I. Монахи
Как-то давным-давно несколько францисканских монахов решили посетить Мальту. Те, кто там уже побывал, рассказывали им, что у крестоносцев несметные богатства и самый роскошный храм, который те когда-либо видели. И когда наши монахи попали на этот благодатный остров, то поразились: всё было так, как им говорили, только богаче и роскошнее, и всё во славу Божию. Не сказать, чтоб они позавидовали крестоносцам, но очень захотели создать нечто подобное, только с одним отличием - францисканцы не будут участвовать ни в каких кровопролитных крестовых походах, потому что францисканцы - сугубо мирные монахи. Да и время этих походов безвозвратно ушло. Тогда-то они и решили отправиться в Новый свет, где, как им рассказывали тоже знающие люди, буквально на каждом шагу благодатные земли и несметные богатства, куда ни ступи. Не теряя времени, в Ост-Индской компании монахи купили билеты, чтобы отправиться в Эльдорадо, где и вознамерились возвести монастырь не хуже, а может быть и получше, чем у мальтийцев.
До Новой Земли они добрались без приключений, но, к сожалению, оказалось, что сокровища не лежат под ногами, все подходящие для возделывания земли давно заняты, причем уже довольно далеко вглубь материка. И самое ужасное, никто не предупредил их о местных жителях, индейцах, как их называли переселенцы, которые жили племенами со своей, строго охраняемой территорией, поэтому очень немногие из них относились к чужакам благодушно. Но делать нечего. Монахи уже прибыли. И призадумались, что же делать дальше. Пока они размышляли, куда податься, к ним прибились пилигримы, прибывшие на том же корабле и слышавшие разговоры монахов об их планах, которые захотели поселиться вблизи монастыря под защитой Господа и монашеских молитв. Многие из них были рыбаками и монахи сочли это знаком свыше, поэтому в конце концов двинулись к югу вдоль побережья в поисках подходящей бухты. В ту сторону мало кто отваживался ходить, испанцы активно осваивали эту территорию с противоположной стороны, поэтому большинство переселенцев стремились обосноваться подальше от берега и спешили на запад, вглубь страны.
Итак, монахи и пилигримы двинулись в путь. С женщинами и детьми, домашними животными, запасами провианта, скарбом и Бог знает чем ещё, очень нужным на новом месте. Через несколько недель им открылся чудесный пейзаж с уютной бухтой, пригодной для рыбной ловли, так что они решили именно здесь и поселиться. Им и в голову не пришло, почему в таком замечательном месте до сих пор никто из пилигримов не обосновался. Неподалёку был лесок, в котором дети, вроде бы, видели медведей, поэтому очень быстро был построен надёжный форт, несколько необходимых строений и пара рыбацких лодок. Продолжая укреплять и обустраивать форт, они дружно начали освоение местности.
Всё бы ничего, да только эту землю делили между собой три индейских племени, постоянно воевавших по всяким пустяковым, с точки зрения пилигримов, поводам. Вот и теперь, нашим монахам просто повезло, что когда они прибыли, индейцы были заняты очередным междоусобным конфликтом и не обратили на них внимания. Но достигнув перемирия, индейцы с удивлением обнаружили у себя под боком незнакомцев, активно занимавших их территорию. Они сразу же бросились атаковать непрошенных гостей, но не тут-то было, форт был уже хорошо укреплён. Тогда они решили перестрелять его жителей своими стрелами. Но и здесь их постигла неудача. Строения, которые монахи с пилигримами успели возвести, хорошо защищали их. И тогда индейцы осадили форт, решив взять жителей измором. К несчастью, началась зима. Что-либо вырастить монахи не успели, провизии осталось очень мало, выходить в океан ловить рыбу пилигримам не давали зоркие индейские часовые. Так что несчастные жители форта потихоньку подъедали остатки провианта, привезённого с собой, который будто таял на глазах, и умирали от голода и болезней. Весной почти не осталось пилигримов, некоторые монахи тоже почили в бозе, а к лету упокоился с миром настоятель так и не построенного монастыря, завещав братии основать монастырь в другом месте. Так, в одну из безлунных ночей под покровом темноты оставшиеся монахи и пилигримы перебрались в рыбацкую лодку и быстро отчалили подальше от берега и индейских стрел, отдавшись на волю волн и господа Бога. Они плохо представляли себе, куда им плыть, но в глубине души очень хотели вернуться на родину, а потому интуитивно направляли лодку на восток, к берегам старушки Европы, а значит всё дальше от берега к середине Атлантики. Через несколько дней их настиг сильный шторм. Хлипкое судёнышко, казалось, вот-вот перевернётся. Как могли, они старались выдержать натиск природы, но мощный порыв ветра всё же сломал мачту, и им пришлось избавиться от паруса, который спутавшись с обломками мачты тянул их ко дну. К утру буря стихла. Измождённые, голодные и напуганные, но всё же счастливые, что остались живы, они крепко заснули. Течение сносило их на северо-запад, обратно к берегам Новой Англии.
Когда горе-путешественники открыли глаза, лодка стояла врезавшись в песок, и волны, шурша, плескались о борта. Особенно голубое небо в свете яркого солнца упиралось в заросли чего-то манящего запахами и звуками. Тут они почувствовали, что очень голодны, и сошли на берег. Пережив всё, что с ними до этого произошло, передвигались монахи очень осторожно и предельно внимательно. Обследование неведомой земли заняло много часов, но в результате выяснилось, что они на острове, и этот остров необитаем, но в лесу растут съедобные растения, живут дикие кабаны и даже олени. Их радости не было предела. Вот оно, благодатное место, где они смогут жить в роскоши и богатстве, славя Господа... Нет. Стоп. Подождите. Какое богатство? Откуда роскошь? Всё, что у них было - мешочек пшеничных зёрен, ящик с инструментами и лопата. Мда-а-а... Миролюбивые францисканцы - это вам не воинственные крестоносцы, и богатство им не грозит. Ничего не поделаешь. Придётся осваивать этот остров без богатств и роскоши, просто чтобы выжить. Видимо, Богу угодно так.
Честно говоря, они даже не знали, где именно находятся, но им и в голову не пришло хотя бы попытаться это узнать или проплыть чуть-чуть дальше. Они исполняли волю своего настоятеля - во что бы то ни стало основать где-нибудь монастырь. И почему бы не построить его на этом острове.
Монахи принялись за работу. Остров был каменистый, а посему им пришлось немало потрудиться, перетаскивая камни, чтобы построить хотя бы кельи, не говоря уже о храме и, тем более, колокольне. Но время шло. Монахи были усердны, и через каких-то пятнадцать-двадцать лет построили и кельи, и храм, и даже мельницу, которая временами исполняла роль колокольни, в которой звон колокола изображал кто-то из монахов голосом. Всё бы ничего, но монахи не молодели, и с каждым годом им становилось всё тяжелее и тяжелее. Но они усердно молились, чтоб Господь увидел, как им трудно, и прислал какую-нибудь помощь. И Бог прислал.
II. Пираты.
Как-то утром во время молитвы дверь храма раскрылась настежь, и с шумом в храм вошли люди. Ну, как люди, это были явно моряки, судя по походке, но все какие-то странные. У кого-то не было части одежды, у кого-то части тела, но у всех из-за пояса торчало оружие. "Пираты",- догадались монахи. Их корабль затонул, получив добрую пробоину от Ост-Индского судна недалеко от острова. Те, кто сумели вплавь добраться до берега, теперь и стояли перед монахами, свирепо сверкая глазами.
Спустя некоторое время один из них, у которого, кстати, и вся одежда была цела и все части тела на месте, выступил вперёд и обратился к монахам с просьбой помочь с провиантом и лодкой, чтоб добраться до материка. Оказалось, что всего в нескольких милях от их острова находился один из крупных городов Нового Света - Новый Амстердам. Монахи были настолько ошеломлены этой новостью, что потеряли дар речи и застыли в оцепенении. И только глаза становились всё шире и шире от удивления, потому что они не могли поверить, что столько лет жили так трудно и отчуждённо в такой близости от цивилизации. Эта странная реакция смутила пиратов, они перестали угрожающе сверкать глазами и сникли. Возможно, испугались, что все монахи глухо-немые и им ничего не добиться, или огорчились, что здесь их может ждать какой-то подвох... Всеобщее молчание прервал тот же пират, что обращался к монахам раньше, задав простой вопрос, умеют ли монахи говорить. Те отчаянно закивали головами и, путаясь в словах, все вместе и в разнобой начали говорить: "О, да, конечно, они умеют, говорят и ещё как, особенно молитвы." Это зрелище рассмешило пиратов и они уже смотрели на них довольно мирно. Монахи перевели дух и предложили пиратам трапезу, но не успели те толком начать есть, как монахи осмелели и завалили их вопросами о жизни вне острова, особенно в Новом Амстердаме и старой доброй Европе. Слушая рассказы пиратов, монахи всё время качали головами, цокали языками и непрестанно крестились, чем очень веселили гостей, и к концу трапезы пираты так прониклись к монахам, что стали считать их своими давнишними приятелями, несмотря на то, что познакомились с ними всего несколько часов назад.
Тот, что был самым целым, звался остальными мистер Паркер и никак иначе, причём с явным пиитетом в голосе. Оказалось, что мистер Паркер был мастер на все руки, очень уважаем товарищами за то, что умел придумывать и мастерить всякие полезные штуки, причём неважно из чего, чем не раз спасал им жизни. Вот и теперь почти вся команда, за иcключением капитана и ещё пары человек, смогла добраться до острова только благодаря его находчивости.
Пираты пробыли у монахов около месяца, за это время успели хорошенько познакомиться, а некоторые и подружиться, так что трое из них пожелали стать монахами и остаться на острове. "Ну, раз такое дело,- мистер Паркер взял слово, -А не сделать ли этот остров своим убежищем? Находясь всего в нескольких милях от Нового Амстердама, он, однако, находится далеко от морских путей, и если надо будет переждать опасность, здесь это сделать лучше всего. В обмен на согласие монахов, они их не убьют и будут помогать обустраивать остров". Пираты шумно поддержали предложение и радостные разошлись осматривать остров, как место будущего обитания. Монахам оставалось только согласиться.
Так остров приобрёл особый смешанный дух монашеского смирения и пиратского авантюризма.
III. Мистер Паркер.
Никто не знал, где и когда родился мистер Паркер. Одни говорили, что он из старинного английского рода, другие, что коренной американец, третьи, вообще, полушёпотом высказывали предположение, что он - полукровка, сын важного английского лорда и красавицы-туземки, уж очень он был привлекателен. Причём во всех отношениях. Он жил легко и уверенно, явно наслаждаясь этим. Никто также точно не знал, как и почему он попал к пиратам, но то, что дух свободы и вольный ветер очень ему по душе было видно сразу. Он никогда не хотел быть капитаном, но и простым матросом никогда не был. В какую бы команду он ни попал, всюду вызывал восхищение и уважение. Казалось, нет ничего, чего бы он не знал или не умел. Мистер Паркер не имел врагов, но и близких друзей у него тоже не было. Он был своим в любой компании и оставался всегда как бы особняком. И хотя у пиратов это и не принято, на него можно было положиться. Рядом с ним было как-то надёжно, и люди к нему тянулись. Особенно женщины. Но несмотря на свою привлекательность от которой женщины таяли только от одного взгляда его зелёных глаз, он хранил верность некоей синеглазой брюнетке, портрет которой всегда носил на груди.
Узнав историю приключений монахов, мистер Паркер сначала смеялся, потом жалел их, потом задумался. И через несколько минут размышлений сказал: "А что?! Можно!" Что "можно", монахи не поняли. Да и устали за день и, оставив мистера Паркера наедине с его мыслями, разбрелись спать. Наутро мистер Паркер встретил их неожиданно бодрым для рассветного часа, когда те пришли на утреннюю молитву, и заявил, что ему и команде нужно сегодня же срочно отплыть по неотложным делам, чем очень удивил монахов. Какие могли быть у потерпевших месяц назад кораблекрушение пиратов срочные дела, да ещё и в столь ранний час? Но спорить не стали, собрали провизию и помогли отплыть.
Прошёл год. Оставшиеся на острове пираты наконец-то были посвящены в монахи и решили отпраздновать своё чудесное спасение и преображение праздничной трапезой, для чего изловили дикого кабанчика и зажарили на вертеле. У монахов намечался небольшой пир. Вдруг они заметили, что с западной стороны к острову приближается корабль. Долго вглядывались в даль, чтобы понять, что за корабль, не очередные ли пираты, а то ещё придётся держать оборону, как судно пристало к берегу и из него вышел мистер Паркер, держа под руку симпатичную беременную особу, а вслед за ними ещё множество людей, среди которых они узнали и нескольких бывших товарищей новоиспечённых монахов. Были там и женщины, и дети.
Оказалось, мистер Паркер не зря скрывал своё происхождение. Он родился в одной из знатнейших семей Новой Англии. С детства в нём бушевал мятежный дух, что не помешало ему получить блестящее для того времени образование и крупное состояние. Но не желая подчиняться условностям светского общества, движимый жаждой приключений, он отправился в путешествие и в конце концов выбрал вольную пиратскую жизнь. Так бы он и бороздил моря в поисках чего-то особенного, недостижимого, если бы не встретил наших монахов, которые поразили его своей безропотностью и стойкостью одновременно, но особенно своей беспредельной искренностью. Поэтому он решил помочь им на самом деле. Добравшись до Нового Амстердама, он так разрекламировал остров, что много мастеровых людей захотели там поселиться. Ему даже пришлось устроить конкурс и взять с собой только самых лучших.
Во время конкурса он познакомился с замечательным человеком, исследователем и ботаником, непреодолимым романтиком, мистером Грином и его очаровательной и очень смышлёной дочерью Джун, в которую мистер Паркер влюбился, как мальчишка, хотя она была гораздо младше его. Не в силах терпеть расставания с ними обоими, довольно скоро он признался Джун в любви и сделал предложение руки и сердца. Несмотря на разницу в возрасте она ответила ему взаимностью и без промедления вышла за него замуж. Она-то и была той беременной девушкой, которую монахи видели рядом с мистером Паркером.
IV. Орхидеи.
Несколько дней спустя на остров прибыло ещё несколько судов с материалами, инструментами, механизмами и всякой нужной всячиной. Освоение началось активно и шумно. Монахи были рады, что остров наполнился людьми, но грустили, что к сожалению, новых монахов не предвидится. Все прибывшие на остров люди были мастера своего дела, профессионалы, высококвалифицированные специалисты, а значит страстно увлечённые своим делом люди. Самым увлечённым, пожалуй, был мистер Грин. Он часто гулял по окрестностям, скурпулёзно разглядывая в лупу растения вокруг. Порой найдя какую-нибудь ранее не описанную никем травиночку, он радовался как ребёнок, подкручивая усы и облизывая губы бежал со всех ног домой, рассмотреть её получше в микроскоп, всё в точности описать, аккуратно внести в гербарий и долго лицезреть, наслаждаясь находкой. В такой момент мистер Грин просто светился от счастья. Но, пожалуй, только один раз мистер Грин сиял подобно солнцу.
Была весна. Мистер Грин по обыкновению бродил по лесу в поисках чего-то особенного и вдруг, отодвинув пушистую еловую лапу, увидел потрясающую картину. Перед ним открылась целая поляна, усыпанная невиданными орхидеями. Их было так много, что ему показалось, что звёздное небо опустилось на землю посреди дня. Они были так прелестны, что мистер Грин чуть не захлебнулся от восторга. Он аккуратно взял один цветок и, вооружившись лупой стал тщательно его разглядывать. Мысленно перебирая все ранее описанные виды орхидей, он понял, что у него в руках совершенно новый, ещё не изученный вид. Получается, что он, мистер Грин, - первооткрыватель нового вида орхидей! И это не какая-то травинка, а целая поляна этих чудесных цветов! Это же чудо! Зная пристрастие людей, особенно новоамстердамцев, к этому цветку, мистера Грина переполняло горячее желание заявить всему миру о своём открытии, и он помчался со всех ног домой. "Скорее. Исследовать. Описать. Как можно тщательнее. Их так много! Можно даже наблюдать их воспроизведение, фазы жизни, вообще всё! А может, можно будет даже выращивать в оранжерее? Срочно! немедленно!" - мысли в голове мистера Грина бежали быстрее него раз в десять и путались. Но все мысли мгновенно пропали, когда уже подбегая к дому, он увидел своего зятя, мистера Паркера, нежно вглядывающегося в какой-то свёрток. "У Вас родилась внучка, такая красавица, посмотрите,"- сказал он шёпотом. Заглянув в одеяльце, мистер Грин увидел прелестное личико с синими глазами, которое улыбалось ему обеими ямочками на щеках. Это была Джун, только очень маленькая. Он вспомнил, как родилась его дочь, как она росла... По щеке скатилась слеза радости. Это был самый счастливый день в его жизни. Он приобнял мистера Паркера и тихонько спросил, как Джун. "С ней всё в порядке. Полагаю, она сейчас спит. Очень устала. Мы навестим её позже,"- ответил мистер Паркер. Мистер Грин отчаянно закачал головой, чтобы стряхнуть накатившие слёзы. Он был настолько тронут, что совершенно забыл про орхидеи. Ему не терпелось увидеть дочь.
Совсем скоро они стояли в спальне Джун, которая нежно держала в руках свою копию, и оба умильно-глупо улыбались. Увидев их лица, Джун спросила: "Что-то случилось?"
- Ну, конечно, милая, - сказали они одновременно.
- Я стал отцом, - сказал мистер Паркер.
- Я открыл орхидею, - сказал мистер Грин, когда взглянул на то, что теребил в руках.
- Чтооооо? - в один голос сказали Джун и мистер Паркер, удивлённо посмотрев на мистера Грина.
Тот начал с упоением рассказывать, как и где он обнаружил новый вид орхидей, какие они прекрасные и необыкновенные, как было бы чудесно дать им какое-нибудь название связанное с их семьёй или хотя бы этим островом... Он опять путался в мыслях и захлёбывался словами, как вдруг заметил, что Джун и мистер Паркер лукаво переглядываются и как будто подсмеиваются над ним. Мистер Грин не мог возмущаться в такую минуту, однако их реакция обескуражила его: "Что? Что не так? Вы не верите? Хотите сказать это не открытие?"- затараторил мистер Грин, пытаясь сделать обиженный вид. Джун подозвала его, и когда тот подошёл ближе, взяла за руку, посмотрела в глаза с невообразимой лаской и сказала: "Папа, дорогой, этими орхидеями наш остров просто усыпан, они растут повсюду. Мы уже к ним привыкли. Просто не знали, что это совершенно новый, ещё неописанный вид. Наверное, они растут только на нашем острове."
Мистер Грин был ошарашен, ноги потеряли устойчивость. Как?! Как он мог не заметить этих орхидей раньше, о чём он только думал, всё травинки выискивал... Он бы непременно расстроился, но в этот момент заагукала его внучка, открыла глазки и улыбнулась новоиспеченному дедушке прямо в глаза. Тут мистер Грин растаял, окончательно потерялся и непременно упал бы, если бы не подставленный вовремя мистером Паркером стул. "Орхидея..." - пробормотал он.
- Да, прекрасное имя, - сказала Джун.
- Луиза Орхидея Паркер, - подхватил мистер Паркер.
- О, спасибо милый. Луиза в честь моей мамы, а Орхидея в честь папиного открытия, - сказала Джун.
- В знак нашей любви, - ответил мистер Паркер.
Если бы не твёрдая рука мистера Паркера, крепко державшая мистера Грина за плечо, он бы в этот момент умер от счастья.
С тех пор все девочки семьи Паркер Грин носили второе имя - Орхидея.
Продолжение следует...