.
Наконец закрыв все задачи, Зот привычным движением растёр виски и улыбнулся, вспомнив о жене. На миг он даже почувствовал запах её пшеничного цвета волос, напоминавших ему примыкавшее к лесу поле, где сам того не зная, принял его когда-то в этот мир старик Аверий.
Давно уж Зот среди людей. И лабиринтов этих раздал, не упомнишь сколько. Ведут лабиринты Зотовы людей к счастью. Грустных - долго. Весёлых - быстро. Но не бывало ещё такого, чтоб не дошёл человек, коли есть у него такое желание - счастливым быть.
Возьмёт такой человек деревянный кругляш в руки, посмотрит, как уютно катается под прозрачной крышечкой шарик, да и держит, держит в руках, не в силах оторваться, направляет шарик по поворотам да перепутьям. И так на душе человека спокойно делается, мысли текут, текут ровной речкой, журчат тихонечко. И для любого дела решение будто само собой ищется. Не все ведь люди знают, что любую задачку сначала внутри себя решить нужно. Вот и помогали лабиринты путь к этому решению сыскать.
Вышел Зот из офиса, поспешил к жене и в который раз подумал, что не задумываясь заново прошёл бы он и свой витиеватый путь во имя обретения такой любви и счастья, ради которых никаких крыльев не жалко.