Она родилась в далеком 1938-м. Начало войны маленький трехлетний человечек, конечно, не помнит. Зато потом, в четыре года, в пять, она помнит, как закрывала глаза от сполохов горящих домов, как пряталась от страшного свиста летящих бомб. Ее маленькие ножки помнят долгий путь по каналу Грибоедова и дальше по Неве, а озябшие ручонки – суровые ленинградские морозы. Знакомьтесь: ленинградка, петербурженка, жительница Сосновой Поляны, женщина с трудной судьбой Майя Васильевна Сурикова.
Её предки
Семья Майи Васильевны знаменитая: прадеды были купцами, и фамилию Суриковых знал каждый в Торжке. Дедушка служил матросом на крейсере «Аврора», он был на корабле во время рокового залпа по Зимнему дворцу. В 1929 году он умирает, и сразу, в 24 часа его жене было предписано покинуть Кронштадт:
– Так моя бабушка с тремя детьми, и в том числе с моей мамой, оказалась в Ленинграде. Я родилась в 1938 году в Ленинграде в семье Соловьевых. Отец Василий Григорьевич работал на заводе им. Жданова каменщиком, делал специальные печи для кораблей.
Город в кольце
Наступил грозный июнь 41-го. Многие спешили выехать из Ленинграда, а молодая мать Надежда Алексеевна с тремя детьми – Майей и близняшками – наоборот, только устроившись у родителей мужа на лето в деревне Калининской области у истоков Волги, помчалась к мужу, в Ленинград. Как потом выяснилось, она выбрала тяжелый, но верный вариант: вскоре деревня, где жили родители, была оккупирована фашистами. Рядом лес, молодые мужчины ушли в партизаны, и при выполнении задания брата мужа, еще не успевшего получить опыт ведения боевых действий, немцы схватили и повесили в центре деревни.
Приехали. Отец уже воевал на подступах к родному городу. В военкомате в заявлении написал: «Прошу отправить меня только на Ленинградский фронт. Я буду защищать своих детей – у меня их трое!». Ленинград был полностью взят фашистами в кольцо 8 сентября 1941 года, когда гитлеровцы перерезали все железнодорожные, речные и автомобильные коммуникации. В блокированном городе оказалось более 2,5 миллионов жителей, в том числе 400 тысяч детей. Отец стоял на Ладожской переправе – Дороге жизни. Борьба за Ленинград была ожесточенной, бескомпромиссной, беспощадной. По всей линии столкновения шли тяжелые бои. Множество людей разного возраста, независимо от национальности, своих взглядов и вероисповеданий сплотились в этой борьбе.
Враг такого сопротивления не ожидал. Германские войска несли большие потери. Только в августе и сентябре 1941 года в ожесточенных боях, по немецким данным, выведено из строя около 300 000 немецких солдат и офицеров, в том числе 10 000 за 45 дней боев на Лужском оборонительном рубеже под Ленинградом. Тщательно разработанный график плана «Барбаросса» был сорван в этот первый период войны. Тогда были заложены основы будущей Победы. Наш город вызывал особую ненависть Гитлера, он говорил: «Гнездо заразы, Ленинград, из которого столь долго изливался яд в Балтийское море, должен исчезнуть с лица земли». Потом историки напишут: блокада Ленинграда – это заранее спланированное преступление нацистов против человечности, это нацистский геноцид народов Советского Союза.
Периодически, каждые полгода, Василий Григорьевич привозил своим маленьким детям и жене продукты, сэкономленные от солдатского пайка (черный хлеб, овощи, крупы, растительное масло, сахар, иногда даже сало). Он понимал, как тяжело было неработающей жене с тремя малышами… Майя Васильевна вспоминает и не может сдержать слез:
– Я точно знаю, что иждивенческая карточка и трое маленьких детей… Нет, нам не выжить было бы, если бы не папа…».
Я слушаю взволнованный рассказ этой женщины и думаю: «Дорогая моя, я вижу Ваши слезы… А ведь это только начало трудного рассказа… что же будет дальше?».
А дальше выживать…
– Под звуки бомбежек нас переселили в институт Герцена, на Мойку. Я помню, как однажды переходила с мамой за линию фронта – нужна была еда, и мы шли к папе, и нас пропустили!!! Мне тогда уже было 4 года с небольшим. Помню, как текла кровь – я стерла ногу, и мама меня несла… Помню крыс, от них житья не было. Мама выдвигала ящики в комоде и каждого из нас сажала по ящикам. Мы сидели там целыми днями, играли с какими-то тряпками, и не высовывались: крыс я боялась смертельно, потому что мы видели мертвецов с откушенными носами… С тех пор и в дальнейшем, когда у меня была своя семья, у нас в доме не было никаких животных – любой вид хомяка, кошки, собаки вызывал у меня панику. Помню ненавистный рев сирены…
Оставив детей одних, с Мойки Надежда Алексеевна ходила за дровами к бабушке, жившей на Свердловской набережной. Брала санки и шла по каналу, по Неве, до Финляндского вокзала, и дальше мимо заводов «Выборжец», ЛМЗ к заводу шампанских вин. Там стояли два жилых дома. Один вскоре разбомбили, а жителей и бабушку Майи переселили в уцелевший дом. Перебраться к бабушке Надежда Алексеевна не могла: к ней в крошечную комнату подселили соседа из разрушенного дома.
– Стоял декабрь 1941 года. В то время бабушка работала на Охте, на военном заводе, куда тоже ходила пешком. Однажды в положенное время мама не приехала к ней за дровами. Что случилось? Почувствовав неладное, прихватив лишние санки, бабушка повезла вдвоем с племянницей нам дрова. Приехали на Мойку, а мы лежим втроем в забытьи и встать не можем. Первыми взяли маму и младшую сестру, потому что она уже распухла от голода. Свезли к бабушке и положили в соседнюю освободившуюся комнату (там только что умерла семья). И только на следующий день приехали за нами. Тогда бабушка чудом спасла нас…
Вскоре детей устроили в круглосуточный детский сад, и мать наконец пошла работать в больницу – рядом с заводом шампанских вин. Это было 22 февраля 1942 года.
А потом наступила долгожданная весна:
– В день Пасхи бабушка повела нас с братом в церковь, и я до сих пор помню вкус капли вина и хлебной крошечки – я проглотила и решила, что это ягодка…
Наконец наступил радостный день – 27 января 1944 года блокада была снята! В конце войны маленькая Майя видела пленных немцев, восстанавливающих один из разрушенных домов. Детское сердце не помнит зла. Или не хочет помнить? У нее всегда был в кармане маленький кусочек хлеба из детского сада, и когда ребят забирали домой, она протягивала какому-нибудь фрицу или курту этот кусочек, а те взамен давали ей поиграть на губной гармошке. Дети по очереди играли, а потом отдавали гармошку хозяину. До следующих выходных.
Слезы радости
В 1943 году в семью Соловьевых пришла похоронка на отца. Тогда же появился сосед, потерявший жену и дочь. Из разрушенного дома его подселили в квартиру, где жила Надежда Алексеевна с детьми. Позже они стали жить вместе, и в выживание троих детишек хороший и благородный человек Николай внес свои большой вклад. Почему благородный? Сейчас поймете. 1947 год. Семья живет в новой квартире. Дети растут. Жизнь налаживается. Однажды вечером раздается звонок в дверь. На пороге отец – живой после полученной похоронки, дошедший до Берлина. На войне все бывало. И после войны тоже. В одночасье Николай собрал свои нехитрые пожитки и незаметно ушел. Больше его никогда не видели.
Отец восстанавливал народное хозяйство на Невском пятачке. А Майя поступила в Авиационный институт. Изголодавшаяся в блокаду девчушка сознательно выбрала этот вуз: там была самая большая стипендия. Оказалось, не прогадала: она сразу потянулась к технике и точным наукам, и ее светлую головку высоко оценили в деканате: она стала получать повышенную стипендию!
– Когда я принесла домой первую стипендию (425 рублей) и вручила матери, она опустилась на колени и заплакала от радости: «У меня зарплата 290, а у тебя!!! Молодец, дочка!». Конечно, я потом еще больше старалась…
Для Майи наступили хорошие времена. Жить стало легче.
Живая энциклопедия
Пока шла учеба, наука семимильными шагами шла вперед. Студенты учились и переучивались: менялись материалы, совершенствовались технологии… На факультете радиолокационных установок выпуск студентов из-за этого даже задержали на полгода. И вот получен диплом – Майя стала конструктором.
Она вышла замуж за Бориса Ивановича Сурикова, и вскоре они стали жить в Сосновой Поляне. В их дружной семье родились дочь и сын. Родители всегда хорошо зарабатывали, поэтому на заводе ЛЭМЗ у них у первых появилась машина. Во всем Майя была первая…
– Где бы я ни работала (однажды я проходила практику даже под землей), везде были замечательные люди. Мне везло на хороших людей.
А почему везло? Да потому что сама она всегда была повернута к людям. К ней шли с любым вопросом, и всем помогала эта удивительная женщина. Не зря на заводе ее называли живой энциклопедией. Я листаю благодарности за добросовестный труд ведущего конструктора и сбиваюсь со счета… А рационализаторские предложения? Их больше десятка!..
Однажды на завод поступил заказ от немецкой компании Siemens на оснастку стиральной машины. На фоне других стран оснастка советского конструктора была признана самой лучшей. А ее оснастка для куба памяти в «черных ящиках»? А выставка в Брно? А 15 наград???
Непререкаемый авторитет.
Слезы великой печали
Почему-то вдруг в их жизни возникла цепь невезений, бед, трагедий. Не держа камня за пазухой, они ждали того же и от других. А их обманывали, обкрадывали, и не раз. Однажды украли новенькую машину. В конце 80-х супруги построили великолепный загородный дом. Часто его фотографировали дачники. И черная зависть соседей постепенно набирала обороты. В 1990-м дом подожгли. На беду там находился муж, только что выписавшийся из больницы после инфаркта. Любимый муж 51 года от роду сгорел в собственном загородном доме!..
В эти трудные дни завод помог своей любимице – выдал чековую книжку на пять тысяч рублей. «Любимого человека потеряла …», – горевала Майя Васильевна. Когда тоска притупилась, решила строить новый дом. Но инфляция в лихие девяностые была заодно с пожаром. На эти деньги она смогла купить лишь часть стройматериалов.
Строить приехали лихие украинские парни. Поставили сруб, и однажды ночью остальные материалы вывезли. А как замести следы? Подожгли. После пожара один целехонький рулон рубероида нашли в канаве – видимо, ночью в спешке потеряли.
В 1998 году новая беда постучалась в их дом: судьба забрала у неё сына, а в 2013-м умерла дочь. Сколько ей было? Как и ее отцу, 51 год. Отвечает с болью:
– Я знаю, как беспощадна бывает жизнь. Но думать об этом – одно, а пережить самой – совсем другое. Мое сердце как будто окаменело. Это мое, пережитое...
Пережитое… Жизненный ветер гнул ее, как былинку. И всё же она не сломалась.
Это было…
– Я в Сосновой Поляне с 1967 года. Жила на 1-й Комсомольской улице – именно так раньше называлась улица Летчика Пилютова. В 1950-х годах здесь жил отец, и я по выходным дням навещала его. Тогда здесь не было водопровода, пользовались уличными колонками. Одна из них стояла на проспекте Ветеранов между улицами Летчика Пилютова и 2-й Комсомольской. Стоял всего один продуктовый магазин – напротив поликлиники № 105 – с одной стороны продуктовый, с другой – хозяйственный. Рядом работала керосиновая лавка, у всех керогазы, керосинки или обычные дровяные печи, и этот вид топлива был весьма востребован.
Новые дома строили заводы Жданова, Кировский, «Красный треугольник» и ЛЭМЗ. Недалеко были почта, мясной и рыбный магазин, с другой стороны – клуб «Искорка», куда молодежь бегала смотреть кино. Новобелицкая улица тогда была улицей Мира. Дом с колоннами по улице Летчика Пилютова сейчас охраняется государством.
Все тогда было рядом – ходили в лес за грибами, нередко подрывались на минах, которых после войны, несмотря на разминирование, осталось очень много.
Живет здесь такая легенда. Считается, что район симпатичных двух-трехэтажных домов, соединенных арками, создавался по проекту немецкого архитектора, и строили эти дома пленные немцы. На самом деле проект микрорайона был разработан после войны в мастерской ленинградского архитектора А.А. Оля. В процессе реновации застроенных территорий они были внесены в список попадающих под реновацию и снос, но в марте 2012 года получили статус региональных памятников.
Единственная восьмилетняя школа № 385 в Сосновой Поляне находилась в помещении Дома детского творчества. В 1970-х годах западнее, на территории нынешней площадки изучения ПДД, был великолепный ботанический сад с теплицей и географическими макетами. Функционировала школа до 1976 года. Затем она переехала в новое здание на улице Пионерстроя и стала десятилеткой.
***
Жизнь непростая – порой тяжелая, порой страшная – не сломила эту редкую женщину. Более 10 лет она председатель Совета ветеранов № 5 МО «Сосновая Поляна». В последние годы Майя Васильевна выступает на уроках мужества в наших школах. Вспоминает, пропуская все, как обычно, через себя, читает взволнованные строки о том, «как стояли – ни шагу назад – ленинградцы за свой Ленинград». И ребята затихают, становятся серьезными, напряженно думают о чем-то. Может быть, о том, что стало бы с великим городом, если бы он достался врагу. Или спрашивают себя: «А я смог бы»?