Есть под Москвой маленький городок Волоколамск. Город древний, по утверждению историков, лет ему даже больше, чем Москве. Народу в нём проживает немного, всего-то несколько десятков тысяч человек. Есть в Волоколамске и свой Кремль, и множество монастырей.
Помнит город и распри русских князей, и нашествие хана Батыя, испепелившего его дотла, и литовское правление, и польскую оккупацию времён Смуты.
В годы Великой Отечественной войны за Волоколамск шли ожесточённые бои. Теперь городу присвоено почётное звание «Город воинской славы». Но самое главное в нём – это его патриархальность и верность русским традициям.
По своей работе я частенько проезжал этот городок. Моё внимание всегда привлекал старый разрушенный дом, стоящий чуть поодаль проезжей части. Этот дом хранил тайну. Тайну моей семьи.
Графиня Ариадна Безобразова-Чернышёва стояла у зеркала. Всё было готово, бальный наряд сидел изумительно на красивой стройной фигуре. Волосы уложены в пышную причёску, надета шляпа с вуалью. Горничная уже отпущена. Хотелось побыть перед зеркалом в уединении. Внимательно взглянула на своё отражение. Взяла в руки флакон дорогих французских духов и, смочив тонкий пальчик парфюмом, провела им за ушами и капнула чуть-чуть на запястья. Надела тонкие перчатки. Снова внимательно посмотрела в зеркало. Улыбнулась себе. Как прекрасно быть молодой и красивой, принадлежать к высшему обществу! Жить в этом прекрасном графском особняке за городом, наслаждаясь покоем, а если соскучилась по развлечениям, то всегда можно съездить на бал. Вот и сегодня их пригласили на очередной бал. Но её романтичное настроение было прервано возгласом:
- Мадам, долго ли Вас ожидать? – раздался из гостиной голос графа.
Граф был раздражён долгими сборами супруги. Он читал газету то и дело посматривал на золотой брегет, заметно нервничая. Сегодня бал устраивают Шереметевы, до них ехать и ехать, а опаздывать было mauvais ton*.
Ариадна Георгиевна вошла в залу. Высокая, статная, красивая, окутанная шлейфом французского парфюма. Вуаль закрывала её лицо, придавая образу флёр таинственности.
- Граф, к чему такие крики нетерпения? – холодно спросила она. – Я давно готова. Поедемте.
Сергей Аполлинарьевич отложил газету и встал. Лакей угодливо шагнул ему навстречу с пальто на вытянутых руках. Пока граф одевался, графиня Ариадна позвала детей:
- Саша, Павлик, Сонечка.
В гостиную вбежали трое детей. Старший мальчик, темноволосый, серьёзный, был похож на отца. Средний сын был светленьким, с непокорными локонами и небесно-голубыми глазами. Девочка, самая младшая из них, была полной копией матери, с длинными светлыми кудрявыми волосами, распахнутыми голубыми глазами и ангельским выражением милого личика.
- Дети, - обратилась к ним графиня, - мы с папенькой уезжаем. Ведите себя хорошо, слушайтесь нянюшку и гувернантку. А теперь давайте я вас поцелую, и всем ложиться спать!
Дети подставили свои румяные щёчки матушке и сами расцеловали её от души. Саша, самый старший, заводила в их компании, изобразил, что скачет на лошадке, и вот уже их шумная стайка исчезла, звонко смеясь где-то вдали.
- Параскева, - обратилась графиня к девушке, до того скромно стоявшей у двери, - мы уезжаем на всю ночь. Завтра у Шереметевых отобедаем и к вечеру прибудем. Следи за детьми, одних не оставляй.
Графская чета покинула дом. Вот за окном раздался звук отъезжающего ландо. Прасковья вздохнула и пошла на звук детского смеха. Сейчас детки наиграются, поужинают, потом она прочитает им сказку, и они крепко уснут. А там можно будет и своими делами заняться.
Прасковья уснула за вязанием. Дети уже давно крепко спали. Голова девушки склонилась. Ей снилось детство. Вот она бежит по полю к матушке, крепкой крестьянке, с повязанной платком головой. Матушка улыбается, отламывает от каравая краюху и даёт испить из глиняного жбана молока. А вот и тятя – берёт маленькую Параню на руки и подкидывает вверх высоко-высоко. Параня и взлетает высоко. И видит, из-за леса чёрный дым столбом поднимается. И гарью пахнет вокруг. «Параня, - кричит ей отец, - Параня!»
- Параня, проснись, Параня! - тормошит её старый дворецкий Архип.
Она резко проснулась. Почуяла запах дыма и, ещё ничего не понимая спросонок, сразу кинулась к детям.
- Детей буди! Собирай их и выводи через чёрный ход! Беда случилась! Революция! Мужики сюда с вилами и дрекольём пришли, бар порешить хотят. Дом подожгли! Уходи! – кричал Архип.
- Батюшки-светы! Да за что ж лихо такое? – всхлипывала Прасковья.
Между тем быстро будила барчат, одевала их и тянула, сонных, к выходу на задний двор. Там, через парк, тропинками, уйти в Волоколамск! Там - спасение!
Уже убежав от дома на приличное расстояние, она обернулась. Господская усадьба пылала. Чёрный дым стелился над парком, застилая всё вокруг.
Всю ночь Прасковья просидела в своей избе. Дети уже были переодеты в крестьянскую одежду. Она старалась утешить перепуганных ребятишек. Мальчики держались, не плакали. Саша сидел, нахмурившись. Павлик держался спокойно, ведь рядом с ним был старший брат. А вот Сонечка, самая младшая, хныкала и звала маму. Прасковья успокаивала детей, как могла, со страхом прислушиваясь к каждому шороху за окном.
Безобразовы приехали к дому Прасковьи в Волоколамск, только через несколько дней, ранним утром. Няня открыла дверь, и Ариадна, одетая совсем не по-барски, вихрем ворвалась в тесную комнатушку. Граф, переодетый кучером, остался в коляске на улице. Увидев детей живыми и невредимыми, графиня разрыдалась. Обняв их поочерёдно покрывая поцелуями, сотрясалась от рыданий. Наконец, графиня немного пришла в себя.
Она встала, утирая слёзы:
- Я знала, Параскева, что ты не бросишь детей. Потому ты и работала у нас. Душа у тебя добрая и большое сердце. Мы уезжаем из России навсегда, у нас есть вилла в Италии. А это тебе, - и Ариадна Георгиевна сняла с тонкого пальца золотое кольцо с камнем, - вот, возьми в знак благодарности и на память о нас. Это всё, что осталось ценного… Всё остальное пропало.
И графиня промокнула набежавшие слёзы платком.
Прасковья взяла кольцо в руки. Камень жёлто-золотистого цвета таинственно мерцал и переливался в утренней полутьме. Но любоваться украшением было некогда. Никогда время ещё не было столь драгоценным. Прасковья быстро одела детей. Обняла и поцеловала на прощанье в последний раз их пушистые маковки. Перекрестила. Обнялась она и с хозяйкой, пожелав Безобразовым счастливого пути.
И всё смотрела вслед исчезающему экипажу, то и дело осеняя крестом, пока беглецы не скрылись за поворотом.
* * *
Прошли годы. У Прасковьи выросли свои дети. Ни много ни мало десять детей. И у каждого родились свои дети. Так Прасковья стала бабушкой. Незадолго до свадьбы старшей внучки Прасковья позвала её к себе в гости. Сидя за столом, обе вспоминали семейные истории, разглядывая чёрно-белые фото близких и дальних родственников.
- Валечка, - вдруг спохватилась Прасковья, - а о главном-то я и забыла!
И она принесла бархатную красную коробочку:
- Это тебе мой подарок на свадьбу. Наша семейная реликвия.
И бабушка открыла коробочку. Внутри находилось кольцо. В кухне уже начинало темнеть, и жёлтый камень излучал лёгкое фосфоресцирующее сияние.
- Какая красота! Спасибо, бабулечка! – Валентина расцеловала старушку.
Конечно же, внучка и раньше видела это кольцо и знала его историю. Кольцо Прасковья берегла, как зеницу ока. Никогда его не носила, чтобы не привлекать чужое внимание. Да и пальцы от постоянной работы у неё были неизящными. Уберегла Прасковья кольцо и от ломбардов. Лишь изредка доставала его из коробочки и любовалась сиянием камня в темноте. И вспоминала Безобразовых, своих прежних хозяев. И всё думала: где они сейчас, что с ними?
Когда Валя вышла замуж, она переехала жить к мужу в Москву. Муж её учился в военной академии, а Валентина была студенткой историко-архивного института. В выходные дни они ездили в Волоколамск, навещать Прасковью. И Валя всегда надевала бабушкин подарок, чтобы порадовать её.
Вот и в этот раз Валентина достала кольцо из шкатулки. Надела на палец и залюбовалась. Муж подошёл и спросил, глядя на блеск камня:
- Камень уже держится слабо. Отнесла бы ты его к ювелиру закрепить. А то вечно выпадает, потом искать приходится.
- Да всё некогда, - ответила Валя. – Всё ноги никак не дойдут в ремонт отдать. Ты же знаешь, искать камушек легко, он в темноте светиться начинает. Так что и выпадет – не страшно.
Но в тот день камень выпал не дома. Он выпал в саду, в густую траву. Молодые супруги не очень тщательно искали его днем, рассчитывая на ночь. Но даже с наступлением темноты они нигде не увидели светящегося огонька. По траве не раз прошли ноги и, наверное, втоптали камень в землю
Так и уехали ни с чем. Прасковье ничего не сказали, не хотели расстраивать бабушку.
Валентине в те годы было девятнадцать, её мужу Андрею немногим больше – двадцать два года. Они были молоды, не склонны к накопительству и сребролюбию. Верили в скорую победу коммунизма, и что такого вот золота скоро будет у каждого сколько захочешь. Оплакивать потерю они не стали. А вскоре переехали на Дальний Восток.
Там Вале пришлось сменить учебное заведение. И поступила она в геолого-разведывательный институт. Вот там-то она и узнала всё о камнях и какие из них фосфоресцируют в темноте.
Через два года снова пришлось переезжать, теперь уже в Благовещенск. И снова пришлось менять институт. На этот раз Валентина поступила в педагогический. Наконец то ей удалось закончить институт и получить долгожданное высшее образование.
Время бежало, как вода. Вот уже и Валентина с Андреем состарились. Умерла Прасковья. Дом в Волоколамске родней был продан. А Валентина и Андрей, по выходу на пенсию, вернулись в Подмосковье, поближе к Москве. Выросли их дети. И у них появились свои дети. И снова раздаются крики «Горько!» - Валентина и Андрей гуляют на свадьбе старшей внучки. Всё в жизни повторяется, возвращаясь на круги своя.
Теперь настал черёд Валентины подарить своей внучке-невесте кольцо. Но как подарить украшение без камня? Тут и пригодились Валентине её геологические знания.
Она позвонила мне:
- Сынок, хочу Катюше подарок сделать. Ту самую семейную реликвию. Нужен камень, такой, чтобы блестел в темноте. Думаю, циркон подойдёт для этого.
Я согласился. Поехав к знакомому ювелиру, приобрёл у него циркон золотистого цвета. Ювелир сразу же вставил камень. И вот кольцо снова светится загадочным светом, переливаясь в темноте, ловя и впитывая лунные блики.
И снова жизнь потекла своим чередом. Рождались новые члены семьи, уходили навек старики. Умер муж Валентины. Осталась она одна. И захотелось ей на закате жизни вновь увидеть родные места. Попрощаться с родными краями и старым домом, где прошло её детство.
Новые владельцы оказались хорошими людьми и разрешили зайти в дом и посмотреть сад. Когда мы вышли из дома, мама остановилась ненадолго возле него. Какое-то время она молча смотрела на дом. Потом сказала мне:
- Запомни этот дом. Запомни, как он выглядит. Это не просто дом. Это история нашей семьи.
Запомнить дом было несложно. Он выделялся от всех остальных своими размерами. По его фасаду было шесть окон. Находился он на Возьмище. Остальные дома были обычными, в три-четыре окна.
Зачем это нужно было, мать тогда не стала объяснять. Прошло ещё несколько лет, прежде чем она вернулась к этому разговору:
- В саду этого дома до сих пор находится выпавший камень из того самого кольца. Он выпал из оправы возле самого крыльца, из которого мы вышли в сад, там и надо искать. - сказала мне мать. – Это достаточно редкий бриллиант.
- Почему же ты его не отыскала? – удивился я.
- Сначала я не знала о ценности камня. А потом поняла, что такое украшение нельзя было демонстрировать на людях. Камень привлекал к себе ненужное внимание, за него можно было заработать одни неприятности.
- Ты, наверное, хочешь, чтобы я нашёл камень и вставил в перстень вместо циркона?
- Нет. К сожалению, сделать это уже невозможно. Катя давно продала кольцо. Слишком оно было большое для её пальцев. То, что это семейная реликвия, её не остановило. Ей нужны были деньги для свадебного путешествия, - вздохнула мама.
- Если ты найдешь камень, - продолжила она, - подари его от моего имени Наташе, своей дочери. Пусть это случится в день её свадьбы. Жаль, я не доживу до этого дня. И ещё – пусть этот камень передаётся в нашем роду по женской линии.
- Да, мама, я постараюсь это сделать. – ответил я. – Жаль кольцо. Ювелир, который вставлял камень, сказал, что работа воистину уникальная, и он не знает, кто из современных мастеров мог бы повторить такое кольцо.
И снова потекло время. Я откладывал своё обещание найти камень. Ведь дом теперь не принадлежал нам. Закончилась перестройка, пролетели бурные девяностые. Умерла мама. Но легенда о семейной реликвии всё жила и не давала покоя. Изредка я ездил в Волоколамск и смотрел издалека на родительский дом.
Однажды, в один из приездов, я увидел, что от дома осталась одна фасадная стена с шестью пустыми окнами. Дом сгорел. Разыскал владельцев. Они меня вспомнили и решили, что я желаю вернуть родовое гнездо.
Что ж, проблем с покупкой не было. Земля стоила недорого, от дома уже ничего не осталось. И вот я снова в саду. В руках лопата, прикидываю, где начинать копать.
Видимо, есть чудеса на свете. А, может, родное место ждало меня, чтоб вернуть своё сокровище. Но с первого погружения лопаты в землю камень будто бы сам выпрыгнул наружу.
За полвека он глубоко ушёл в почву. Но сохранился сам и сохранил свои чудесные качества. На том месте, где я его нашёл, посадил дуб, как символ обретения семейной реликвии и возвращения к своим корням.
Дело оставалось за малым. В ювелирном магазине я купил подходящее по размеру вставки кольцо. Сам вставил туда бриллиант, не доверив такое деликатное задание ювелиру.
Камень на самом деле выглядит просто. Небольшой, размером с зёрнышко миндаля. Но в темноте он начинает сверкать волшебным светом, озаряя всё вокруг. Никому и в голову не придёт, что в простой оправе заключено сокровище с баснословной ценой и непростой историей.
Дочери, как завещала мне мама, я подарил кольцо. Но не на свадьбу, а на рождение внучки. И передал наказ бабушки.
Выстроил заново дом. Теперь мы всей семьёй приезжаем в Волоколамск на выходные. Жарим шашлыки, отдыхаем. Вспоминаем наших ушедших родных. И, конечно же, бабушку Прасковью. И бережно храним наши семейные реликвии – серебряные часы дедушки фирмы Буре, ордена и медали моего отца-фронтовика.
* * *
Я ехал в аэропорт. Наташа с мужем прилетели из Италии. Встретив их, закинул чемоданы в багажник.
По дороге Наташа весело рассказывала о путешествии, показывала фотографии и видео на телефоне.
- Ой, пап, представляешь! – вдруг воскликнула она. – Ты же знаешь, мы не просто так ездили в путешествие. Я нашла их! Нашла потомков тех самых Безобразовых. Узнала адрес их фамильной виллы. Представилась праправнучкой той самой нянечки. И договорилась о встрече. В их роду до сих пор передается из поколения в поколение семейная легенда, как простая русская няня спасла их семью. И про кольцо они мне рассказали. Их прапрабабка графиня Ариадна частенько вспоминала это кольцо. По её словам, она отдала его революционерам, чтобы те выпустили её семью из России. Представляешь, какая встреча! Потомки тех самых Безобразовых!
- Ну что ты, Наташа. В нашем роду не было революционеров. Просто графиня не сказала всей правды мужу и придумала свою историю о кольце для потомков. Шутка ли – отдать нянечке такое дорогое кольцо. Можно ведь было обойтись и червонцем, - ответил я.
Автомобиль, рыча мотором, увозил нас всё дальше и дальше от аэропорта.
Мы возвращались домой.
*mauvais ton* (франц.) - моветон, дурной тон, нежелательное поведение.