В замке была радостная суета. Двор был заставлен столами и даже на улочках вокруг жители выставляли лавки и табуреты перед своими домами: было объявлено, что все, кто желает порадоваться за графа и разделить с ним торжество, получат свою долю угощения.
Гости графа готовились к свадебному пиру в замковых залах.
Драгану и Злате показали комнаты, где они теперь должны жить.
- Сеньору нельзя перечить, – горько заметила Злата. – Если он желает, вы должны подчиняться.
Она все время смотрела на Драгана с упреком, словно он лично устроил брак графа и теперь был виноват.
У себя в комнатах Злата нашла несколько платьев, украшения и две пары туфель. Драгана ждал кошелек. Истинно графский – из красного бархата, с золотым шитьем и немалым содержимым. Драган не знал, как это воспринять, но Злата одернула его:
- Здесь так принято, не забывай – милость сеньора. Нам действительно оказали честь. На твое счастье, граф не носит сутаны. Так что донашивать за ним тебе не придется.
Кроме комнат им выделили слугу и горничную для Златы. Прислуга должна была являться поутру, а после, в любое время, по мере надобности, их можно было позвать.
Драган едва успел оглядеться, как за ним прислали: граф хотел его видеть.
- Его сиятельство сказал – сейчас, после у него даже минутки свободной не будет, –доверительно (с помощью Златы) пояснил слуга.
Графа одевали.
- Отец Юрай! Прошу прощения, что принимаю так.
- Благодарю Ваше сиятельство за приглашение.
- Моя невеста заметила вас и спросила, не тот ли это кюре, которому я обещал покровительство. Я как-то рассказал ей о вас, и она не забыла.
- Ей важно все, что касается Вашего сиятельства.
Граф улыбнулся.
- Надеюсь. Она пошутила, что вы могли бы создать новое вино и назвать в ее честь.
- Простите?
- У меня недурные виноградники.
Камердинер закончил расправлять кружева на воротнике и с поклоном отошел. Граф поднялся.
- Она шутила, а я – нет. Так что рад видеть вас в моем замке.
Свадебные торжества длились почти неделю. Каждый получил свое: горожанам раздавали дармовое вино и пироги, церкви, от имени новоявленной графини, поступило пожертвование на новые витражи, должные изображать госпожу и ее мужа, слуг в замке порадовали деньгами, гостей графа – изысканными угощениями, балами и охотой.
Графу действительно было не до кюре и его сестры, так что, когда Драган потихоньку начал избегать застолий, этого никто не замечал. Их со Златой сажали не с прислугой, все же отдавая должное, но и не на почетные места с гостями, а куда-нибудь на дальний край бесконечных столов. Если они уходили, даже соседи не обращали на это внимания.
Драган обычно бродил за замком, на лужайке перед галереей.
Тут было темно, в покоях никого не было и не горели огни, лишь издалека доносился шум пиршества. Проплешины на лужайке постепенно зарастали: никто больше не вытаптывал траву, сражаясь при лунном свете. Плитки пола на галерее были покрыты слоем пыли. Единственными следами на ней были следы Драгана. По двери в комнату графа бодро бегал паучок.
Злата большую часть времени проводила у себя. Она сидела у окна, иногда проводя там почти весь день. Что она хотела увидеть, она не говорила даже Драгану. До нее тоже никому не было дела, так что, когда она как-то выскользнула из комнаты, чтобы последовать за графской четой, ее никто не заметил.
Для молодоженов проводить время вдвоем в переполненном гостями замке тоже было непросто и, тайком выбравшись в сад, они точно не рассчитывали быть объектом ревнивых наблюдений.
Было утро, для благородных господ – раннее, для всех остальных – день давно начался.
Злата отыскала графа с женой под сливовым деревом. Плоды только начали созревать, но на некоторых ветках, особенно открытых солнцу, среди зелени уже проглядывали светло-желтые округлости.
Графиня указывала ручкой вверх, лукаво глядя на мужа.
- Анна, вы хотите, чтоб я ее достал?
- Да! Вон ту!
Граф положил руку на ствол, слегка поглаживая пальцами кору.
- Мне лезть на дерево?
- Как же быть, если я хочу именно ту сливу?
- Вам так нравится заставлять меня делать глупости?
Взгляд Анны стал дразнящим.
Злата, прячась за статуей какой-то богини с корзиной, полной плодов, в отчаянии вцепилась пальцами в изгибы пьедестала.
- И ты полезешь? Выставишь себя шутом? – кусая губы, прошептала она.
Граф снова провел рукой по дереву, словно примериваясь. А потом, чуть опершись на ствол ногой, оттолкнулся и, быстрым движением выхватив шпагу, ее кончиком срубил веточку со сливой.
Он успел поймать ее на лету, тут же опустился на одно колено и, слегка склонив голову, протянул ветку жене.
Анна восторженно захлопала в ладоши.
- Восхитительно! Но все же – вы за ней не полезли, – капризно добавила она.
Граф поднялся.
- Папаша Женно и так нам задаст, если увидит.
Анна улыбнулась, протягивая мужу руки для поцелуев:
- Кто это?
- Мой садовник. Страшный ворчун! Нам нужно скрыться, пока он не застал нас за этим браконьерством.
Голос графа звучал серьезно. Он стоял спиной и Злата не могла видеть его лица, но она видела лицо Анны, а графиня уже не сдерживала смех.
- Ворчун?
- Ужасный! Бежим!
Граф схватил жену за руку и поспешно увлек в глубину сада.
Злата жила в замке не так давно, но и она уже знала, что тут нет ни единого человека, который осмелился бы ворчать на графа.
Она подошла к дереву. Забытая ветка с уже не нужной сливой так и осталась там, где ее уронила Анна. Злата наступила на сливу, медленно, с усилием, сминая ее, чувствуя, как перестает сопротивляться плотная мякоть, превращаясь в безобразное месиво.
- Я не верю ей! Слышишь, Атос! Не верю! Она не может быть хорошей.
- Ты что тут делаешь?
Злата вздрогнула.
- Драган?
- Зачем ходить за ними?
- Драган! Она не может быть такой!
- Какой? Любящей и нежной? Почему? Разве он не достоин любви и нежности? Что дурного она сделала? Искренне восхитилась?
- Ты… видел? Ты тоже подсматривал?!
- Вы ведете себя недопустимо.
- Почему ты говоришь мне «вы»?
- Возможно это заставит вас держаться в рамках приличия. Имейте в виду, мадемуазель Аурелия, я не допущу, чтобы вы и дальше вмешивались в личную жизнь, которая вас не касается!