Когда мальчик, назовём его Димой, был ещё совсем маленьким и ходил только в первый класс, то однажды с ним произошла настоящая трагедия. Вместе с соседским мальцом он решил взобраться по деревянной лестнице на чердак своего дома. Дом был брачного типа на четыре вполне приличные квартиры с высокими потолками.
Чтобы попасть такой на манящий и таинственный чердак, мальчишкам нужно было как-то пробраться мимо большой и очень злой собаки, которая была привязана к будке тяжёлой цепью. Попасться собаке было нельзя, съест живьём, но на чердак очень хотелось.
Мальчишки долго сидели в засаде, осторожно наблюдая из-за угла дома за собакой, и когда она оказалась на максимальном отдалении от лестницы, то они рванули изо всех сил к своей цели. Собака тоже рванула.
Дима успел запрыгнуть на первые ступени лестницы и пулей устремился по ней вверх, быстро перебирая руками и ногами. А вот товарищ не успел. Дима, услышав за своей спиной страшный крик товарища, быстро обернулся. Буквально в полутора метрах от него собака убивала мальчика: фонтаны крови, летящие вверх ошмётки кожи и мяса, дикий рёв разъярённого животного, обезумевший крик мальчика и одновременно Димы...
На ужасные крики мальчишек и рёв собаки прибежали взрослые, собаку куда-то утащили, истерзанного мальчика куда-то увезли, а Дима кое-как слез с лестницы и с трудом пошёл домой. Ноги плохо слушались, заплетались, но это ещё ничего - с этот дня мальчик стал сильно заикаться.
Заикание Димы было не постоянным, а случалось только тогда, когда он волновался. Дома с родными и с друзьями он говорил нормально, а вот в школе, особенно когда вызывали к доске, то всё, - речь останавливалась просто колом. Было страшно, стыдно и трудно. И никто не мог помочь. Да и кто мог помочь в маленьком железнодорожном посёлке, затерянном где-то в бескрайних просторах Восточной Сибири в восьмидесятых годах прошлого века? Там логопеда-то никто никогда не видел.
Родители Димы о проблеме даже не догадывались, дома-то он говорил нормально, а педагоги как-то, вероятно, и не задумывались над тем чего там пыжится малец у доски. Ну, в общем, оказался Димка один на один со своей бедой.
Годы шли, школьные этапы на воображаемой линейке времени потихоньку продвигались вперёд, а Дима понимал, что с заиканием нужно что-то делать. Был уже девятый класс средней школы, волнений у доски было уже меньше, но заикание оставалось и приключалось в самом не подходящее месте, например, в очереди за хлебом, при покупке железнодорожного билета в кассе вокзала или во время выступления на комсомольском собрании.
К девятому классу Дима был весьма активным парнем: спорт, школьная самодеятельность, художник в редколлегии и так далее, но речевой ступор в комплексе с зажимом мышц живота иногда наглухо перекрывали мир свободного общения и самореализации.
Помучавшись ещё год, уже в десятом классе, Дима решил сам сделать решительный шаг вперёд по борьбе с заиканием. Он заметил, что если при заикании самопроизвольно сжимаются мышцы живота, то нужно научиться управлять ими. И начал учиться.
Дима попросил классного руководителя Тамару Петровну дать ему возможность каждый понедельник обязательно выступать с докладом на политчасе. В то время в школе, где учился Дима, была введена новая форма политического образования школьников: каждый понедельник ребята по очереди выступали с кратким обзором событий в стране и мире. Информацию брали из газет, которые выписывали практически в каждой советской семье. Дима попросил готовить политинформации КАЖДЫЙ понедельник. Классная руководитель согласилась, хитро прищурив глаза. Но Диму вовсе не испугали предстоящие трудности просмотра газет, составления кратких конспектов новостей, их анализа и составления текста своего еженедельно выступления. Он быстро научился это делать. Сложнее было другое: выступать перед своим классом, где хватало злых языков.
Вначале он просто читал тест своего выступления, при этом отслеживал дыхание и мышечные зажимы живота, делая направленные вдохи и выдохи. Далее он стал готовить два варианта выступления - полное и тезисное, то есть сокращённое. Со временем дошёл до того, что выходил перед своим классом без всякой шпаргалки и пересказывал тему более или менее свободно.
Конечно, удерживать в памяти тест выступления, смотреть на одноклассников и регулировать дыхание с контролем мышц живота одновременно было весьма не просто. Однако настойчивость, целеустремлённость и практика быстро дали свой положительный эффект. Дима стал заикаться гораздо меньше, а постороннему наблюдателю даже было невозможно заметить большую внутреннюю работу Димы при публичных выступлениях.
Вскоре юноша успешно поступил в институт. Рецидивы заикания были, но всё реже и реже. Он научился регулировать возникающие зажимы речи дыханием и расслаблением мышц живота. Занятия в институтском театральном кружке усилили его свободу поведения перед публикой, речь стала чёткой и артистичной.
Прошли годы, пролетела "перестройка" и реформы 90-х годов. Дмитрий стал политиком, депутатом и даже мэром небольшого городка. С годами у него появилось интересное увлечение: ему стало интересно обучать других людей навыкам ораторского искусства, да и сам совершенствовался в этом постоянно. Никакого заикания не было и в помине.
Как сказали бы психологи, в детстве Дмитрий получил психологическую травму, которая перешла на физиологический уровень в виде заикания. Без всяких специалистов он смог найти ключи к управлению процессом свободной речи и снизил значимость перенесённой в детстве психологической травмы до минимума.