До вечера Злата не выходила из комнаты. Она задыхалась от отчаяния и негодования. Последнее было адресовано Драгану:
- Как ты можешь быть на ее стороне? «Нежной и любящей»? Нет! Она не такая! Я же знаю!
Злата изо всех сил старалась найти в графине изъяны, но, увы, все, что она видела до сих пор, давало повод лишь для зависти или восхищения. Как бы ни убеждала себя Злата, что ей все равно, но внешность графини была столь безупречна, что Злата чувствовала себя рядом с ней невидимкой. Все мужские взгляды следовали только за Анной. Мужчины искренне переставали замечать кого бы то ни было, если Анна была рядом.
Злата пыталась убедить себя, что внешность графини хороша лишь для XVII века, но в глубине души она понимала, что девушка с такой кожей, такими глазами, губами, волосами будет хороша для любой эпохи. Лишь сменить одежду, да форму прически.
Графиня легко и непринужденно чувствовала себя в обществе, спокойно принимая знаки внимания, как явно проявляемые, так и безмолвные, но никто не упрекнул бы ее в кокетстве. Иногда можно было уловить быстрый взгляд – дразнящий и вопрошающий – который она бросала на мужа, на что он отвечал невольной улыбкой, которую тут же старался спрятать.
Доведя себя до нервной дрожи, Злата решилась: она сама должна поговорить с Атосом, открыть ему глаза. Осталось выбрать момент, когда он будет один.
Это было непросто, но женщины способны к невероятному упорству, особенно когда речь о чем-то, что мужчины могли бы счесть просто капризом.
В предобеденный час, пока гости наслаждались краткой передышкой перед очередным застольем и увеселениями, Злата выследила графа.
Он, похоже, тоже искал уединения, потихоньку и без лишнего шума проскользнув в одну из небольших комнат, по обеим сторонам примыкавших к нижней зале, и служивших своеобразным переходом к большому залу, где слуги метались вокруг праздничных столов.
Комнатка не имела окон, но ее от нижней залы отделяла лишь арка и легкая занавеска. Злата укрылась за ней, наблюдая за графом.
Он был задумчив и серьезен. Странное выражение лица для счастливого новобрачного.
Он хмурил брови, но тут же, усилием воли заставлял себя изобразить спокойствие. Однако через мгновение какая-то тревога снова заставляла его мрачнеть.
За все время знакомства Злата впервые видела его так близко, да еще тогда, когда он был наедине с собой. Его брови были так выразительны и подвижны, что сполна давали понять его настроение даже тогда, когда опущенные ресницы не позволяли разглядеть глаз.
А это было то, чего Злата очень хотела, но боялась, что граф увидит ее: ведь взгляд глаза в глаза так трудно не почувствовать.
Но на все остальное можно было смотреть без опаски, и, забыв, зачем она здесь, Злата жадно рассматривала каждую черточку и не сразу сообразила, что шум, который она слышит, это шарканье шагов за ее спиной.
Пожилая, очень грузная дама остановилась посередине залы и, сильно щурясь, повелительно махнула девушке.
В прямом смысле на полусогнутых ногах, перепуганная Злата поспешила ей навстречу.
- Мадам…
Она склонилась в поклоне, желая провалиться сквозь землю.
- Милая… Подойти. Совсем плохо вижу… Ты…
- Служу здесь, – пролепетала Злата, не поднимая головы.
- Так и подумала. Мне нужен граф. Твой хозяин. Он должен ждать.
- Он… О! Он ждет вашу милость! П-п-послал меня встретить. Прошу, пройдите туда. Он ждет.
Дама медленно проследовала в комнату, где был граф де Ла Фер, и своим мощным телом полностью закрыла Злату от глаз графа. Едва занавеска за гостьей перестала колыхаться, Злата прилипла у арки, едва слыша что-то из-за бешеных ударов сердца, но полная решимости остаться во что бы то ни стало.
- Не предлагайте мне сесть, – дама сходу остановила графа. – Я ведь после не встану без помощи слуг. Вы это знаете. Считайте, что я освободила вас от этого проявления любезности. Я хочу объявить, что уезжаю сейчас.
Злата видела, как на щеках графа проявился румянец, но выражение его лица осталось вежливым:
- Для меня было честью принимать вас. Позвольте выразить мою искреннюю благодарность.
- Вы знаете, что ехала я не с добрыми намерениями.
Глаза графа сверкнули, но он совладал и со взглядом, и с языком – он промолчал.
- Ваша женитьба… Вы просто «убили» нас этой женитьбой! Вам не простят, вы знаете?
- Мадам, при всем моем уважении, это мое решение.
- Гордец. Они ведь сдержали слово, никто не приехал.
- Кроме вас. И, каковы бы ни были ваши намерения, я всегда буду благодарен вам за это.
- Даже если я собиралась устроить скандал?
- Но вы – приехали. Единственная из всех.
Дама усмехнулась.
- Да, я хотела поближе посмотреть на вашу зазнобу. Что она красавица, это и так ясно. Но что она такое?
- Она – моя жена, – не скрывая угрозы в голосе, ответил граф.
- Я не де Крепи, драться со мной у вас не выйдет. Но я оценила вашу готовность ее защищать. Однако, если говорить только об этом, меня бы это не убедило. У вас в жилах порох вместо крови. Ваша мать…
У Златы заныло сердце при виде того, как изменилось лицо графа.
- Ваша мать перед кончиной взяла с меня слово, что я каждый день буду молиться за вас и не оставлю до самой своей смерти. Моя дорогая Изабелла никогда не простила бы мне, если бы я не приехала. Но ваш выбор так терзал меня.
- Мадам…
- Помолчите. Дайте мне закончить. Я уеду сейчас, но лишь потому, что не хочу своими недомоганиями портить ваш праздник. Велика радость, если я тут умру!
Она жестом остановила графа, не давая ему возразить.
- Запросто. Я-то себя не обманываю. Я только хотела сказать, что, вопреки тому, с чем я ехала сюда, уеду я с легким сердцем.
Она протянула руку и граф, повинуясь ее жесту, подошел.
- Сегодня я видела вас – вас и ее. Когда вы были вдвоем и думали, что совсем одни.
Дама коснулась его головы.
- Я все поняла, когда услышала каким стал теперь ваш смех.
Граф опустил глаза, стараясь скрыть невольное смущение.
Дама перекрестила его:
- Я хочу благословить вас. И простите, что была тому свидетелем – счастье в ваших глазах не предназначалось посторонним. Вы – хорошая пара.
Оглушенная, совершенно растерянная Злата не помнила, как вернулась к себе. «Вы – хорошая пара» еще долго звучало у нее в голове.
Едва торжества закончились, и все гости уехали, Драган попросил графа о встрече.
Граф не удивился:
- Отец Юрай, я сам собирался поговорить с вами, но вы предвосхитили мое желание.
- Полагаю, мы думали об одном и том же.
- Буду рад, если так, и вы всерьез отнеслись к моему предложению.
Драган поклонился.
- Если мне будет позволено, я бы хотел… даже не знаю, как лучше сказать, чтоб не задеть Ваше сиятельство.
- Лично познакомиться с моей женой? – граф понимающе улыбнулся. – Вы желаете почувствовать, как должно «звучать» ее вино. Это ваш метод. Хорошо, я вас представлю. Она была благодарна, что вы пришли на наше венчание. И я тоже!
Он пригласил Анну и сказал Драгану, что они пока могут погулять возле замка вдвоем. Ему нужно закончить кое-какие дела и скоро он к ним присоединится.
- К сожалению, вы не сможете понимать друг друга, но, возможно, это к лучшему.
Он повернулся к жене:
- Je vous aime. *
Она невольно оглянулась на Драгана и вспыхнула.
Граф поцеловал ей руку:
- Ne vous inquietez pas, il ne nous comprend pas. **
Затем улыбнулся Драгану:
- Слова не будут мешать вашему непосредственному восприятию, отец Юрай.
Сначала Драган и Анна просто молча прогуливались. Встречаясь взглядом с Драганом, Анна улыбалась и чуть пожимала плечами, словно извиняясь. Когда они дошли до цветочных грядок, Драган жестами попросил показать, какие цветы ей нравятся. Она поняла и стала ему рассказывать, стараясь мимикой и жестами дополнить слова, которых Драган не понимал.
Когда граф присоединился к ним, Драган сказал ему:
- Ее сиятельство любит белые цветы.
- Вы верно поняли! К тому же, белый идет ей больше других. Это, безусловно, ее цвет. Я вижу, отец Юрай, слова не так уж нужны?
Драган опустил глаза и кивнул.
- Ваше сиятельство, могу я спросить, какому вину отдает предпочтение графиня?
Граф взял жену под руку, а Анна, взглядом спросив у мужа разрешения, протянула Драгану белую маргаритку.
- Моя жена не пьет вина. Она предпочитает чистую воду со льдом.
- Я создам такое, которое станет ее любимым.
Этих слов граф де Ла Фер не услышал, потому что Драган сказал их про себя.
После этого он все дни стал проводить на виноградниках. Злата, измучившись одиночеством, присоединилась к нему. Ей невыносимо было оставаться в замке, но и вид Драгана, исступленно погрузившегося в исследования, терзал ей сердце. Она помогала ему в общении и время от времени пыталась его разговорить, не понимая, к чему он стремится.
- И ты толковал мне о безумии, которым награждает Дионис? Не тебя ли он свел с ума? Посмотри, на кого ты похож! Фанатик!
- Я буду обязан вам, если вы будете обращаться ко мне уважительно.
- Драган! Ну, хорошо! Если ты… вы сходите с ума в погоне за дионисовым счастьем, то, хотя бы объясните, чего граф хочет? Какого еще вина он возжелал? Какая грань его натуры пока не нашла своего идеала?
- Его любовь.
- Что?
- Его любовь. Вино должно быть легким, свежим с прозрачным цветочным послевкусием. Но не душистое! Сладкое, насыщенное, но не плотное. Воздушное. Сочетать в себе тонкость жасмина и легчайший цитрусовый флер. У него должен быть аромат, похожий…
Драган задумался. Злата ждала почти со страхом.
- …да, похожий на эухарис. Чудный эухарис. Высокий, тонкий, изысканный. С серебристо-белыми цветами и удивительно изящной короной.
- Белая лилия.
Драган солнечно улыбнулся:
- Да! Его называют лилией. И у него восхитительный аромат, который невозможно забыть.
- Анна…
- Это для нее.
Злата порывисто обняла Драгана:
- Очнись! Что с нами всеми происходит? Что с тобой происходит?
Он отшатнулся и Злата с ужасом увидела в его глазах искреннее отвращение.
- Как вы можете?
Он отряхнул сутану и отстранился.
- Не прикасайтесь ко мне! Этот обман, в который вы меня вовлекли, невыносим! Я не могу больше. Это отвратительно. Лгать Его сиятельству, лгать Ее сиятельству. Лгать всем вокруг!
Солнце было в зените, между рядов виноградных лоз не было даже намека на тень и ни малейшего звука. Злата чувствовала себя неестественно, словно была героиней фильма или книги, но это подсказало ей верные слова:
- Вы хотите меня погубить?
Она заставила Драгана посмотреть ей в глаза.
- Ваше признание приведет нас к смерти. Если ваша совесть готова принять мою гибель – идите!
Драган закрыл лицо руками:
- Что мне делать?
- Отец Юрай! Вам невыносимо тяжело! Но у вас есть ваша страсть, ваша жизнь, ваша любовь. Графиня сама пожелала этого. Создайте это вино! И тогда уже ничего не будет страшно, она поможет нам, защитит. А граф… – Злата грустно улыбнулась, – он ведь сделает все, что она скажет.
Отец Юрай опустился на колени и стал молиться.
Злата опустилась рядом.
- Я принимаю ее. Она чиста, преданна и ни в чем не виновата. Это все моя зависть, моя гордыня, моя жадность и мое тщеславие. Атос… Господин граф де Ла Фер, простите меня. Я желаю вам счастья.
Она закрыла глаза и сложила руки в молитве.
* Я вас люблю.
**Не волнуйтесь. Он нас не понимает.