12 сентября 2006
Здравствуй!
Последний раз писал тебе целых шесть лет назад, ведь, как и сам понимаешь, особого повода написать не было. Прежде всего, снова огромное спасибо, что никому не рассказал про мои сокровенные рисунки, жаль, что ты также не помог мне с жильём и работой хотя бы на первое время, но я всё равно сумел со всем справиться.
Ещё меня крайне возмутила неухоженная могила моего покойного брата, спрятавшаяся под зарослями различных сорняков. У меня нет слов! Это какое-то немыслимое кощунство! Но, с другой стороны, вы и не должны были, поэтому какого-то большого зла на вас не держу. На всех вас.
Когда, наконец-то, меня выпустили из осточертевшей лечебницы, я не знал куда идти. Мой лечащий врач прописал мне какие-то таблетки и настоял, чтобы я его посещал каждые три месяца. Мне было не по пути обратно в психиатрическую больницу, поэтому каждые три месяца в течение последующих двух лет я исправно посещал своего психиатра, выпросив урезать посещения до одного раза в полгода. Из-за этого первые два года я, скрепя сердце, не вёл никакой охоты на монстра, чего стоило мне огромного терпения или, скорее, хладнокровия.
Жильё на первое время я нашёл в своём заброшенном фамильном доме, где погиб мой бедный младший брат. Дом теперь был в пригороде Леснийска, а не у опушки леса, как раньше. Стоял он посреди таких же зданий, лишённых всякого изыска и индивидуальности снаружи, но зато заполненных жизнью внутри. В родном же доме не было никакой мебели или каких-то ещё вещей повседневного быта. Он был опустошен, разорён и заброшен, иначе не скажешь. На голых изуродованных стенах были нарисованы разнообразные рисунки или слова либо сатанинского (видимо такая слава у моего старого дома), либо просто непристойного характера. По всему дому стояла отвратительная, непереносимая вонь экскрементов и прочего непотребства. На полу валялись различный мусор и битое стекло. Также в доме нашли своё убежище несколько бездомных, а на втором этаже местами лежали использованные шприцы, что также говорило о периодическом приходе сомнительных «гостей». В доме было довольно холодно, но, несмотря на это, где-то ползали страшные насекомые, невиданные мной раннее.
Я захотел осмотреть свой старенький и погибший дом и начал это с подвала. Он был завален чем-то, каким-то различным мусором, и затоплен. Я не стал заходить дальше из-за воды, лишь бегло осмотрелся и заметил знакомые пулевые отверстия в стене. Почему-то данная мелочь заставила меня ухмыльнуться. Потом я поднялся. Про первый этаж всё уже сказано, и добавлять нечего, как и про второй.
В первую ночь я уснул на пустом холодном полу второго этажа, где раньше, в далёком детстве, была наша с покойным брата комната.
Несмотря на всё своё уродство, дом оставался мне родным. Когда я в нём находился, меня накрывали тёплые приятные воспоминания о, кажется, давным-давно прошедшей жизни. Светлой и безоблачной, где не было ни трудностей, ни проблем, а если и были, то теперь они кажутся настолько мелочными или пустяковыми…
Где теперь та прекрасная жизнь? Её символом был данный дом. То восхитительное время ушло, оставив за собой омерзительный богомерзкий памятник, в виде оскверняющим своим существованием свой прежний облик ветхий дом. Светлая память сильно разнилась с развращённой реальностью, где всё изменилось. Теперь практически ничего не было от того прекрасного, всеми забытого, времени. Остался только этот уничтоженный временем дом.
На пятую ночь боль от горького осознания, что стало с отчим домом, взяла верх над здравым смыслом, и я, предварительно выгнав всех бездомных, поджёг его. Строение вспыхнуло, как спичка, и горело недолго. Языки пламени быстро сделали своё зловещее дело, и всего лишь через несколько минут дом рухнул, а спустя, наверное, минут десять он оставил после себя только угли. Так я лишился последнего призрака ушедших лет.
В ту же ночь я прошёлся по отстроенному пригороду. Не могу понять, почему в Леснийске его называют «новая окраина»? Теперь мой бывший, и уже сгоревший, дом стоял в застроенном районе, а когда-то он гордо стоял в гордом одиночестве рядом с таинственным лесом. Время отобрало и это. Сейчас я шёл не по пустой тёмной тропинке в неизведанный лес – в неизвестность и к необыкновенным приключениям, а по городской, освещённой тусклым светом из окон и яркими уличными фонарями, асфальтированной дороге. Слышались тихие отзвуки работающих телевизоров или бытовых разговоров, вместо приятного пения ночных птиц и еле слышимого шелеста листвы, которые так манили к себе, в дремучую чащу.
Странно, но несмотря на относительную заселённость и благополучность «района» (хотя это пригород), абсолютно никто не вызвал пожарных. Должно быть, дурная слава сделала своё дело.
После я несколько ночей провёл на улице. Был сентябрь, а значит если бы я не нашёл хоть какое-нибудь жильё, то быстро умер от холода, тогда существо осталось бы в живых, чего я допустить никак не мог и не могу!
Сначала моей крышей над головой стал небольшой приют для бездомных. Там я пробыл до ноября, пока не нашёл работу, точнее находил, потому что меня нигде долго не держали. Все говорили, что без конца увольняют из-за сонливости, однако я всегда бодр, а значит так называемая «сонливость» лишь предлог. Видимо, я кому-то мешаю. Или это всё проделки существа? Тем не менее, потом я, скопив деньги, переехал в неплохую уютную съёмную однокомнатную квартиру.
В течение следующих двух лет я копил деньги на огнестрельное оружие, ходил на работу (работы) и исправно посещал своего психиатра. Добыть хоть какое-нибудь ружьё законным путём никак не получилось бы. Во-первых, никто не даёт разрешений на ношение или покупку оружия бывшим пациентам психиатрической лечебницы, тем более стоящим на психиатрическом учете и, можно сказать, привлечённого к уголовной ответственности. Во-вторых, разрешённое оружие, которое можно купить в специальных оружейных магазинах, уступает по мощности тому, что способно нанести хотя бы минимальный вред монстру. Поэтому на четвёртый год своего пребывания на свободе мне удалось различными незаконными путями (которые я, конечно, не буду описывать по понятным причинам) раздобыть снайперскую винтовку с оптическим прицелом. Конечно, не самая мощная пушка, но сильнее раздобыть я не смог. Тем более я, как помнишь, снайпер-диверсант. Данное оружие – моя стихия в каком-то роде.
Также на четвёртый год, после того, как отметился у своего врача, я бросил работы (на тот момент был на двух) и съехал в скромную хижину в лесу, неподалёку от Леснийска. Однако мне не хватало патронов, так как десяти, даже самых точных, выстрелов, я уверен, не хватило бы даже напугать моего адского зверя. Нужно было больше! Намного больше! Из-за чего я даже тогда не начал охоту на монстра.
Хижина была давно заброшена и пустовала, судя по слоям пыли, уже длительное время. Она была небольшой: в ней было две маленькие комнаты с чердаком. Находилась она на неожиданно просторной поляне, которая давала обзор на целых триста метров, а дальше шли высокие вековые деревья, преграждающие дальнейший обзор. Хижина была для меня более чем идеальна. Это был относительно превосходный наблюдательный пункт, учитывая, что за многовековой лес меня окружает.
Все скопленные деньги я тратил на патроны и кое-какую скромную еду.
Прежде всего, как я уже говорил, нужно было удостовериться, что меня снова не заберут в психиатрическую лечебницу во время охоты на монстра. Жалкие остатки денег, которые оставались после покупки еды и патронов, я тратил на парикмахера и самую дешёвую гостиницу в Леснийске, чтобы привести себя в порядок и в должный внешний вид перед посещением врача.
Пятый и шестой сеанс выдались особенно тяжёлыми, но мне удалось убедить своего доктора, что всё на самом деле в порядке, хоть он и начал что-то подозревать. Так я, наконец, обезопасил себя от повторного заключения в опостылевшей лечебнице.
В один момент денег стало не хватать на покупку еды, и в последние три года я стал питаться за счёт лесных даров: грибов, ягод и некоторых зверей, на которых приходилось тратить драгоценные патроны. Хотя, с другой стороны, так я практиковался в стрельбе, что при будущей схватке с чудовищем будет довольно ценным навыком, согласись. Новые патроны я доставал с помощью денег, заработанных на разнообразных одноразовых работах и продажи некоторых добытых из леса съедобных вещей. Также я делал запасы на зиму.
Зимовка всегда приходилась для меня тяжелейшим испытанием. В хижине всегда было очень холодно, что бы я ни делал. Я заколотил все окна, которые только были, заменил старую деревянную поломанную дверь новой металлической, и перед сном разжигал небольшой безопасный костёр в хижине, а сам укутывался в различную ткань, которую только можно было найти. Кстати, за шесть лет я ни разу не болел, несмотря на практически самоубийственные зимовки, которые могут свести в могилу из-за нечеловеческого холода абсолютно любого. Чудо, не иначе.
Помимо выживания, я в последние три года начал поиск полезного союзника в своём крайне непростом деле, а именно отважного следователя Льва Николаевича Орлова.
Его друзья, родственники и коллеги хором твердили, что не знают где он, и, вообще, в последнее время он даже, как они говорят, спятил. Это напомнило меня – какие-либо сомнения насчет того, что Лев Николаевич видел монстра, сразу улетучились. Хоть поиски и не увенчались успехом, но позже всё-таки, можно сказать, я его нашёл.
Во время очередной тяжёлой зимовки, я кое-где выламывал доски для какого-нибудь маленького, но спасительного костра. Это приходилось делать, так как запасённых веток не хватало, а выйти и нарубить дров я не мог из-за суровой холодной вьюги. В основном это были ненесущие деревянные стены, чьё отсутствие не привело бы к неминуемому обрушению всей конструкции, а также местами пол и потолок. Под полом, в одной из комнат, я нашёл потрёпанную старую тетрадь с пожелтевшими страницами довольно интересного содержания.
Прочитав её, я понял, что она принадлежала Льву Николаевичу, узнал подробности гибели своего младшего брата, а также фамилию того пациента, которого похитило существо – Рыбов. Но я не понял, кто такие «они». Существо не одиноко? Или таким образом оно пытается спутать карты? В любом случае я доберусь до монстра или монстров и перебью их всех!
Рыбова искать бесполезно – в лучшем случае найду его останки. Тетрадь же Льва Николаевича я унёс его родственникам, сказав, что нашёл её в лесу. Ценных союзников, да даже каких-нибудь, не было в живых уже довольно длительное время. Я был один в своей сложной охоте.
Также, ведя поиск существа, я опросил людей, живших рядом с лесом, в том числе из родного теперь пригорода, или, как говорят леснийцы, новой окраины. В голове была записка со значением «Приходит из леса», поэтому логичнее всего надо было начать опрашивать жителей вышеуказанного района, ведь они ближе всех расположены к лесу. Однако, на моё удивление, абсолютно никто не знает о таинственном незнакомце, который когда-либо выходил из леса и нёс различные беды, в том числе и, я уверен, многочисленные смерти. Исключением стало некоторое, безусловно малое, количество местных, которые сказали, что подобный незнакомец перестал приходить из леса практически сразу же после исчезновения Льва Николаевича. Подтверждением того, что данный незнакомец именно то существо, которое я ищу, является такой факт: опрошенные считают его единственным виновником загадочных самоубийств и не могут описать его внешность.
Почему исчезновение существа практически одновременно с пропажей Льва Николаевича? Следователю удалось ранить или даже убить монстра? Точного ответа, друг мой, я не знаю, поэтому и продолжаю охоту.
В хижине, на стене, я развесил свои рисунки. Крыша была в порядке, иначе бы я помер в первую же зиму, поэтому дождь и снег никак не испортили бы важные для меня записки.
Каждый день я смотрел на них. Искал любую подсказку. Тетрадь Льва Николаевича я заучил, и поэтому хорошо помнил и знал, что в ней не было самого монстра. Незнакомец из конца (знаю, ты данную тетрадь не читал и, вообще, только сейчас узнал об её существовании, но можешь считать, будто это мои рассуждения вслух, если бы мы с тобой находились в одной комнате) однозначно не мог быть существом – Лев Николаевич бы написал это. Увидел бы и сразу же понял, но он был до конца уверен, что ищет человека или группу людей. По крайней мере, когда вёл свои записи. Может быть, конечно, существо ему, как и всем нам, притворилось человеком. Если я окончательно зайду в тупик, то буду считать, что следователь всё же встретил монстра, но сейчас мне кажется это крайне маловероятным.
Лес я изучил вдоль и поперёк. Даже намёка на существо не встретил, но оно в нём обитало, в этом нет сомнений, по крайней мере, раньше. Зато я нашёл какой-то странный, но очень хорошо охраняемый какими-то людьми большой склад в десяти километрах от Леснийска. Раньше я о нём даже и не слышал. Выглядит очень ветхим, будто бы он был построен при самом Сталине. Что такого важного в нём может храниться, не знаю, но я, так сказать, взял это место на заметку у себя в голове. Чутьё подсказывает: склад и существо, безусловно, как-то связаны, но я ещё не совсем понимаю как именно. К тому же этот склад напоминает храм из снов. Ты ведь меня понимаешь? Намекну – «Леснийский феномен». Я думаю, его построили под впечатлением от образа сна. То есть это следствие, а не причина.
Ещё мне показалось нужным прикупить на свои жалкие гроши пару медвежьих капканов. Один установил у входа в хижину, побоявшись, что «они» придут и за мной, кем бы они ни были. Может, конечно, «их» и не существует вовсе, однако такая подстраховка не помешает. Второй я использовал для различной охоты на животных и для будущей поимки монстра.
Раздобыл я ещё большой охотничий нож, скорее для бытовых нужд лесной жизни. На самом деле, он был одним из моих первых приобретений, когда я стал жить в опасном лесу. Забыл написать об этом ранее, а переписывать письмо для меня непозволительная роскошь. На это нет ни времени, ни лишней бумаги. Пишу я тебе из-за острого желания высказаться, а никого рядом нет, поэтому изъясняюсь письменно.
После всех ремонтных работ, то есть сейчас, на данный момент, моя хижина стала уютным убежищем с двумя небольшими окнами, одной надёжной дверью и всего одной просторной комнатой. Раньше комнат было две, но из-за сноса стен стала одна. Одно окно находится под потолком, раньше оно было чердачным, но я убрал чердак, оставляя только те доски, которые не давали обвалиться конструкции. Теперь окно объединяет в себе и наблюдательный пункт, и выгодную снайперскую позицию. Второе окно находится напротив стены с рисунками и рядом с дверью. После написания письма я его тоже заделаю. Зачем? Из соображений безопасности, конечно же!
Как я упоминал ранее, самое мощное оружие, которое только сумел раздобыть, была винтовка. Его, как ты сам прекрасно понимаешь, недостаточно, чтобы убить монстра. Тогда я вспомнил свою службу снайпером-диверсантом. Там нас, ко всему прочему, обучали ещё и сапёрному ремеслу, которым я и воспользовался. За полгода, раздобыв все нужные ингредиенты, я собрал одну противопехотную мину и пару бомб, точнее ручных гранат из подручных средств с добавлением некоторых вещей для усиления детонации. Хочу изготовить ещё, но пока недостаточно ингредиентов.
Недавно в городе я встретил одного знакомого жителя и опросил его насчет существа. Он по секрету шепнул, что видел, как в городе появились некие странные люди, которые также появлялись ранее, особенно часто во время «волны самоубийств», и исчезли одновременно с её прекращением, вместе с тем самым незнакомцем, которого я ищу. Сказал, они попытались забрать тетрадь Льва Николаевича, но им это не удалось, так как родственники Орлова отдали злосчастную тетрадь в городской архив, и она теперь находится под тщательной охраной кого-то там.
Это и есть легендарные те самые «они»? Если да, то «они» безусловно связаны с монстром. Я это точно знаю. Не знаю, правда, откуда.
– Искать нужно в лесу прямо сейчас, – сказал я себе, – «они» здесь, следовательно, и Он тут.
Ночью я устроился у верхнего окна с винтовкой в руках, ожидая появление монстра.
Но существа не было. Ни в эту ночь, ни в последующие четыре. Днём я спал, а после заката ждал на своей позиции. Одной тёмной ночью я даже пошёл в лес. Абсолютно никаких следов существа! Как будто его никогда и не существовало! Но ведь это не так!
На шестую ночь я уже смело шёл по тёмному лесу, выкрикивая что-то вроде:
– Где же ты!? Покажись!!! Ну же!!! Вот он я!!!
Но ответа не было. Никакого. Так прошло ещё две долгие ночи. Казалось, будто я понапрасну тратил драгоценное время. Может, это всё, моя многолетняя охота, лишь большая безумная ошибка и мой покойный брат никогда не будет отомщён, потому что и мстить-то некому? Быть такого не может!
В последнюю ночь я также ходил по, как оказалось, безопасному лесу и выкрикивал горячий вызов, но теперь со своими смешными записками в руках. Ближе к рассвету, в отчаянии, я развесил их по лесу, не по всему, естественно, а по дороге от моей хижины до пригорода Леснийска, то есть «новой окраины». Сделал это с приличными интервалами друг от друга, в надежде хотя бы так привлечь внимание монстра, если он, конечно, существует.
Днём, перед написанием данного письма, я обошёл все места, где развесил свои записки. Они все на месте.
На этом, пожалуй, я закончу. В следующий раз я напишу, кто такие «они», если, конечно, выясню это сам.
Кстати, если я тебя донимаю, докучаю или что-то в этом духе, можешь просто выбрасывать мои письма – в обиде не буду. Согласен, что содержания моих писем очень смахивают на бред безумца, поэтому я прекрасно понимаю, насколько негативную реакцию они могут вызывать.
Так или иначе, до следующего письма!
Твой друг
Тимоша К.
P.S. Окно я только что заделал.
[На отдельном тетрадном листе]
Это срочно!!! Когда я шёл в почтовое отделение Леснийска, мне попался подозрительный высокий человек, одетый в деловой костюм, с тетрадкой Льва Николаевича в руках. Да, это именно она! Я узнаю её из тысячи, если не из миллионов. Мне тут же вспомнилось, что некие «они» как раз охотились за ней. Я не мог допустить, чтобы такая ценная тетрадь просто так ушла в небытие, чьей бы злой волей это ни было.
Я спешно пошёл вслед за похитителем. Он это быстро заметил и собрался уже нырнуть в ближайший безлюдный переулок. «Должно быть, профессионал и крайне сильно уверен в своих отработанных годами действиях» – мгновенно промелькнуло у меня в голове вместе со сценой из тетради, когда Льва Николаевича примерно также выманивали в ловушку: «Нельзя ему зайти в переулок!».
Я, с выучкой из своего армейского времени и закреплением из последних шести лет в лесу, быстро достал нож и стремительно сократил расстояние, запрыгнув на врага. Мы упали, чем я застиг похитителя врасплох, но он был слишком хорошо подготовлен. По сути единственное, что меня спасло в тот момент, так это то, что мне хватило какой-то
спасительной секундочки, чтобы ударить ножом по сонной артерии противника и вытащить своё холодное оружие обратно.
Когда у похитителя хлынула кровь, в руках у него уже был довольно странный пистолет, которого, клянусь, я раньше никогда не видел. Может быть, конечно, за двадцать шесть лет моего отрыва из всяческой социальной жизни и прочего наши технологии настолько сильно скакнули, но я в этом очень сильно сомневаюсь.
Он успел сделать пару выстрелов в никуда, прежде чем окончательно потерять сознание… Я немного поторопился; сейчас опишу поподробнее. Я решил не дать ему стрелять, чтобы он не попал по мне, и начал бить его ножом по руке с оружием. Хоть все выстрелы и были мимо, но отнюдь не из-за меня. Удары по его одежде были бесполезны, будто бы я пытался пробить ножом не какой-то пиджак, а тяжёлую танковую броню. Однако, тем не менее, он умер. Я взял тетрадь Льва Николаевича, снял с похитителя пиджак, который, кстати, совершенно не запачкался в крови, и надел его на себя, а также прихватил чудо-пистолет, стрелявшего бесшумно и обладающего огромной убойной силой, чуть ли не штурмовой винтовки, что практически вдребезги разрушил асфальт, по которому случайно попал похититель.
Убийство ожидаемо вызвало панику среди случайных зевак, но мне нужно было доставить тетрадь Льва Николаевича в безопасное место, во что бы то ни стало. Я забежал к ближайшему другу Орлова. Он был одним из немногих, что верили Льву Николаевичу, а также он работал в милиции, что давало записям дополнительную защиту. Я отдал ему тетрадь с предупреждением бережно хранить её и никому не доверять, а когда наступит время отдать куда надо. Ещё по пути я вырвал страницу из конца тетради, так как думаю, что это, похоже, моё последнее письмо.
Потом я забежал в почту, где заполнил конверт и сейчас пишу это.
Мой план: бежать в лес, занять позицию, ждать гостей и дать последний бой.