Глава 47. Плетью по обуху.
Утром следующего дня отправился Штольц на работу и как обычно, подъехал к Административному зданию. Жену и дочь подвезти надо. Раньше работа их в пределах одного общего двора находилась, а теперь вот – отдельно. Лена на заднем сиденье сама по себе, сидит, сотовый телефон в руке, наушники на голове – Земфиру слушает. Амалия Болиславовна – рядом, на «штурманском» сиденье. Она в курсе произошедшего, и лишними вопросами не докучает. Своих дел и забот по горло. Каждый день у неё напряжённый. С непредсказуемыми текущими заморочками разобраться бы вовремя. Оперативная сводка повреждений, отключение электроэнергии… на все изменения на сети быстро реагировать требуется. Служба оперативного управления… – задача – руку на пульсе связистского механизма держать каждый «чих» фиксировать и быть «в курсе».
Понимает Штольц, что ему на новое место своей работы вовремя приехать надо. На окраине города оно теперь. Вполне возможно, что назначен уже соглядатай, который отслеживать будет – опоздал он на пару минут на рабочее место, или нет? Чем не повод потом, применить административные меры воспитания к прогульщику.
Ну-у, нет! Так самого себя и зашугать недолго. От любой тени шарахаться начнёшь! Чему быть, того – не миновать. Делай то, что считаешь нужным. Надо всё-таки в Службу заглянуть.
Ребята – инженеры, здороваются молча, кивают головами сочувственно, а девчата переполошились.
– Виктор Васильевич, за что это Генерал так с вами обходится? – а то они не знают…
Особенно Жанат переживает. Обычно она замещает его во время отпуска и вынужденного отсутствия, видно, что расстроена. Спрашивает:
– А как же мы без вас теперь?
Штольц хорохорится:
– Почему без меня? Считайте, что я в командировке вынужденной нахожусь. Пока ещё должности занимаемой меня не лишили.
Жанат, оказывается – оптимистка.
– Ну, не-ет, это – вряд ли. Они не посмеют! – частит скороговоркой – а может быть, от нас что-то требуется? Может быть, мы чем-то помочь можем?
У Штольца на душе теплеет – искренне переживают за него девчата.
– Да, можете. Лишь одним: выполняйте добросовестно и в срок все порученные вам задания. К работе Службы претензий быть не должно.
И слышит в ответ:
Об этом не беспокойтесь. А сами-то вы, что делать будете? Может быть, всё-таки стоит объясниться с Генералом? Он обязан вас выслушать и понять должен!
Штольц соглашается:
– Да-да – должен! Объясниться стоит, но попозже. Жанат, работайте спокойно. Не берите в голову. Это мой, личный конфликт с Генералом. Вины Службы в том, что он произошёл, – нет!
Но вы же должны как-то реагировать!
– Ну, это – само собой. Конечно же, я буду реагировать. Защищаться буду. А там… как получится.
– Виктор Васильевич, знайте: если что – все мы на вашей стороне. Вы для нас столько сделали…
Меньше всего желает Штольц, вернее – совсем не хочет, чтобы в его разборки с Генералом были втянуты другие сотрудники. Не должна их сшибка отражаться на производственных делах. И потому, за солидарность спасибо, конечно, – но…
Рядом Лаура стоит с озабоченным выражением на лице, ждёт терпеливо, когда, наконец, Жанат отстанет от шефа. Вступает в разговор:
– А у меня к вам – вопрос. Может быть, вы в курсе… Кубенов комиссию собирает. Меня в эту комиссию включил почему-то. После обеда – первое заседание. Программа его наша интересует. Я должна рассказать, обо всём, что сделано по формированию плана текущего ремонта. А что я им скажу…
Ну-у, кажется, начинают выискивать на него компромат. Подтверждаются опасения Штольца. Подписи, кабинет… это только начало!
– Лаура, вы меня удивляете! Вот о том, чем занимаетесь и расскажете. План в целом, сформирован. В Программе всё отражено как есть, в текущем времени, и кто лучше вас в ней ориентируется?
– А вдруг ляпну я что-то не то…
– Ну-у, – постарайся не ляпать! Если будут вопросы, отвечай по существу. В пределах того, в чём точно, уверена. – Штольц поглядывает на часы, – всё, время летит. Мне надо ехать на АТС-42. Если что – звоните. И надеюсь, на новом месте компьютер мой уже подключён к локальной сети.
Гулкая тишина в новом кабинете. Тоска – хоть вешайся! Что он есть на работе, что – нет его… И одолевает острое желание подраться с кем-нибудь. Подстёгивают возбуждение самому себе отдаваемые команды:
«Нельзя ждать с неба погоды и сидеть, сложив руки. Лучшая защита – нападение! Защищайся активно! Действуй на опережение, не жди когда нанесут тебе очередной удар. И нельзя уклоняться от сути конфликта. Надо прямо сформулировать вопросы к Генералу, на которые необходимо получить прямые ответы. И обязательно документально их зафиксировать».
Даёт о себе знать выучка бюрократа. Чувствует Штольц, что всё это в скором времени может пригодиться.
Вопросы давно уже сформулированы за время длительных раздумий, осталось только изложить их на бумаге. И если к Президенту Казахтелекома посмел он обратиться, то к обидчику своему – сам бог велел! Решил Штольц окончательно:
– На приём, чтобы заведомо поставить себя в униженное положение, набиваться не буду, а письмо – напишу!
Он перечитал на экране монитора в Worde набранный текст и остался доволен. Суть письма изложена понятным языком, чувство собственного достоинства между строк читается, и убеждение в своей правоте присутствует. Хорошо, что распечатывать ни-чего не надо. Адресат выбран.
Полетело послание…
И уже после того, как письмо было отправлено, и ещё раз просматривая его, обнаружил Штольц ошибку в имени адресата. Бросило в жар от досады, что допустил её. Спрашивается – куда спешил, кто гнал? Отчество Генерала он механически написал созвучное с фамилией, а на самом деле он – Бауржанович! Казахи, они очень болезненно реагируют на искажение своих имен. Генерал, точно – заметит! Подумает ещё, что он специально так сделал.
Уважаемый Аскар Нурумжанович!
Неделю назад Вами дано указание – организовать рабочий кабинет начальника СЭиРСТ на АТС-42, на расстоянии три километра от места дислокации самой Службы, в помещении, где пребывает лишь охранник и расположены сломанные спортивные агрегаты. Вашим решением Вы создали мне серьёзные препятствия для исполнения мною – прямых, служебных обязанностей.
По Вашему распоряжению, по-прежнему, удаляются мои подписи с документов, подготовленных работниками вверенной мне Службы, с моей долей участия. У работников Службы кроме недоумения это ничего не вызывает.
Складывается впечатление, что Вы меня просто отстранили от работы – де факто.
Со стороны работников внутреннего аудита, кадровой Службы и лично Кубенова А. в последние дни приковано чрезмерно пристальное внимание к рядовой, будничной работе Службы. Это создаёт нервозную обстановку и не способствует выполнению важных задач решаемых в настоящее время Службой – сложнейшее время формирования годовой отчётности и формирование планов работ на предстоящий год.
Понимаю, что на меня оказывается энергичное морально-психологическое давление, цель которого – спровоцировать меня, вызвать ситуацию, когда «нервы не выдержат».
Выдержат. Собственноручно заявление не напишу. Не вижу причин.
Прошу Вас разъяснить мотивы, приведшие к принятию Вами вышеуказанных решений.
С уважением,
начальник СЭиРСТ В. Штольц. 04.02.2010 года.
***
За весь день один единственный раз зазвенел телефон и что удивительно и даже невероятно – звучал в трубке голос Рыкова. Штольц в ступор впал поначалу от неожиданности, но быстро собрался и сумел скрыть, что обрадовался очень. А Рыков… – он иногда звонил ему и чаще всего начинал разговор с вопроса:
– А куда подевался Мережко? Почему я его ни по одному номеру телефона не могу найти?
Странный вопрос. Не по адресу. Как будто бы Технический директор ОДТ докладывает начальнику Службы о своих передвижениях. Но отвечать что-то надо. А на этот раз он и сам искал Технического директора, – знает, и сразу сообщил, что Мережко внезапно заболел, а вот когда появится на работе, нет у него сведений.
А Рыков… – ему и со Штольцем есть, что обсудить! Так и завязывается разговор. Вот – и сейчас. И всё-таки, дрогнул у Штольца голос и Рыков уловил волнение его. Спросил участливо
– Ну а сами то вы как?.. Держитесь?
Понял Штольц, что знает Рыков о письме Президенту.
– Да, как?.. – вот, очередную оплеуху получил. – И он рассказал историю с кабинетом.
А Рыков не удивился. Начал возмущаться, что Генерал не своим делом занимается. Посоветовал:
– Виктор Васильевич, не допускай опрометчивых поступков. Ну и что, что выселили тебя из кабинета. Что? – отдельный кабинет позарез тебе нужен? Иди в Службу, места там у вас достаточно, отдели себе уголок и работай, не парься. У тебя есть технический директор – прямой твой начальник. Вот и имей с ним дело. А Генерал… – его дело – финансами заниматься и общее руководство осуществлять. И ничего не бойся – сказал слова эти и положил трубку.
Ну вот, если Рыков так говорит, значит, есть надежда, что заступится за него Президент. И действительно, разве он заперт в кабинете на АТС-42.
Фу-у – даже дышать стало легче. Нет, не всё ещё потеряно!.. Но расслабляться не стоит. Надо быть начеку. Так подсказывает чувство самосохранения.
Штольц – тёртый калач, адекватно оценивает реалии и прекрасно понимает, что судьба его висит сейчас на волоске. Неоднократно приходилось ему, присутствуя на совещаниях в высоких кабинетах, наблюдать, как после одного только окрика городского, или областного руководителя, лишались своих должностей посмевшие им возражать строптивцы. И сам он, навсегда запомнившиеся – пять раз, в острых схватках с ними, отстаивая интересы связистов, балансировал на краю обрыва, лез на рожон, испытывал судьбу. А она благоволила ему. Удавалось из всех передряг выйти победителем или, по крайней мере, оставаться «при своих».
Казалось бы – достаточно этого. Ушёл в тень, занимаешься интересным делом, пользу, какую-никакую, производству приносишь, денег на жизнь хватает и вот, – на тебе! Считай, почти перед самой пенсией, в самое неблагоприятное время, когда уже и сил почти не осталось не то, что других – себя защищать, втянули тебя в драку с непредсказуемым концом, из которой, выйти победителем практически нет никаких шансов. Из-за чего драка? Стоит ли этого Программа? Неужели жизнь тебя так ничему и не научила! Нашёл с кем связываться. Генерал… власти у него – через край! Тот ещё князёк!
Поздно сожалеть о случившемся. Не ты инициатор этой драки. И даже заяц, загнанный в угол становится львом. Не всё ещё потеряно!
День получился богатый на события. Он уже собирался выключить компьютер и тут, без промедления, пришёл ответ от Генерала на его письмо. Пришлось задержаться.
О принятых решениях.
Уважаемый г-н В. Штольц!
1. Неплохо бы знать имя первого руководителя
филиала.
2. В связи с отсутствием отдельных кабинетов в здании Абая 108 необходимых для ЗТД, Ваш кабинет передан Валову В.М. и Вы временно переселены на АТС-42.
3. Отдел внутреннего аудита и Управделами
выполняют моё Распоряжение по проверке выполнения Решений Совета ОДТ.
4. К сожалению, я не имею времени для обсуждения домыслов по удалению подписей под документами и морально-психологического давления. ВПРЕДЬ прошу ко мне таких писем не отправлять, СОБЛЮДАТЬ СУБОРДИНАЦИЮ, в случае возникновения производственных вопросов обращаться к непосредственному руководству. По личным вопросам обращаться в установленном порядке, в установленное время.
С уважением, А. Рымжанов. 04.02.2010года.
Глотал Штольц текст. Колотилось сердце так, что в висках стучало. Душило волнение. Успокаиваясь понемногу, критически осмысливал каждое слово:
– Времени он не имеет! Штольц-руководитель, как штык, всегда появлялся в кабинете за час до начала рабочего дня. А этот… если заявится к одиннадцати часам – хорошо! И так «перегружен» работой, так перегружен… вот – времена-а!
И всё-таки испытал он удовлетворение: письменно подтвердил Генерал, что организовал накат – это раз! И настоятельно рекомендует работать с непосредственным руководством, то есть с Техническим директором, это два! Именно этого всеми фибрами души и желает Штольц. Избавиться от некомпетентного вмешательства в свою работу желает. И показалось ему даже, что Генерал решил оставить его в покое.
– Ну, что же – будем работать с непосредственным руководством!
Не получилось. Казалось бы, нет до Штольца Генералу теперь никакого дела. Он поступил так, как посоветовал ему Рыков. Чтобы не таскаться со стационарным компьютером привёз свой личный ноутбук в Службу, ребята подключили его к сети и пожалуйста – включайся в работу. Какие ещё нужны условия?
Но как будто посторонний он. Все службисты уткнулись в компьютеры, обсуждают что-то по телефону, выполняют поручения не им розданные. И самому отвлекать их от дел, вникать, чем это они так озабочены, не хочется как-то. Не в своей тарелке чувствует себя Штольц. Как будто выставил себя на всеобщее обозрение, а самому – заняться нечем. Очень ему неуютно. И как ни старается отвлечься – не отпускает его тревога.
Программа… Лаура и Олег непосредственно с ней работают. Не умолкают их телефоны – значит, кипит эксплуатационная жизнь в районных узлах. Штольц с трудом пересиливает отторжение, которое к своей же Программе сразу после конфликта у него возникло. Всё из-за неё! Но и без Программы теперь уже – никак! Кипит эксплуатационная жизнь, значит и ему кое-какие документы проверить надо, кое-что утвердить.
Может быть, и существовать ей недолго осталось. Новый, на замену, генеральский суррогат на подходе. Нет, не будет он дальше её развивать. Всё – угас запал.
И… жалко трудов, которые – как вода в песок!
Он не успел Программу передать в надёжные руки. Генерал прямо заявил, что не нужна она никому. У неё кроме Штольца нет вдохновителя. И значит, – отстранят его от дел, и она со временем неизбежно зачахнет, сойдёт на нет. Всё, что он наработал, используется только в Акмолинской ОДТ, и за её пределами распорядиться Программой самостоятельно он не имеет никакой возможности. По сути, без Дорис он просто – обыкновенный пользователь и стоит его отстранить от должности – доступ к Программе будет закрыт.
Неправильно это!
Во второй половине дня он решил сходить к Дорис. Поговорить, посоветоваться, сказать, что в обозримой перспективе развивать Программу не будет. Возможно, его уволят, но Программу хотя бы для себя, хотелось бы сохранить.
Чтобы размять ноги, решил прогуляться удлинить путь по коридорам, спускаясь с шестого этажа на четвёртый постепенно. И на пятом этаже с лестничного марша, когда он только вступил в начало коридора, одновременно с ним на противоположном конце, вывалился в коридор управделами Кубенов.
Уклониться от встречи было некуда. Они шли, сближаясь как на дуэли и не было рядом с ними секундантов. Никого не было в замкнутом коридорном пространстве. О чём думал в это время Кубенов – не известно, а Штольц… он учуял врага, подобрался весь, намеренно занял середину коридора и, печатая шаг, приготовился, не уступать ему дорогу.
Ярость, в каких потаённых уголках она зрела и накапливалась в нём? И вот сейчас готова выплеснуться наружу. Кулаки так и зачесались. Только малейший повод и он одной левой сшибёт этот рыхлый толстый бурдюк с ног, впечатает его в стенку. И удавит как паршивую собаку. А потом – будь, что будет!
Он сдержал себя, но язык опередил разум. Накатываясь как танк, метров за пять, загоревшимися глазами излучая прямо в лицо Кубенову насмешливое презрение, выкрикнул с издёвкой и вызовом:
– Что – герой подковёрных битв, празднуешь победу?
Ну и морда-а! От излишнего жира сальное лицо лоснится, блестит с переливами... – бай хренов!
Кубенов не поддался на провокацию. Взгляда не выдержал, резко отвернул в сторону, зацепился за стену, скользнул по ней плечом, ускорил шаг и… разминулись они.
Наверное, национальный инстинкт сработал, осознание, что годится ему Штольц в отцы – сдержало ответную реакцию. Знает ведь, что идёт ему навстречу, так сказать – аксакал, что телекомовский долгожитель Штольц, и видит, как уважительно к нему Мережко и все связисты относятся.
Сработало в голове запоздало у Штольца: зря зацепил словами, аукнется тебе это... а с другой стороны – даже легче стало, хоть какая-то разрядка!
С Дорис Штольц поговорил. Её тоже в Комиссию по проверке соблюдения исполнительской дисциплины включили. С какого это перепугу? Она ведь не работает в Областной дирекции! А потому, что вся проверка вокруг Программы вертится. Разъяснений от неё требуют…
Работой и так перегружена Дорис. Устала очень. Разговор только из вежливости поддерживает. Желает лишь одного – быстрее бы все эти разборки закончились.
И всё-таки попросил её Штольц, чтобы она демонстрационный вариант Программы суть её раскрывающий без включения в сеть, сделала для него. В таком виде, чтобы на жёсткий диск Программу записать можно было. Чтобы хоть что-то у Штольца, если вдруг уволят его из Казахтелекома, от разработки осталось. Пожалуй, это последняя его просьба к ней. Пусть исполнит! Если конечно, на это не потребуется много времени.