6 августа 2000
Здравствуй!
Прежде всего, огромное человеческое спасибо, что организовал похороны моего младшего брата должным образом. Мы оба в неоплатном долгу перед тобой.
Не могу описать словами, дружище, какое огромное горе я испытал. В последнем своём письме ему я написал, что он мой последний живой родственник и, по совместительству, самый близкий мне человек. Теперь его не стало. Я не смог уберечь. Именно я, а не кто-то ещё, за что и испытываю гигантскую вину и невыносимую душевную боль. В душе образовалась колоссальная непроглядная бездна. Жизнь разделилась на «до» и «после». И только одна вещь меня теперь волнует и имеет хоть какое-нибудь значение. Где виновник? Я жажду его крови! Только кровь способна теперь заполнить эту огромную бездну.
В письме своему покойному брату (можешь прочитать, тебе-то можно, мой старый товарищ) я рассказал, как попал сюда и как встретил кое-кого. Да-да, я знал этого вашего «нового друга» ещё до моего бедного брата, и теперь я хочу найти и уничтожить его!
Все эти годы я не сидел сложа руки. Хотя в первый год я действительно был убит горем, а таблетки, которыми меня кормят здешние санитары, лишь притупили мышление. Однако всё же я стал пытаться вспомнить существо; и да, я не считаю «нового друга» за человека во всех возможных смыслах.
Ты и все остальные не можете его описать, так ведь? Это всё действие неведомой мне сатанинской магии, но её можно и нужно преодолеть!
Я хотел вспомнить хоть что-то о монстре, хотя бы какую-нибудь незначительную мелочь. К сожалению, абсолютно ничего не приходило в голову, словно произошедшее той злополучной ночью было лишь дурным и давно позабытым сном. В моей одиночной палате лежали карандаш и много бумаги, что и подтолкнуло меня на мысль, как можно хоть что-нибудь вспомнить.
Я попытался нарисовать его. Первые попытки были тщетны – я просто смотрел на пустую бумагу, не имея возможности что-либо изобразить или даже представить, что можно было бы нарисовать, так как даже его рост не смог вспомнить. Да, он был значительно выше среднего. Примерно шесть метров (не удивляйся), при этом спокойно умещался во всех комнатах моего дома без особого труда. И как же изобразить это на бумаге?
Я не знал, что делать. Тогда я вспомнил об одном любопытном пациенте с таким же диагнозом. Он видел существо – сомнений нет. Вот только хотел служить ему… не важно! Он был моей единственной зацепкой. Я примерно неделю не мог его найти, а когда спросил о нём санитара, тот ответил, что пациент исчез уже несколько лет назад, передав кому-то записку, после чего санитар спросил мою фамилию. Однако услышав её, ничего не передал, видимо, послание адресовано не мне, и требовать её я не мог, иначе бы застрял здесь на более длительное время. Пациент сбежал, а существо помогло, никак иначе. Или пациент стал кормом монстра? Этого уж я точно уже никогда не узнаю.
Подкреплялось это довольно интересным слухом, что в день исчезновения, к нему в палату, без ведома персонала, зашёл посетитель. Гость пробыл внутри полчаса, после чего из палаты послышались страшные душераздирающие вопли пациента, подкреплённые в конце его криком: «Огнём природа обновится вся!» (не знаю, что это значит). После их завершения, посетитель вышел, как ни в чём не бывало, и ушёл в неизвестном направлении. Санитары появились через пятнадцать минут, а когда заглянули в палату, то ужаснулись. Говорят, палата была вымазана кровью, хотя посетитель выходил чистым. При опросе пациентов соседних палат, персонал крутил пальцем у виска, говоря, что не было никаких посетителей в тот день.
Может быть, это и действительно был монстр, но все свидетели описывают его весьма чётко, никак не затрудняясь при этом, из-за чего я сомневаюсь в их показаниях. К тому же не стоит забывать, что «свидетели» были пациентами психиатрической лечебницы. Или, может быть, это был другой монстр? Тем не менее, вот его описание: высокий худощавый брюнет в деловом костюме. Совершенно не монстр или «новый друг», согласись?
В итоге о пациенте скоро забыли и списали, будто бы он сбежал, но сообщать никуда не стали. Они с существом заодно? Как бы то ни было, у палаты теперь дурная репутация, а её постояльцы постоянно жалуются на неестественный и неизвестно откуда доносящийся запах гнили и сильную жару. Пару раз делали ремонт конкретно этой палаты, однако вышеуказанные особенности никуда не пропали.
Ни у кого я не мог спросить хоть малейшей подсказки, а таблетки, как я уже писал, притупляли суждения, поэтому я перестал их пить. Так у меня появился хотя бы шанс что-то вспомнить.
Свой первый рисунок я сделал через пару месяцев. Я нарисовал человека. Просто начеркал человечка, которого с лёгкостью смогут нарисовать даже маленькие дети. Согласись, «новый друг» похож на человека. Мы все думали, что он человек, поэтому первая и, пожалуй, главная отличительная черта – оно похоже на человека!
Чуть позже мою палату санитары обыскали и нашли рисунок. Доктор спросил, что это, на что я ему солгал:
– Просто человек. Захотел порисовать. Ничего особенного.
Он мне сразу поверил. Тут мне впервые открылась дорога на волю. Я должен им подыграть. Из-за таблеток я не мог догадаться об этом раньше, хотя должен был. Обязан был!
Так прошло ещё полгода. Я усиленно пытался вспомнить ещё хоть что-нибудь, попутно отыгрывая послушного пациента, идущего на скорую поправку. Также я позаботился о последующих записках. Я их спрятал. Не скажу где и заберу, когда выпишусь. И ради нашей дружбы, не говори ничего врачам и никуда не сообщай! Прошу тебя, дружище!
Однажды, пиля взглядом пустой белый лист бумаги, я вдруг, совершенно случайно и не желая, а как-то подсознательно начеркал дерево:
– Вот оно!
К дереву рядом я перерисовал, точнее говоря, перечеркал человечка из первого рисунка, чтобы показать рост существа на фоне леса, ну или, иначе говоря, дерева. Картина потихоньку стала обретать форму.
Далее прошло ещё полгода. Я не помнил больше ничего. Что делать?
– Надо вспомнить второстепенные особенности, – догадался и проговорил вслух я.
Помню его взгляд, точнее, что было за ним. Но как это изобразить? Тогда я не знал и начал перебирать все ваши письма, где хоть как-то упоминался «новый друг», в поисках зацепки. Из-за режима я не мог сделать это в один день, поэтому процесс растянулся на все четыре дня.
Никто не предоставил мне того, чего бы я ни знал ранее, однако напомнили, что существо всегда приходит из леса. Тогда я взял третий листок и нарисовал лес. Много деревьев, а в середине человечек.
За три рисунка я понял: его не только возможно описать, но и, во-первых, оно похоже на человека, во-вторых, огромного роста, может быть, с деревья и, в-третьих, приходит из леса. Там его обиталище! Там его и нужно искать!
Возможно, ты уже стал припоминать существо и, возможно, очень хочешь убить его, но, будь любезен, предоставь это мне. Моя ненависть к нему значительно больше и гораздо сильнее!
Тем временем мне удалось обмануть лечащего врача. Он стал уверен, что вылечивает меня, хотя их проклятые таблетки я давно перестал пить, а только избавлялся при каждом удобном случае. Врач сказал, что ещё пару лет такой великолепной терапии и меня выпустят. Я был очень счастлив. Моя сладкая месть всё-таки когда-нибудь свершится!
Прошёл ещё месяц. В голову ничего не приходило. Я опять только просто пялился на пустую бумагу, не зная, что изобразить ещё.
Я снова и снова прокручивал в голове сцены той злополучной ночи, пока однажды, как-то вновь подсознательно, не написал на верху листа «Всегда наблюдает». Точно! Оно всегда наблюдает! Никогда не отводило от меня взгляда, как только заметило. Взгляд неразрывно связан с глазами. Вот так я смогу вспомнить его глаза.
Но я неожиданно вновь оказался в тупике. Я не мог вспомнить не просто цвет глаз, а хотя бы их форму или даже количество. Я размышлял об этом остаток дня, пока мне не пришла в голову очередная мысль:
– Если я не могу вспомнить глаза, может быть, их и не было вовсе. Точно! У него нет глаз!
Тогда, в ту роковую ночь, я смотрел ему не в уродливые глаза, а в то место, где они должны были быть. И были бы, если оно было человеком или хотя бы обыкновенным, не демоническим, существом. Чудовище внушило, будто у него есть душа.
Снизу, под записью «Всегда наблюдает», я добавил «Нет глаз». Четвёртый рисунок готов. Детали уже рисуют более точный портрет монстра, не правда ли?
Прошёл ещё один долгий месяц. В плане лечения никаких изменений не было, как и идей, какие черты внешности существа ещё можно вспомнить, но были мысли, как воссоздать в голове его богомерзкое лицо.
Итак, у него нет глаз, но какие у него нос, рот, уши и так далее? На листе, сверху, я написал «Нет глаз» и хотел перечислить особенности его лица по пунктам. В голове вновь прокрутил ваши письма. Кто-то как-то раз упомянул, что «новый друг» разговаривал исключительно с моим покойным братом, и совершенно никто не видел, как он открывает свой рот. Однако более подробно и конкретно, естественно, никто не помнит.
– Что если и его нет? – проговорил я на мгновение мелькнувшую в голове мысль, но на листе ничего не написал; нужно было больше подробностей.
Какие у существа уши и нос? В письмах никто о них не упоминал. Я также совсем не помню их. Может, и они тоже отсутствуют? Да, однозначно так! Что тогда остаётся от отвратительного лица? Ничего! Существо заставляет думать, будто бы у него есть хоть какое-то лицо и что оно является человеком, однако оно более уродливо, чем можно представить.
На пятой записке, под надписью «Нет глаз», я добавил на всё оставшееся место «Нет лица».
Ты уже начал вспоминать его, не так ли? В голове всплыл его истинный облик? Надеюсь, да, иначе не понимаю, чего я распинаюсь.
Прошло ещё полгода. Я не делал больше рисунков, так как считал, что их достаточно. Я не переставал думать о существе ни на секунду, и подметил ещё одну немаловажную деталь: никто не видел, как оно бегает. Да, мало кто из людей прилюдно пробежался бы, но в ту ночь существо могло бежать, однако предпочло уйти другим способом. Да, оно «плыло» в воздухе (если тебя удивляет такая формулировка, то вспомни, как существо передвигается, и поймешь, что лучшего слова не подобрать), но не бежало. Оно никогда не бежит, а передвигается всегда только одной неподвижной ровной походкой, точнее стойкой.
Поэтому на новом листе (уже шестом) я написал на всю площадь «Не бежит», потому что считаю это немаловажной и даже весьма весомой деталью.
За указанный период также ничего не произошло. Я продолжал показывать врачам и санитарам то поведение и характер, которое они всегда хотели видеть. А у самого на душе тяжёлая горечь сменялась на огненный гнев и обратно. Мысли были заняты либо моим бедным братом, либо богомерзким монстром.
По вечерам я рассматривал свои рисунки, заучивая образ, так как боялся снова забыть его. «Похоже на человека», «Ростом с дерево», «Приходит из леса», «Всегда наблюдает. Нет глаз», «Нет глаз. Нет лица», «Не бежит». Я повторял это снова и снова до глубокой ночи, словно какую-нибудь молитву, иногда даже не ложился спать. Всё равно считал недостаточно, чего-то словно не хватало, какой-то маленькой мелочи, на которую обычно не обращают внимания, но которая окончательно закончила бы портрет чудовища. Во сне я тысячи, если не миллионы, раз встречал монстра, и каждый раз убивал его. Странно, но я не могу полностью вспомнить, как оно выглядело даже в моих снах. Наверное, это что-то в моей голове не даёт снам воплотить тот ужас. И это были сны, которые всего лишь плоды моей спящей фантазии, а наяву моя первостепенная задача выбраться из дурдома, и побег не лучший способ, обрекающий и без того маленький шанс на успешную месть.
Прошло ещё немного времени, и я вновь стал считать, что рисунков мало, но что ещё изобразить я не знал. Я снова и снова повторял их значение, вспоминал роковую ночь и перечитывал заученные письма. Ничего не шло в голову, пока один из пациентов, откуда-то раздобыв какого-то огромного жука, не начал размышлять об его природе. Большая часть была бреднями сумасшедшего, понятное дело, однако он упомянул, что хищники сначала подбирают своих жертв. Вот оно! Существо не просто так выбрало именно нас! Это нужно было запечатлеть на рисунках, правда, тогда я не знал, как оно выбирает.
В одну из многочисленных бессонных ночей я снова, после просмотра рисунков, пилил взглядом пустой лист. Потом опять нарисовал человечка. Чуть позже дерево, потом ещё и ещё, пока не получился лес.
Рассветало, но смысла рисунок не обрёл, но я всё равно положил его к остальным, после чего провёл стандартный день. Вечером я достал и собрался провести вторую бессонную ночь подряд.
До рассвета я только смотрел на вчерашний рисунок. Я должен был понять, как существо выбирает, но это практически невозможно.
Тогда я вспомнил, что существо следовало за мной. Потом ещё вспомнил, что говорили вы о «новом друге». Оно не стало сразу убивать ни меня, ни брата. Меня преследовало, а брату втёрлось в доверие, после чего убило. То есть убивает не сразу, а сначала «преследует».
Я хотел написать это ключевое слово как обычно, но мешали деревья, поэтому надпись стала вертикальной справа.
Сделав седьмую записку, я почувствовал себя должным сделать ещё одну и на этот раз точно последнюю, то есть восьмую и после неё прийти уже к какому-нибудь общему выводу.
Параллельно запискам я шёл на выписку и оставался всего лишь год. Врач говорил это для профилактики, чтобы неприятная душевная болезнь окончательно ушла в забвение. Его решение – мой ключ на волю, и сегодня, когда я пишу данное письмо, остаётся всего один месяц, и доктор светится от счастья. Искренне рад за него.
К последней записке я приступил сразу же, но результата снова не было полгода, хоть я уже и спал через сутки. Как оно выбирает? Почему мы? Из-за леса? Есть и другие люди, проживающие возле того проклятого леса, почему они все остаются целы? Почему того чудаковатого пациента выбрало? Он ведь вообще жил в городе. Почему тогда не вымер весь Леснийск?
Каждый раз задавался этими вопросами и смотрел на рисунки. Ответы где-то рядом, но тогда я их не видел.
Во время прогулки я отыскал того пациента с жуком. У нас завязался душевный разговор. Я хотел, чтобы он мне ответил, как хищники выбирают своих жертв. Мы разговаривали почти всю прогулку, но в конце, всё же, мне пришлось отстать от него. Поначалу пациент был оживлён и с удовольствием отвечал на все мои вопросы, но потом, видимо, после того как я спросил что-то не то, он быстро утомился и даже хотел позвать санитаров, чтобы я от него отстал. Мне не нужны были проблемы с персоналом, поэтому я остался ни с чем.
В своих измышлениях я оставался один, пока однажды мне не попала старая газета за 1991 год о череде самоубийств в нашем регионе. В ней было написано, что какой-то местный следователь Лев Николаевич Орлов считает их убийствами. Более того, он утверждает о наличии вблизи Леснийска настоящего серийного убийцы!
Не буду пересказывать данную статью полностью, думаю, ты (на воле) уже давно всё прочитал и всё и без меня знаешь.
Однако серийный убийца, которого ищет или искал Орлов (я не знаю всех последних новостей) меня тоже призывал к подобному, то есть к самоубийству. Значит, этот серийный убийца и есть монстр, которого я ищу!
В статье говорилось, что жертвы дети и некоторые сотрудники милиции (они пропали, следовательно, это дело рук монстра, не иначе). Так у меня появилась новая зацепка насчёт выбора жертв.
Но эта статья мне помогла не сразу. Я ещё несколько месяцев не мог собрать этот действительно непростой паззл. И вот, в очередную бессонную ночь, я, разложив семь рисунков и газету перед собой, стал размышлять. Между всеми нами, то есть жертвами монстра, нет никакой связи. Например, не все погибшие дети жили возле леса.
Потом я вспомнил, что, перед моей единственной встречей с монстром, несколько дней домашние животные вели себя странно, однако меня существо не трогало. Не нападало до тех пор, пока я не увидел его. Зацепка!
Я написал на странице «Если увидел». Не знаю, почему я написал так, будто бы адресую кому-то, ведь все рисунки предназначены исключительно для меня. Я подчеркнул несколько раз запись. Хотелось ещё чего-то добавить. Казалось, что картина остаётся неполной, но, будем честны, я забуду о рисунках и пойду в лес искать его, стоит мне только выйти отсюда.
Чувство незавершённости не дало мне окончательно сложить рисунок и лечь спать. Поэтому я под линией, которая образовалась после подчёркивания «Если увидел», добавил «ТО ОНО ЗАБЕРЁТ ТЕБЯ», после чего спокойно лёг спать.
На следующее утро я перепрятал записки, чтобы, не отвлекаясь больше на них, сосредоточиться на более важный тогда и сейчас момент – попытке выбраться.
Из-за того, что скоро подойдет двадцатилетие моего пребывания здесь, кто-то из судей Леснийска решил, что я уже понёс должное наказание, поэтому тюрьма после лечебницы меня не ждёт.
Напоследок, я попрошу тебя об одном одолжении. Когда меня выпустят, мне нужна будет крыша над головой и хоть какая-нибудь простая работа, чтобы не только не умереть с голоду, но и чтобы она не отвлекала меня от охоты на существо. Я не прошу купить мне квартиру или что-то подобное. Нет! Просто посмотри, поспрашивай, большего просить не смею.
Если ты не веришь мне насчёт существа, то просто, пожалуйста, будь бдителен. Оно может захотеть забрать и тебя, ведь ты его тоже видел, и я ещё раз напишу, специально для тебя, значения рисунков, хоть и знаю, что можешь посмотреть их в этом же письме. Это так, на всякий случай, считай, пометки в конце черновика.
«Похоже на человека»
«Рост с дерево»
«Приходит из леса»
«Всегда наблюдает. Нет глаз»
«Нет глаз. Нет лица»
«Не бежит»
«Преследует»
«Если увидишь, ТО ОНО ЗАБЕРЁТ ТЕБЯ!»
Надеюсь, тебе они никогда не понадобятся.
До встречи!
Твой друг
Тимоша К.